Погонщица единорогов

Впереди деревья заметно редели, открывая небо с точками звёзд. Кроме того, я различил слабо светящуюся равнину. В лицо ударил порыв свежего ветра. Однако он принёс не только свежесть, но и вонь чего-то, весьма неприятного. Плюс звуки тихой беседы.

Разговаривали вроде по-нашему, но я не мог разобрать ни слова. А вообще, ситуация достаточно забавная: в Стране обитали не только славяне, но и всякие другие Джоны, а вот акцент я услышал один-единственный раз. Но здесь разобрать речь мешал не акцент, а нечто иное. Словно разговаривали не люди, а волки или козы. Как вскоре выяснилось, я не очень ошибался.

Егор, который сидел дальше всех, пошевелился и прижав палец ко рту, указал куда-то налево. Впрочем, даже я успел заметить, как мрак в том направлении сгустился в три силуэта. Неизвестные медленно перемещались вдоль границы леса и напоминали...Медведей, с головами кроликов, на лапах кузнечиков. Попрошу заметить, до поросячьего визга я не набирался уже давно, так что белочка спокойно грызла свои орешки, а вот мимо шагали очередные порождения Печати.

Продолжая обмениваться гортанными неразборчивыми фразами, мутанты ушли направо, но ещё некоторое время я различал их лязгающие голоса. Когда они окончательно стихли, Егор тихо выдохнул и тут же словно ветер подул: похоже, остальные тоже сдерживали дыхание. О, и я тоже.

— Надо же, чуть не попались в самом начале, — проворчал Егор и пояснил, очевидно, для меня. — Это — патруль, их задача, следить за границей Печати и ловить всех, кто рискнёт её пересечь. Впрочем, сегодня они расслабились, дальше некуда. Иначе пришлось бы немного подраться.

— Кому может потребоваться лезть в это чёртово место? — недоумевал я.

— Рыбакам, охотникам, — Франк пожал плечами, — собирателям грибов и ягод.

— Любопытным детям, — подхватил Морис. — Отмеченным подойдут все.

— В основном, да, — согласился Егор, — но и наши рейды никто не отменял. В основном Печать и нормальная Страна живут в положении вооружённого мира, но сам видишь, насколько он хрупок. А если дед не ошибается, то мир доживает последние денёчки.

Мы подошли к меже, за которой деревья исчезали и начиналось чистое поле, над которым нависал шатёр звёздного неба. В небесах что-то сверкнуло, и Саша прошептал что-то, типа короткой молитвы. Марк успокаивающе похлопал товарища по плечу. Потом повернулся к Егору:

— Предупреди, насчёт ловушек.

— Угу, — тот кивнул. — Помнишь, значки на карте? Так вот, концентрация волчьих ям в приграничных районах просто офигевающая. Я пойду впереди, Франк с Морисом подстрахуют по бокам, но...

— Эта дрянь работает как-то избирательно, — невесело усмехнулась Света. — Десяток бойцов идут след в след, а под одиннадцатым земля проваливается и здравствуйте, колышки!

— Будь осторожен, — Егор развёл руками, — вот и всё, что могу сказать.

Если лес, на стороне Печати, хотя бы заставлял подозревать, что ты угодил в нехорошее место, то поле казалось совсем обычным полем. Густая высокая трава шелестела под ногами, путая лодыжки и оставляя репейники на штанах. Одно хорошо: стало много светлее и спутники уже не казались сборищем безликих теней. Теперь я мог видеть, как Егор постоянно склоняет голову, рассматривая путь, а Семён, шагающий за спиной командира, поворачивает лицо то вправо, то влево, напоминая двуногий локатор. Морис справа, что-то негромко насвистывал, а Франк, слева, так же тихо напевал.

Эта кажущаяся безопасность сыграла дурную шутку. Я напрочь забыл о предупреждении и поэтому не сразу понял, в чём дело, когда спутники с резким треском унеслись вверх. В последний миг я попытался поймать руку Франка, но промахнулся и тьма, лязгнув челюстями, проглотила меня.

ТАМ

Почти всю дорогу домой Оксанка молчала. Даже не знаю, слушала она меня или нет. То ли её смущали люди вокруг, то ли что-то ещё, но жена казалась сильно огорчённой или испуганной. Всё это так контрастировало с вчерашним вечером, что я даже не знал, о чём и думать. Однако, мысли стали появляться самые нехорошие.

Кроме этого я никак не мог забыть, что где-то в сказочной Стране, мой фантом торчит на дне волчьей ямы и движение отряда, спасающего вторую Оксану, застопорилось по моей вине. Сегодняшним утром я обнаружил на теле новый шрам, проходящий от середины бедра до правой ключицы. След от ранения выглядел давним-предавним, но откуда он взялся, сомнений не имелось. Нехило так меня надело!

По дороге от станции метро к родному дому, Ксюха так вцепилась в мою руку, словно боялась потерять спутника. При этом жена ещё и постоянно оглядывалась. Не выдержав напора этой непонятной паранойи, я тоже стал вертеть головой. И что? Люди, идущие, стоящие, разговаривающие, курящие. Всё, как обычно.

Вон, Алик из второго, ругается с киоскёршей, а после торопливо бредёт домой, прижимая локтем что-то, под старой курткой. Вон местная шантрапа хулиганская, обступила обшарпанную тонированную девятку, едва не лежащую пузом на асфальте. Вон, сборище старух, пользуется последними тёплыми деньками, обсев лавочки пред подъездами, точно воробьи ветки зимнего дерева.

— Малыш, — тихо спросил я, легко пожимая пальцы Оксаны, — что-то случилось?

— Миша, — мне показалось или на её глазах мелькнули слёзы? — Давай, поговорим дома. Уже недолго осталось.

Дома, значит — дома. Но стало ещё тревожнее. И ещё эти несколько звонков, которые Ксюха пропустила, даже не взглянув на экран телефона. Словно боялась там увидеть нечто страшное. Одно радовало: кольцо, принесённое изваянием единорога, жена так и не сняла.

Если я опасался, что тревога супруги как-то связано с домом, то видимо ошибался. Пока Оксанка готовила кофе, я прошёлся по комнатам и осмотрелся. Странно, похоже вторая половинка в моё отсутствие спала на неразобранном диване в гостиной. Именно тут лежала подушка и одеяло, съехавшее на ковёр. Подаренные мной цветы не увяли даже на чуть, а единорог со своей обнажённой всадницей косились на меня, точно пытались на что-то намекнуть. Так, и без вас загадок хватает.

Ну, хотя бы той, куда делся огромный шикарный букет из спальни? Неужели он настолько зачах за пару дней, что Ксюха, у которой обычно цветы стоят до упора, решила его выбросить? Впрочем, кто знает. Иногда цветы осыпаются на следующий день после покупки. Мне-то что? Мой, вон он, ловит лучи заходящего солнца и блестит росой, точно его едва успели принести с поля.

Не знаю, что там за секреты у Ксюши, но про все свои я решил ей сегодня рассказать. Никаких сомнений в том, что Страна реальна я больше не испытывал: уж больно много подарков, и хороших, и скверных начало попадать в наш мир оттуда. Пусть жена хоть будет подготовлена, если в следующий раз со мной произойдёт какая-то неприятность. Кроме того, я испытывал непонятную уверенность в том, что должен открыться. Оксана имеет право знать, чем я занимаюсь по ночам.

Однако, как обычно, поначалу разговор пошёл совсем не в ту сторону.

И в очень неприятную сторону.

Ксюха принесла мне чашку и сжимая в ладонях свою, села в кресло, подтянув колени к груди. Давненько она так не садилась. А ещё и выражение лица...

— Малыш, — я присел рядом. — Да что такое?

И тут она расплакалась. Пришлось даже забрать чашку с кофе, чтобы она не выскользнула из дрожащих рук. Вообще не представляю, что могло заставить так разрыдаться обычно спокойную и рассудительную Оксану. Правда, она всё же сумела взять себя в руки.

— Миша, послушай, — жена хлюпнула носом. — Только, пожалуйста, не перебивай, раньше времени. Просто послушай. Ты сам знаешь, что последние год-два у нас всё пошло не очень хорошо.

Не то слово! Особенно, когда выяснилось, что детей у нас не будет никогда. Не то, чтобы я так сильно хотел возиться с пелёнками и бегать за памперсами, но всё же. Да и бытовуха принялась конкретно заедать. Плюс ещё кое-что, от чего мы чуть вовсе не разбежались. А так, то скандалы, то дни, полные молчания.

— Всё бы ничего, так что я уже махнула на всё рукой и начала привыкать. Хоть иногда, знаешь, как хочется какой-нибудь романтики! Она прижала руки к груди, а в глазах мелькнуло нечто такое, отчего мне стало не по себе. — И вот, пару месяцев назад я встретила одного человека. Мужчину.

Она замолчала, а меня точно дубиной по башке приложили. Захотелось немедленно всё бросить и бежать, куда глаза глядят. А с другой стороны, кое-что тут же стало понятно. В частности, закрытые двери при телефонных переговорах.

— Подожди, пожалуйста! Потом всё выскажешь, — в голосе Ксюхи прорезалась боль. — Сначала пару раз встретились по дороге. Потом он подвозил меня до соседнего двора. Знаешь, я решила, что нашла настоящего друга, с похожими интересами, таким же мнением и прочим. С ним оказалось так интересно разговаривать, как когда-то с тобой, — в последней фразе прозвучало искреннее сожаление и горечь. И вновь, мою голову точно в кипяток опустили. На этот раз — от стыда. — Потом он сказал, что хотел бы видеть такую женщину рядом с собой постоянно. Начал делать и другие намёки. Да что там, я и сама задумалась: есть ли вообще у нас с тобой какое-то будущее? И вдруг, — она провела ладонью по лицу, — ты начал меняться. Да так быстро, что я и глазом не успела моргнуть, а рядом вновь оказался тот Мишка, в которого я когда-то влюбилась. Не знаю, почему так вышло, да, наверное, и не хочу знать. И тут я поняла, что хочу остаться с тобой, что тот, — она его так и назвала, — был нужен, потому что я хотела найти пропавшего тебя. И день рождения, — жена покачала головой. По её щекам бежали слёзы. — Я ощутила себя такой предательской сукой, что аж тошно стало! А когда ты попал в больницу, показалось, будто наступил конец света, где я не смогу жить, если тебя не станет. В общем, я позвонила и сказала, что больше не хочу его видеть. Никогда.

Я прошёлся по комнате, коснулся ладонью гривы единорога и подошёл к окну. За крышами домов в последних лучах солнца догорали тощие облака. Чёрт возьми, я не знал, что сказать. Только-только между нами вновь стал выстраиваться мостик и тут такое! Кроме того, я ощущал, что рассказ Оксанки ещё не закончен.

— И что? — глухо сказал я, не поворачиваясь. — Что он сказал?

— Взбесился, — упавшим голосом сказала Ксюха. — Кажется, я его совсем плохо знала и не понимала смысла всего этого. Короче, он сказал, что я пожалею о своих словах, а он заставит меня извиняться так, как я этого заслуживаю.

Что?! Я обернулся, подняв бровь, не в силах поверить в услышанное. Этот говнюк угрожает моей жене? Заставит её извиняться?

— Он раньше упоминал, где работает, но как-то вскользь, — Ксюха обхватила руками плечи и начала дрожать, — и я не обратила внимание. Просто не подумала, откуда у него такая тачка и всё остальное. А он, когда стал угрожать, напомнил, что работает коллектором и имеет возможность раздавить кого угодно. Дал срок до завтра; подумать и приползти к нему на коленях. Миша, — она вновь расплакалась, — прости меня, дуру, я же ничего такого не хотела! Просто хотелось романтических отношений и настоящего друга.

На языке вертелось много гадостей про романтические отношения, друзей мужского пола и всякое, другое. Даже не знаю, как удалось сдержаться. Наверное, помог мимолётный взгляд на единорога и воспоминание о том, кем я стал в далёком мире Страны. А в этом передо мной сидела испуганная запутавшаяся женщина, которой я в своё время обещал быть вместе в горе и радости. И защищать, точно так же, как Леди Оксану. Можно наорать, уйти, бросить наедине с мудаком-коллектором, но какой же я после этого Лорд-Защитник? Чем я буду лучше урода, угрожающего Ксюхе?

Поэтому, я подошёл и присел рядом. Взял руки жены в свои, слегка сжал и улыбнулся.

— Всё будет хорошо, — она изумлённо посмотрела на меня. — Мы справимся. Вдвоём справимся.

И тут Оксану точно прорвало. Глотая слова, воздух и слёзы, она начала быстро бормотать:

— Миша, Мишенька! Я же с ним ничего! Только поцеловалась несколько раз и всё! Миша, прости, пожалуйста, прости, прости. Я же знаю, теперь точно знаю, что люблю только тебя! Миша, пожалуйста, Миша!

Я обнял жену и держал, пока Оксана не перестала дрожать. Потом взял на руки и отнёс в спальню. Положил в кровать и лёг рядом, продолжая обнимать. Ксюха ещё несколько раз всхлипнула, а потом начала ровно сопеть. Лишь спустя несколько минут я понял, что она уснула.

А потом, неожиданно для самого себя, уснул и сам.

ЗДЕСЬ

Первое, что я ощутил — сильнейшую боль, пронзающую тело от бедра к груди. Ну а уж потом увидел серый день начинающегося дня и услышал тихие голоса. Кто-то с кем-то спорил, убеждал, что начало пути намекает на его окончание и стоит трижды подумать. Опёршись рукой о колючую сухую траву, я привстал и тут же встретился с изучающим взглядом Саши, сидящего рядом. Или — сидящей, я до сих пор не определился.

— Очухался, — констатировал он (она?) и щёлкнул пальцами. Спор тотчас умолк.

— Уже? — Семён подошёл ближе и вытаращил глаза. — Ух ты, первый раз такое вижу! Ногу покажи.

Саша отбросил тряпку, которая закрывала нижнюю часть моего тела. Наш отряд, успевший обступить меня со всех сторон, во все глаза уставился на бледный шрам, уходящий под трусы и рубашку. Я тоже с интересом изучил ноющее место. Та резкая боль, которая возникла при пробуждении, быстро сходила на нет, оставив лёгкий зуд. А вот то, что засело в голове, мучило много больше. Весьма неприятно, когда близкий человек поступает с тобой вот так. Впрочем, теперь я лучше понимал состояние Ксюхи пару лет назад, поэтому послал обиду и рефлексию ко всем чертям.

— Шашлык не получился, — констатировал Егор и похлопал меня по плечу. — Дед, в общем-то предупреждал, дескать тебя не так просто убить. Но честно говоря, когда мы стаскивали тебя с кола...

— Ганс предлагал похоронить с мечом в руке, — наябедничал Морис. — Типа, отправишься в Валгаллу.

Ганс вздохнул, посмотрел на говорящего и тот спрятался за спину Франса. Светлана потыкала пальцем в шрам и прокачала головой.

— Больше так не делай, — сказала она. — Тебе-то ничего, а Франк, когда пытался тебя спасти, чуть сам вниз не свалился. Мне кажется, он на такие фокусы не способен.

— Интересно было бы проверить, — заметил Морис и тут же получил тычок локтем от товарища. — Больно же!

— Делу время, — одёрнул всех Егор и подняв с земли штаны, бросил их мне, — а время — деньги.

— Куй деньги, не отходя от кассы, — подхватил Семён и под изумлённым взглядом Джона расплылся в широкой улыбке, — как говорил один шеф.

— Это они так радуются, — пояснил Ло и поправил тёмную шапку, сдвинутую на самый затылок. — А поначалу — в панику впали.

— Ло впал в панику, — Морис не унимался. — Очень хотелось бы посмотреть, как это выглядит. А вот Семён — да, сильно паниковал. Особенно, когда тебя с кола стаскивал. Половину выражений я слышал первый раз.

Пока я заканчивал свой туалет, Светлана, Марк и Франк устроили оживлённую дискуссию; почему Егор не ощутил даже намёка на западню. Сам командир молча выслушал все предположения, потом обозвал спорящих дураками и отдал мне Кровопийцу. Принимая оружие, я коснулся ладонью рукояти и тут же ощутил знакомый толчок в висках. Кажется, железяка что-то пыталась сказать. Я крепко сжал пальцы.