| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Утихни, — беззлобно огрызнулся Гриц. — Налей кофейку лучше.
— Кто-то на жару жаловался, а у меня — дефицит кофе...
— Не жмотись. Я же знаю, на какие призы ты в основном тиры разоряешь. Когда у меня будет свой хутор, то я тебе со всей душой продемонстрирую, что такое найкраща чорна ковбаса по-малороссийски. И сало. А пока, будь ласков, налей кофею...
— Когда у меня будет мыза, то... Будем пить "бялу каву", я так это слово выговариваю? А пока придётся глушить чёрный растворимый, ты прав, — дешёвый приз из дешёвого тира! — это пошло, как запивать джин водкой... На, пей!
— Никогда не освою этот маразм, — Хохол с отвращением отбросил инструкцию. — Горячий дешёвый растворимый кофе в тридцатиградусную жару... — всё лучше, чем ничего! — закончил он неожиданно. — Лучше выпить кофея...
— Тебе сахар нужен? — сам Ян пил кофе без сахара, чем: а) очень гордился; б) шокировал окружающих.
— А что, у тебя есть сахар?
— Нет, но надо же предложить из вежливости. Кроме того, возможно, он есть у тебя.
— У мэне-то нэ тильки цукор, у мэне много чого е... — Фома плавно перешёл на мову. Он вытащил из заднего кармана брюк "Аэрофлотовскую" упаковку сахара, надорвал, аккуратно вытряхнул содержимое в кофе, разболтал пластиковой ложкой и брезгливо бросил её на тумбочку. — Тьфу, пакость, даже ложек нормальных у них нет!
— Пакость как пакость. Я понимаю, несписываемое имущество ближе твоей сквалыжной натуре...
* * *
— Ну ни фига себе!
Кэп щелчком отправил окурок в урну, проводив взглядом чемоданообразный "Патруль" Романова.
— Новый будешь выписывать?
Помдеж удивлённо глянул на Кэпа:
— Зачем?
— Да кто тебя, бюрократа, знает...
...На первом этаже Вовка за шиворот изловил совсем уж мелкого "юношу" со значком дневального.
— Юноша, узнай, где курсант Вересов, шестая рота, третий взвод. Я у дежурного буду, — оценив реакцию "юноши" на свои весо-габаритные показатели, шевроны, лычки и главное — на хорошо поставленный "командный" голос, Кэп добавил чуть мягче, с намёком на улыбку, — только по-быстрому, лады? — "юноша" судорожно сглотнул, кивнул и попытался изобразить что-то типа "так точно!" или "есть!" — Расслабься! С Новым годом! Наступающим.
"Юноша" исчез, и Вовка двинулся к дежурному.
— Разрешите, товарищ майор, — Вовка вскинул два пальца к берету и представился, — старший сержант Капасовский!
— Ладно, не изгаляйся. Как тебе это удалось? — Кэп, скромно потупив взор, пожал плечами. — Хорошо иметь большую волосатую лапу! И где я тебе в среду двадцать девятого декабря, в обед отпускной брать должен? Строевая с утра Новый год празднует! Может твоего киндера по увольняшке отпустить?
— На неделю с лишним? До первого патруля?
— Сержант, это уже — твои трудности!
Вовка снова пожал плечами, мол, если поймают, — будут и Ваши.
— Разрешите, товарищ майор! — в дежурку, как торнадо, ворвался давешний "юноша". — Дневальный по шестой учебной роте курсант Зубов! Разрешите обратиться к старшему сержанту... — тут у "юноши" вышла заминка: фамилию Кэпа он не знал.
Майор в этот момент извлёк из сейфа пыльную бумажку, на свету оказавшуюся отпускным билетом, и занёс над ней ручку. Мельком глянул на дневального:
— Обращайся, обращайся.
— Курсант Вересов сейчас в наряде по столовой! Им с Лёшкой Коноплёвым вчера старший прапорщик Фердыщенко три наряда повесил! Разрешите идти? — вопрос был адресован, как ни странно, Кэпу.
— Иди.
Грохнула дверь. На столе у майора подпрыгнул полупустой пластиковый стакан с кофе. Дежурный проводил Зубова взглядом и горестно вздохнул:
— Блин, не армия, а милитаристский детский сад! Когда это кончится? — Кэп в третий раз за последние пять минут пожал плечами. — Так. Вересов. Как его там по имени-отчеству?
— Сергей Александрович. Девяносто девятого года рождения.
Майор поднял голову и с любопытством посмотрел на Кэпа:
— Капасовский, тебе когда-нибудь в отпускном год рождения ставили?
— Нет.
— А на кой тогда это мне?
— Так, для информации.
— Юморист! — майор вернулся к отпускному. — До какого?
— До восьмого.
— К десяти утра!
— Товарищ майор, может до вечера?
— Капасовский, торг здесь неуместен! Где гулять будете?
— В Меланполе. В "Меге".
— Ну-ну. Богатые мальчики, богатые, — Кэп неопределённо хмыкнул, мол, на бедность не жалуемся. — Фоменко у тебя в группе?
— Да.
— Тогда всё ясно, — что было ясно майору, Вовка так и не понял. Майор размашисто изобразил на отпускном подпись "директора" Школы, скептически оглядел документ ещё раз и протянул его Кэпу. — Топай к Фердыщенко, пока он домой не срулил. Денег на пацана нету, — они на Новый год скидывались.
— Спасибо, товарищ майор! С Новым годом!
— Это Романову скажи "спасибо". Тебя так же!
* * *
Место постоянной дислокации заведующего материально-хозяйственной частью старшего прапорщика Фердыщенко мало кому в учебке было досконально известно, — катакомбы подвала простирались вширь, вузь и вглубь под всем учебным корпусом и, возможно, дальше, а по запутанности смело могли соперничать с Критским Лабиринтом (кстати, в местном фольклоре сам Тарас Калинович вполне коррелировал с Минотавром), но вход в таинственную пещеру был известен всем.
Миновав "предбанник" около тира, Кэп ступил в полутёмный коридорчик, с которого, собственно говоря, и начинались владения завхоза, и сразу насторожился: в подвале явно происходило что-то экстраординарное. Три года учебки и два с половиной — разведслужбы научили Вовку абсолютно бесшумному передвижению; он тенью скользнул к дверному проёму и застыл, распластавшись по стене.
Его глазам предстала интересная картина. На переднем плане громоздились снарядные ящики, а ещё ближе маячили две мелкие фигуры в х/б, — Кэп явно не был единственным зрителем захватывающей сцены, — просто "юноши" заняли партер, а он сам оказался на галёрке. Но основное действие разворачивалось в глубине комнаты, заставленной по периметру разной загадочной мебелью, заваленной упаковками с аппаратурой, боеприпасами и вполне мирными вещами типа посуды и полотенец. Там, в глубине, стоял хорошо знакомый многим маленький столик, на котором старший прапорщик Фердыщенко Т. К. обычно подписывал документацию о приёме, выдаче и списании различного имущества; столик, который, как пароль "Сезам", отгораживал данную проходную комнату от недр подвала, и дальше которого побывали очень немногие представители даже командного состава; столик, за которым порой сходились поговорить "за жизнь" завхоз и "директор" Школы полковник Припута (но об этом мало кто знал). Сейчас по сторонам столика тоже сидели два человека, и один из них был, конечно, Калиныч. Но другой! Кэп был сражён наповал: напротив завхоза на другом снарядном ящике, небрежно откинув шлейф парчового бального платья, расположилась Багира! Вот это номер! — Неудивительно, что детишки глаз от подобного зрелища оторвать не могли, таясь за ящиками и старательно сдерживая дыхание. Вот это, как раз, они делали зря: пыхтение слышно куда лучше, чем обычные вдохи-выдохи, — Вовка был уверен, что Багира, хоть и сидела к пацанам спиной вполоборота, прекрасно знала об их наличии, но делала вид, что здесь никого нет. Почуяла ли Нина Баграмовна появление самого Кэпа, было для него загадкой, — могло быть и так, и этак.
Как таковое общение Багиры с завхозом вовсе не было чудом из чудес, но, взглянув на сервировку стола, Вовка признался самому себе, что Фердыщенко, пожалуй, ни для кого никогда так не усердствовал. Причём не только лично на его памяти, но даже по слухам. В центре торжественно возвышалась пузатая бутылка с золотисто-коричневыми этикетками. По периферии были расставлены тонкие тарелки (потом выяснилось, что это — японский фарфор; и откуда такое у Калиныча?!) с кружочками лимона, нарезкой балыка и бекона, в руках у завхоза и учительницы бальных танцев были пузатые бокалы, прозрачные и почти нематериальные — мыльные пузыри, да и только! Багира лелеяла в ладони свой бокал, где золотисто-коричневый в тон этикетке напиток был налит на самое дно, и, полуприкрыв глаза, наслаждалась его ароматом. Калиныч же, по-видимому, подзабыв о напитке, откровенно любовался Багирой; если он и отвлекался на что, так это на сало.
"Да," — подумал Кэп, вжимаясь в стену, — "чтобы такое увидеть, стоило даже прокатиться на этом драндулете, который взял напрокат Фома. Вот уж действительно, новогодний сюрприз!"
Между тем Багира, смакуя, допила свой коньяк, закусила долькой лимона (при этом обнаружилась ранее упущенная деталь сервировки: двузубая мельхиоровая вилка) и что-то тихо промурлыкала завхозу. Мелкие за снарядными ящиками выпали в осадок от одного тона, не вникая в слова: им-то больше был знаком командный рык, слышимый сквозь любые бронированные двери...
...Наконец Нина Баграмовна легко вспорхнула со своего ящика и склонилась перед старшим прапорщиком в глубоком реверансе. Тот ответил поклоном в меру своих скромных возможностей, но если она была — Багира, то Фердыщенко сегодня явно претендовал на роль Балу.
Проходя мимо ящиков, за которыми прятались киндеры, старая разведчица чуть задержалась: её пальцы отбили "ЩСА-5", потом она проследовала дальше, шелестя платьем и цокая шпильками туфель. Мимо Вовки она продефилировала без единого звука, словно не заметив (Кэп успел поразиться: неужто не обнаружила?!), но перед самым выходом в "предбанник" Багира обернулась, задорно улыбнулась Кэпу, лукаво подмигнула, и Вовка прочёл с её губ "С наступающим, Капасовский!"
"Ни фига себе, она меня ещё помнит?!", — Кэп обалдело помотал головой и, отлепившись от стены, посмотрел на опустевшую на пятьдесят процентов "сцену".
Фердыщенко, тяжело вздохнув, проводил взглядом удаляющуюся царственной походкой Багиру и отвернулся, аккуратно убирая бутылку с остатками коньяка под столик.
— Разрешите, Тарас Калинович? — Кэп решил, что время — деньги, и не дал завхозу возможности прийти в себя.
Фердыщенко вздрогнул, возвращаясь в реальный мир:
— А, Капасовский! Заходь, Вовка, заходь! Що трэба, чи так зайшов, старого вояку провидаты? — Фердыщенко был явно настроен слегка лирически, что было на него совсем не похоже.
— С наступающим Вас!
— Тоби тако же! Як вона, "нелёгкая ратная"?
— Нормально. Что с нами может случиться! Вам, Тарас Калинович, Фоменко привет передавал, — большой и пламенный! — это было полнейшей отсебятиной, но Фому давно считали достойной заменой завхозу, а сам он в Грице души не чаял. Так что, по Вовкиным планам, это должно было стать столовой ложкой бальзама на лирически настроенную душу Фердыщенко.
— И ты йому вид мэне прывит пэрэдай! Гарный хлопець! Вовка, ты його там нэ дужэ тирань, добрэ? — Кэп улыбнулся в тридцать два зуба, мол, как можно такого гарного парнишку тиранить?! Фердыщенко снова выставил на стол пузатую полупустую бутыль с "золотой" этикеткой ("Ахтамар" — прочёл Кэп). — Будэш двадцять грамм? Свято, як-нияк!
"Совсем старик расклеился! Нет, Багира — это оружие массового поражения: бьёт по сердцу, выходит боком!.."
— Тарас Калинович, я за рулём!
— Що, машину купылы?
— Нет. Фома на праздники у кого-то на "Северном" по дешёвке арендовал.
Старший прапорщик с одобрением кивнул седой головой, мол, как Фома мог арендовать авто не по дешёвке? Кэп с трудом подавил в себе желание матерно высказать всё, что он думает о Гришке и колымаге, которую тот достал.
Фердыщенко набулькал себе в пузатый бокал из бутылки, опрокинул в себя и удовлетворённо крякнул:
— Гарна ричь! Ну, як знаеш, колы за рулём. Так що тоби, кажеш, трэба?
— Тарас Калинович, мне бы барахло на киндера с парой кроссовок. До восьмого.
— Розмир який?
— Тридцать седьмой.
— Там, за ящиками берци, в коробци, глянь тапц'и, бельё беры заодно. "Сидор" трэба?
— Да, пожалуй.
— Трохи дали пройды, там эрдэшки нови в стопци. Документ брать будэшь?
— Ага.
— В шкапи, трэтий ящик звирху. Шостая, трэтий взвод?
— Да.
— Вересов?
— Он самый.
— Хулиган и двоэшник! Вы там йому полытику партийи об'йясныте!
— Обязательно! — Кэп засунул в новенький рюкзак кроссовки и полез в ящик за Серёгиным пропуском.
— Вин у мэнэ до п'яти в наряди, пусть достойит, чи спешишь?
— Да пускай, время терпит.
— Вот и я про цэ. Повинна буты на свити социальная справедливость? А то кого я вмисто вашего ханурыка поставлю? — Кэп вырулил на свет с полупустым рюкзаком в одной руке и парой ботинок в другой. — Що, сам усе цэ попрэшь? Садысь, посидым: до п'яти ще полторы годины!
Мысль была неплохая. Вовка аккуратно сложил Серёгино имущество у выхода и двинул к столу снарядный ящик.
* * *
— Картошка — это не только пюре к ужину, но и стопроцентная занятость залётчиков!
Лёшка стряхнул кеды, пристроил их на подоконнике и шагнул к Серёге. Пол в "предбаннике" овощерезки был на пару сантиметров выше, и вода не переливалась в кухонный зал. Сток был наглухо забит очистками.
— Ещё полцентнера и финиш: да здравствует пупочная грыжа!
Серёжка отправил очередную картофелину в ванну, чуть не задев сидящего на краю Криса. Тот недовольно фыркнул, побежал по краю, сорвался на пол, заверещал, доплыл до ближайшего бархана очистков, взобрался по нему на мешок и начал отряхиваться, гневно кося глазом на обидчика.
— Джо, оторвись от этого безобразия, нам дэпэ выдали за вредность!
Серёга воткнул штык-нож в скамейку. Лёха вытащил из кармана крохотную банку сухпаёчного джема и два куска хлеба.
— За какую вредность? За твою?
— За нашу. Не хочешь — как хочешь! Нам больше достанется!
Крис при виде ДП сиганул с мешка на скамейку, нырнул Серому под локоть, вылез на колено и изобразил на нём стойку.
Лёшка зараз откусил полбутерброда:
— Кыш отсюда, живой кошмар санэпидемстанции!
— Анаша, не пугай животинку! — Серёжка отломил кусок Крису, тот вцепился в него передними лапками.
С минуту вся компания сосредоточенно жевала.
Выдавать для чистки картошки штык-нож от АК-74 — издевательство над нарядом. Наряд в свою очередь издевался над картошкой, превращая её в кубики.
Серёга снял крысёнка с колена, пересадил его на ванну и потянулся, попутно окинув взглядом "поле боя": воды — по щиколотку, килограммов пятьдесят очистков, полная ванна картошки.
— Лёх, как наряд сдавать будем? Мы же здесь порядок употеем наводить!
— Фигня! У нас кто его принимать будет? — Ганс со Змеем. А мы у них — завтра. Три ж наряда схлопотали. Они, чё, самоубийцы — нам мозги пудрить?!
Лёшка выудил из кармана шортов мятую пачку "Лаки Страйк".
— Джо, дай зажигалку!
— Осторожней, что ли, Бэзил застукает — съест...
В овощерезку сунулся Витька Зубов:
— Серый, там твоя вторая папа появилась! — он увернулся от запущенной в него картошки. — У Хохла сейчас сидит. Лёш, дай затянуться пару раз!
Лёшка косо глянул на Серёгу:
— Твои появились?
— Да. Зуб, в форме?
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
