В океане этих пораженческих настроений один человек, пожалуй, ближе всех подошедший к пониманию замысла Хокаге-сама, стоял сейчас на крыльце госпиталя и разминал затекшую спину. Спина затекла оттого, что он несколько суток кряду волок на себе умирающего товарища — без малейшей надежды успеть вовремя, в твердой уверенности, что тот не дотянет до Конохи. Тот каким-то чудом дотянул. Но это еще не означало, что медики сумеют поставить его на ноги.
— Доброе утро, Какаши-сан, — вышедший из дверей хирург, старый знакомый Хатаке, пожал дзеунину руку и закурил.
— Какое же оно доброе, если собаки так воют?
— Повоют-повоют и перестанут, — меланхолично ответствовал врач, — я на своем веку всякое видал. И войну, и гибель Четвертого Хокаге, и нападение Орочимару, и смерть Третьего. Ну и что? А ничего. Коноха все так же стоит, никуда не делась и никуда не денется. Что бы там ни случилось — переживем.
— Правильная позиция, — кивнул Какаши и замолчал.
Хирург докурил сигарету, затушил бычок о подошву сандалии и бросил в железную урну.
— Где Асума? — спросил у него Хатаке.
— На границе. В составе группировки войск даймё. Кстати, Какаши-сан, как вы думаете, война скоро начнется?
Тот недоуменно пожал плечами, но вслух почему-то произнес:
— Скоро.
— Ясно... Надо распорядиться в коридоре койки дополнительные поставить, — врач попрощался и ушел обратно в госпиталь, оставив Хатаке одного на крыльце. Ну? Чего тянуть? Рано или поздно придется к Хокаге-сама с докладом идти.
Он едва мог догадываться, чем его 'наградит' Пятая. Возможно, похвалит и выпишет внеочередную премию. Или, может, прикажет ANBU по-тихому его устранить — за то, что узнал чересчур много. Но беседы с нею, так или иначе, он избежать не мог. Цунаде-сама была значительно умней, чем Третий, значительно коварней и расчетливей. И значительно безжалостней, хоть на первый взгляд так могло и не показаться.
Непривычно траурная и неразговорчивая Шизуне пригласила Какаши в кабинет Хокаге-сама. Пятая отрешенно сидела на своем месте, апатично перебирая пальцами по столу, как если б творящееся в деревне ее ничуть не касалось, или всеобщая тревога передалась и ей, лишив воли и желания бороться.
— Говори, — подняв на него строгие глаза, изрекла она.
— Я впечатлен, — раз она с ним не поздоровалась, так и он с ней не будет, — обычно мне удается вникнуть в суть ваших планов, благо я не первый год выполняю для вас грязную работенку. Но этот гамбит даже меня озадачил.
Пятая невесело усмехнулась и подперла голову кулаком.
— Полагаю, Какаши, твоя фамильярность вызвана несогласием с моим решением относительно седьмой команды?
— Я не настолько глуп, Хокаге-сама, — осторожно возразил Хатаке, — чтобы предполагать, будто вы попользуетесь Наруто и выбросите его... по крайней мере, не до тех пор, пока он не станет полностью бесполезен. Каждому понятно, что все обвинения в измене — ложь, и в первую очередь — самому Наруто. Сейчас они выжидают и вернутся в Коноху по первому вашему зову. Нет, мои мысли занимает другое.
— А?
— Еще со времен своей службы в ANBU я заучил одну вещь: член этого подразделения, неспроста называемого элитным, обязан быстро, четко и без разговоров выполнить ЛЮБОЙ приказ Хокаге в обозначенные сроки. Причем вариант провала задания тут даже не рассматривается. Провал миссии — нонсенс для ANBU, хотя прецеденты и случались. Если ему скажут: 'Убей!', он убьет. Если ему скажут: 'Умри!', он умрет без колебаний. По-моему, Хокаге-сама, подобная верность заслуживает всяческой похвалы и уважения. И, что самое главное, ответной верности.
Отношения Хатаке и Пятой всегда были натянутыми, но не по причине личной неприязни — уж в этом-то вопросе у Какаши претензий к предпочитающей скорее решительные, нежели осторожные действия Цунаде, не имелось. Такая политика была близка его сердцу. Их разногласия носили исключительно идеологический характер. При Третьем братство дзеунинов пользовалось неким подобием самостоятельности. Пожалуй, больше иллюзорной, чем реальной, но, по крайней мере, Профессору приходилось считаться с их мнением наравне с мнением советников. Пятая такой 'демократии' терпеть не желала и даже советников держала на коротком поводке. Как прореагировали Митокадо-сама и Утатане-сама, догадаться нетрудно, а вот мнения дзеунинов разделились. Кое-кто, недовольный правлением Третьего, всегда и во всем считавшего нужным перестраховаться, воспринял нового, смелого и агрессивного лидера с воодушевлением. Ну а кое-кто затаил обиду.
К последним относился и Хатаке Какаши. При Третьем он служил дзеунинам непререкаемым авторитетом — авторитетом, что он заработал сам, а не благодаря славе отца! Пятая же эту его 'власть' ограничила, сведя к минимуму. Но не до конца, потому что понимала: злить гордого Хатаке — значит подталкивать его к бунту, в ходе которого за ним пойдет не менее половины дзеунинов Деревни.
А может быть, и того больше.
— Какаши, — несмотря на мрачный вид, Хокаге-сама пребывала в приподнятом расположении духа, что было немного неожиданно, учитывая царящие в Конохе настроения, — ты вламываешься ко мне в кабинет среди бела дня и, вместо того, чтобы дать мне отчет по миссии, начинаешь читать мне лекции. Этому есть какое-то логическое объяснение, или мне прямо сейчас призвать тебя к порядку, а?
— Хокаге-сама, я говорю о Тензо.
— О Ямато? А что с ним?
— Он тяжело ранен, но проблема не в этом. Мало того, что вы заставили его снять маску, теперь его фотографию напечатали все газеты Востока. Тензо десять лет служил вам верой и правдой, а что же получил взамен? Он рассекречен, и его карьера в ANBU разрушена!
Пятая откинулась в кресле, расплывшись в самодовольной улыбке.
— А-а-а... теперь ясно. Вот оно как... Какаши, мне приятно, что ты не забываешь своих прежних подчиненных, однако тебе, право, не стоит продолжать курировать их, коли уж ты сам решил оставить ANBU. Ямато (теперь называй его так) — перспективный молодой специалист, способный на большее, чем всю жизнь резать неугодных нашему Владыке чиновников. Фигурально выражаясь, маска ANBU ему жмет. Он ее перерос.
— Хм... и до какой же роли он 'дорос', Хокаге-сама?
— Это не должно тебя беспокоить, Какаши. Подумай лучше о своей 'роли'. Знаешь, для меня ведь не секрет, что в глубине души тебе глубоко противно видеть меня в этом кресле, и ты в любой момент готов уйти ко мне в оппозицию. Но я доверяю тебе, ибо при всех разногласиях мы с тобою едины в одном: и ты, и я превыше всего ставим безопасность Конохи. Ты очень похож на своего отца, Какаши. Очень. А он был моим другом, непревзойденным ниндзя и просто хорошим человеком.
— Прошу вас, Хокаге-сама, привилегию рассуждать о моем отце оставьте мне.
— Ладно, не кипятись. Ты скоро мне понадобишься, Какаши. Понадобишься для одного чрезвычайно важного дела, и я надеюсь на твою преданность и содействие. Но сперва я желаю выслушать твой доклад.
Около часа ушло у Хатаке на пересказ событий, произошедших между его отбытием из Конохи и поспешным возвращением обратно. Он излагал их скрупулезно и дотошно, точно так, как и сам привык подходить к работе. Пятая в своей манере то и дело перебивала его, фыркала, хмурилась и вставляла комментарии на его действия. Услыхав про язву на левой руке Наруто, она досадливо поджала губы, но более ничем не выдала своей растерянности. Насколько Какаши понял, в общем и целом его история Пятую удовлетворила, и она даже сделала вид, будто не заметила в некоторых пробелов, скрывающих грязные делишки дзеунина.
О таинственном препарате 'Белый Хлад' он также умолчал.
— Так, — Хокаге-сама сцепила руки в замок, подавляя охватившее ее торжество, — так. Это хорошо. Это прямо-таки отлично, Какаши. Гораздо лучше того, что я ожидала от тебя услышать.
Когда Хатаке угрожал Рунну, что уже отправил в Коноху шифровку с докладом, он разумеется, блефовал. Информацию такой важности он не рисковал доверять каким бы то ни было каналам связи.
— Я польщен.
— Не сомневаюсь. Понимаешь, что это означает? Край Ветра теперь никогда не поддержит Хикаву, их войска так и останутся сидеть в своих песках, а Гааре отпала надобность ссориться со мной. Мне даже немного жаль даймё Ветра, он возлагал такие надежды на союз с Реками! Ну да не судьба. Я немедленно отпишу Владыке, он будет несказанно рад такому поводу начать войну. Свержение правительства, якшающегося с Орочимару! Можно сказать, святое дело и обязанность! Но самое главное — мы прищемили хвост ему самому. Ты правильно сделал, что не приволок этого... эмм... пацана в Коноху. Новый визит Орочимару нам ни к чему. Пускай его Ямато с Наруто пока что берегут. Великолепно, Какаши. Хвалю.
— Хокаге-сама, — оставалось еще много вещей, интересовавших Хатаке, — вы позволите пару вопросов?
— Задавай, куда тебя девать-то, — Пятая наморщила лоб, подозревая подвох.
— Мне понятен, — дзеунин привычно сунул руки в карманы, ничуть не беспокоясь, что находится в кабинете Хокаге, — интерес Гаары Песчанника — его жгучее желание сжить Орочимару со свету. Мне понятен интерес Владыки — его аппетиты относительно Края Рек, представляющего теперь легкую добычу для нашей армии. Мне понятен интерес Орочимару — контролируя сына Хикавы Гена, он намеревался, как серый кардинал, править Краем Рек и его казной. Деньги всем нужны, и Орочимару не исключение, а нигде на всем Востоке не крутятся такие капиталы, как в Краю Рек. Мне понятен интерес Йоахима Рунна, стремящегося единолично владеть наследником, почему-то особенно ценным...
— Это лишь твое предположение.
— И все же. Так вот, намерения всех вышеперечисленных людей мне ясны. А вот ВАША цель, Хокаге-сама, для меня остается загадкой.
Пятая расхохоталась. Вести, принесенные Хатаке, так подняли ей настроение, что даже его попытки постичь ее задумку не раздражали ее, как это обычно бывало.
— Моя цель? Какаши, тебе ведь известно, полгода назад Гаара сообщил мне, что некто, попахивающий Орочимару, перевербовывает его синоби в Каваго. Сорвать планы Орочимару. Изгнать его из Края Рек. Дать повод Владыке вторгнуться туда. Какая из этих целей кажется тебе недостойной?
— А Наруто?
— А что Наруто? Вербовать пустынников мог и сам Орочимару, значит, была вероятность встретить его в Каваго. Кого коли не Наруто мне посылать бодаться с ним? Тебя? Дзирайю? Вы мне нужны для противодействия Акацки.
— Ну а это надуманное обвинение в предательстве — зачем оно?
— Чтобы расшевелить Орочимару, заставить его действовать. Осознав, что под носом у него рыскает дзинчурики, он не смог бы оставаться спокойным.
Дзеунин насмешливо прищурил здоровый глаз. Кого-кого, а уж его россказни Пятой не обманут.
— Не клеится что-то, Хокаге-сама. Вы ведь не могли знать про значимость наследника Рек. Никто о том не знал, кроме Орочимару и его подручных: Рунна и Кабуто. Рунн вербовал наемников в 'Нефрит', лично Орочимару незачем было сидеть в Каваго. Хм... хм... Если вы спросите моего мнения, то все ваши аргументы притянуты за уши.
— А я твоего мнения и не спрашивала! — моментально окрысилась Пятая.
— А я его высказал.
С полминуты они сверлили друг друга взглядами, затем Хатаке, сдавшись, еле слышно изрек:
— Хокаге-сама... вы знаете, что я подчинюсь любому вашему приказу. Я готов стать вашей правой рукой, вашим псом, вашим тузом в рукаве. Я лягу в лужу у вас на дороге, чтобы вы не замочили ноги. Я суну голову в петлю, я сойдусь в бою со всеми Акацки разом. Но, клянусь добрыми духами, я не позволю вам сделать из меня пешку. Пускай это слова, недостойные ниндзя, но Хатаке Какаши, Копирующий Ниндзя, уже не так молод, чтобы очертя голову бездумно бросаться в атаку с воплями: 'Ура! За родину!' Долгие годы я служил Третьему, а потом и вам. За это время я выполнил достаточно миссий и убил достаточно людей, чтобы в полной мере узнать себе цену. Конечно, мой опыт не пойдет ни в какое сравнение с вашим, но, Хокаге-сама, я давным-давно не генин и не чуунин. И даже не простой дзеунин. Да, я честолюбив, однако мое честолюбие твердо стоит на моих навыках и искусстве синоби. Я хочу и имею право четко и ясно знать, что я делаю, зачем и почему.
Пятая слушала его монолог, не перебивая, не прерывая его презрительными усмешками, с легкой улыбкой, в которой таились симпатия и одобрение. Казалось, именно этих слов она ждала от него уже давно, едва не отчаялась дождаться, но все-таки дождалась.
— С такого вот 'хотения', — она покачала головой, — и начинаются властные амбиции, Какаши. Ну что же... твое заявление однозначно: 'дайте мне пряник, или я пойду против вас'. И пряник тот должен быть очень сладким, да, Какаши? Видишь себя на месте высшего советника Хокаге? Вместо одного из этих старых пердунов Митокадо и Утатане?
— Я просто хочу знать...
— Узнаешь. Узнаешь, Какаши. Скоро.
На сей раз рассмеялся Хатаке, чего в присутствии Хокаге он прежде никогда не делал.
— Когда 'скоро'? Тогда, когда вы решите, что я достоин узнать про 'Белый Хлад'?
Пальцы Пятой, отбивающие дробь по столу, застыли, губы досадливо поджались.
— Ямато, — проворчала она, — он все тебе рассказал...
— Только то, что было известно ему. Он боялся погибнуть, не известив вас о провале испытаний препарата.
Хокаге переменилась в лице.
— Провале?! Какаши! Это совершенно секретная информация, доступная лишь тем, кто был непосредственно задействован в операции! Что тебе удалось вынюхать? Признавайся быстро, а не то уже твоя физиономия появится в газетах под заголовком 'Предатель'!
— Мне с самого начала показалось странным, что для похищения наследника вы выбрали совсем неподходящую для подобной миссии седьмую команду. Тензо... простите... Ямато подтвердил мои подозрения — все это задание было фикцией. Вам наплевать, сколько подданных Гаары перекинется к Орочимару, ибо то его люди, а не ваши. Даже я был нужен там исключительно для успокоения Песчанника. Операция в Краю Рек изначально и не являлась похищением. Она была затеяна для испытания препарата 'Белый Хлад', созданного для получения полного контроля над кьюуби. Неудивительно, что вы предпочли провести ее на вражеской территории — пускай уж лучше Лис, ежели чего и сломает, то чужое, а не свое.
Пусть кто-то и посчитает недостаток самообладания неподходящей чертой для Хокаге, и, наверное, так оно и есть, но взрывной характер Цунаде-сама отнюдь не мешал ей быстро отдавать четкие приказы и делать суждения, основанные на трезвом размышлении. Особенно ярко это умение проявляло себя в моменты нехватки времени, когда решение следовало принять за считанные часы, если не минуты. Вот и сейчас, когда Копирующий Ниндзя, грубо говоря, припер ее к стенке (или попытался это сделать), она не растерялась.
— Ты растешь в моих глазах, Какаши, — сказала она. — Однако ты узнал слишком многое. Теперь мне придется либо посвятить тебя в детали моей задумки, либо уничтожить. Но... принимая во внимание твое влияние среди дзеунинов, убивать тебя будет слишком расточительно. Думаю, ты достоин услышать правду... Немного раньше, чем я планировала, но это не страшно. Да, я планирую использовать кьюуби против Орочимару и Акацки. Потому что, Какаши, у нас просто НЕТ против них другого оружия. Четвертый Хокаге был последним Героем Востока — Героем с большой буквы. Его гибель стала гибелью могущества Скрытых Деревень. Среди великих дзеунинов, доросших до уровня каге или даже переросших его, возникло и укоренилось ошибочное мнение, будто родная Деревня тормозит рост их мастерства, и они никогда не станут по-настоящему сильными, оставаясь в ней. Это опасное заблуждение возникло давно — оно и породило Акацки, сподвигло Орочимару на предательство, а со смертью Четвертого еще и получило новую жизнь. Ему поддался Учиха Сазке, последний Учиха в Конохе... и я молюсь добрым духам, чтобы Наруто не пошел по его стопам.
