Им не удалось бы так долго скрывать свое существование, если бы цмоки не держались друг за друга крепко, точно полипы в коралловом атолле. Чтобы одного из них выкинули из деревни и строго-настрого запретили возвращаться, нужно было совершить нечто уж совсем невообразимое — и мой собеседник проделал это с блеском. Прочитав старинную книгу, невесть как оказавшуюся в общине, Иан занялся магией, и при помощи своего новоприобретенного могущества успешно обратил любимую козочку своей матери в мемекающую утку с выменем, сделал так, что на яблоньке вместо плодов завязались березовые почки, и сотворил еще много веселых и приятных превращений. Последней каплей стали развесистые оленьи рога, в самом неметафорическом смысле увенчавшие седую голову одного из видных членов совета старейшин, управляющего жизнью всей деревни.
— Мама говорит, меня выгнали потому, что папа назвал меня в честь деда, — Иан ловко повернул прутик с насаженным на него сухарем, чтобы он прокоптился со всех сторон. Я с благодарностью приняла нехитрое угощение. Ну почему вчера во время свадебного застолья мне не пришло в голову распихать по карманам платья кусочки угощения про запас! — Его тоже выгнали из деревни много лет тому назад, и с тех пор стоит только старейшинам услышать, что Иан сделал то или Иан сделал это, как их просто перекашивает.
— Даже любопытно — что он такого сделал?
— Случайно сжег хижину самого первого цмока, — не стал скрывать достойный потомок своего недостойного предка.
— Могу себе представить: шалашик какой-нибудь, никакой другой, кроме мемориальной, ценностью не обладающий, — фыркнула я без всякого почтения к чужим памятникам.
— Сам я не видел, но мама рассказывала, что эта хижина была сделана из железа, — покачал головой цмок из числа последних. — В ней он опустился с неба, и жил первое время, пока не отстроил бревенчатый дом. Мама говорила, что там внутри было очень интересно: много разных непонятных вещей и яичная скорлупа...
— Вы хранили скорлупу? — изумилась я. — Какую-то особенную, или от всех яиц, снесенных деревенскими курами от начала времен до наших дней?
— Не до наших, — дотошно поправил меня мальчик, — хижина сгорела уже давно... Но там была скорлупа от тех яиц, из которых вылупились вторые цмоки.
— Все эль... цмоки вылупляются из яиц? — изумилась я.
— Нет, только второе поколение... Ну, в хижине было мало места, чтобы туда поместились взрослые, Первый предок не мог взять с собой жену, поэтому привез маленьких детей в яйцах. Понятно?
— Нет, — честно призналась я. Сразу почему-то вспомнилась "Аэлита". То, что могло прийти в голову одному человеку (инженер Лосев, кажется?) почему не могло быть реализовано каким-нибудь... нелюдем? Если же это был обломок космического корабля — вот вам и возможный источник радиации. Приятно, когда все можно объяснить рационально и логически: — Значит, он взял себе жену уже здесь, после приземления?
— Да нет же! — рассердился мальчишка. — Не было у него жены! Он детей прямо так, в яйцах, привез! То есть, — судя по вспыхнувшему на конопатых щеках румянцу, до него наконец-то дошло, о чем я подумала в первый раз: — Не в том смысле... Уже готовых детей в больших таких яйцах, вроде куриных. Вот эта-то скорлупа и хранилась в хижине.
— А вы очень высоко прыгаете?
И как тут не вспомнить марсианский цикл Берроуза!
— Не выше, чем все люди, — похоже, моя непонятливость начала выводить Иана из себя: — И яиц не несем! Всего один раз самый первый предок привез в них своих детей, чтобы не жениться!
— На что только вы, мужики, не пойдете, чтобы не жениться, — вздохнула я. — Что же было дальше?
— Оказалось, что в дороге яйца простыли, и вылупившиеся младенцы были... ну... глупыми. Зато их дети получились уже очень умными. Так вот и повелось, через раз.
Мальчишке можно было только посочувствовать: с самого рождения от него не ожидали не то, что гениальных озарений, но даже умения читать и писать. И каждый день не забывали напоминать: дураком родился — дураком и помрешь. Да в таких условиях не то, что рога — развесистую грушу не стыдно вырастить на чьем-нибудь твердом темени! Усугубляло ситуацию и то, что где-то в глубине веков предки Иана нарушили очередность, так что дети этого семейства всегда выделялись среди сверстников то замечательным умом, то поразительной глупостью, особенно заметными на общем примерно ровном фоне.
— Ну, вы даете — даже размножаетесь по расписанию, как роботы!
Собеседник подарил мне неприязненный взгляд — не сыпь соль на рану! Да, пора сменить тему:
— Значит, при помощи этой книги ты меня и вызвал? — я кивнула в сторону толстого фолианта в кожаной обложке с вытесненными на ней непонятными, но зловещими символами.
— Я хотел вызвать вовсе не тебя! — замотал вихрастой головой чародей-самоучка: — Мне хотелось призвать какого-нибудь страшного демона, чтобы он напугал старейшин, и они бы пустили меня обратно!
— Пожалуй, тебе повезло, что оказалась ближайшим существом не от мира сего, — где-то совсем недавно я уже, кажется, слышала эти слова... не помню. — Насильно мил не будешь... Да и нечистая сила все время норовит больше забрать, чем дать — уж поверь моему опыту.
— А ты не можешь мне помочь?
— Пугать соотечественников? Не смеши меня. Лучше посмотри в своем талмуде, как вернуть меня обратно.
— Тут написано, что демон сам отправится восвояси, исполнив мое желание...
— Даром?
— Что? — удивился этот простачок.
— Демон должен выполнить твое желание даром, или попросит что-нибудь взамен?
— Я об этом как-то не задумывался... — подросток взъерошил рукой рыжие вихры. В свете костра они казались совсем красными, будто впитывали в себя огонь. Отражают, наверное...
— Так подумай на досуге, стоит ли твоя цель того, чтобы связываться с нечистым?
Нажевавшись сухарей и пригревшись у пляшущего огонька, я принялась клевать носом. Иан же раскрыл книгу, наклонился к самому костру и сосредоточенно шелестел страницами, наморщив лоб и шевеля губами.
— Что такое душа?
— А?.. — вопрос застал меня врасплох. — Ну, что это такое... Каждый, наверное, понимает по-своему. Пожалуй, самое дорогое, что есть у человека... а порой и единственное. Наверное, тебе лучше у какого-нибудь священника спросить, я вряд ли смогу понятно объяснить. А что?
— Здесь написано, что надо быть очень осторожным, вызывая демона, потому что он непременно попытается забрать твою душу...
— И ты ради такой ерунды не побоялся рисковать бессмертной душой? — я без метафор почувствовала, как на голове зашевелились волосы... Наверное, ветер запутался в прическе. Признаться, раньше и сама весьма скептически относилась к разным религиозным аспектам. Но стоит побывать в пентаграмме — начинаешь на многие вещи смотреть совершенно иначе. Если вернусь в Старгород... нет, КОГДА вернусь, непременно напишу заявление по собственному желанию. Или как тут увольняются из ведьм? Дело-то, оказывается, опасное! Открою лучше в городе парфюмерную лавочку, буду мыло варить... Или Настасью научу. Скажем, за 50% будущей прибыли...
— Как можно бояться того, о чем ничего не знаешь? — равнодушно пожал плечами юный колдун: — Может, у меня и вовсе ее нет, души этой...
— В следующий раз все-таки читай предостережения, написанные мелким шрифтом, до того, как пустишь в ход заклятие, а не после, — чистосердечно посоветовала я. — А еще лучше взял бы с собой карту, хоть сориентировались бы сейчас, в какой стороне Старгород. Тоже мне, чернокнижник... с коричневой обложкой.
— Может, она просто выцвела, — упрямо возразил эль.. цмок, но книгу все-таки спрятал в свою безразмерную суму на ремне через плечо: — И вообще, мне в Старгород не надо...
— А я тебя с собой и не зову.
Уже почти совсем стемнело, но в последний момент перед тем, как окончательно скрыться за кромкой леса, красное солнышко краешком выглянуло из-за облаков, выкрасив воду. Прям река крови посреди черного-черного леса... Бр-р-р! Оставалось решить последний на сегодня важный вопрос: куда завтра выдвигаться: по течению или против? Берег я не оставлю, потому что без такого важного ориентира, как река, сразу же заблужусь в лесу, тут и к гадалке не ходи...
Над головой загадочно перемигивались яркие звездочки, то и дело заслоняемые невидимыми в темноте ветками деревьев. Постепенно догорающий костер грел правый бок. Хорошо, что сейчас лето — ночевать на голой земле даже поздней весной или ранней осенью куда как неприятнее... Хорошо, что в своем положении я еще способна находить что-то хорошее! Скоропалительная тайная свадьба без платья, гостей и застолья — разве не об этом мечтает каждая девушка? Если хорошенько подумать, то... нет. Хотя бывает и хуже: я, по крайней мере, сейчас точно знаю, где нахожусь (в густом лесу, у реки), и что со мной все в порядке. А вот милый муженек наверняка сходит с ума от беспокойства...
Но сладко заснуть, по примеру Иана, мне мешали не только тревожные мысли и досужие размышления, но и куда более материальные причины. Кровать из лесной полянки — врагу не пожелаешь: даже в самой густой и высокой траве тут прятались невидимые шишки, камни и кочки. Но главное неудобство доставлял корсет, впивающийся в тело и не дающий глубоко вздохнуть. Помучившись с полчаса, я сдалась:
— Иан! — чистые ум, честь и совесть позволили мальчишке сладко засопеть, едва он коснулся головой земляной подушки по другую сторону от гаснущего костра — ложились спать мы крайне недовольные друг другом... И просыпаться он ни в какую не желал, пришлось от души потрясти мальчишку за плечи, прежде чем он поднял на меня чуть мутные ото сна, неправдоподобно огромные очи: — Помоги мне!
— Что?.. На тебя напали?..
— В таком случае я не стала бы тебя будить!
— Почему?..
— Просто не успела бы. Пока тебя растолкаешь, меня уже десять раз успеют съесть. Помоги расстегнуть платье и корсет!
Юнец шарахнулся в сторону с таким испугом, как если бы я прямо на его глазах в неровном лунном свете вдруг принялась превращаться в зубастого монстра:
— Я... Еще никогда...
— Ценю твою откровенность. Я тоже не каждому делаю такие предложения... Но не могу спать в корсете, он меня душит!
— А-а-а!.. — слегка разочарованно протянул Иан. — Ну... ладно. Где там застежка?
— Сзади, — я повернулась к нему спиной: — На платье крючки, а на корсете — завязки.
С застежкой "добровольный помощник" справился довольно ловко, а вот с завязками вышла загвоздка — как ни бился, в пляшущем свете костра эльфу никак не удавалось найти узел тесемки.
— Разрежь! — я нетерпеливо передернула голыми плечами — комарью тоже не спалось.
— Чем? — недовольно пропыхтело из-за спины: — Зубами?
— Попробуй хоть так, если других идей нет...
— Отчего же — есть! — подобрав прочную щепку, Иан подсунул ее под один из витков шнуровки, и принялся с силой закручивать бечевку винтом — так на медицине нам советовали затягивать самодельные жгуты для остановки кровотечений. Как следствие, корсет сдавил ребра с небывалой силой, и продолжал еще помалу сжиматься. Когда мои глаза уже почти вылезли из орбит, а легкие слиплись, забыв, что значит дышать, бечевка, рассчитанная на то, чтобы успешно сдерживать напор телес куда более пышных, чем имелись в наличии, лопнула, и я наконец набрала полную грудь воздуха.
— Ну, как? — заботливо поинтересовался Иан.
— Будто заново родилась, — быстро стянув корсет, я невольно рассмеялась: заботливая Настасья, логично предполагая, что вечером я снова буду раздеваться без ее помощи, завязала узел спереди, чтобы можно было избавиться от "моделирующего белья" самостоятельно.
— Было так плохо?
— Сам попробуй! Гарантирую непередаваемые ощущения...
— Первый раз раздел женщину! — поделился своей подростковой радостью эльф... цмок... А, ладно, пусть будет эльф — он все равно мысли не читает, а мне так как-то привычней.
— Бог даст — не в последний, — обнадежила я и, зашвырнув ненужный корсет в кусты, просунула руки в рукава: — Одеть женщину куда как сложнее, так что тренируйся!
Зачем вообще нужна эта душегубка — платье замечательно сошлось и без того. Ну, может быть, немного натянулось на боках... Хорошо, что утром я была слишком возбуждена, чтобы обращать внимание на выбор одежды, а Настасья просто подняла небрежно сброшенное накануне платье из паутинной ткани — с меня бы сталось отдать предпочтение более нарядному персиковому, а вот уж там без корсета никуда. После освобождения из подземной разбойничьей тюрьмы я слегка поправилась...
Пусть и говорят, что жених не должен видеть невесту в свадебном платье до венчания — мол, примета плохая... Ерунда!
...Хотя сработало, что называется, "в полный рост"...
Глава 2.
Когда я проснулась, Иан сладко посапывал, смотря, наверное, десятый сон. А еще говорят, что деревенские жители встают с петухами! Судя по положению солнца, местные петухи давно успели проснуться, позавтракать, привести себя в порядок и уже вовсю исполняли свою трудовую повинность. Глядя на безмятежное лицо спящего эльфа, я к собственному стыду вдруг поймала себя на размышлении: остались ли в его сумке те вкусные сухарики?
Мысленно пожурив себя за меркантильность, я разворошила холодное кострище и отобрала несколько угольков, которые проводили на тыльной стороне руки самую тонкую линию. Кто о чем, а женщина в первую очередь — о красоте...
Речная гладь — плохая альтернатива зеркалу. Это только так говорится — "гладь", на самом деле рябило по-страшному, вода ни на минуту не останавливалась спокойно. Может, поэтому я чересчур увлеклась подведением глаз:
— Я — эмо, — глядящая из реки гримасничающая панда ехидно подмигнула. Угля оставалось предостаточно, хватило и на то, чтобы щедро насмолить губы: — А теперь — гот...
От мысли нарисовать на щеке что-нибудь классическое — черную паутину, крест или пентаграмму я, подумав, отказалась: все-таки не Хэллоуин, к чему раньше времени напрашиваться на костер? И так хороша до ужаса...
...даже земля не выдержала: подмытый рекой берег внезапно вздрогнул, и я, не удержавшись, с коротким взвизгом и обязательным фонтаном брызг скатилась по скользкой траве "в набежавшую волну". Для полного счастья сейчас еще и оползнем сверху накроет!
Как нарочно, всплыть никак не удавалось: я дважды ударялась обо что-то головой, пытаясь вынырнуть и глотнуть воздуха. Более чем некстати в памяти всплыл факт из разряда "это интересно": моржи никогда не ныряют в прорубь с разбега — под водой легко заблудиться и не найти отверстие во льду... К счастью, с третьего раза попытка увенчалась успехом, а то я уже начала тонуть от одного ужаса... На лодке, что ли, кто-то решил прокатиться? Для ледохода вроде как не сезон...
Это оказалась корзинка: довольно большая, тяжело груженная, судя по глубокой посадке, и хорошо сбалансированная — не перевернулась, пока я билась о дно головой. Какой-то растяпа-грибник уронил в реку дневную добычу... или дядя-маньяк пустил по водам плотно упакованный расчлененный труп!
Последняя мысль, навеянная теленовостями, желтой прессой и фильмами на ночь, заставила меня отпрянуть от зловещей емкости и быстро погрести к берегу. Длинная юбка норовила обвить ноги и сковывала движения, а набравшие воды туфли тянули ко дну... Если же учесть, что я и без того пловец неважный...
