Ты точно этого хочешь? Уверена? Может быть, все-таки спросить у мамы? Ну нет так нет — обрывай последний лепесток, и... МА-А-А-МА-А-А!
В погоне за мечтой
Часть первая.
Бойтесь своих желаний — они имеют обыкновение исполняться самым причудливым образом...
Афоризм
Глава 1.
Что-то давило на грудь, мешая мне сделать глубокий вдох.
— Манька, скотина безродная, задушишь! — сквозь сон пробормотала я, скорее рефлекторно, чем осознанно, взмахнув правой рукой. Однако вместо того, чтобы спихнуть на кровать кошку самой плебейской полосатой окраски, почти год назад подобранную на улице худой и голодной, а с тех пор разъевшуюся до размеров доброго гиппопотама и не в меру обнаглевшую, ладонь лишь захватила воздух.
Странно — но все же недостаточно, чтобы заставить меня полностью проснуться. Вслепую пошарив рукой по телу, я однако не нашла ничего лишнего — даже наоборот, куда-то пропал мой животик. Не то, чтобы прежде он как-то особенно выдавался, но все же был, мягкий и теплый, а теперь рука наткнулась на что-то плоское и твердое. Неужели я, как знаменитый герой Кафки, во сне превратилась в жука?!
От такой жуткой мысли тотчас же захотелось взвизгнуть и вскочить на ноги — но удалось осуществить только первое. Согнуть спину мешал... хитиновый панцирь?!
Заорав уже в полный голос, я рванулась изо всех сил, перевернулась на живот, встала на четвереньки, и только после этого смогла выпрямиться в полный рост, упираясь руками в ствол дерева. Да, невероятным образом я из своей пусть не слишком гламурной, но уютной спальни переместилась на плэнер — слава богу, не в густой лес. Небольшая рощица прижималась к обочине довольно широкой грунтовой дороги, по другую сторону которой простиралось поле — кажется, возделанное, хотя я в таких вещах и не разбираюсь...
Однако сейчас гораздо больше, чем окружающий пейзаж и предстоящий урожай озимых меня волновало собственное состояние. Конечно, это был не жучиный панцирь — как такое только в голову могло прийти, всегда знала, что читать слишком много классики вредно! С немалым изумлением я обнаружила себя одетой в пышное платье с кринолином, из тех, что прежде видела только в кино. Душил меня, разумеется, тугой корсет — средневековое орудие пыток. Талию теперь можно было свободно обхватить двумя пальцами, вот только удовольствия мне это не доставляло.
Еще раз внимательно пошарив руками по телу, я обнаружила только кружевной надушенный платочек в кармане юбки да чужое кольцо на среднем пальце правой руки — на мой вкус, слишком массивное и подозрительно легкое для золотого. Ни денег, ни документов, ни мобильного телефона... Единственная радость — грудь моя осталась при мне, но совершенно непонятно, кому могло понадобиться переодевать и переносить меня непонятно куда.
Для того чтобы определиться хотя бы в последнем, я отлепилась от клена, ставшего почти родным, и приблизилась к дороге: странно, никаких следов шин — в пыли остались только отпечатки ног и лошадиных подков! Сама же дорога, извиваясь и петляя, одним концом терялась за поворотом, скрытая рощей, а другим неторопливо взбиралась на пологий холм, вершину которого венчал даже на таком расстоянии выглядящий огромным и внушительным рыцарский замок.
Ну, наконец-то все встало на свои места! Видимо, я просто подрядилась в массовку какого-то костюмированного исторического фильма, в перерыве прилегла отдохнуть под деревом, и мне банально напекло голову, с вытекающей отсюда потерей памяти. Не полностью — помню же, как меня зовут, кто я и откуда! — а, стало быть, будем надеяться, что скоро вернутся и остальные воспоминания. Однако, похоже, выпал изрядный кусок жизни — засыпала зимой, а сейчас, судя по колосящемуся... бог знает, чему, уже ближе к осени.
Подобрав юбку, чтобы не волочилась по пыли (платье еще костюмерам сдавать, как вычтут из гонорара за порчу реквизита, так не только не заработаю, а еще и должна окажусь), я решительно зашагала в сторону замка. Наверняка основное действие разворачивается там, и, судя по костюму, мое место не в крестьянской толпе. В крайнем случае, режиссер развернет обратно и еще раз объяснит, что нужно делать.
Вблизи сооружение оказалось еще больше, чем выглядело со стороны. Это был не просто замок, а целый город, окруженный крепостной стеной. Проходя через арку мимо обвешанных холодным оружием стражников, я невольно вжала голову в плечи — ну, как упадет сверху плохо закрепленная нерадивым реквизитором решетка или еще какой булыжник? Пронесло — декорации явно были сделаны на совесть.
Я уже битых полчаса ходила по узким и неуютным улочкам, но никак не могла отыскать никаких следов съемочной команды: ни штативов, ни камер, ни людей в цивильном прикиде — одни актеры. Причем никто не курит, не закрывается от солнца бейсболкой — работают так, что любо-дорого посмотреть, выкладываются по полной, представляя обычную жизнь средневекового города-крепости со всеми ее контрастами. Все-таки кажется мне, что костюмированная драма — не тот жанр, где съемка ведется скрытой камерой. Так, может, и я здесь не работаю, а развлекаюсь — прибилась к ролевикам, чтобы выпустить пар, бегая по лесам и полям с деревянным мечом? Но меча-то как раз нет, и вообще, все как-то чересчур достоверно для простой игры...
На крыльцо одного из домов вышла женщина и размашисто, чуть ли ни мне под ноги, выплеснула обмылки из длинного корыта. Я с ужасом уставилась на ее красные, загрубевшие от работы и огромные, как лопаты, руки. Историческая достоверность, конечно, вещь хорошая — но к чему до крайностей-то доводить? Так обращаться со своей кожей даже столетние бабуськи в самой рассибирской деревухе себе не позволяют!
По улицам свободно текли нечистоты, собаки, свиньи и дети с криками носились вперемешку, не разберешь, кто где, да и добротно сложенные стены домов не производили впечатления созданных только для виду, на один день. Но больше всего поражал запах — тот самый, который невозможно описать и нельзя ни с чем перепутать, запах устоявшейся человеческой жизни. Сомнений не оставалось: каким-то невероятным, непостижимым образом я вдруг оказалась в средневековье!
От жуткого осознания сердце как будто сжала огромная ледяная ладонь, в глазах потемнело, а чтобы удержаться на подгибающихся ногах, пришлось ухватиться за стену дома.
— Госпожа, вам плохо? — я обернулась: в меру грязный босоногий абориген в обтрепанных снизу штанах и подпоясанной рубахе навыпуск из какого-то равномерно-серого грубого полотна казалось, глядел с непритворным участием.
— Да... Нет, — неуверенно пробормотала я. — Где я?.. Что это за место?..
— В Межреберье вы, госпожа, попали, — доброжелательно пояснил мужичок: — Заблудились, что ль? Приезжие-то завсегда тут теряются. Так это мы мигом — сейчас малого кликну... Эй, малой! Отведи госпожу, куда она скажет!
— Погодите-погодите! — в отчаянии попыталась я остановить доброго самаритянина, так кстати подкинутого на моем пути судьбой: — А что это за город? Как называется?
— Так... одна у нас столица, госпожа — Старгород! Эй, малый, проводи госпожу во дворец!
— Не надо во дворец! — отчего-то такое предложение испугало меня не меньше, чем приглашение проследовать к инквизиторам для выяснения моей ведьмовской сущности. Да и в любом случае, перед таким официальным визитом хотелось привести себя в порядок, хорошенько подумать... и отложить его на неопределенное время: — Проводите меня, пожалуйста, на постоялый двор — только самый лучший!
— Малой, ты где?! Отведи госпожу в "Корону"!
Таинственный "малой", выделенный мне в провожатые, оказался уменьшенной копией "старшого" и, по-видимому, приходился ему младшим братом или сыном. Однако город он, похоже, знал не хуже, чем собственный карман, и уверенно вел меня куда-то к ему одному известной цели по улицам, переплетающимся в настоящий лабиринт.
— К-на г-жа, — бормотнул он себе под нос, указывая на каменное здание с широким крыльцом. Очевидно, это можно было перевести на человеческий как: ""Корона", госпожа". Пока я глазела на огромную вывеску без надписи, украшенную размашисто намалеванной короной с воинственно растопыренными зубцами, мальчишка куда-то испарился. Видимо, сделав дело, со спокойной совестью вернулся к своим детским забавам. Мои же дела только начинались.
Несколько раз глубоко вздохнув для храбрости, я сделала лицо понаглее, и решительным шагом поднялась по ступенькам. Что ж, попробую изобразить богатую аристократку — зря, что ли, однажды в любительском фильме играла уборщицу?
Видимо, гримаса хозяйки жизни мне удалась — во всяком случае, стоило показаться на пороге, как навстречу мелкими шажками бросился пестро одетый человечек, судя по повадкам и льстивому взгляду — прирожденный халдей:
— Что угодно госпоже? — сладчайше улыбнулся он.
— Перекусить и ванну, — коротко бросила я. — Нет, лучше сперва ванну, а потом перекусить. И пришлите девушку, чтобы помогла мне раздеться!
— Конечно-конечно, — пробормотал человечек, совершенно сраженный моим напором. — Ванну предпочитаете горячую или холодную?
— Издеваетесь? Конечно, горячую! Разве я похожа на снежную бабу!
— А из закусок?..
— Устриц с белым вином! — рыкнула я.
— Машка! — внезапно взревел он, заставив меня подскочить на месте от неожиданности. — Ты где, дармоедка?!!
Раздался дробный топот босых ног по половицам, и в холл, вытирая мокрые руки прямо о передник вместо полотенца, влетела девушка в простом, но опрятном свободном платье (без корсета!) и с каким-то диким чепцом на голове. Украшающих его пышных оборок, кажется, хватило бы не на одно платье. Однако прячущееся среди этого великолепия личико выглядело смышленым.
— Проводи госпожу в комнату, приготовь горячую ванну, да распорядись на кухне насчет вина и закусок! — отдал приказания мужчина — видимо, портье или даже хозяин гостиницы. Тем приятнее будет его обмануть!
Как видно, Машка умела одновременно находиться в двух-трех местах и была мастерицей на все руки, потому что к тому моменту, когда она расшнуровала мне корсет и помогла избавиться от последней загадочной тряпки, которых под платьем оказалось великое множество, ванна — вернее, деревянная бадья, в которой можно было поместиться целиком, только поджав ноги к подбородку, — была уже готова. На столе загадочно и заманчиво топорщилась белоснежная салфетка, явно скрывая поднос с закусками. Неужели действительно устриц в речке наловили?!
Постанывая от наслаждения, я опустилась в горячую воду. Мне пришлось пройти пешком не такое уж большое расстояние, но для городского жителя, привыкшего больше полагаться на четыре колеса, а не на две ноги, этого оказалось достаточно. Горячая вода принесла облегчение и расслабленность, заставив кровь быстрее бежать по жилам и выгоняя из головы неприятные мысли. Однако по мере ее остывания и мои размышления становились более холодными и трезвыми. Черт возьми, я в средневековье! Да еще каком-то странном, ни на что не похожем: платья и мужские костюмы вроде бы по европейской моде, а разговаривают со мной все по-русски. И это название — Старгород! Пусть в школе по истории у меня никогда не было оценки выше четверки, но некоторые факты закрепились в памяти намертво: позабыв дату крещения Руси, я была твердо уверена, что Галицкое и Волынское княжества объединились в одно Галицко-Волынское именно в 1199 году, и что Новгород был, а вот упоминаний о Старгороде до наших дней не сохранилось!
А еще... в средние века не было настоящих зеркал, горячую воду для ванных грели и таскали ведром, не было стоматологов и хирургов... Не говоря уже об электричестве и автомобилях! От таких мыслей немудрено было прийти в отчаяние, и в какой-то момент мне больше всего захотелось уйти под воду с головой и не всплывать... Машка, чутко ожидая приказаний "госпожи", приняла перекосившую мое лицо гримасу за недовольство остывшей водой, и щедро плеснула в бадью кипятка, после чего принялась тереть мое тело какой-то допотопной мочалкой явно растительного происхождения — похоже, скрученной из лыка.
— Скажи, Машенька, а этот город — действительно столица? — осторожно поинтересовалась я, когда она помогла мне вытереться и начала разбираться с бельем. О, господи, корсет!..
— Да-а-а! — охотно подтвердила девушка. — Старгород!
— А тот замок...
— Это королевский дворец!
— Да? Надо будет сходить, посмотреть на него поближе...
— Конечно! Вызвать для вас провожатого, госпожа?
Маша с готовностью кинулась было к двери, но я успела ухватить ее за подол:
— Погоди! Сперва перекушу. Не идти же во дворец на голодный желудок!
— Ваша правда, госпожа, — согласилась девушка, и сдернула салфетку с подноса.
Там обнаружились, конечно, не устрицы, а изысканно оформленные бутерброды с ветчиной, ноздреватым сыром — и, кажется, копченая рыба. В кувшине плескалось очень недурное белое вино. С удовольствием созерцая нежное, пронизанное мраморными прожилками мясо, я вспомнила, что помада была изобретена еще в Древнем Египте, и градус настроения снова пополз вверх — даже потянуло на светские сплетни:
— А ты, Машенька, сама когда-нибудь короля видела?
— Конечно! Это ведь королевская гостиница, — бесхитростно пояснила та, и аппетит сразу куда-то пропал. — Для дипломатических посольств! Высокопоставленные господа, конечно, размещаются во дворце, а свита и слуги квартируют у нас.
Опрометчиво надкушенный бутерброд застрял комом в горле. Одно дело отобедать и воспользоваться всеми удобствами частной гостиницы, а потом, пообещав заплатить, испариться в неизвестном направлении, и совсем другое — посягнуть на королевскую собственность: это уже государственное преступление. Если же выдать себя за посла... послицу... То придется самому королю докладывать, зачем и откуда приехала. Хотя, если выбирать между этим портье с лисьим личиком и королем — то я однозначно выбираю короля, пусть он даже старый и страшный. Кстати...
— И какой он?
— Король Вдалимир? Красивый! — мечтательно закатила глаза девушка. — И очень умный, все так говорят!
— А что еще говорят? — подкинула я провокационный вопрос.
— Что из последних трех королей он самый лучший! — с готовностью затараторила Машенька. — Жаль, что наследника у него до сих пор нет... Хотя он еще молодой...
— Что, какие-то проблемы со здоровьем?
— Он не женат! — с ходу отмела мои инсинуации горничная.
"Еще бы — когда вокруг столько восхищенных кошечек! А женишься — только проблемы, ревность... Еще неизвестно, на какую мегеру попадешь", — пронеслось у меня в голове. И, видно, отразилось на лице, потому что Машенька возмущенно надула губки:
— Все знают, что король поклялся, что женится только на той девушке, которая будет не похожа на других, даже если это окажется простолюдинка!
Да уж — наверное, когда завидный холостяк выезжает из дворца, вдоль дороги тут же выстраивается "почетный караул" из незамужних девиц всех сословий и возрастов... Представив себе эту картину, я хохотнула — тихонько, чтобы не настраивать против себя горничную, — и с вернувшимся аппетитом набросилась на угощение. Как говорится, бог не выдаст — свинья не съест!
