Ближе к вечеру прибыли и наши сослуживцы. Причина их задержки оказалась вполне банальной — спасатели растратили весь запас рабочего тела из хранилища базы, и ребята ждали танкера, чтобы улететь. Акопяна и Боросова потом представили к 'Спасению в Космосе'. А ведь это мы с Серёгой могли получить, если бы обратили больше внимания на странные помехи... В гостинице толпа курсантов успела только попить кофе и поужинать, после чего нам с Серёгой, наконец, принесли сменные скафы, и — прощай Марс! И здравствуй... Фобос! Программа тренировочных полётов оказалась не совсем закончена, отделение снова поселилось в армейских куполах, я же прибыл в распоряжение планетологов ещё на три дня. Видели бы вы их радость! И ещё мне довелось очень порадовать пана Грозного рассказами о случившемся. Хотя меня и не просили никому и ничего не рассказывать, я и поведал историю Валдиса и Анатолия, но только ему одному. А вот к 'кубикам' я охладел, век бы их не видеть!'
* * *
— Потрясающе! — промолвила Маруся. — И вы об этом не хотели рассказывать?
— Почему не хотел? Просто всего столько было...
Сергей Куприянов согласно кивнул. Он почти не прерывал этой повести, только пару раз уличил коллегу в мелких неточностях. По результатам коротких дискуссий поправки были приняты.
— А вот меня феномен 'кубиков' очень заинтересовал, — заметила Маруся, — буду на орбите, где трафик хороший, непременно докопаюсь до всех работ по ним, даже закрытых, если они существуют.
— Ничего себе! — изумился Кондратенко, взглянув на часы. — А где смена? Уже полчаса, как...
— Извините, Мастер, вы так интересно рассказывали, что я попросила их подождать.
— Больше так не делай! Люди настроились на работу...!
— Принято, Кэп! Записано в список приоритетов, больше не повторится. Кстати, смена уже приближается к рубке.
— То-то! Покушаем, Серёжа?
— Конечно, а то у меня от рассказов о марсианской 'колбасе' что-то аппетит разыгрался!
— Во-во! 'Обед по расписанию!' Поедим, подремлем, а там и Земля скоро...
* * *
Звёзды в Крыму, конечно, совсем не такие, как в космосе. Земная атмосфера приглушает их блеск, добавляет мерцание. Но, всё равно — звёзды это звёзды. И капитан любил смотреть на них. Часто проплывали среди них заметные искусственные светила орбитальных станций. И самая большая и яркая, 'Орбита-7', которую было видно в виде бледного пятнышка на синем небе даже днём. Если знать, куда смотреть, конечно. А ночью она блистала так ярко, что предметы, освещённые этим светом, даже отбрасывали тени.
'Будто, в космосе не насмотрелся!' — с усмешкой думал иногда капитан. Впрочем, сегодня было пасмурно и облака расходиться не собирались. Отпуск подходил к концу. Все визиты были уже сделаны, остались позади и гулянки в Париже, где Морис в полной мере продемонстрировал весь масштаб благодарности, на которую был способен его французский темперамент. Они посетили с Сергеем и своего сержанта-наставника, сухонького старика неопределённого возраста. Тело его сдавало под неумолимым потоком времени, но дух был по-прежнему силён. Советник с оптимизмом смотрел в будущее, строил головокружительные планы и, глядя на него, верилось, что они непременно осуществятся.
Василий слетал и на Луну, чтобы посетить музей 'База имени меня', как он любил выражаться. Несмотря на то, что гигантскими усилиями Иванченко его, Кондратенко участие в сенсационных открытиях на Немезиде пока оставалось неизвестным широкой публике, сотрудники музея и учёные-исследователи оказались 'в курсе' и тепло его приветствовали. Ещё раз побродил капитан по широким коридорам, хорошо освещённым и прибранным, натыкаясь, каждые двадцать метров на взволнованные разноязыкие группы экскурсантов. Посетил он и 'закрытые зоны', где продолжалась исследовательская работа. Там он узнал, что 'Дори' успешно поднята с Немезиды и буксируется к Луне, где и будет установлена рядом с 'Базой'. Позже над ней возведут воздушный купол. Сама же Немезида после изменения траектории пройдёт так близко от Солнца что, скорее всего, бесследно испарится в его лучах.
Несмотря на то, что был он в цивильном, кто-то из посетителей в коридорах его узнал. Благо в 'холле' висел портрет первооткрывателя. Раздался крик:
— Смотрите! Сам Кондратенко!
И в результате равномерное продвижение групп было нарушено и 'сам Кондратенко' был вынужден полтора часа раздавать автографы и фотографироваться с желающими. Это было, ничего не скажешь — приятно, но несколько утомительно. В результате он чуть было не опоздал на свой челнок до 'Орбиты-7'. К счастью, какой-то неведомый доброжелатель распорядился задержать этот вылет на целых десять минут — случай уникальный!
Комплекс, где традиционно ремонтировались 'Охотники' консорциума встретил его строго упорядоченным хаосом, разобраться в котором было под силу только местным менеджерам. С одним из них, куратором ремонта молодым африканцем Саидом Бока капитан встретился чисто случайно у шлюза 'Охотника'. Тот сам подошёл и доложил, мешая русские и английские слова, что ремонт идёт сейчас с опережением графика, но вскоре 'планируется небольшое отставание', так что в целом 'всё будет закончено точно в срок, плюс — минус шесть часов'. Уже попрощавшись и намереваясь улететь по своим важным делам, Саид вдруг вернулся и, протянув капитану электронный блокнот, попросил автограф: 'сыновьям, когда вырастут!' И Василий аккуратно вывел стилом свою фамилию: 'W. Kondratenko' и добавил тоже по-английски: 'Успехов вам, ребята!'
Последние дни отпуска Василий решил провести в Крыму в той памятной местности, где когда-то встретил свою 'рыбку Дори' — светловолосую девушку, свою единственную настоящую любовь. Конечно, были и другие... Но они быстро забывались, а Дорис... Её фотография летала с Василием по всей Системе, а сама она пропала с его горизонта двадцать лет назад. А вдруг она придёт? Правда, теперь это наверно тётка сорока с лишним лет, обременённая семейством и при муже. Интересно, узнает ли он её при встрече?
Сегодня солнышка не было, с моря дул прохладный ветерок, отдыхающих на пляже поубавилось, да и самому отпускнику купаться не хотелось. Он уселся на скамеечке, вдали от толпы, поставил на песок и открыл специальную корзинку для переноски животных:
— Иди, Маркиз, погуляй. Смотри сколько песка!
Кот выскочил на песок, но использовать его по прямому назначению не захотел: принюхался, потрогал лапой и решил, что он вполне подходит для игры. Каковую немедленно и устроил: разбегался и с разгона вонзал передние лапки в песок, имитируя охоту на виртуальных мышей. Не поймав ни одной, решил поваляться. А когда и это ему надоело, вдруг сообразил, что извозился донельзя, и теперь самое время умыться и почиститься. Для совершения этих важных процедур он заскочил на скамейку и принялся остервенело чесаться, перемежая это действие с торопливым вылизыванием.
Кажется, капитан, отдавшись своим воспоминаниям, немного задремал. Во всяком случае, сейчас перед ним, как живая, встала Дорис. Это было солнечным утром, он ещё толком не проснулся, а она уже вышла из душа и присела на край постели. Её голову украшал тюрбан из махрового полотенца, одета она была только в распахнутый халатик.
— Мне идёт? — спросила Дорис.
Он увидел, что она приложила к шее верёвочку с его, подобранным на Луне медальоном, который вчера случайно выпал из чемодана и пролежал всю ночь на столике. Конечно, он ей шёл! Ей вообще, шло всё. Василий улыбнулся и потянулся к ней...
— Какой забавный!
Капитан открыл глаза. Видение улетучилось. Рядом с ним стояла девушка, лет двадцати, или чуть младше. Светловолосая, одетая в платье до колен. Кажется, теперь такая мода! Черты лица... Упрямый рот, зелёные глаза!
— Рыбка! — пробормотал Василий.
— Что Вы сказали?
'Да нет, не может быть. Таких совпадений не бывает!'
— Э-э, ничего! — ответил капитан и улыбнулся. — Я, кажется, задремал немного?
— Извините!
— Ничего, нам всё равно скоро идти.
— Это ваш?
— Да! Это космический кот!
— Космический? — девушка рассмеялась, — почему?
— Потому, что он летает со своим хозяином в космосе!
— И этот хозяин Вы?
— Да, это я!
— Что-то не похоже, — девушка уселась на скамейку так, что Маркиз, продолжавший прихорашиваться, оказался между собеседниками.
— Почему это?
— Ну, космонавты, они такие...
— Молодые, крепкие и спортивные?
— В общем, да! Вы не обижайтесь...
— Ни капельки! Тридцать лет тому назад, я как раз и был такой.
— И Вы, конечно, служите в дальней разведке?
— Увы! Дальше Сатурна я не летал. А работаю я в консорциуме 'Вода'.
Девушка оживилась:
— Вот я Вас сейчас и проверю! Я как раз писала реферат по консорциуму. — Извините, как Вас зовут?
— Василий Петрович.
— А я Ольга, очень приятно!
— И мне тоже. Проверяйте!
— Кто генеральный директор 'Воды'?
— Иванченко Анатолий Константинович!
— Правильно! А кто директор базы 'Европа'?
— Серёжа Куприянов. Он сейчас на Земле. Хотите, я ему позвоню?
— Так Вы что, действительно...?
— Действительно.
— Извините, что я Вам сразу не поверила. Я подала документы в 'Звёздную Академию', приехала сюда отдыхать с мамой и вдруг встречаю на пляже пилота. Да ещё с котом!
— А разве девушек принимают?
— С этого года!
В кармане Василия заиграла мелодия из старинного фильма. Телефон.
— Извините! — Василий достал аппарат и нажал кнопку. — Слушаю, Маруся!
— Как отдыхается? Я смотрю над Крымом облачность?
— Давай к делу! Как там с ремонтом?
— Саид попросил известить вас, что послезавтра с утра начинается приёмка.
— Значит, мне пора уже двигаться?
— Ну, если вам предстоит романтическая ночь, то можно и завтра с утра!
— Нет, уж лучше без спешки! Вечером вылечу. Спасибо, что позвонила!
Пока!
— Пока-пока!
Телефон замолчал. Следившая за разговором Ольга полюбопытствовала:
— А кто это, Маруся? Ваша жена?
— Нет, это комп на моём 'Охотнике'.
— И он... она звонит вам с орбиты?
— Почему бы нет? Извините, Ольга, мой отпуск закончен. Сейчас загоню этого чумазика в корзинку и в гостиницу, а потом на космодром. Мне ещё на пароме добираться.
— Как жаль! А я хотела Вас с мамой познакомить! Она у меня тоже космосом интересуется.
— Какие проблемы? Вот возьмите карточку, тут и электронный адрес судна есть. Почта почти всегда доходит, только иногда и сутками идёт. Будут вопросы, пишите, я с удовольствием отвечу!
— Ой! — Ольга взглянула на карточку и зажала рот рукой. — Так вы Кондратенко?
— Насколько мне известно, да!
— Который...
— 'База репторов'? Моя работа!
— А теперь вы откопали...?
— Корабль репторов? И давно Вы об этом знаете?
— Про корабль давно, а про то, что это снова Вы, только час назад сказали по ТВ.
— Ой-ёй! Кажется, Ольга, мне пора бежать! И очень быстро. Тревога!
Прирученный к этой команде Маркиз юркнул в корзинку, капитан захлопнул крышку.
-До свиданья, Ольга! Желаю успешно поступить в 'Академию'! Извините, побежал. Привет маме!
— До свиданья, Василий Петрович! Увидимся!
— Непременно, Ольга!
Никем, к счастью, не узнанный, капитан доехал на пароме до платформы северного черноморского космодрома. И через несколько часов челнок поднял его на станцию 'Орбита-7' Бросив багаж в каюте 'Охотника' и отдав Маркиза на попечение Петра, капитан закрутился в водовороте дел и только вечером вернулся в свою каюту. На дисплее компа его ждал огромный сюрприз, электронное письмо, следующего содержания:
###
Здравствуй, мой капитан!
Извини, что долго не появлялась. Тому были свои причины. Подробности сообщу попозже. Если хочешь, — напиши!
Целуем.
Твоя 'Рыбка Дори'
Твоя дочка Ольга.
* * *
Часть четвёртая.
Дальняя дорога.
Медленно парящая над ледяной Европой 'База-орбита' уже хорошо просматривалась в оптике при минимальном увеличении. Классический, вращающийся километрового диаметра тор, собранный уже более тридцати лет назад, но всё ещё достраивающийся, служил орбитальной ремонтной базой для флота 'Охотников', местом отдыха экипажей и мозговым центром консорциума 'Вода'. Впрочем, скорее мозжечком, поскольку занимался в основном тактическими вопросами, совет же директоров 'Воды' пребывал на Земле, в окрестностях Женевы. Часть площадей Базы арендовали аэрокосмические войска ООН и России.
В геометрическом центре тора станции, ступицей этого гигантского колеса располагался цилиндр с реакторными секциями и двигательной установкой, соединённый с тором четырьмя 'спицами'. От него, перпендикулярно плоскости вращения, исходили две причальные мачты, с пристыкованными судами. Для облегчения швартовки причальные мачты с расположенными внутри лифтами и выступающими стыковочными секциями вращались в противоположную сторону от станционного и с той же скоростью и, таким образом, оставались неподвижными. В настоящий момент мачты были усеяны пришедшими на профилактику 'Охотниками', исследовательскими их вариантами и прочими, местного сообщения корытами. Южную причальную мачту станции венчал 'Меч' — военная модификация 'Охотника'. Далёкое Солнце играло бликами на его, отполированной до зеркального блеска броне
Руководил, если можно так выразиться, стыковкой капитан, пристёгнутый согласно правилам к ложементу в ходовой рубке. Впрочем, руководил — это громко сказано, он скорее только присматривал за действиями бортового компа да поглаживал Маркиза — своего чёрно-белого кота. Тот, несмотря на изрядную пушистость, люто ненавидел холод. А поскольку в рубке сегодня было немного прохладно, — где-то барахлило отопление — кот и вовсе для начала залез хозяину под куртку. Но потом, видимо, перегрелся и выпростал оттуда передние лапки и голову. Посчитав тепловой баланс достигнутым, он задремал в этой позиции, изредка взмуркивая во сне.
— Капитан! Есть коннект с навигационным компом Базы. Время ожидания стыковки 25 минут, — доложила управляющая программа 'Охотника'.
— Принято, Маруся.
— Капитан! Получен запрос на связь по закрытому каналу. Соединить?
— Что за тайны? Соединяй, конечно.
На дисплее образовалось связное окошко, а в нём изображение старого друга капитана, Сергея Куприянова. Когда-то, лет тридцать назад, они вместе прибыли в систему Юпитера и получили распределение на одно судно. С тех пор много воды утекло, и хотя Сергей уже несколько лет командовал Базой, а значит и своим однокашником, дружба, как это не удивительно, не завяла. Чему, правда, было много разных причин.
— Привет, Вася! Как долетел?
— Твоими молитвами! Что у тебя тут за секреты? Подлёдные медузы оказались разумными и потребовали, чтобы мы убрались с Европы и с её орбиты?
— Не угадал. Помнишь историю со 'Скаутом-30'?
— Конечно! Двадцать девять лет назад было, а всё перед глазами встаёт, как вспомню. Рубэн Азарян, наш с тобой первый капитан... Помнишь, кот у него ещё был, шикарный? Я своего Маркизом в его честь назвал!
— Да помню, помню! Кто о чём, а Васька про котов!
