Дороги смертников (Время одиночек 2)

— Лавочников Ириониса и Туканиса только что публично выпороли. Вы просили доложить об этом.

— Как народ отнесся к возвращению практики публичных телесных наказаний?

— Толпа сброда ликовала, но лавочники были угрюмы.

— Еще бы сброду не ликовать — наказали ведь торгашей за взвинчивание цен, что стало для лавочников немалым огорчением. Если остальные не одумаются, завтра уже придется пороть сотню... Проклятые лавочники... Они вынуждают нас применять дикарские меры...

— Только что прилетел голубь. Срочная почта из анийской конторы.

— Из Ании? Да что там такого срочного — на зерно цены вздули? Так это было предсказуемо, тем более что озимые у них не слишком уродили.

— Вам зачитать, или передать?

— Читай сам. Не люблю это невесомую бумагу — в руках расползается.

Секретарь, умело развернув миниатюрный свиток, вставил в глаз монокль, наморщил лоб, скороговоркой зачитал:

— Вчера к ювелиру Брамису днем пришли три человека: двое мужчин и женщина. Они принесли ему вазу Древних. Он купил ее после осмотра. После этого один из мужчин спросил, есть ли в городе контора нашей китобойной или торговой кампании. Брамис сообщил что есть, и сказал, что знаком со мной. Мужчина попросил его передать мне, что китобойный корабль "Клио" погиб в южных водах, его затерло льдами. Спасся лишь он один, больше не выжил никто. В доказательство своих слов он оставил ювелиру трокель, попросив его показать мне. Сам он это сделать не мог, так как спешил куда-то. При осмотре трокеля на металле было обнаружено клеймо наших кузниц. Брамис сильно близорук, и ненаблюдателен, и внешность тех людей описал скупо. Тот, что назвался матросом с "Клио", был очень молод и темноволос, второй мужчина атлетического телосложения и старше, женщина очень молода, вряд ли ей более восемнадцати. Волосы золотистые, очень длинные, телосложение изящное, одета очень скромно, но на ногах дорогие сапожки тонкой выделки и держится не как простолюдинка. Попытки найти этих людей к успеху не привели. Но Брамис из их слов запомнил, что мужчины хотели завербоваться в нерегулярные войска. Если это так, найти их будет нелегко — нерегулярщиков набрано около пятнадцати тысяч и сейчас их спешно перевозят в Империю по морю. Кроме того неизвестны их имена, что сильно осложняет поиск. Здесь сейчас неразбериха: одни отряды формируются, другие грузятся на корабли, третьи уже давно в море. Ввиду этого я не могу гарантировать, что найду следы этих людей. Это все — больше мне сообщить нечего".

Карвинс, не упустив ни одного слова, ухмыльнулся:

— А ювелир-то этот бабник — про мужчин и двух слов сказать не сумел, а девку описал от макушки до пяток. Ладно, ступай в приемную, мне нужно подумать над ответом.

Секретарь вышел, а Карвинс действительно призадумался. Хотя, что тут отвечать? В Ании сейчас смесь бедлама и борделя — в таком хаосе там стадо слонов не сыскать, не то, что парочку мужчин. "Клио", очевидно, действительно погиб — вряд ли кто-то специально стал бы такое придумывать. Хотя и непонятно — как этот матрос сумел выбраться изо льдов без корабля? На вельботе, что ли? И почему не явился в контору сам? Хотя последнее не удивительно — если он решил податься в солдаты, в конторе ему делать нечего.

"Клио" было жаль — весьма болезненная потеря для кармана Карвинса. Но далеко не фатальная. Этот корабль успел несколько раз побывать в море, и ни разу не принес убытков. Давно уже окупил все расходы на постройку. Мог бы, конечно, служить еще долго, но море это море — то подарит, то отнимет. Выплачивать деньги семьям капитана и офицеров Карвинс пока не будет — в ситуации, касающейся собственного кошелька, полностью доверять словам какого-то сомнительного бродяги нельзя. Не исключено, что китобой вскоре войдет в гавань с полными трюмами добычи, хотя верилось в это слабо, а Карвинс привык доверять своей интуиции.

Что же теперь говорить принцу? Вряд ли он забыл о поисках интересного юноши-кочевника, попавшего на корабль Карвинса. Принц тогда мелочиться не стал — целый дракононосец послал на поиски "Клио". Флот, правда, ничего тогда не нашел, и пришлось "Эристару" возвращаться в гавань после двух недель бесплодных поисков, чтобы поспеть к берегу до начала драконьего гона. Но Монк о своем приказе помнил. В каждой гавани люди Карвинса дожидались появления китобоя. Не дождались — море решило, что пора ему принять очередную жертву...

Боги — у Карвинса десятки кораблей, так почему из всей этой армады оно выбрало именно "Клио"?

Хотя не все потеряно — возможно, спасшийся и есть тот самый юноша. По описанию вроде бы подходит. Хотя вероятность, конечно, невелика.

Так что говорить принцу? А ничего — только передать текст послания, слово в слово. Без своих домыслов. Пусть сам думает, на то он и принц.

* * *

В то время, когда Карвинс получил недостоверное известие о гибели "Клио", целая флотилия его кораблей на всех парусах спешила повторить печальную участь китобоя. Воистину денек выдался неудачным для его флота.

Второй советник, чтя заветы принца Монка, выделил несколько своих кораблей для каперского промысла, получив для капитанов имперские патенты. В принципе и до войны эти корабли вызывали слишком много вопросов у непосвященных — купцу не нужна столь высокая скорость и мощные метательные машины по бортам. Купцу главное трюмы побольше, а на таких узких посудинах их не очень-то широкими получишь. Типично военная конструкция — гильдийцы такую не используют. А вот пираты просто обожают — для них скорость это почти все.

Именно из-за этого Карвинса подозревали в пиратском промысле (вполне, кстати, справедливо). Занятие очень выгодное, несмотря на риск. Главное, иметь надежную команду (желательно глухонемую) и доступ к сведениям о перевозках. Агенты советника разве что в отравленных землях ничего не вынюхивали — в остальных местах их хватало. Получив информацию о грузе, который неплохо было бы прибрать к рукам бесплатно, пираты перехватывали тихоходного купца, вырезали всех матросов и пассажиров, затем топили ограбленное судно.

Неприятный бизнес, но сверхприбыли гарантированны — главное не наглеть. Да и не один Карвинс этим баловался — хватало конкурентов. Многоопытные капитаны купеческих судов, заметив на горизонте узконосый корабль подозрительной принадлежности, тут же разворачивались к опасности кормовыми баллистами и на всех парусах спешили убраться подальше.

Война с Хабрией дала возможность поставить это выгодное дело на законную основу. Теперь нет нужды избирательно, с оглядкой, в тихом месте прижимать суда с ценным грузом, можно захватывать хоть на виду у всей Империи — главное, чтобы флаг был вражеским. И топить тоже не надо — спокойно веди в союзный порт в качестве приза. Мало того, что продашь за хорошие деньги, так еще и славу получишь, а может и наградят.

"Барретто", "Солнце востока", "Като" и "Вейдпул" охотились стаей. Капитаны не один год работали друг с другом и прекрасно умели взаимодействовать. В обычное время нужды в столь большой эскадре нет — можно эффективно действовать парами, или даже в одиночку. Но сейчас побережье Хабрии не лучшее место для имперских пиратов — не исключено, что придется выдержать бой с береговой охраной, а там малыми силами не отделаться.

Сейчас пиратская флотилия укрылась в мелком проливе между парой скалистых островов, располагавшихся в трех милях от побережья южной Хабрии. Тупоголовые купцы понятия не имели, что в пролив могут заходить суда с большой осадкой. Глубины там хорошие, просто рельеф дна слишком изрезан — одна ошибка, и напорешься днищем на скалу. Но вышколенные команды пиратов проведут свои корабли не то что по опасному проливу, а по грязной луже у коровника.

Капитан "Барретто", Эн Шан, и по совместительству адмирал флотилии, был доволен. Место для засады идеальное. Купеческие суда обожают здесь прижиматься к берегу — течение благоприятное, да и ветер тут обычно помогает. При этом засады не ожидают — ведь, по их мнению, в проливе не укрыться, а других убежищ здесь нет. В итоге нападение пиратов застигает их врасплох.

Флотилия стояла здесь уже второй день, но улов пока что не впечатлял — пара рыбацких баркасов, и рассыпающийся от старости шлюп с грузом овса. Стоимость судна и содержимого его трюмов была столь смехотворна, что Эн Шан не стал с ним возиться — утопили вместе с командой. Если и сегодня ничего не обломится, придется менять место, или даже пойти в рейд, что может привести к разбиению флотилии на четверку одиночек — достаточно одного приличного шторма. Долго здесь сидеть нельзя — хабрийцы не дураки, и после потери тех баркасов должны насторожиться.

А может рискнуть? Если сюда пошлют фрегат береговой охраны, против флотилии он ничего не сделает. Взять его на абордаж и отходить к родным берегам. За такой трофей отвалят немало.

— Сигнал с берега! — зычно выкрикнул впередсмотрящий.

Эн Шан, развернувшись, направил подзорную трубу на склон горы, что занимала почти всю территорию островка по правому борту. Поймав человеческую фигурку, размахивающую парой красных флажков, прочитал сообщение, улыбнулся:

— Ребята — к нам спешат долгожданные гости! Сразу два упитанных купца! Ушли в воду по самую ватерлинию — видимо в трюмах не пусто! Давайте-ка проверим, что же у них там!

Матросы, чье жалование напрямую зависело от размеров добычи, встретили известие дружным ревом, выдающим их острое желание провести ревизию содержимого купеческих трюмов. Команда не нуждалась в дополнительных понуканиях — зазвенела вытравляемая якорная цепь, заскрипели блоки, затрепетали паруса, ловя ветер. Тихоходным купцам не уйти.

Но и недооценивать их тоже нельзя — команды, защищая груз и свои жизни, могут доставить корсарам немало неприятностей. Даже на развалюхе как минимум одну баллисту кормовую ставят, а на этих красавцах их, небось, и по носу установили. Словить парусом глиняное ядро, начиненное горючей смесью, удовольствие сомнительное. Да и при абордаже можно на неприятности нарваться. На войне все бывает — вместо дорогостоящего груза трюмы могут быть набиты опытными солдатами, которых перевозят к берегам Империи, а против такой толпы вояк всеми силами флотилии не совладать.

Эн Шан, спустившись в свою каюту, быстро приготовился к бою. На голову шлем, на тело хитрую кирасу, которую можно снять парой коротких движений (что при морском бое может спасти жизнь), на пояс ножны с кинжалом и саблей, в руки крепкий тисовый лук — почти новенький, еще неразработанный. Оружие для пирата редкое — народ, в основном, с арбалетами. Но капитан в луках толк знал — родился в лесистом Анкоранисе, где к этому делу с детства приучают. Пока дело доходило до абордажа он, бывало, двух-трех бездоспешных моряков с купца пришпилить к палубе успевал.

Флотилия, выйдя из пролива, не пошла прямиком к добыче — корабли дружно ушли влево, почти на параллельный с купцами курс. Здесь, вдали от скалистого берега, ветер чуть сильнее, да и течение подталкивает, вырываясь из пролива. Надо немного пройти и, поймав ветер всеми парусами, на полной скорости обрушиться на тихоходного противника. Если те, заметив угрозу, попытаются развернуться, это и вовсе подарок выйдет — полностью потеряют ход, даже развернуться к каперам баллистами не смогут.

Но купцы и не думали разворачиваться — шли прежним курсом, не обращая внимания на маневры пиратов. Адмирал, разглядывая их корабли в подзорную трубу и заранее прикидывая их стоимость, пробормотал:

— Они там что, перепились все, что ли? Неужели до сих пор нас не заметили?

Тинкинс, абордажный офицер "Барретто", указав на добычу рукой, поинтересовался:

— Эн, что там у них с бортами?

— Да я сам не понимаю. Похоже, у этих олухов вырезаны окошки от носа до кормы, да еще и ставнями их прикрыли.

— Вот и я не пойму — зачем им там окна, да еще столько.

— Может каюты там, для пассажиров.

— В таком количестве? Пассажиры знатные в кормовых сидеть должны, а простой народ по трюмам и кубрикам. Эн, я слышал, что Фока плавучий бордель завел, для своих моряков. Может это он и есть? Прикинь — за каждым окошком каюта, а в ней шлюха. Да наши ребята передерутся за места в очереди, если такое чудо увидят. А сколько хохоту потом будет — каждый бродяга станет в нас тыкать пальцами, рассказывая всем желающим, что мы взяли на абордаж бордель. Прославимся на всю жизнь.

— Тебе скоро в боцмане шлюха мерещиться будет. На кой ляд хабрийцам сразу два плавучих борделя?

— Это ты у Фоки спроси — я ведь просто предположил. Может им одного не хватает.

— Не нравятся мне эти купцы. Странные они...

— Эн, думаешь, что они солдат перевозят?

— Запросто. Не верится мне что-то в два плавучих борделя — слишком много счастья в одном месте. Эй, на мачте — сигналь флотилии, что переднего будем жечь.

— Жечь?! — хором воскликнули офицеры.

— Да — жечь. Мне эти окошки не нравятся — похоже, что суда необычные. Возможно, специально для перевозки народа и лошадей. Если у них трюмы набиты солдатами, они повалят наверх, почуяв огонь. Раз такое дело, мы и второй следом подожжем, и потом уйдем. Идти на абордаж против такой толпы нам не стоит. Ну а если не повалят, значит, я ошибся, и нам достанется всего лишь один корабль. Но зато без лишнего риска — цените, как я о вас забочусь.

С капитаном в море не спорят, но по лицам офицеров было заметно, что далеко не все с ним солидарны — один корабль это ровно в два раза меньше добычи.

Эн Шан, не прекращая наблюдение за купцами, продолжал удивляться:

— Да с ними и впрямь что-то не то! У этих толстопузых даже баллист нет! Вообще нет! Совсем они подозрительные какие-то! Эй, сигнальщик, командуй атаку! На баллистах — задайте огоньку!

Флотилия рванула наперерез купцам — прямым курсом к побережью. Сейчас они выскочат у них перед носом, и с бортовых баллист полетят зажигательные снаряды. Если команда и впрямь нерасторопна, то хватит одного залпа — потушить не смогут. Ребята Эна снаряды пускали с потрясающей меткостью — главное, чтобы цель была неподалеку.

До купца уже можно было из лука добить, когда началось нечто странное — все окошки, в один ряд тянувшиеся по его левому борту, вдруг распахнулись. Но вместо улыбающихся шлюх из них выглянули толстостенные трубы. Адмирал, еще не понимая, что это, почему-то догадался — это большие неприятности.

Он не ошибся.

Трубы изрыгнули пламя, купец скрылся в облаке дыма, что-то отрывисто прогрохотало и следом на "Барретто" обрушилась смерть.

В борт ударило с такой силой, что палуба качнулась, затем, с новым ударом, доски настила вздыбились под ногами, и адмирал рухнул на среднюю палубу, пересчитав по пути все ступеньки. Рядом с ним, едва не придавив руку, грохнулся обломок реи, перед самым носом, жутко гримасничая на ходу, прокатилась оторванная голова.

Эн Шан, ошеломленный до глубины души, неуверенно поднялся, оглянулся. "Барретто" как боевой корабль больше не существовал: от грот-мачты остался жалкий обломок, остальные мачты устояли, но выглядели жалко — реи местами сбиты, скомканные паруса зияют прорехами, такелаж # # 1 перепутан или порван в клочья. Повреждений корпуса видно не было, но судя по крикам из трюма, туда прибывает вода, а это очень нехорошо.