Письмо, с которого все началось

— Я подумаю, какое найти им приложение, — с прежним холодом в голосе ответил ему Констанс, даже не шелохнувшись в кресле. — Ненужных сведений не бывает. Благодарю вас, епископ.

— Ну что ж! — видя, что Констанс ни как не прореагировал на его монолог и не выдал своих намерений, Герран поспешил откланяться. — Тогда всего доброго, епископ! С Богом!

— И вам того же! — пожелал ему Констанс.

Епископ-суффраган стремительно вышел. Но едва только за ним закрылась дверь, Констанс сбросил с себя напускную неторопливость и немедленно позвал секретаря.

Брат заглянул в гостиную.

— Ваше преосвященство?

— Только что в Орден Святого Иеронима прибыло послание, отправленное настоятельницей монастыря женского боевого ордена. Завтра о нем будет доложено на конвенте!

— Те сестры не могли так быстро добраться, — возразил ему Боклерк.

— Это известие привезла другая сестра, так что собирай вещи, мы немедленно уезжаем!

— Куда и как надолго? — уточнил секретарь, соображая, что же ему брать с собой в дорогу.

— В Винет и почти на всю зиму!

Глава 9.

Начало октября выдалось погожим, но, несмотря на яркое солнце днем, по ночам лужи уже начало прихватывать ледком. Выехав ранним утром, мы свернули на юго-запад, к дороге ведущей в Корч.

В путь мы подготовились основательно, у меня и Юозапы в поводу было по вьючному неказистому мерину. Коней мы выбирали не по красоте, а по выносливости, потому как собрались добраться до столицы как можно скорее. Доставшиеся нам на халяву теплые плащи пришлись как нельзя кстати. Правда, для Агнесс мы его подрезали покороче и подшили, ведь орденская одежка была рассчитана на людей не столь мелких, как она.

Весь вчерашний день девочка с нами не разговаривала, просьбы выполняла молча, а на Юзу даже глаз не поднимала. Впрочем, на такое поведение сестра никак не реагировала. Это мы чувствовали себя паршиво, словно были виноваты в случившемся с ее родителями. В итоге, настроение было у всех подавленное, никто не болтал. Ну, во всяком случае, я и Герта точно.

Весь день мы расчетливо гнали лошадей по мощеному тракту, останавливаясь лишь для небольшого отдыха, и к вечеру, отмахав миль шестьдесят, уже сами готовы были выпасть из седел. На ночлег решили расположиться у стояночного колодца, на расстоянии где-то полуторадневного перегона от Горличей. Поскольку за Агнесс негласно закрепили чистку лошадей, то едва мы остановились, она ни слова не говоря, принялась за работу. Как только запалили костер, к месту стоянки подошел небольшой купеческий караван. Разглядев, кто именно расположился у огня, торговец очень хмурый до этого, разом повеселел и даже залихватски подмигнул старшей сестре. Сначала мы не поняли причин его столь внезапного счастья, но когда узнали, чем собирался расторговываться купец, моментально смекнули, почему он обрадовался нам как родным. На подводах везлись весьма ценные грузы: соль, листья вайды и сушеный кермес для покраски тканей, а также оливковое масло. Хотя на дорогах сейчас было относительно спокойно, но случись нападение лихих людей, соседство трех боевых церковников могло стать весьма весомым подспорьем. На вопрос Гертруды причине о малочисленности охраны каравана, купец сознался, что пожадничал, и теперь трясся как осиновый лист, стараясь ночевать в караванных домах прямо на своем товаре.

Обычно отправляясь с таким ассортиментом на восток или на север, в сопровождение торговцы стараются взять, чуть ли не по пятерке бойцов на каждую телегу, все одно окупится сполна. Его подручные, пятеро заросших черной бородой до самых глаз уроженцев Похгута, были угрюмы и молчаливы. Жители этого жаркого края, славившиеся разговорчивостью и веселым нравом, оказались сильно измучены переправой через покосившийся мост у Сторыни — узкой, но глубокой речушки — притоке Вихлястой. Из-за того, что купец захотел срезать в пути, чтобы сэкономить два дня, мужчинам пришлось разгрузить и на себе переносить товар на другую сторону, а потом практически на руках умудриться переправить через хлипкий мост неуклюжие телеги.

По-быстрому съев походную похлебку и распределив караул, они растянулись прямо на подводах с товаром и провалились в сон, а купца, довольного нашим соседством, прямо-таки прорвало на разговор. Хозяин каравана попался до того словоохотливый, что сам себе исполнял роль собеседника, и наше участие в его монологе было бессмысленным. Иногда ему поддакивала Герта, почему-то вызвавшая к себе особое расположение купца. Мы же трое, молча съели предложенный караванщиками ужин и тихо сидели в сторонке. Агнесс, уперев подбородок в согнутые колени, смотрела на прогорающий костер. Юозапа тоже молчала, и ей, похоже, было безразлично, что за настроение царит в нашей четверке. Во всяком случае, девочку она тоже демонстративно игнорировала, так что, по крайней мере, в этом они были взаимны. Но вот костер прогорел, наш торговец наконец-то угомонился, и стоянка погрузилась в сон.

А ночью ударил мороз, и по утру на пожухлой траве выпал иней. Мы поднялись и с восходом солнца продолжили свой путь. Очередной день тоже прошел в молчании.

Мы все дальше удалялись на юго-запад. Скоро дорога должна повернуть строго на юг, делая петлю к Триполью и дальше на Гарунь, нам же требовалось кратчайшим путем добраться до Корча.

На третий день во вторник мы свернули направо и поехали по бездорожью. Впрочем, поля и перелески, лежавшие на нашем пути, были довольно ровными без оврагов и колдобин. Кони могли скакать хорошей рысью, не рискуя повредить ноги. За день нам удалось покрыть приличное расстояние, лишь немногим меньше чем по накатанному тракту. Мы рысили на приличной дистанции друг от друга.

К полудню, когда вновь потеплело, между нами завязался нормальный разговор, в который оказались вовлечены все. Первой, как всегда, голос подала Гертруда, скакавшая на два корпуса впереди.

— А чего мы просто так едем?

Ее мощный голос без труда покрывал разделявшее нас расстояние.

— Почему просто так? — спросила я громко, не понимая сути вопроса. — Мы в Святой Город едем с вполне определенной целью. Или ты забыла?

— Да я не про то! Мы просто едем без заделья, а Агнесс у нас неученая. Ее ведь на раз-два вычислят.

— Как это вычислят?

— Девочка в нашем деле ничего не смыслит! Ни в воинском, ни в церковном! При нынешнем положении, когда по родителям плаха плачет, ей одна дорога — в монастырь. Так она хоть при тетке останется, а не в какой-нибудь глуши грядки полоть будет, — пояснила всем старшая сестра, оборачиваясь в седле. Мы с Агнесс направили лошадей поближе к ней, чтоб не приходилось сильно напрягать горло.

— В принципе, это идея! — поддержала ее я, но не забыла предупредить. — Но из нее толкового бойца не получится, а тем более за столь короткий срок. Ты глянь, какая она маленькая, чуть выше пяти футов.

— А нам толкового бойца и не надо, — отмахнулась Герта. — Суетится под ногами и визжать не будет, уже хорошо. Агнесс ты как, согласна?

— Делайте, что хотите, — ответила та с безучастным видом, даже не поворачивая головы в нашу сторону. — Мне — все равно.

— Все равно, не все равно, а учиться — будешь. На лошади уже сидишь, не валишься, и тут — так же, — бодро заявила ей Герта.

— Ничего я не хочу! И никуда не собираюсь! — вдруг выкрикнула Агнесс, дала шенкеля лошади и поскакала вперед.

И вот тут я неожиданно даже для самой себя взъярилась. Догнав ее коня, я ухватила за поводья и, дернув, заставила его остановиться. Агнес, едва не выпавшая из седла зло глянула на меня. Однако этим меня было не пронять.

— Девочка, мы тут с тобой не в бирюльки играем, — с трудом сдерживая яростный рык, начала я, — а странное, и может быть, опасное письмо везем. В дороге всякое случиться может. К тому же оставить тебя негде, чтобы самим без помех смотаться. Ты соображаешь, что сейчас можешь являться лакомым кусочком для инквизиции? И что просто так отпустить тебя — это отправить на верную смерть? Ну?!

Агнесс нехотя кивнула, признавая, что мои слова правда, и я продолжила:

— Так что учти, дорога у тебя одна: либо к Слушающим, либо в монастырь поближе к тетке. Я тебя не пугаю, просто прошу подумать. И на твоем бы месте я бы выбрала второй вариант. С утра мы или начинаем тренировки, или прощаемся, и ты можешь отправляться на все четыре стороны. А настоятельнице скажем, что ты сбежала, мы тебя, мол, поискали, поискали, но не нашли. Решили что ты сестра боевая, сама о себе позаботиться сможешь, и не переживали понапрасну. Про то, что ты ее племянница и знать, ничего не знаем. Ну, так что?

— Шантажистки, — угрюмо ответила она, на мою тираду, обреченно опустив голову.

И я поняла, что она согласна. На душе сразу же стало легко.

— Есть малехо! — кивнула я с кривой улыбкой. — Определилась?

— Куда я от вас денусь, — вздохнула она тяжело и, понукая коня, отъехала в сторону. Однако не далеко, а так чтобы ей нас было слышно.

— Девочки, не заставляйте ее, — неожиданно возразила Юозапа. Она, подгоняя пятками своего жеребца, подъехала к нам, чтоб слова не уносило ветром в сторону и было лучше слышно. — Если человек не хочет, то и не нужно. К Богу так не приходят.

— Юза, дорогая, это ты у нас осознанно пришла, — отмахнулась я от ее слов. — А некоторые вынуждены были податься к нам от безысходности. Так здесь именно такой случай. Ее все равно не сразу в сестры определят: пока начальный этап, то да се... Может положение еще выправится, а лишними эти умения не будут.

— Возможно, конечно, — с сомнением протянула она, задумчиво глядя вдаль. — Но если уж вы собрались тянуть ее на Божий путь, то делать это следует всесторонне, а не только физически.

— То есть — всесторонне?

— Нужно чтобы она и в духовном плане захотела, — разъяснила мне Юозапа.

— Юза, ну какой ей духовный план?! — Герта тоже приблизилась к нам и теперь кони стояли чуть ли не морда к морде. — У нее же в голове одни куклы!

— Когда я решила уйти в монастырь, — менторским тоном начала Юза, поворачивась к нам. — То решила это сделать в гораздо более юном возрасте, нежели Агнесс.

— Мы знаем! — хором отозвались мы с Гертрудой. — Тебе было четырнадцать лет!

— Вот именно! — со значительностью подтвердила та, довольная нашим знанием ее прошлого. — Я с детства поняла, что буду служить Господу нашему! И когда укрепилась в своем решении, то пришла в Костелийскую обитель... — Гертруда закатила глаза, подняв их к небу.

Историю про то, как Юозапа собралась уйти в монастырь, мы знали с первого дня нашего совместного нахождения в боевой четверке и выслушивали наверное уже в тысячный раз. Правда, когда с нами была Бернадетта, то единоличный рассказ Юзы превращался в спор двух сестер — кто же из них раньше понял свое предназначение. И всегда после их препирательства, мы со старшей сестрой чувствовали себя белыми воронами, потому что такой упертости в вере не испытывали.

— Хорошо, Юза, — вставила свое слово Герта, едва она окончила рассказ. — Тогда твоей святой обязанностью будет рассказать девочке, как правильно ей следует уверовать.

— А чего это я то? — подозрительно спросила та, косясь на старшую сестру. — Возьми и сама расскажи.

— Не-е, мне нельзя! — уверенно заявила Гертруда. — Я же не осознано, не как ты! Ей такой способ не подойдет!

— Да, не подойдет, — сразу же согласилась Юза, припоминая историю старшей сестры. — Тогда давай, ты Фиря, подай пример!

— Моим путем, я вообще не советую, куда бы то ни было, приходить! — отбрила я резким тоном, как всегда, стремясь отбить желание расспрашивать о моем прошлом. — Ты у нас Юза самый положительный пример — тебе и флаг в руки! — та поджала губы, понимая, что от обязанности главного проповедника ей не отвертеться.

Хотя сама виновата, никто не настаивал на душеспасительных беседах, первая разговор о них завела.

— Ой, сестры, — перевела разговор в другую плоскость Гертруда. — Вера конечно хорошо, но у нас и в другом деле непочатый край работы! Нам надо научить ее основным навыкам боя, чтобы она не махала, как ни попадя.

— Чтобы она в принципе махала, — хмыкнула Юозапа.

— Это точно! — согласилась я, и с трудом начала припоминать с чего же нас начинали обучать в ордене. — Ты дыханье ей для начала поставь, а то побежит десяток ярдов и сипит как удавленник. Ведь благородным девицам полагается пару шагов сделать и уже запыхаться.

— Н-да... — похоже, теперь и Гертруда осознала всю необъятность добровольно взваленной на нас работы. — Что-то я не подумала, за что мы собираемся взяться. Тяжелый случай!.. А может как-нибудь так, малеха и хватит?..

Похоже Герта уже двадцать раз успела пожалеть, что вообще подняла эту тему. А я взяла да уперлась не на шутку — девочку надо будет учить и точка! Я живо сообразила, что по инаковости поведения Агнесс от нашего ее и вычислят.

— Девочки, то что мы собираемся затеять очень серьезно! Нам надо либо оставлять все как есть, либо по-путевому с ней заниматься. Если будем все делать спустя рукава и жалеть ее — в первой же переделке загубим девку! Посмотрите на нее, — мы все дружно уставились на Агнесс, отчего та смутилась и уткнулась взглядом в землю. — Доспех на ней абы какой — плохонькая кольчужка! Из оружия — одноручный меч! И так уже потенциальная жертва, а если еще неумеючи в драку полезет, то все, пиши — пропало!

— Ты шибко умными словами-то не бросайся. Тоже мне потенциальная! Я ить таких и не знаю! — тут же поддела меня старшая сестра, едва я попыталась поумничать. — Никто и не спорит, что учить ее надо. Только как? Ты вроде у нас самая грамотная, вот и подскажи!

— Давай, давай! — поддержала ее Юза, довольная, что такую обузу можно переложить на чужие плечи. — Ты у нас за старшую, вот и крутись!

— Ой, язвы! — протянула я, понимая, мне не отвертеться. — Переложили со здоровой головы на больную, и довольнехоньки!

— Это кто еще больной, а кто здоровый?! — мгновенно вскинулась Юозапа.

— Так, ладно! — прервала нашу назревающую перепалку Гертруда. — Определитесь сначала, что к чему и как ее учим, и все дружно приступаем с завтрашнего утра.

— Для начала нужно укрепить физически, — начала прикидывать вслух необходимые этапы. — А там и удар поставить не плохо бы.

— Может пусть рядом с конем бежит? — полувопросительно, полуутвердительно предложила Юза. — Возьмется за стремя и чешет рядом?!

— И когда мы в ауберг к августинцам прибудем? К нурбанским колядкам? — поинтересовалась у нее Гертруда.

— Вообще-то, это мысль! — поддержала я Юозапу. — Мы же лошадей не все время на рысях гоним. Как только на шаг переходим, пусть она мелкой трусцой рядом бежит. Тоже неплохая тренировка. А к концу недели или на следующей — с распевками совместить можно.

— Ага, а еще пусть по щиту удары отрабатывает, — предложила свой вариант тренировок старшая сестра, включаясь во всеобщий мозговой штурм. — Помните у нас старый щит толстым слоем тряпок и кожи обматывали, и мы учились — лупцевали что есть силы?

— Да, было, — покивала я задумчиво. — Дерево какое-нибудь приспособим под это дело...