Ты нам нужен

На стихийно устроенных выборах нового главы победил приёмный сын Евлания — Самюэль Стон.

На этом печальные события не завершились. Вспыхнувшая гражданская война разделила население на сторонников и противников нового руководства.

Аркус стал возмутителем спокойствия на всей планете и всепланетный парламент вынужден был немедленно вмешаться..."

Что же предпринял всепланетный парламент нам так никогда не удалось узнать, так как Мот, до этого держащий себя в руках, сдал, и, упав на колени и обхватив голову руками, разрыдался в голос.

— Спокойно! — проговорил властно Лабан. — Никто не погиб, а Самюэль находится в тюрьме за пиртство.

— Как это? О чём ты? — слёзы Мота высохли, словно по волшебству. — Что ты плетёшь?

— Плетут кокон бабочки, — наставительно заметил Лабан, — а я говорю. И я сказал то, что ты только что слышал. Это в той реальности произошло всё, а мы создадим новую реальность.

— Машина? — поднял глаза Стон.

— Именно. С помощью этой штуковины мы перекроим всю историю, а что не понравится — вообще уберём. Мы создадим добрую, справедливую жизнь для всех людей, а то, что наделал за всё это время Лардис, мы исключим из временного развития общества.

— Зачем всё исправлять? — спросил Билл. — Достаточно устранить одну деталь и всё будет хорошо.

— Да, я знаю, но я слишком давно ждал этой минуты и не знаю, что говорю. Ты прав!

Пойманное нами воздушное такси, умудрившись не попасть в пробки, за несколько минут домчало нас по адресу, где мы оставили машину времени.

Всё в комнате оставалось в том виде с тех пор, как мы были здесь в последний раз. Выполняя инструкции Лабана, сюда никто не должен был входить. У Лабана никто не стал бы лезть сюда без спроса.

— Какого числа и в каком году всё началось? Ты помнишь? — спросил Лабан.

— Конечно, ещё бы не помнить! — ответил Стон. — Это началось четвёртого апреля две тысячи двести семьдесят пятого года с той разбитой чашки.

— Чашки? — изумились мы.

— Да. Потом расскажу. Сейчас нет времени, — он явно торопился.

— Мы отправляемся в двадцать восьмое марта две тысячи двести семьдесят пятого года.

— Зачем? — удивился Мот.

— Там видно будет, — начал темнить Страст, но в подобной ситуации спорить с ним было бы себе дороже. — Кто — нибудь остаётся? — Не получив ответа, он взял пульт дистанционного управления и положил его в карман рубашки, который застегнул на все пуговицы и молнию. Затем он нажал на знакомый нам рычажок.

Глава 21.

Вновь темната обрушилась на нас, но перемещение довольно быстро закончилось. Мы стояли посреди большого зала. К нашему счастью, там никого не оказалось.

— Где твои покои? — спросил Лабан.

Стон хотел было уже повести нас за собой, но Страст схватил его за руку.

— Туда можно пройти незаметными? — продолжал вопрошать Лабан.

— Да, можно пройти по потайному ходу, выстроенному отцом на "всякий случай", как он называл подобное.

— Веди! — коротко приказал Страст. Мы направились к стене, на которой Мот отодвинул одну понель и мы стали подниматься по крутой винтовой лестнице.

Мот нажал на едва заметный выступ, стоило лестнице закончиться, часть стены отъехала и мы оказались в просторной солнечной комнате.

— Вот, моя комната! — Стон превратился в радушного хозяина. — Прошу входить, господа!

Хоть он и держался серьёзно, всё это выглядело несколько комично.

Комната всем понравилась. Мы сразу, не стесняясь, развалились на мягких и воздушных диванах, которыми изобиловала комната. Диваны были завалены подушками, что

создавало ещё больший конфорт.

На столе стояла фотография большого корабля.

— Что это? — спросил Билл, любуясь величавостью и мощью железного гиганта.

— Это "Могучий" — самое лучшее судно на планете. — Мот внезапно взгрустнул.

— И на нём ты был капитаном? — подал голос Ферм.

— Да.

На одной из стен висела большая кривая сабля. Ножны и рукоятка были усеяны всевозможными драгоценными камнями.

— Красота! — я откровенно любовался чудесным изделием рук неизвестного мне мастера.

— Да, красиво, — кивнул головой Мот. — её отцу подарил один друг, занимающийся подбором подобных игрушек в свою коллекцию.

— Хотел бы я на неё посмотреть, — заметил я.

— Может быть, мы это устроим.

— Я был бы крайне рад. С детства люблю такие вещи: красивые и настоящие.

Все разбрелись по комнате, разглядывая диковинки, которыми изобиловала комната.

Громко пробили часы. Прозвучало три удара и Мот занервничал.

— Что с тобой? — поинтересовался лабан.

Я в это время воднимался для переодевания к столу. Спрячьтесь, а то можете напугать меня.

— Тебя? — не поняли мы.

— Да, меня в этом времени.

Мы спрятались за диванами. И весьма вовремя сделали это. Широко распахнулась дверь и в комнату вошёл Мот. Он был совсем молод, даже юн, но это не мешало ему носить морской капитанский белый китель с непонятными мне знаками различия. Он был чем — то недоволен.

— Почему? Почему так случилось? — задал он сам себе вопрос и с размаху запустил фуражку в кресло. — Как она могла? — негодовал он. — Ну и ладно, я ещё докажу ей, что я лучше, чем этот выскочка Кичик. Всё ещё впереди!

Он сел в кресло и положил ногу на ногу, затем глянул на часы и подошёл к шкафу, откуда извлёк лёгкий серый костюм, возвещающий о членстве в каком — то клубе.

Вновь усевшись в то же кресло, он положил костюм рядом и стал его разглядывать.

Я уже находился у него за спиной и, протянув руку, нажал на одну из нервных точек на ней. Мот рухнул набок.

Усыплять я могу очень качественно и быстро.

— Эй, — взнегодовал Мот — номер один. — Ты его там на радостях не придушил?

— Жить будет, — ответил я, — а вот крепкий и здоровый сон ему обеспечен.

— Надо бы ему рот заклеить, а то как бы орать не начал, — предложил Ферм.

— Дельная мысль, — поддержал его Стон, — а то от этого юнца можно всякого ожидать.

Рот был мгновенно заклеен широкой лентой лейкопластыря, выуженного из аптечки неотложной помощи, выуженной из недр одного из шкафчиков Мотом. Там же оказалась и бутылочка с какой — то вонючей гадостью, которая тоже была извлечена на свет белый.

— Что это? — поинтересовался Лабан.

— Хорошая вещь, — ответил Стон. — Стоит нюхнуть и в чувство приведёт даже в конец пьяного.

— Давай проверим! — предложил я.

Мот поднёс к носу Мота — номер два ватку, чуть смоченную вонючкой, и тот, замахав руками у лица, начал приходить в себя. Он сперва открыл глаза, закрыл, вновь открыл широко — широко, попытался закричать, но это ему сделать не удалось, так как пластырь хорошо сделал своё дело.

Конечно, любой испугался бы на его месте. Пятеро громил склонились над ничего неподозревающим парнем.

— Спокойно, — сказал Мот своему двойнику, — не дёргайся. Мы — друзья.

Парень, увидев Мота, раскрыл глаза ещё шире, хотя, это казалось уже невозможным.

— Всё хорошо! — сказал ему Мот, а мы кивнули, подтверждая правоту сказанных им слов.

Бедняга, мне его было жаль, но тут уж ничего не поделаешь.

— Сейчас я тебе всё расскажу, а ты внимательно выслушай. Я — это ты..., — разговор продолжался несколько часов.

Нас не беспокоили и лишь, однажды, когда Мот не спустился к обеду, за ним поднялся дворецкий, но Мот, пришедший с нами, отослал его назад, так и не отворив дверь.

— Теперь ты всё знаешь, — сказал Мот — номер один, — и отлепил пластырь с уст Мота — номер два. Тот лишь тихонько ойкнул и потёр губы, снимая с них прилипшие кусочки клея.

— Неужто, всё это правда? — спросил он ошеломлённо.

— Да, малыш, так оно и есть, — ответил Мот — номер один. Он обращался со своим двойником, словно с младшим братом. Он не мог привыкнуть к мысли, что беседует с самим собой, хоть и в несколько иной ипостаси. Так, возможно, было даже и лучше.

— Что вы хотите от меня, конкретно? — поинтересовался он.

— Ты должен помочь предотвратить нам весь ужас того, что может случиться с Аркусом и ты, то есть, я, не должен стать изгоем в собственной стране и не должен стать врагом собственного отца. Народ не должен разочароваться в своём Моте.

— Я готов! — решительно вздёрнул подбородок Малыш. Для удобства и я буду называть его так, дабы не путать читателя лишний раз.

В свои юные годы Малыш был уже довольно решителен и не бросал слов на ветер. Командование кораблём и награды это подтверждали.

— Что я должен делать? — Малыш был готов к действию.

— План мой прост. Вот он...

* * *

* * *

* *

План Мота, действительно, был несложен, но рискован, ибо стоило вовлечь в него посторонних людей, а если они и поняли то, что их водят за нос, то нам не поздоровилось бы.

Малыш спустился в кабинет отца и попросил прощения за то, что не спустился к обеду, сославшись на головную боль, которая мучила его уже несколько дней. Прощение немедленно было получено.

Затем Малыш обошёл весь дом и переговорил отдельно, по большому секрету, с каждым из охранников, заставив их надеть, пылившиеся в чуланах, бронежелеты. Стражники были сильно удивлены, так как надобность в них отпала много — много лет назад. Однако, личная гвардия не привыкла обсуждать приказы своего хозяина и командира. Некоторые из них служили на корабле, под командованием капитана Стона, и знали, что тот зря суетиться не станет. Кроме того, Мот сказал им ещё кое — что.

Всё было подготовлено и оставалось ждать условленного часа. Малыш принёс, самолично, поднос с различными фруктами и редкими явствами и мы подкрепились.

От нечего делать я начал листать книгу, захваченную мной из библиотеки.

— Эгей! — воскликнул невольно я. — Полюбуйтесь!

Действительно, было на что взглянуть. Три четверти текста всей книги исчезли. Последняя дата, которая была в книге — две тысячи двести семьдесят пятый год. Остальные листы были девственно чисты.

— Вот это и называется изменить время, — заметил Лабан. — Время ждёт то, о чём стоит вписать, ибо этого ещё не случилось. — Он был, как всегда, прав.

За разговорами мы не заметили как наступил вечер. До задуманного нами оставалось несколько часов и каждый занялся своим делом. Лишь только Мот и Малыш о чём — то оживлённо шептались в углу, никого к себе не подпуская.

— Нужно обговорить ещё несколько деталей, — наконец, соизволил обратиться к нам Мот.

— Вся стража предупреждена? — спросил Лабан.

— Да, — кивнул Малыш.

— Извини, Малыш, но нам с тобой придётся ненадолго поменяться ролями. На час я буду хозяином положения, а тебе придётся выступить в роли созерцающего, но главная роль, всё — равно, остаётся за тобой. Ты не забыл?

— Нет, Мотти, — ответил Малыш. — Я всё помню. — Он взглянул на часы. — Пора начинать.

Наступила пора главного действия.

— Не волнуйся! — шепнул Мот Малышу. — Всё будет тип — топ.

Малыш, следуя нашему плану, отправился на ужин, который проходил в большом зале на первом этаже. Мы же находились в коридоре в гвардейской форме. Для того, чтобы не напороться на желающих узнать, что тут делают незнакомцы, на нас была форма с немалыми погонами, к которым никто не рискнёт полезть с распросами. Благо, что офицеры гвардии нечасто баловали своим внимание этот дом и стражники не знали в лицо всё своё начальство. Мы же, оставаясь в коридоре, играли роль, своего рода, почётного караула при высоких персонах, и были ловушкой, готовой захлопнуться в любую минуту.

Больше всего пришлось повозиться с Мотом. Его необычайное сходство с Малышом не должно было обращать на себя внимания, и, в конце концов, выход был найден. Парик, усы и немного глупая бородка до неузнаваемости изменили его облик. Малыш, в порыве юношеской страсти, порывался приклеить пару бородавок для полной консперации, но Мот в корне присёк это предложение. Он и так выглядел нелучшим образом, но, зато, теперь в нём никто не узнал бы молодого бравого капитана Стона. Для большей убедительности Мот немного прихрамывал, так как могли найтись люди, хорошо знающие его походку.

Теперь всё было готово. До того как должно было начаться представление оставалось совсем мало времени. Следуя наставлениям Мота, Малыш ни под каким предлогом не должен был дотрагиваться до красивой отцовской чашки, привезённой им с востока.

Ужин проходил в идиллической тишине, которая в любой момент могла прерваться.

— Скоро они начнут, — тихо сказал Лабан, тоже нацепивший усы и надевший очки, которые првращали его в простодушного чудака. — Не услышав сигнала, они занервничают и будут действовать стихийно.

— Начнут с нас? — также тихо осведомился Билл.

— Надеюсь, иначе мы можем провалиться. Думаю, что они не оставят без внимания офицеров, которые могут им пригодиться.

Ферм в предвкушении драки осторожно начал разминать кулаки. Кобуры были растёгнуты, чтобы при необходимости не терять драгоценных секунд.

— Похоже, началось, — прошептал Билл.

К нам шёл десяток солдат в полном вооружении.

— Просим Вас сдеть оружие и следовать за нами, — приказал, скорее, а не попросил один из них с нашивками сержанта. Это была банальнейшая фраза, обыгранная миллионы раз, но заменить её на другую человечество так пока и не смогло.

— Что вы от нас хотите? — несколько испуганным голосом спросил Лабан. Его актёрские данные не вызывали сомнения. — Что это значит?

— В ваших же интересах, господа, не поднимать лишнего шума. Тогда никто не пострадает.

— Ты так думаешь? — спросил я и мы прыгнули.

Пятеро из наших противников оказались на полу, так как я сшиб двоих обеими ногами в прыжке. Я упал на спину, но сделав кувырок, мгновенно оказался на ногах.

Оставшиеся пятеро приняли стойки. Наступила фаза, когда протовники забывают об оружии, так как в них просыпаются зверенные инстинкты. Фаза озверения пришла удивительно быстро. Один из стражников, наиболее смелый, попытался, сделав вертушку, ударить ногой в лицо Билла, но быстро был схвачен за неё и через несколько секунд взвыл от боли — наш молодой мастер — детектив в некоторым наслаждением свернул ему ногу. Повреждений это никаких не принесло, но болевых ощущений было предостаточно.

Первые, поверженные нами, противникиначали приходить в себя и заахали, хватаясь за ушибленные места. Ну и ладно, сами напросились. Мы к ним первыми не приставали.

Оставшиеся четверо четверо попытались выхватить оружие, поняв, что дело намного серьёзнее, чем они они рассчитывали. Но успокоились, увидев, пять направленных на них пистолетов.

На шум, издаваемый нами, распахнулись двери обеденного зала и к нам выскочили встревоженные лакеи, а за ними и глава вместе с сыном. Малыш заметно нервничал, но увидев нас и валяющихся стражников, он заметно успокоился.

— Стража! — вскричал Евлакий Стон, но сразу понял, что она, как раз, и валяется у его ного, а оставшиеся на ногах солдаты, мгновенно побросали оружие, стоило дверям открыться. — Что здесь происходит? — требовательно спросил он. — Офицеры, объяснитесь, если не хотите одеть солдатские мундиры.

— Не надо нас пугать, господин Стон, — сказал на это Страст. — Только что была предотвращена попытка государственного переворота.