— Никому вы не молитесь, — хмыкнул Какаши, — оттого что знаете: никто кроме вас самой вам не поможет. Но вы сами себе противоречите. Вы боитесь предательства Наруто, но обвиняете его в измене!
Пятая примолкла, и Хатаке понял, что она вот-вот разразится длинной речью, и сейчас соображает, с чего бы начать.
— Не прибедняйся и не притворяйся, будто ты не способен проследить мою линию поведения, Какаши. Наруто в Конохе не любят. Максимум, на что он может рассчитывать — это равнодушное отношение. В лучшем случае. Ну а большинство взрослого населения Деревни еще не забыло битвы с кьюуби и едва ли забудет в ближайшие лет пятьдесят. Рана, нанесенная Конохе Девятихвостым, давно зажила, и нынче уже никто не станет распускать сопли и брызгать слюной, требуя 'изничтожить порочное дитя', как было сразу после гибели Четвертого. Помнишь, какой хай тогда поднялся? И ведь никто, Какаши, никто и не вспомнил, что это 'порочное дитя' — сын их любимого и обожаемого спасителя. Ну а теперь? Высшие советники Митокадо и Утатане относятся к Наруто как к своей собственности. 'Дзинчурики — ценное оружие!' — говорят они мне. К Наруто привыкли, но в его существовании все по-прежнему видят угрозу Конохе. Я могла бы рассекретить данные о том, что Наруто победил шукаку во время штурма Деревни союзными силами Звука и Песка, и тем самым защитил деревню от гибели. Или о любом другом из его многочисленных подвигов. Я могла бы раскрыть людям глаза на то, как много Наруто сделал для них, заставить их чувствовать перед ним вину за то отношение, которому они его подвергали всю жизнь. Вероятно, со временем они б даже полюбили его не меньше, чем любили его отца. Но я не могу обнародовать эту информацию. Почему? Во-первых, все, касающееся дзинчурики, должно быть засекречено. Биджуу — лакомый кусочек отнюдь не только для Акацки. Во-вторых, я, как правитель, обязана пользоваться общественными настроениями. Это обвинение в измене, которое напечатали в газетах, абсурдно. Но абсурдно оно лишь для тех, кто хорошо знает Наруто: тебя, Ямато, Асумы, Ируки, его друзей из молодого поколения. Среди прочих жителей Конохи нет единого мнения, и это мне на руку. Люди сомневаются в предательстве Наруто, но и не исключают подобной возможности. Это одновременно дает мне возможность избегать голосов протеста сейчас и с легкостью снять обвинение в будущем, объявив ошибочным. Ничего с Наруто не будет. Придет срок, и я верну его в Деревню.
— Эх... он так старался заполучить уважение и любовь жителей Конохи, а вы швырнули все его усилия в помойное ведро, Хокаге-сама, — упрекнул ее Хатаке. — Вы унизили моего лучшего ученика.
— Какаши... мне тоже больно и неприятно использовать Наруто против Орочимару. Орочимару обратился ко Злу, когда мы с Дзирайей и Третьим за ним не усмотрели... Это только наша ошибка. Да, втягивать в это Наруто — подлость. Но у меня нет выбора. Орочимару стал на порядок сильнее нас с Дзирайей. И он почти добился бессмертия, а мы уже немолоды. Мы дряхлеем, Какаши. Время никого не щадит.
— А 'Белый Хлад'? Что это за препарат?
— В теории он позволяет Наруто контролировать силу биджуу вне зависимости от ее объема. Но если ты не соврал, на практике пока получается наоборот.
— Чья работа? Нара?
— Да, а что? Ты недолюбливаешь этот клан?
— Нет... вовсе нет, — произнес Какаши с горьким сарказмом, — отличные фармацевты, все у них получается безупречно... с сотого раза! Идиоты! Привыкли, что у них подопытного материала завались! Как они не могут взять в толк, что дзинчурики-то один? Этот 'Белый Хлад', он, что, позволяет Наруто использовать какую-то технику для удержания Лиса в узде?
— Технику? Ты в своем уме, Какаши? Даже Четвертый не смог покорить кьюуби своей воле — всего-навсего запечатать. Не существует техники, с помощью которой человек смог бы возобладать над биджуу. Ни одному из смертных это не дано.
Хатаке изумленно заморгал.
— Тогда как?
— Очень просто. Проще некуда. 'Белый Хлад' — это стимулятор не для Наруто, а для Лиса.
— То есть... это психотропный препарат?!
— Ага.
— Да вы... вы, — возмущению дзеунина не было предела, — вы понимаете, что сделали?! Думаете, можно скормить кьюуби таблеточку, и он станет ласковым и послушным?
— Какаши! — рявкнула Пятая. — Не забывай, где находишься и с кем разговариваешь! 'Белый Хлад' — не твоя зона ответственности и его разработка тебя не касается! И хватит болтовни! Слушай мой приказ: пока находишься в Деревне и никуда не уходишь. Скоро вернется Дзирайя, тогда мы и перейдем ко второму этапу моего сценария. Теперь ты тоже с нами. Забудь о Наруто, забудь о Ямато — обо всем на свете забудь, кроме нашего плана. Кульминация близка, и от всех нас потребуется все, на что мы способны. Завтра я обрисую тебе алгоритм действий и опасности, которые нас подстерегают, а пока иди. Я должна написать письмо даймё. С войной откладывать нельзя. Отвечай: я могу на тебя полагаться? Могу тебе доверять?
Уже много-много лет никому не удавалось привести Какаши в такую ярость. Но это уж слишком. Пятая, конечно, по-своему права, но дзеунин едва ли поймет ее сейчас, не обмозговав все хорошенько.
— Так точно.
— Я рада. Теперь убирайся.
Буркнув: 'Есть', он направился к двери, но, сделав несколько шагов, замер и оглянулся.
— Хокаге-сама... вы так много открыли мне сегодня... Прошу, сделайте мне еще одно одолжение. Скажите, зачем все-таки потребовалось это обвинение в предательстве? Ради чего моя команда вынуждена скрываться подобно уголовникам?
— А ты еще не догадался, Какаши?
Пятая не сменила позы, не ухмыльнулась, ни словом, ни жестом не выдав своих намерений. Но, взглянув в ее карие глаза — глаза, уже вдоволь насмотревшиеся на смерть и кровопролитие еще до того, как он появился на свет, видевшие Хаос и неописуемое Зло, познавшие такую реальность, что хуже любого кошмара, Какаши внезапно осознал, насколько он смешон, глуп и мелок перед нею.
И тотчас же все понял.
* * *
Двадцать первого февраля они тайно пресекли границу Края Рек. Третьего апреля они поднялись на борт судна, увозящего их прочь от материка и берегов земли, принесшей им столько испытаний. Нет, бывали в их жизни битвы и посуровей. Случалось, им приходилось выбирать между верностью Конохе и предательством, но чтобы САМА Деревня, да еще без повода, отказалась от них... такого им еще переживать не выпадало.
'Седьмое звено'. Значат ли теперь хоть что-нибудь эти слова?
Наруто не отчаивался. Предаваться отчаянью — все равно, что гнить заживо, и генин всегда старался смотреть на жизнь с позитивной стороны. Даже когда она пинала его так, что, казалось, на ноги подняться уже невозможно.
Правда, пацан, которого они выкрали прямо из дворца в Каваго, по глупости и малости лет гнул, мол, отчаянье — нормальное и свойственное для человека чувство, а вот с чем нельзя смириться, что действительно разлагает человека — так это ложь и лицемерие. И сколько б Наруто не доказывал ему необходимость лжи в некоторых ситуациях, он оставался непреклонным. Ха. Вот дурак. Да если б Наруто не врал, он до сих пор бы штаны в академии коноховской за партою протирал!
— Давайте хоть имя ему какое-нибудь придумаем, — предложил он как-то Сакуре с Ямато, которого всю дорогу до побережья волок на загривке, — а то Хикавой нельзя звать его — вдруг кто услышит? Спалимся!
— Эх, Наруто, — отозвалась куноити, — все бы тебе что-нибудь выдумывать. Ведь не может быть человека без имени. Традиция — традицией, но его мать не могла не дать ему 'детское' имя, которое он и носил бы до вступления на престол.
— Нет у меня имени, — заявил Хикава со спины Сакуры. Глубоко потрясенный сотрудничеством его отца с преступником Орочимару, он более не сопротивлялся и не пытался убежать. Да и некуда ему было бежать. Хикава Ген вот-вот преставится, а Йоахима Рунна нет в Каваго, и где он шляется — непонятно. Вернувшись в столицу, мальчик станет заложником, игрушкой в руках господствующих там капиталистов и аристократов. По иронии судьбы, в компании своих врагов он находится в большей безопасности, чем в окружении соотечественников. — Моя мать умерла, подарив мне жизнь. А слуги и вассалы называли меня просто 'молодой господин'.
— Ну а твой отец?
— А батюшка меня в основном 'недоумком' величал, — вздохнул паренек.
— Мда... Но ты не против, если мы тебя как-нибудь назовем? Или сам предложишь?
— Да мне плевать, — безучастно отвернулся Хикава, — делайте, что хотите. Вы и так дел наворотили — не разгрести.
В силу некоей причины, или, вероятно, какого-то события, о котором их шаткое положение и вынужденная спешка не позволяли разузнать поподробней, отряд 'Нефрит' не преследовал их. И не было ни единого намека на то, что их вообще ищут. Ямато, большую часть дороги дремавший и, по подозрению Наруто, проводивший ускоренную регенерацию организма неведомыми генину древесными техниками, выразил свою точку зрения так:
— Какаши-семпай вспугнул Рунна и его 'Нефрит', вынудив их бежать из Края Рек. Им не до нас.
Что верно, то верно, Какаши-сенсей их выручил. Его вмешательство и составляло основную часть уверенности и оптимизма Наруто, хоть его и снедал стыд за собственную беспомощность и необходимость опять надеяться на наставника.
Отсутствие погони позволило им немного расслабиться. Делать этого, само собой, не стоило, но напряжение последних двух недель давало о себе знать. Несколько дней прошли в ожесточенных спорах, какое имя лучше подойдет мальчику. В итоге сошлись на скромном имени Сайто.
Вопреки ожиданиям Наруто, 'Якумо', пиратский корабль, подобравший их, оказался не грозным боевым судном, а обычным легким транспортником. Скорей даже большой яхтой, а не кораблем. Его команда состояла сплошь и рядом из сурового вида мужиков, но лишь в том смысле, что море для них являлось родной и привычной стихией. На головорезов и бандитов они, положа руку на сердце, не похожи были ничуть. Экипаж корабля, как Наруто выяснил потом, не занимался грабежом, и только пара матросов в прошлом участвовали в абордаже. Настоящие пиратские суда, пояснили они, редко подходили так близко к побережью, предпочитая нападать на купеческие сухогрузы в открытом море. А они, ведомые своим вечно подвыпившим красноносым капитаном, перевозили контрабанду из одной страны Востока в другую, занимаясь, время от времени, даже легальной торговлей. Черный Риф был не просто сборищем пиратов, а хорошо организованной структурой с разделением обязанностей и сложной системой прав и привилегий. Своеобразным крохотным государством посреди океана с адмиралом-префектом во главе.
— Черный Риф — это не остров, а маленький атолл, ставший центром крупного плавучего города. Когда-то он входил в состав Края Рек, — просветил их с Сакурой капитан Ямато, когда они расположились в отведенной им небольшой каюте, впрочем, достаточно просторной для четверых человек, — отсюда и титул 'адмирал-префект'. Во времена междоусобных войн Черный Риф, служивший базой военно-морского флота, откололся вместе с этим самым флотом и провозгласил независимость. Хикавы старались вернуть его под власть Каваго, но Риф год за годом наращивал флот за счет собирающихся там пиратов со всего Востока.
— Да, я читала что-то такое, — пробормотала Сакура, слегка обиженная нуждой вновь делить комнату с мужчинами.
— Они оскорбили нас, решив отделиться! — Сайто взгромоздился на свою койку и сел, скрестив ноги. — Но мы нашли им лучшее применение, чем участь быть завоеванными нами. Пускай их гордость послужит Краю Рек!
— В смысле? — не понял Наруто.
— Недавно Хикава Ген заключил с адмиралом-префектом Мутэ Юдзи соглашение, по которому Риф обязывается не нападать на суда Края Рек, защищать его морские границы и выплачивать бывшему сюзерену умеренный налог, а Хикава, в свою очередь, отказывается от претензий на атолл и закрывает глаза на грабеж курсирующих в его водах торговых кораблей других стран Востока и Запада. В частности — транспортов Катунийской Империи.
— Чего-чего?! Катунийская Империя? Это еще что за перцы?
— Эти 'перцы', Наруто, сумели завоевать себе самую большую по территории страну в мире. По сравнению с ней владения любого из даймё Востока просто смехотворны, — блеснула знаниями Сакура. — Это же из курса мировой истории. В академии проходят!
Наруто промолчал. Чем он занимался в академии, и куноити, и Ямато хорошо знали.
— Не бери в голову, Наруто, — успокоил его Ямато. — Катунийская Империя — одна из стран Запада. Она действительно обладает наибольшей протяженностью, однако большинство ее территорий находятся на крайнем севере и в диких, только-только покоренных землях. Они очень слабо заселены и не используются даже на сотую долю от их потенциала. Так что Катунийская Империя — далеко не самая могущественное государство Запада. Из-за низкой плотности населения и нехватки пахотных земель она сильно зависит от внешней торговли, и значительная часть ее морских торговых путей пролегает вдоль берегов Востока. А пираты Черного Рифа на них паразитируют. Вот и все, что тебе нужно знать.
— А там, на Черном Рифе, мы увидим катунийцев?
— Разве что в качестве рабов, — сказал тоже заинтересовавшийся беседой Сайто. — Пираты берут экипажи захваченных судов в плен и продают в страны Юга, где рабство в порядке вещей.
Сакура поморщилась. Ямато безразлично прикрыл глаза и сразу уснул, развалившись на койке.
* * *
К вечеру поднялся ветер, столь жестокий, что выходить на палубу стало небезопасно. Крутые черные волны вставали на пути у небольшого суденышка, вздымаясь все выше и выше, и Наруто, хоть и не смыслил ничего в мореходстве, заподозрил приближение шторма. Матросы заметались, убирая паруса, расправляемые им при попутном ветре, чтоб старенький дизель не надорвался. Вокруг царила атмосфера тревожного ожидания, но контрабандисты, не изменяя привычке, все так же орали друг на друга, ругались и шутили, из чего Узумаки заключил, что серьезной опасности им не грозит.
Похоже, этот Мутэ Юдзи и впрямь был другом Какаши-сенсея. Их не заперли в каюте, не ограничивали их передвижений (только в трюм, где хранились бочонки с контрабандным саке, попросили не заходить), а за то, что 'Якумо' был вынужден прервать рейс и, бросив все дела, везти их на Черный Риф, никто им и слова не сказал. Адмирал-префект велел — они исполнили. Мутэ Юдзи тут боялись, а о том, что Сайто — сын Хикавы Гена, просто знать не знали.
Но самым ценным преимуществом их нового статуса стало гостеприимное отношение капитана, пригласившего их на неожиданно роскошный ужин, который они, две недели питавшиеся вяленым мясом и пищевыми пилюлями, смели в мгновение ока. Ямато, ярый противник пьянства на задании, безмятежно спал в каюте, вымотанный дорогой, а потому Наруто с Сакурой согласились на несколько тостов, предложенные капитаном. Спустя пару минут генин даже приспособился к корабельной качке и научился не разливать саке всякий раз, когда 'Якумо' срывался с гребня волны и начинал движение навстречу новой. Сайто, не обращая внимания на происходящее за столом, сосредоточенно жевал жареную куриную ногу. На побережье Наруто подыскал для него простую крестьянскую одежду взамен изорвавшихся и висевших лохмотьями дворцовых нарядов. Паренек такой трансформации не противился, а напротив — отнесся с воодушевлением, чем вызвал одобрение со стороны синоби. Сайто мог быть гордым и снобистым до невозможности, но для своих десяти лет он обладал невероятным умом и проницательностью, каких Наруто никогда не встречал у детей его возраста.
