— Помощнички, ядрена корень, — сплюнул Семенов. — Конечно, если на востоке фрицы, так им в свой сектор и не выйти! Ладно... хрен с ними...
— Еще спрашивают, нет ли среди новоприбывших...
— Воскресших, что ли? — переспросил Семенов.
— Нет. — Солдат по-мальчишески замотал головой. — Именно кто недавно здесь...
Семенов медленно повернул голову и внимательно на меня посмотрел.
— Так, — он кивнул, — товарищ майор, в связи с приближающейся атакой поступаете ко мне в подчинение. Отобьем атаку — пойдете по своим делам. Можете под пули особо не подставляться. А сейчас просьба — сходите к американцам и узнайте, почему они вас ищут...
— А почему, собственно, вы решили, что они ищут именно меня? — Я понял, что Семенову я не особо нравлюсь.
— Ну вот и узнайте, пожалуйста, вас или не вас они имеют в виду, — новоприбывших у нас вообще мало бывает... А я сегодня уже не в состоянии... Потом мне расскажете, чем дело кончилось...
— Слушаюсь, товарищ лейтенант, — ехидно ответил я и понял по глазам Семенова, что наш счет сравнялся.
— А если желаете, товарищ майор, — попытался парировать Семенов, — можете принимать на себя командование ротой как старший по званию.
— Да нет. — Я беспечно махнул рукой. — У вас все равно лучше получается, а у меня свои дела... Не бойтесь, не подведу...
— Надеюсь, — отозвался Семенов, и я зашагал с Потоцким к армейскому грузовику, который виднелся на выезде к улице...
Я решительно не мог понять — откуда у меня берутся силы для того, чтобы удивляться... Нет, неправильно... Я опять был потрясен... И потрясен в буквальном смысле этого слова — меня несколько раз прилично тряхнуло, — быть этого не может... А вдруг это как во сне? Когда ты видишь именно то, что хочешь видеть, удивляешься даже во сне до глубины души... А потом... потом просыпаешься и понимаешь, что это был сон... Всего лишь сон...
Я до сих пор сидел, обалдело раскрыв рот и глупо улыбаясь...
Гарольд подливал мне в стакан, а медведь продолжал порыкивать... Но это уже отошло на второй план — я сидел и смотрел: темные волосы, голубые глаза, хрипловатый голос... Джей! Это настоящая Джей! Это не привидение! Настоящий живой человек, совсем не напоминающий фантом...
— Я, Странный, сама не знаю, что это было, — растягивая слова в своей обычной манере, говорила Джей, накладывая себе крабовый салат из хрустальной вазы.
— Подлить ли вам вина, о прекрасная дама? — услужливо спросил Гарольд.
— Нет, спасибо, вот гляди, — сказала она, повернувшись на стуле спиной ко мне.
На ее комбезе, чуть ниже лопатки, зияла та же самая прожженная дыра, обрамленная пятнами запекшейся крови.
— Было безумно больно, — продолжала Джей. — А потом провал — темнота... представляешь? Очухалась я возле железной дороги, узкоколейка тут на востоке, ржавая такая... Меня Стив подобрал...
— Да, я, — кивнул солдат в камуфлированной каске, с тонким орлиным носом и синими глазами, который сидел по другую сторону от меня. — Она похожа на одну русскую медсестру — ее звали Танья! Я подумал — неужельи Танья и здесь попала...
— Сюда, — поправила Джей и рассмеялась. — Представляешь, Странный! Их фельдшер осмотрел мою спину под дыркой — ничего! Вообще ничего! Ни шрама, ни ожога! Совсем! Я, правда, тут офигевала некоторое время — но тут никто ничему не удивляется, и никто ничего не помнит! Как мы сюда попали из этой каменной хреновины?! Ума не приложу!
— Тысяча глюков мне в зад, — пробормотал я смущенно. — Я искренне надеюсь, что ты не какой-нибудь там фантом...
— Ну тебя в реактор, Странный! — воскликнула Джей. — Проснись уже! Я сама ничего не понимаю, думала, ты что-то мне объяснишь, а ты как дроид — дюралевый по пояс...
— Ну а что я тебе могу объяснить, если я сам не помню, как тут оказался, — ответил я.
— Этого не помнит никто, — лукаво подмигнул Гарольд, опрокинув в свою бородатую пасть очередной стакан и смачно, с хрустом откусив кусок куриной голени, покрытой нежным дрожащим студнем...
Я кивнул.
— Я понял, — сказал Стив. — Вы давно уже знакомы... Вы тоже из России?
— А потом, про Отшельника ни слуху ни духу, — вновь сказал я, обращаясь к Джей. — А его я, в отличие от некоторых, видел последний раз живым и здоровым...
— Так, Дэн, закроем эту тему... — Джей нахмурилась, и я понял, что она полностью настоящая...
— Да не закроем ни фига. — Кажется, я переставал быть дроидом. — У меня к тебе, Джей Джокер, вопрос есть...
— Ну? — раздраженно спросила она, будто ничего не произошло.
— Вот тогда, — кивнул я, — в Лихоторо, когда тебе хотелось приключений, ты хотела, чтобы тебя убили на Мертвой Горе, на Олимпе? Ты думала, что я, простой пассажир в поезде, которому доверился твой отец и спас меня и которому я, кроме проблем, ничего не принес, буду спокойно смотреть на твой труп? И даже твой Бореску...
— Странный, какой же ты зануда! — Джей скривилась. — Я тебе сказала: проехали...
— Нет, Джей, не проехали, — твердо ответил я. — Говорю, что думаю, и точка! У меня хотя бы есть оправдание — я ищу любимую... А ты?! Легкую смерть?!! Так нажрись таблеток и оставь записку!!!
— Пошел ты на хрен, меня учить!!! — Джей раскраснелась. — Какой ты в задницу Охотник, если мораль тут читать вздумал?!
— Да-а-а-а... — задумчиво протянул Гарольд, выпустив облако дыма из трубки. — Моя первая на меня так же орала...
Я замолчал, тупо уставившись в скатерть. Джей тоже притихла, делая вид, что ей все до фени...
Скрипели поворотные механизмы древних танков, гудели дизели... Я понял, что мне уже даже здесь становится неудивительно... Я ни о чем не думал, а просто потягивал виски.
— Погадать тебе, красавчик? — тронула меня за плечо смуглая женская рука, немного морщинистая и в золотых кольцах.
— Не надо, Вия, — властным голосом оборвал ее Гарольд, — мужчина должен подготовиться к дальнему переходу... Джам цэре!
Рука поспешно, словно испуганный зверек, соскочила с моего плеча, как будто растворилась в воздухе...
— А потом, что ему гадать, — уже добродушным тоном продолжал Гарольд, глядя куда-то в перспективу 39-й улицы, — он и так знает, что с ним будет...
Я покосился в его сторону, а он, даже не глядя, как истинный мастер, подлил мне в стакан виски ровно на сантиметр.
— Давай ругаться-то не будем, — сказала Джей медленно, тронув меня за плечо.
Я тяжело вздохнул...
— Прости меня и пойми: это мой выбор...
— Прости и ты, — сказал я. — Просто потери меня доконали... Да я не имею права...
— Всегда что-то теряешь, — тут же встрял Гарольд. — Ну а главное — себя не терять, правильно я говорю?..
— Воздух!!! — громко крикнул кто-то, и раздался электрический треск.
Краем глаза я увидел вспышку, в которой ветвился ярко-фиолетовый змеистый разряд, словно воздух или сама картина мира треснули огненным светом. Вывеска "Детский мир" вспыхнула багровым огнем тускло мерцающих неоновых ламп, раздался пронзительный жужжащий треск, а площадь озарилась ярким мертвенно-синим. Вдоль букв вывески, притянутый статическим полем, промелькнул яркий зигзаг разряда...
Я инстинктивно схватился за автомат, Стив тоже передернул затвор своего "томпсона", а Джей выхватила пистолет, озираясь по сторонам.
— Начало-о-о-ось, — с досадой протянул Гарольд, опрокидывая стакан в заросли своей бороды.
Мы жадно вглядывались туда, в небо над крышами домов — там висел багровый пульсирующий диск, который искрился по периметру. Из его нижней части на крышу упал сноп слепящего белого света, и часть крыши пропала: сперва кровля задрожала, будто в зыбком мареве, а затем словно испарилась. Стало видно часть чердачных балок и срез перекрытий, такой четкий и аккуратный, как будто торт разрезали хирургическим скальпелем. Из темноты проема, обрывающегося на уровне окна второго этажа, было видно какое-то шевеление. С чердака по стенам, стрекоча и царапая облицовку, суетливо и резво поползли тараканы, хаотично меняя направления...
— Рота! — раздался над площадью зычный голос Семенова. — К бою готовьсь! За дело Коммунистической партии Советского Союза! За товарища Сталина, нашего вождя! За матерей, сестер и детей наших! Дадим им прикурить! Очистим землю от смрадных гадов!!!
— Англия и Йорк, — нестройным хором крикнул отряд рыцарей. — Славься, Пресвятая Дева! Богородица!
Я попытался пригнуть Джей ниже плоскости стола, а Стив уже полз к укреплениям, где стоял их "студебеккер".
— Да сидите вы спокойно, вы мои гости, — невозмутимо изрек Гарольд, кинув на нас косой взгляд. — Это ненадолго...
Площадь с позициями роты Семенова была на небольшом возвышении, тогда как улицы, откуда предположительно должны были появиться враги, уходили немного под уклон, вниз. Они были достаточно широкими для прострела почти на километр. Позиция достаточно выгодная. Наверное, и это тоже, наряду с полководческим талантом Семенова, сыграло не последнюю роль в несокрушимости укреплений на Тридцать девятой.
Мы с Джей вместе подползли к брустверу, сделанному на искусственной насыпи, которая венчалась пулеметным гнездом с двумя бойцами. Чуть правее от нас стоял один из танков, замерший в ожидании атаки, а прямо за нами, метрах в пятнадцати, остался стол, за которым, как ни в чем не бывало, продолжали веселиться и пировать цыгане, а Гарольд затянул какую-то протяжную песню.
Перед нами же было две линии укреплений с замершими в них фигурами солдат и тускло поблескивающими в рассеянном свете стволами различных калибров.
Чуть поодаль, слева я заметил, как солдаты расчехляют какой-то агрегат. Он стоял на телеге. Это был небольшой дизельный двигатель, от которого тянулась ременная передача к колесу диаметром метра два. К колесу примыкали медные контакты, от которых шли провода к двум устремленным в небо металлическим штангам, оканчивающимся двумя блестящими стальными шарами.
Стив решил присоединиться к нам и лег справа от меня, уложив ствол автомата между двумя мешками с песком.
— Это что за хрень? — спросил я, кивнув в сторону странной машины.
— У нас такая тоже есть, — ответил Стив. — Это машина Теслы, против мороков хорошо помогает... Черт, вот угораздило же...
— И не говори, — кивнул я.
— Вы знаете, — сказал он вдруг, обращаясь к нам обоим, — на фоне песен этих бродяг, этих противных кукарачес, и этих странных шаров, которые плюются электричеством, вся эта стрельба и смерть вокруг выглядят как-то особенно нелепо и безобразно, вам не кажется?
— Ох, Стив, — прыснула Джей, — ты так выражаешься кудряво, прям как Странный, когда выпьет.
— Сейчас по лбу дам, — процедил я сквозь зубы, всматриваясь сквозь ряды почерневшей колючей проволоки в перспективу улиц.
— А что? — возмутилась Джей. — Я правду говорю!
— Наверное, это связано с моей гражданской профессией, — ответил тот с оттенком грусти.
— А кем ты работал? — спросила Джей.
— Я преподаватель литературы, — ответил Стив. — Хемингуэй — мой кумир...
— Никогда я вот этого не понимала... — фыркнула Джей. — Хотя иногда приходит в голову всерьез заняться чтением...
— О! — Стив вскинул брови. — Это целый космос...
— Я глубоко согласен с вашей мыслью, Стив, как ваш коллега, — кивнул я, не отпуская приклада. — Все время, что я тут нахожусь, меня не покидает впечатление, что я в кровавой психушке... Правда, и другие места были у меня не сильно лучше...
— На войне нельзя быть философом, — раздался голос сзади.
Я обернулся: на пустом ящике из-под артиллерийских снарядов на склоне насыпи уютно примостился Гарольд со стаканом в одной руке и бутылкой виски в другой.
— На войне иначе думаешь, — закончил свою мысль бродяга.
— Вот мне тоже всегда так говорили, — ответил я. — Но толку ноль: я нерешительный и мямля...
Меня немного нервировал висящий над домом глюк и стрекочущие тараканы, в бестолковой суете сновавшие перед позицией.
— Уж тебе ли, Странный, не знать, — с горькой усмешкой Гарольд проглотил содержимое стакана, прищурив свой сумасшедший зеленый глаз, — как меняешься ты? Дикость и темнота помогают воевать, а цивилизованность и культурность — только мешают... Войны развязывают неудачники...
— Войны развязывают зажравшиеся ублюдки, — спокойно ответил я.
— И сильно недоедающие тоже, — вновь ухмыльнулся Гарольд.
Он чем-то неуловимо напоминал мне Сатану.
— Есть вещи и хуже войны. Трусость хуже, предательство хуже, эгоизм хуже, — произнес Стив. — Так сказал Хемингуэй.
— Прав был старик! — кивнул бродяга, наливая себе в стакан.
— А я считаю, что эгоизм, — сказал я, — эгоизм — в значении "невнимательность". Все из-за невнимательности. Потом накопление противоречий и...
— А можно сказать, — перебил меня Гарольд, — что война — это диффузия старого и нового...
— Вот развели базар... — проворчала Джей.
— И вообще время — как шоссе... — сказал Стив не совсем к месту, а может, и с каким-то намеком.
Неожиданно наш разговор прервался гулким и нарастающим хором лая собак.
— Смотри! — крикнул Стив, напряженно вглядываясь в бинокль.
Я надел шлем, опустил забрало бронестекла и перевел экран в режим увеличения.
Перспективы обеих улиц были заполнены медленно надвигающийся пестрой массой церберов, отчаянно гавкающих и хрипло рычащих. А из всех близлежащих щелей и канализационных люков, среди мельтешащих тараканов, стали появляться крупные серые крысы, и чуть не в обнимку с ними вылезали кадавры! Зрелище было просто фантастическое, одновременно отвратительное и пугающее! Я ни секунды не сомневался, что режиссером этого спектакля является висящий над крышами глюк.
Гавканье усилилось, и два пестрых потока облезлых псов выскочили на площадь, довершив своим появлением всеобщий хаос этой нечисти.
Постепенно эта хаотическая масса стала приобретать некую упорядоченность и медленно двинулась к нашим передовым позициям.
Что самое неестественное, никто никого из них не трогал, чего в обыкновенной жизни конечно же почти не случалось. А кадавры и вовсе высились над зверьем, мелко перебирая ногами, словно погонщики стада.
— Первая волна! — раздался откуда-то зычный крик Семенова. — Огонь по моей команде!
Рык, погавкиванье, стрекот и чириканье, похрюкиванье и стоны — все это приближалось к нам пестрой шевелящейся живой массой, цель которой была — уничтожать...
— А сколько волн таких обычно? — спросил я Стива. Руки мои слегка дрожали.
— Волны по две, по три, — ответил тот. — Сперва зверье с мертвяками, а потом по-разному: может, шары мелкие прилетят, может, гарпии... Могут и немцы ударить, но они иногда на нашу сторону переходят — когда зверья слишком много... Аномалии бывают... всякие...
Тут несколько тараканов из авангарда наступающих рванулись вперед в прыжке, растопырив надкрылки, спланировали прямо на первую линию обороны, с противным хрустом напоровшись на шипы колючей проволоки. Тут же на их спину вспрыгнули оскаленные церберы, используя тараканов как мост через полосу препятствий...
— Огонь! — крикнул Семенов.
