Денис Ватутин
Красное Зеркало. Конец легенды
Красное Зеркало — 3
Текст предоставлен издательством
"Красное Зеркало. Конец легенды: Фантастический роман": Альфа-книга; Москва; 2013
ISBN 978-5-9922-1550-2
Аннотация
Часто победа оборачивается поражением. Так и случилось с Охотником Дэном Странным... Обнаружить врага — это, как оказалось, очень мало, ведь враг — ангел из высшего подразделения разведки! Странный потерял почти все: свою любимую, своих старых друзей и почти потерял рассудок. Туристической группы больше нет, на выручку приходят монахи и белый верблюд — звучит абсурдно, но так и случилось. Огромный город поглощает Странного, но кто-то неотступно следует за ним... Опять труп и опять тупик в поисках Ирины. Только гигантский древний вулкан возвышается в небе и хранит тайну, раскрывать которую людям лучше не стоит...
Меж тем скорость сюжета заметно возрастает и повествование легенды приближается к своему неумолимому концу, чтобы стать достоянием истории, если, конечно, ее будет кому потом читать, ибо День Страшного суда близок, и выдержит ли этот экзамен человечество, непонятно никому, к тому же никто об этом и не подозревает. Оживают и становятся реальностью самые ужасные кошмары Странного, и он вступает в наиболее трудный бой: бой с собственным страхом, которым наполняет его Мертвая Гора, затерянная на великом вулкане, где по древней легенде находятся врата в преисподнюю!
Денис Ватутин
Красное Зеркало. Конец легенды
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
Побеждающий других силен, а побеждающий самого себя могуществен.
Лао-Цзы
Мой отец считал, что прогулка в горы равноценна посещению церкви.
Олдос Хаксли
Космос... Кажется, он тянется бесконечно... Но когда добираешься до края, огромная горилла начинает швырять в тебя бомбами.
Из мультсериала "Футурама"
(ДАЛЕЕ ИЛЛЮСТРАЦИИ АВТОРА)
"...Сиe есть свидетельство всего, что видел и познал в те годы, когда возобладал аз Тремя Печатями Машу. Вот так же и я в своих скитаниях, подобно сему загадочному сумасшедшему, а может, и мудрейшему из мудрых, — отправился на поиски Истины, хотя поначалу не сознавал этой силы, что повлекла меня в края столь же далекие, сколь и опасные. И пускай мои исследования еще не окончены, и сложил я мозаику, находя осколки Истины, еще не полностью, — но и сейчас любой понять в состоянии: деревья листвой шелестят на ветру, упоминая меня в своих полночных молитвах, ибо после всего мною пережитого, потерь, болезней и лишений мое имя стало немного созвучнее с Истиной. Возможно, тот, кто писал эти строки, писал их от души, честно признаваясь, что поначалу подвержен он был страстям, хоть и страсти эти служили к познанию мира и самого себя... Этим и я схож с ним, ибо сколь ни была бы страсть пагубна — она продолжает гнать меня вперед, властно и непрекословно. Ибо тайны, что открываю я — и для меня самого, и для всех людей в мире, — пользою могут обернуться, а незнание — забвением и смертью.
Видно, предначертано мне открыть эти границы, не захлебнувшись собственным сумасшествием, страхом и дикостью...
Ибо были мы когда-то могущественнейшим народом, коий мудро правил и создавал небывалые и прекрасные ценности, надеясь след свой оставить в Вечности...
Да будут все читающие сию Книгу предупреждены, что те братья старшие, кои есть у людей, видят все очами своими небесными, обитая в пространствах бесконечных, землях небывалых, сквозь смерть и жизнь пронизывая мысль свою..."
— Да, это звучит довольно красиво, — кивнул Сатана, отложив стопку отпечатанной принтерной бумаги и раскурив дорогую монтийскую сигару, обернутую стодолларовой банкнотой. — Я бы даже сказал так: дьявольски прекрасно!
Он выпустил дым в потолок, задумчиво прищурив серые веки.
— Но — увы, мой друг, напечатать мы это не сможем. — Он тяжко вздохнул, продолжая смотреть мимо меня, словно избегая встретиться со мной взглядом.
— Но почему?! — Во мне вскипели обида, боль, гнев и страх, злость оттого, что я ничего не понял. Даже дыхание у меня перехватило, будто меня окатили из шланга холодной водой. — Я писал эту книгу одиннадцать лет! — вновь выкрикнул я. — Я подыхал на раскопках, я ползал по гнилым колодцам! Я выклянчивал деньги у правительства — не жрал, не спал, не трахался! Потерял всех друзей и близких! Травился пылью сотен библиотек! Отстреливался из карабина от каких-то бандитов! Болел малярией, Желтым Джеком, дизентерией... Я выучил арамейский, шумерский, аккадский (про греческий с латынью просто молчу), я умею балакать даже на адитском! А знаете, сколько галлонов виски и унций разной наркоты мне пришлось употребить??? А спецподготовка, где меня учили душить на расстоянии и ставили надо мной эксперименты с флуктуациями нейтринного поля??? Кто еще так упирался, как я? Вы знаете, какую мне дали кличку студенты?
— Любопытно. — Сатана еле заметно усмехнулся.
— Странный! — Я почти выкрикнул это слово. — На их языке это означает "звезданутый на всю голову урод с маниакальными приколами"!
— Ну... — Сатана состроил сконфуженную гримасу. — Дэн, дорогой, ты преувеличиваешь... я, конечно, все понимаю... Да... Ты прав...
— Если я неправ, — запальчиво воскликнул я, — скажи — кто??? Кто лучший? Я буду равняться на него...
— Да не в этом дело. — Он с досадой махнул рукой. — Дело не в "лучшем" или "худшем"... Как ты не понимаешь... Твой отец никогда мне этого не простит... Ох... Недаром я был против, чтобы наше издательство тобой занималось, а твой папа... Ну да ладно...
— Хотя бы скажи мне — в чем проблема? — процедил я сквозь зубы.
Он поставил локти на стол и обхватил голову руками, затем шумно выдохнул...
— Помнишь, — произнес он наконец, — когда ты учился в университете, ты проходил у меня спецкурс по шумерско-аккадской культуре? Я тебя отговаривал еще от полета на Марс... Помнишь?
— Помню, — кивнул я, чувствуя, что гнев отступает, оставляя ледяную пустыню.
— Так вот... — Он потер указательным пальцем переносицу — совершенно нехарактерный жест для него: я подумал, что либо он хочет солгать, как обычно, либо опять пытается скрыться за стеной метафор.
— Эпос о Гильгамеше я процитировал тебе не зря... — продолжил он, внезапно состарившись лет на десять. — Не зря... Ану, старший брат твоего отца, которого тогда звали Энке, создал анунаков, личную гвардию и координаторов Наследия Богов, и это в противовес старейшим Игигам. Это было давно, ты еще тогда даже не родился... Тогда была довольно трудная ситуация, не сложная, а именно трудная... Ану требовал дезинтеграции Гильгамеша... и это имело под собой основания... тот мог снова вытруфовать жром...
— Что??? — переспросил я.
Но он, казалось, не услышал меня.
— Началась война, — продолжил он, — Асуры выступили за Великое Омовение, подразумевающее уничтожение двух третей человечества... Их поддержал Ракшас Четвертый и его Стальные Кентавры — у них было климатическое оружие... А еще Джинны... то есть Эолы Сринагара...
Сказав эти слова, он легонько повел ладонью, и опять вокруг пошли его любимые трехмерные фокусы... Комната преобразилась — по стенам засияли очертания Аравийской пустыни. Конечно, я сам бы и не понял, что это именно Аравийская пустыня, но, во-первых, я это почему-то просто знал, а во-вторых, в верхней части экрана было видно всплывающую панель Google с указанием местности.
...Гранитные зиккураты были запыленными, но смотрелись достаточно величественно. На стилобатах этих строений были надписи на адийском. Четкие грани, ярко освещенные солнцем, резали взгляд...
Я отмечал детали краем глаза, так как и глаз-то у меня особо не было: даже с моих густых бровей их заливали ручьи горячего пота. Чертово лето... Мардук их побери... Ближе к городу виднелись рощи пальмовых деревьев с пожухлыми коричнево-желтыми листьями, и местами дорогу обступали черные обугленные стволы — следы недавнего лесного пожара.
Будто бордовые насекомые, сновали меж чешуйчатых черных пластин тлеющие огоньки — мир менялся. Лето становилось все жарче, пески наступали, а зима вообще стала сезоном ветров и ураганов. Атмосферное давление тоже изменилось. Умирали целые леса, высыхали реки, гибли звери и люди — жрецы пытались объяснить это гневом богов, но мы знали, что это просто эпоха... Просто активность нашего Желтого Карлика, который получил тут название "Солнце", усилилась, и через ионосферу проходит слишком много излучения... Да и последствия войны сказывались — "стрелы смерти" оставляли за собой стеклянные кратеры, смердящие радиацией... Но не эти проблемы волновали меня сейчас — достаточно было остального. Я не был готов к эвакуации, да и не знал, кто сейчас командует, — захотят ли они признать во мне потомка Древнейших? А если и захотят: хорошо это или плохо?.. Ведь армия моя была разбита...
Жара, духота и смог... Наверное, так выглядит страна грешников в представлении жрецов...
По равнине стелился голубоватый дым, напоминающий натянутое полупрозрачное покрывало, из-под которого в вечернем небе виднелись бледные силуэты башен с раскрытыми силовыми излучателями на вершинах, которые давно бездействовали... Так теперь выглядел некогда цветущий Убар, город народа Ад... или же, как называли его иногда в народе, Ирам Многоколонный... Хотя они и понятия не имели, что это такое, — и я отчасти им завидовал, так как сам с удовольствием не имел бы понятия об этом...
Я вновь смочил повязку на лице горячей водой из фляги и повернул своего верблюда против ветра, пытаясь объехать тлеющую рощу деревьев с пробивающимися в пожухлой траве языками пламени. Бактриан фыркнул, изогнув шею по ветру, а я продолжил свой путь. Я знал, что почти все уехали из города, так как прошел слух, что все происходящее — это кара богов за людскую гордыню и использование технологий не по назначению... Отчасти это было правдой, несмотря на то что Убар был одним из немногих городов, не тронутых Великой Битвой. Я остро чувствовал опасность, и, наверное, это мое чутье заставило меня отправиться в самый ее центр.
Через некоторое время в кисейной дымке я заметил бегущего по дороге человека, одетого в лохмотья и грязную чалму. Как я и ожидал, он подбежал ко мне и схватил моего верблюда за стремена. Сын Песка (как я называл его) вздыбился, косясь на меня.
— Что ты ищешь, идущий? — крикнул я, вынув из ножен свой меч.
Человек быстро затараторил на аккадском высоким и пронзительным голосом, из чего я заключил, что это если не жрец, то, по крайней мере, служащий при храме. Судя по татуировкам на его лице и руках — это был служитель культа Баала.
— Не ходи туда, добрый путник! — выкрикнул он. — Не ходи в проклятый город, ибо боги не желают видеть здесь человека. Смерть царит здесь, и демоны готовы спуститься на Землю!
— Откуда ты знаешь, что я — добрый путник? — ответил я на ади, намеренно показывая, что понял его, но желаю говорить на своем языке.
Он моментально переключился на местный диалект.
— Еще вчера многие сомневались, — сказал он визгливо, немного задыхаясь, — особенно знать и духовенство, — они собирались на ритуал, дабы умилостивить богов... Но... Когда я пришел утром зажигать огни алтаря — я увидел тела... Мертвые тела... Трупы... Понимаешь? Баал забрал их души. Дай мне воды...
Я протянул ему флягу.
— Я — мародер, — ответил я спокойно, глядя на то, как его пересохшие губы впились в горлышко глиняного сосуда.
Он блаженно закатил глаза, проглотив добрую половину моих запасов воды, которая была горячей, словно только что из гейзера.
— И что ты делал с утра до вечера, после, как обнаружил трупы? — спросил я с интересом.
Он оглядел мою упряжь и самого меня с головы до ног.
— Ты не похож на мародера, — сказал он медленно, обтирая запекшиеся губы. — Ты похож на воина.
— Ну, и где тут разница? — цинично ухмыльнулся я. — Великий Энке покровительствует тем, у кого нет сомнений, так ведь? А Баал благоволит воинам...
— Ты из знати, — убежденно сказал он, поклонившись.
— Да, — кивнул я, — род мой знатен.
— Зачем ты едешь в проклятый город? — спросил он, и в глазах его мелькнул ужас.
— Я еду соединиться с богами. — Я мрачно улыбнулся кончиками губ. — Черный Глаз снедает меня, и дни, а может, и часы мои сочтены...
Он медленно и с испугом протянул мне назад мою флягу с остатками воды.
— Не бойся, — сказал я, горько усмехнувшись, — мой недуг не передается. Просто мне было видение, что Баал примет мою душу здесь, ибо Энке, сын отца, призвал меня... Я много сражался...
— Ты — паломник смерти? — Он округлил свои глаза. — Ты уже все знаешь??
— Да, — вновь кивнул я коротко, — я знаю... Ты так и не ответил мне — что ты делал в проклятом городе после того, как нашел трупы в храме? На мародера ты тоже не похож...
Он вновь смерил меня взглядом, и я для убедительности вернул свой меч в ножны.
— Я искал живых и оставшихся, — глухо произнес он, — но не нашел их, паломник. Наверное, я последний, кто оставил Убар живым... Я — скопец... Я не грешил...
Теперь я понял причину его громкого и высокого голоса.
— Видел ли ты какие-то знамения Великих? — вновь спросил я.
— Да... — благоговейным шепотом ответил тот, — из Башни Мардука в полдень вышла яркая звезда и исчезла в небе... Даже Мардук ушел — Ану призвал его...
— Да хранит тебя Ану, — сказал я, ударив ногами Сына Песка и поскакав к проклятому городу — надо было спешить...
Сверкающие и прозрачные ступени — словно угловатый застывший горный ручей... Они так пронзительно молчат, что звон в ушах раздается сам собой... Когда в голову, в мозг, приходят такие образы — это ни о чем хорошем не говорит...
— Ты решился, — произнес голос в моей собственной голове.
— Ох, не знаю... — простонал я: голова раскалывалась, а над ступенями призрачным покрывалом клубился едкий дым...
— Ты здесь, потому что решился... — вновь произнес голос с равнодушными интонациями.
— Вообще я не хотел бы... — сказал я, поморщившись от боли.
— Но ты здесь, — так же, без интонаций, сказал голос.
— Да, здесь, — вяло согласился я. — А что, у меня были варианты?
— Ты знаешь, что да, — ответило мне.
— Ну, были, конечно, — с досадой согласился я, — но я даже и не думал...
— А думают только тогда, когда отстраняются... — вновь прозвучало у меня в голове. — Но теперь ты почти на стартовой площадке. Добро пожаловать.
— Спасибо... — Я озирался по сторонам, но видел лишь укрытые дымом прозрачные ступени. — А Зевс с Аидом тут?
— Они ожидают тебя там, сверху...
— Мм... — неопределенно промычал я. — А это не больно?
— Ну, как сказать... — Невидимый собеседник будто размышлял. — Кому как. Но в целом приобретенное покрывает с излишком все потерянное...
