"...Пропал Без Вести, Вероятно, Погиб..." часть первая.

— Скупой платит дважды, — выдавил из себя Фома. Порка была им заслужена, и он выносил её стоически. Но сколько же он реально переплатил, пытаясь сэкономить? От этой мысли его колотила крупная дрожь, уже заметная со стороны. Свидетели экзекуции благоразумно помалкивали.

— Дважды? Ну, если бы только дважды, сие было бы замечательно, я был бы просто счастлив. А четырежды? А в десять раз? А сторицей? Мсье, Вы упустили из виду крошечную деталь: кондиционер. Тот самый, что тоже был "на ходу" и ёкнулся "на ходу". А теперь хозяева этого "Ролс-Ройса" вправе взыскать с нас сумму на ремонт; а поскольку ремонту данное устройство не подлежит, они имеют полное юридическое право затребовать с нас новый кондиционер, причём аналогичной модели или той же фирмы; а если эта фирма канула в Лету, то любой — на их усмотрение... Прекрасная экономия, не так ли?!

— Кэп... Вовка... ну... — Фома окончательно утратил дар речи, махнув рукой, сел на койку, закрыл лицо ладонями.

— Кэп, правда, не добивай ты парня, — вмешался Мешок, чувствуя, что командир иссяк, — ну будет с него.

Вовка смерил Костю тяжёлым взглядом:

— А кто утречком сказал, что за такие приколы надо расстреливать на месте?

— Да ты его уже расстрелял, полчаса расстреливал, — Костыль ещё помнил, как сам час назад обидел Гришку, и ему хотелось загладить свою вину. — Ну не пинай мертвеца, а? Ну хватит уже над трупом издеваться! Ты устал, есть хочешь наверно, да?

— Мы пиццу купили, — развил тему Рэм. — Давай подогреем?

— Какие все заботливые, — сказал Кэп сквозь зубы, — просто жуть берёт. Сначала пройдётесь по моей нежной ранимой душе коваными сапогами, а потом...

Он рухнул на стул, облокотился на стол и положил голову на сцепленные руки, устремив взгляд в никуда. Внезапно перед ним появилась пластиковая кружка с дымящимся кофе, — Ян, не размениваясь на слова, взялся сразу конкретными действиями восстанавливать душевные силы командира. Вовка навёл резкость, взял кружку, осторожно отхлебнул глоток: кофе был сладкий. Поднял голову. Перед ним, по другую сторону стола, сидел совершенно убитый Гриц.

— Я всё понял. Ну, и что нам теперь делать, а?

Кэп пожал плечами и снова отхлебнул из кружки:

— Утро вечера мудренее. Ложиться спать, а там разберёмся.

— А как номер? Тоже дрянь?

Вовка оглянулся, опять пожал плечами:

— Да нет, ничего. Номер — ничего. Но ты этой ночью спишь на полу. Всё равно от тебя уже только астральное тело осталось...

— На полу — где?

— Да где хошь, хоть на балконе.

Фома расцвёл. Хотя бы в чём-то его одобрили, ну почти одобрили...

И словесный мордобой закончился. А спать на полу — это ерунда, всё могло быть гораздо хуже.

* * *

Гриц проснулся и лежал с открытыми глазами, глядя в потолок. Ещё рано. Но он — "жаворонок", просыпается раньше других. Мысли текли неторопливо. Тридцатое. Беспокойный день будет. И уж ему-то сегодня предстоят серьёзные моральные муки: предстоят траты; эту мысль Гришка попытался задавить в зародыше: на новогодних подарках не экономят.

...Остальные пока спят. Джо свернулся клубком (привычка из беспризорного прошлого), Мешок наоборот разметался, аж с койки свесился (интересно, как он умудряется в койке с девками умещаться?! но умещается же, факт!)... Вчера они с Рэмом отпросились у Кэпа в бар, клятвенно пообещав вернуться тверёзыми; Вовка был до того измотан, что махнул на "сладкую парочку" рукой; впрочем, обещание своё они, как ни странно, сдержали: вернулись часа через три, на своих ногах, не "сухие", конечно, но более-менее... Параллельно с ними куда-то испарился Латыш. И вернулся минут на пять раньше, — с раскладушкой, той самой, на которой спал на базе. На подначки типа "А в джунгли ты её тоже с собой потащишь?" Ян не отозвался, деловито сдвинул стол, освобождая место, и отбыл в страну Морфея, предварительно уточнив у Кэпа:

— Завтра дрыхнем "от пуза"?

Сейчас он пребывает в отключке, лёжа ничком с опорой на правый бок. Он почти всегда спит ничком, опираясь на один или другой бок... Ничего, Стрелок спит мало, скоро проснётся...

Сегодня они поедут к Мерзляше в общагу. Поздравят с Наступающим... Прошлый Новый встречали на базе. Всемером. Яна умыкнули на каникулы, как Серёгу в этом году. Вот только Латыш к тому времени учился в "Кречете" третий год и успел побывать с триста четырнадцатой на одной вылазке.

Ян перевернулся на левый бок, но всё равно лежал лицом вниз. Ща выйдет из коматоза и потопает кофе заваривать... Он всегда ворочается перед тем как проснуться.

...Да, тогда было весело, хотя и на базе. Отослали открытки "бывшим", — тем, кого заменили в группе они — Мешок, Рэм и он сам, Гриц Фоменко, Фома; все трое "бывших" ушли на срочку, служат пока. На остальных семерых купили кружки со знаками Зодиака, а потом заказали написать имена. Теперь у каждого из них — личная кружка. Уже год. В этом году придумаем что-нибудь другое. Тоже — на всю группу, плюс Джо и Мерзляков. И Артуру отослать надо. А то сидит там, в своей Мурлындии...

Мысли перекинулись на Ара. Да, не повезло парню... Только Старик и знал, что он, Гриц, почувствовал тогда, когда Ар напоролся на мину; когда он, Фома, понял, что Артур умирает, да умирает, — кончится прямо здесь и сейчас, у него на руках, от болевого шока и потери крови... Да, это знал только Романов. Если бы не Старый, хрен знает, где бы он сам сейчас был, ведь слетела бы крыша, точно слетела бы...

...Пока триста четырнадцатая искала Ару замену, тот валялся по госпиталям, потом восстанавливался в санатории... В сентябре неожиданно пришло письмо из Лумаджанга. Артур писал, что работает оператором ЭВМ, собирается становиться программистом и поступать в МГУ на заочный... Все знали, что Ар был родом из Лумаджанга, и с компом он всегда был на "ты", но у Гришки в душе почему-то сразу поселилась уверенность, что к возвращению "на родину" и быстро найденной работе Романов имеет самое непосредственное отношение. Фома не делился с "однополчанами" этими соображениями, но подозревал, что другие думают так же.

С раскладушки донёсся глубокий вдох, голова Яна приподнялась над подушкой:

— Привет. Чё, все — ещё..?

— Ну, — говорить Фоме леняво.

А вот Латышу — вставать — видимо нет: прошлёпал босыми ногами на "кухню", наполнил чайник, включил, нырнул в душевую... Что ж, и нам пора подниматься. Гриц сел на постели, потянулся...

К моменту пробуждения Вовки и Кости оба "жаворонка" уже хлебали кофе. Постель Хохла вместе с раскладушкой Яна покоились в шифоньере. Командный состав получил кофе, в который Мешок сразу вцепился, попутно кляня на чём свет стоит вчерашний коктейль. Бодрствующие соратники от комментариев воздержались: Латыш хмыкнул, Кэп пожал плечами, Фома просто промолчал. Костыль поворчал ещё, примолк, потом уточнил, что голова у него не болит, а просто тяжёлая. Народ снова не отреагировал: Гриц всё ещё был погружён в мрачные размышления о прошлом, Вовка — в деловые о будущем, а Стрелок резонно считал, что "каждый выбирает для себя..." — в том числе и головную боль. Отсутствие реакции простимулировало дальнейшие действия Мешка: не выпуская кружку из рук, он отправился будить Романа. Это уже было интересно. Кэп немедленно переставил стул, устроившись так, чтобы быть "в партере", Латыш повторил его манёвр, откомментировав:

— Стрип-поп-шоу! Хлеб и зрелища в одном флаконе!

Костыль пощекотал Ромкину пятку — тот поджал ногу и только. Мешок отхлебнул кофе и попытался свободной рукой вытащить из-под Рэмовой башки подушку; пулемётчик, не просыпаясь, обхватил её обеими руками и подгрёб под себя... Костя допил кофе, поставил кружку на стол, закурил и продолжил операцию "Не спи, замёрзнешь!" Кэп наблюдал за процессом с живейшим интересом. От шума проснулся Серёжка и непонимающе уставился на непривычное зрелище. На учебке и на базе ничего подобного и быть не могло: там вставали по команде. Постепенно Серый проникся юмором ситуации и захихикал. Подушка уже была изъята, Костыль только что кровать не перевернул, а Ромка всё спал... Наконец зрелище, видимо, наскучило Вовке, и он рявкнул "Подъём!". Романа с койки сдунуло... Рефлексы.

Часа через два команда топала по здоровенному крытому вещевому рынку, который по уровню цен конечно — не "блошка", но и не бутик, зато выбор товаров и услуг — раз в десять шире, чем там и там вкупе. "С хренком покатит," — буркнул Гришка. Несмотря на героическую "самонакрутку" (на презентах не экономят!), твёрдые цены вызывали у него внутренний протест: не поторгуешься.

...За чашкой кофе (для Рэма и Серого — первой, для командного состава — второй, для "жаворонков" — очередной) проблему "Чё дарить друг другу" обсудили, но к единому мнению так и не пришли. Договорились лишь до того, что подарки должны быть как и в прошлом году — однотипными, но индивидуальными; а вот чем они должны быть... Бейсболки? Фенечки? — да нет, конечно...

Решение подсказал случай. Ромка сунулся к прилавку с хайратниками и другими цацками — просто по привычке — покупать вроде ничего не собирался, а Костыль, которому бисер был без надобности (рядом с его-то "Ролексом"! вот картинка была бы!), уставился на выставку (иначе не скажешь!) разноцветных футболок ("Made in India"!, "Cotton 100%"!!, "Все размеры и расцветки"!!!). Мешок изучал ассортимент, прикидывая, что не всё ж ему при полном параде шляться, имеет смысл и попроще одеться иной раз. Но стильно. А футболка — она и к джинсам, и к бермудам, и к... Да к чему угодно!..

* * *

Стас подрабатывал при лавочке с индийским хлопком уже два месяца. Рыночная охрана до него не докапывалась — что взять со студента?! Продавцы поначалу косились, но скоро сообразили, что художник — не конкурент, даже наоборот, — при нём гладкие футболки пошли нарасхват. Донимали лишь мелкие рэкетиры ("трясуны", как про себя именовал их сам Стас); подобный "бизнес" и так-то не больно доходен — фломастеры по ткани стоят дорого; впрочем, если улизнуть от "трясунов", то добавка к стипухе получалась вполне ощутимая. Особенно сейчас, в предпраздничные дни, можно было надеяться на приличный "улов". День ещё только начался, а к нему уже подходили; правда заказы были односложные, без изысков, стоили недорого, но пару гривен он состриг. Лады, ещё не вечер.

Стас вздохнул. Книгу со шрифтами и кальки с рисунками приходилось задействовать редко, за последние недели две — ни разу. Может — ну их на фиг? Этюдник и пустой-то на четыре кило тянет... Таскать на себе всю эту муть... Стас прогнал эту мысль: к своему "делу" он подходил серьёзно и основательно.

Сейчас у "витрины" было затишье. Сиеста, мать её. Хоть рынок и крытый, а жара даёт себя знать, и народу совсем мало. Вот к вечеру — толпизм ещё тот будет. А завтра — так вообще...

К прилавку с футболками неторопливо вразвалочку подрулил здоровенный огненно-рыжий парень в довольно дорогом прикиде и с золотыми часами на руке. Стаську этот субъект мало заинтересовал: в такой одежде — вряд ли это клиент. Другой вопрос, что вообще так одетому парню на рынке делать? Но у богатых — свои причуды... Рыжий изучал ассортимент. Одна из двух продавщиц, дремавших в глубине контейнера, поинтересовалась: "Вам что-нибудь показать?" Парень мотнул головой. Стас только успел подумать, что этот типчик со столь эффектной внешностью — его ровесник или даже помоложе, как рядом с "типчиком" нарисовался другой — помельче на голову, жгучий брюнет, явно — "лицо кавказской национальности". Этот одет был попроще: бермуды, зелёный "военный" жилет, хайратник, на руках — куча разнокалиберных фенечек, на плече — рюкзак.

— Потопали! — он потянул рыжего за край рубахи, но тут его взгляд упал на "витрину" лавочки и на лице изобразился интерес. — Ого! Слу-у-ушай!..

— Вот и я про то же, — рыжий закурил и вновь углубился в глубокомысленное созерцание индийских изысков. "Кавказец" присоединился, но у него "изучение" шло более эмоционально: он постоянно пихал приятеля локтем в бок, отпускал какие-то комментарии и ржал.

Откуда-то проявились ещё трое: два блондина (золотистый и платиновый) в джинсах и теннисках (Стас "навскидку" прикинул: этим — лет по четырнадцать-пятнадцать) и с ними — совсем уж мелкий пацан, годов, может, одиннадцати, в шортах и футболке. У прилавка сразу стало тесно. Мелкий почти влез на "витрину", разглядывая товар, остальные четверо обменивались какими-то замечаниями, какими, — Стас не слышал, но было ясно: вся пятёрка — одна шайка-лейка. Стаська подумал, что в этих парнях есть что-то неуловимо общее, несмотря на разницу внешности и прикидов. Секундой позже он понял, что именно. Этим подросткам была присуща какая-то особенная скупость движений; так двигаются... да, так движутся детёныши хищников, — вышедшие из младенческого возраста и уже умеющие... охотиться. Стас с детства любил торчать в зоопарке, делать наброски, знал повадки животных, ошибки быть не могло. Сейчас перед его внутренним взором пронеслось видение: вон два медвежонка-пестуна — бурый и гималайский, гепард, лис и волчонок-переярок... Стасу стало смешно и чуть страшновато. Страшновато потому, что эти "зверёныши" уже умели... охотиться... убивать. Нет, они — не клиенты, но лучше бы они его и не заметили вовсе. Хотя... на "трясунов"-гопников эти, вроде, не похожи (те у Стаськи ассоциировались исключительно с шакалами). Да и настроена эта шайка-"стайка" миролюбиво. Пока.

...Около прилавка образовалась небольшая толпа. Казалось — со всего рынка народ сбежался именно сюда. Вот что значит реклама! — пять человек подошло, а где пять, там и пятнадцать! И больше. Стас, почти собравшийся улизнуть, усилием воли заставил себя остаться на месте: могли появиться заказы. И точно: пара человек попросили шлёпнуть термоаппликации (на майках в контейнере таких картинок не было, продавцы ничего против не имели). Гривна, ещё гривна...

Стаська поднял голову, надеясь, что "стая" ушла, и вздрогнул: напротив лавочки с футболками, с усмешкой наблюдая толкотню у прилавка, стоял ещё один тинэйджер, явно из той же компании, — шестой... Этот напоминал леопарда, — молодого, но очень, очень опасного... Откуда-то из глубокого несознательного детства всплыли в памяти стишки: "Леопардик — очень мил, он — в пушистой шубке, он ещё не отрастил коготки и зубки..." Впрочем, у данного индивидуума с "коготками и зубками" явно всё было в порядке, — полный комплект, и немелкие видимо... Парнишка выглядел расслабленным, но, мысленно одев его в пятнистую шкуру, Стас как наяву увидел, что кончик хвоста шевелится: зверь был настороже. "Барс" повернулся в сторону этюдника и стал в упор разглядывать Стаську. "Всё. Каюк." Но парень неожиданно довольно мягко улыбнулся художнику и вновь посмотрел на роящийся у контейнера народ.

Из толпы вынырнул желтоволосый курносый субъект, напомнивший Стасу лису. Он с ходу чуть не впечатался в "Леопарда" и сообщил довольно громко:

— Там Мишка ща выпрут, ему пепел стряхивать некуда, товар попортить могёт...

— Понравилось что? — скучающим голосом осведомился его собеседник ("А хвост так и ходит..!"), и Стаська вдруг понял с совершенной определённостью: "Барс" в этой "стае" — главный.