Агентство "Другая Сторона"

— А какую, если не секрет? — повеселел директор, чувствуя, что прямо сразу его выгонять не будут.

— Дальневосточную, — буркнул Развесёлов, недобро покосившись на меня. — Математика-то вся та же, а вот терминология точно различаться будет.

— Справитесь, — поспешил я свернуть беседу. — Профессор, я согласен с вашим предложением, дадим ребятам время.

— Огромное спасибо! Тогда я оставлю с вами Степана, — директор показал на коротышку. — И постараемся как можно быстрее!

— И чем же нам пока лучше заняться? — насел я на оставленного нам на растерзание сотрудника.

— Может, пока в столовую? — растерянно предложил тот.

— А давайте! — согласился профессор. — Коллеги, поверьте, здесь отлично кормят. Главное, чтоб о машине моей позаботились.

Степан при помощи висевшего на стенке холла архаичного вида телефонного аппарата вызвонил кого-то из своих подчиненных, и заверил, что машину профессора отбуксируют в гараж спецсекции завода. В экспериментальный движитель обещали не лезть, но особой уверенности в голосе при этом я не услышал. Как и везде, тяга младшего научного персонала к приключениям едва ли поддавалась обузданию.

Столовая выглядела как-то уж совсем классически. Здоровенный зал с потёртой мебелью, металлические почему-то подносы и длинные рельсы, по которым эти подносы предполагалось двигать. Запахи, впрочем, были самые правильные — в животе у Иванны, не евшей почти день чистого времени, заметно забурчало. Я же ограничился котлетой, вишневым компотом и традиционным для таких мест куриным бульоном. Особенно умилила классическая глубокая тарелка — в наших краях в заведениях общепита она исчезла, кажется, лет двадцать назад.

На кассе я приготовился излагать заранее заготовленную речь про срочные сборы и вещи, которые пришлось оставить, но ничего подобного не потребовалось. Пухлый Степан, неразборчиво пробормотав что-то про гостеприимство, бросил на жестяную тарелку небольшую фиолетовую купюру.

— За всех? — уточнила дородная тетушка, ведавшая деньгами.

Наш сопровождающий кивнул, получил несколько монеток сдачи, и мы переместились за одни из столиков.

Я и Развесёлов неторопливо орудовали столовыми приборами, а Степан завороженно наблюдал, с какой скоростью и в каких объемах уничтожает еду Иванна. Волшебница, потратившая немало физических и магических сил и здорово истощенная эмоционально, действительно уплетала как не в себя.

Наконец, сыто выдохнув, она откинулась на спинку стула, и наш сопровождающий снова занервничал. Видимо, санкции вести гостей в директорский кабинет и угощать там коньяком он не получил, хотя именно этот шаг казался наиболее логичным.

— Может быть, устроим небольшую экскурсию? — неуверенно предложил он.

— Вы можете устроить нам поездку в город? — пришла мне в голову мысль. — А то ведь, в отличие от профессора, мы ни разу здесь не были. И, чувствую, как только закончим — нас сразу назад и отправят.

— Да, я организую транспорт, — снова повеселел Степан. — И даже экскурсоводом побуду, если надо. Александр Иванович, вы с нами?

— Если останусь здесь, то коллеги заподозрят, будто я с вами на одной стороне и буду помогать заметать следы, — улыбнулся профессор, давая понять, что шутит. — Поехали!

Обещанный транспорт оказался здорово похожим на обычный уазик-буханку. Впрочем, никого это не смутило. Степан бодро сыпал современной статистикой о городе и окрестностях, профессор и Развесёлов пытались найти общий язык в магической науке, а мы с Иванной просто глазели по сторонам. Уже буквально минут через десять сосновый лес сменился на ряды одинаковых серых пятиэтажек, и вскоре мы остановились у крепостной стены.

Я выбрался наружу, накинув одолженный у шофёров бушлат, и зашарил в карманах пиджака в поисках сигарет. Иванна, вставшая рядом, не говоря ни слова, протянула руку.

Мы стояли наверху древней крепостной стены, смотрели на свободное ото льда озеро и молча курили. Говорить в такие минуты совсем не хочется. И совершенно неважно, что вокруг другой мир. Важно, что дрожащая рука девушки роняет пепел в два раза чаще необходимого, и помочь ей ты не можешь. Точнее, ты уже сделал всё, что было в твоих силах. Даже вот в другой мир забрался.

— Интересно, почему озеро не замерзает? — наконец прервала наступившую тишину Иванна.

— Степан говорил, что это из-за Китежградской ТЭЦ. Они тут карпов разводят, — рассеянно отозвался я. — Пойдем, может, на церкви посмотрим?

— Да как-то мне все это Коломну напоминает, а исследовать что-то — нет ни сил, ни желания, — зябко поежилась немерзнущая в общем-то волшебница.

— Ладно, тогда поехали обратно, — я протянул ей руку, помогая спуститься по пристроенной к стене шаткой деревянной лестнице.

Перед тем, как встать на ступеньку, Иванна с неожиданной силой размахнулась, и запустила монетку в сторону озера. Всплеска я не услышал, но был уверен — долетела.

— Не знаю. — волшебница развела руками на незаданный вопрос. — Как-то здесь спокойно. После всего, что случилось — это место подкупает.

И я был с ней полностью согласен.

Быстро уехать нам, конечно, не дали. Развесёлов порывался пройти вдоль всего старого кремля со своим универсальным прибором. Удержать его удалось с большим трудом. Еще выслушали от Степана местную легенду, что город исчез во времена Батыева нашествия, а потом снова появился спустя десять лет, когда татаро-монголы уже ушли. И что вроде бы это первый случай упоминания Китежа в местных летописях, хотя сам город был основан лет за двести до прихода Орды, о чем показывает радиоуглеродный анализ сохранившихся сооружений.

Наконец, мы снова погрузились в микроавтобус и спустя пятнадцать минут тряской дороги снова были на территории завода. На этот раз Степан, повинуясь прямому указанию профессора, повел нас к злополучной лаборатории.

Помещение показалось спроектированным с учетом всех возможных неожиданностей — одна стеклянная стена чего стоила. Вроде бы непрактичное решение — но при серьезном взрыве она вылетит, и для несущих конструкций здания ущерба не будет.

Пока что стена была цела — зато осколков, обломков и горелый проводов хватало. В не затронутом взрывом углу несколько человек увлеченно спорили, глядя на нарисованные на обычной школьной доске графики.

Я хотел подойти ближе, но из-за ближайшего шкафа на меня выскочил директор и попытался неумело провести удар в голову. На рефлексах я увернулся и взял его на болевой прием. Директор извивался в моих руках и злобно шипел, не говоря при этом ни слова. Было до крайности интересно, чем же мы обязаны такому теплому приему.

— Ой, простите! — к нам бежал еще один директор.

Он щелкнул пальцами, и мой пленник развеялся.

— В неудачном настроении создавал, контроль над ними мне плохо дается, — директор не очень для меня понятно попытался оправдаться. — И ведь всего лишь хотел, чтобы входящих попросили немного подождать.

Я только помотал головой. Только что местные, выглядевшие совершенно безобидными, продемонстрировали технику, повторить которую у нас смогли бы разве что очень одаренные специалисты. И судя по отсутствию удивления что у профессора, что у лаборантов — такое умение не было чем-то особенным.

— Андрей Ильич! — окликнула директора светловолосая девица со строгим лицом. — ЭВМ закончила расчеты. Кажется, у нас есть причина!

— Раз есть — тогда я очень жду доклада, — я надел привычную маску. — Мы дали вам достаточно времени.

— Да я и без доклада могу сказать, — фыркнул профессор. — Потому и спешил успеть до запуска. Формулы-то верные, вот только вся конструкция уж очень чувствительна к любым возмущениям получилась. А при работе с такими энергиями это чревато.

— Александр Иванович, — директор явно не ожидал от своего наставника такого захода. — Наверно, не стоило.

— Стоило! — жестко отрезал профессор, на глазах преображаясь из вальяжного немолодого ученого в строгого руководителя. — Если бы кто-нибудь погиб из-за вашей торопливости, то общение с товарищами из комитета для вас было бы меньшим из всех зол.

— Ладно, — немного дрожащим голосом проговорил директор. — Стеллочка, пожалуйста, обрисуйте нам кратко картину.

Меня подивили просительные интонации. Возможно, эта доверенная сотрудница и впрямь была способна выручить даже в такой непростой ситуации. Либо между ними было что-то еще.

Стелла выпрямилась, смерила нас тяжелым взглядом, и приступила к рассказу.

— Итак, как вы все знаете, мы по согласованию с центральным институтом работали над проектом волнового регистратора М-поля. Прототипы существовали давно, но комплексного решения, позволяющего в режиме реального времени наблюдать все магические аномалии в радиусе нескольких километров до нас никто не создал. В дополнение к возможности объемного сканирования мы дополнили систему возможностью фокусироваться на локальной сфере с большей чувствительностью.

— Стеллочка, вы блестящий теоретик, но совершенно никакой практик. — почти ласково прервал ее профессор, но глаза его совсем не улыбались. — Мы с коллегой из комитета уже обсудили ваши ошибки, и, думаю, он лучше меня расскажет о них.

К моему удивлению, слово взял Развесёлов.

— Я догадываюсь, что вы хотели, не выходя из своей лаборатории, иметь возможность изучить аномалии старой части Китежа. Любовь к комфорту, я понимаю. Мощная вычислительная техника, любимое кресло, горячий кофе, опять же.

Покрасневшая от ярости Стелла хотела что-то сказать, но профессор жестом остановил ее. Судя по выпученным глазам девушки — жест был совсем не простым. Кажется, ей просто заблокировали дар речи. Стелла замахала руками, но похоже, что ее способности в невербальной магии были не слишком велики.

Я остро почувствовал, как напряглась державшаяся за мою руку Иванна — слишком много вокруг нас оказалось обученных магов разной степени подготовленности. А Развесёлов как ни в чем не бывало продолжал говорить:

— Вам бы создать отдельно мобильную, отдельно стационарную версию. И не понадобилось бы столько перегруженных элементов. Здесь же хорошему магу чихнуть достаточно было, чтобы ваша техника пошла вразнос. В итоге вы и прибор потеряли, и старый Китеж не изучили.

Кажется, я понял причину, по которой наш аналитик так рвался в бой. Он тихо надеялся, что здешняя техника успела зафиксировать хоть что-то из так интересовавших его особенностей города.

— Не надо так строго, — профессор снова преобразился. — Боюсь, что мобильный комплекс на нашей элементной базе просто не создать, по крайней мере исходя из имеющейся М-физической теории. Другое дело, что были и другие подходы к реализации, не менее перспективные. Ладно, Стеллочка, расскажите наконец, что конкретно у вас все-таки пошло не так.

— Да вот же! — не успевшая прийти в себя научная сотрудница с трудом подбирала слова. — Пик! После него всё и разрушилось! Средняя напряженность М-поля была превышена на два порядка!

— Ничего себе! — протер очки профессор. — Вашему-то прибору и тройного превышения хватило бы, но два порядка! Что тут случилось-то?

Ответ был понятен — равно как и то, что наша легенда на грани провала. Бросив вопросительный взгляд на Развесёлова и получив в ответ улыбку и характерный жест постукивания по левому запястью, я немного успокоился.

— Скажите, коллеги, — я взял с ближайшего стеллажа привлекшую мое внимание запаянную металлическую колбу с крохотным стеклянным оконцем, в котором бился желтый шарик, — при каких условиях возможны подобные аномалии?

— Да ни при каких! — рыкнула на меня Стелла. — И положите на место накопитель! Это разработка КБ нашего завода, предсерийный образец!

— Вы бы не трогали всякую пакость, шеф, — меланхолично заметила Иванна. — У них тут все уж больно склонно взрываться.

— Такие значения может дать сверхдальний портал, разве что, — профессор сделал руками сложный пасс, и за его спиной выстроился десяток его точных копий. — Или небольшая война с применением последних достижений маготехники. Вы ничего не хотите нам рассказать, коллеги? Из Твери до нашего захолустья добираться — куда как меньше усилий требуется.

— Неужели правда американские шпионы? — Стелла восторженно округлила глаза, но вот нечто, напоминавшее то ли карандаш, то ли волшебную палочку, со стола взять не забыла.

— Да ну какие там шпионы, — Развесёлов бросил взгляд на свой прибор и расслабленно развалился на стуле. — Неужто даже с той стороны океана накопители такой мощности найдутся?

— Ну да, все просто, — взял я слово. — Легенда о прошлом Китежа — не сказка, а всего лишь часть истории. Существование параллельных миров можете считать подтвержденным. Нас сюда занесло в общем-то случайно.

Немая сцена затянулась. Наконец, профессор тихо зааплодировал.

— И ведь как играли, заметьте! Импозантный немногословный руководитель, наверняка в высоких погонах. Магические способности, правда, в пределах погрешности — но для такой службы достаточно самого наличия дара. Девушка-боевик для сопровождения, силовой поддержки и просто придания авторитета. И ученый, который может разобраться в любых сложностях. Настоящая комиссия из комитета выглядела бы именно так, я ни на миг не усомнился.

— И вы им верите? — подал голос директор.

— Несомненно! — торжествовал профессор. — Это объясняет и ваш пик, и спектр излучения, более ни для чего не характерный. Стеллочка, бросайте эту бездарность и перебирайтесь ко мне в Соловец — тогда феномен назовут в вашу честь. И запомните для истории свой график — именно так и выглядит межпространственный портал!

У директора появилось две дополнительных пары рук, жонглировавших чем-то, вызывавшим у меня зубную боль, но спорить со старшим коллегой он не стал. Стелла же явно поплыла — как бы сложно она к профессору не относилась, предложенный ей пряник был для амбициозной ученой крайне привлекательным.

Я же отвлекся на накопитель в своих руках. Он все больше казался мне каким-то живым. Чувствительность к магии, появившаяся в этом мире, давала о себе знать все сильнее.

— Так, что такое? — насторожился профессор. — Опять аномалии?

Прибор, который Развесёлов не выпускал из рук последние несколько минут, начал тревожно гудеть.

— Начинается! — крикнул аналитик. — Держитесь!

— Невероятно, — прошептал профессор, глядя, как мы втроем покрываемся вихрем из зеленых искр.

Я, так и не выпустив из рук столь заинтересовавший меня накопитель, помахал рукой столь неоднозначно проявившим себя ученым, и потряс своим трофеем:

— Забираю для нашей науки!

В следующий момент меня скрутило вспышкой боли. Она шла отовсюду, как будто я целиком состоял из больных зубов. Ощущение пульсировало, становясь то почти терпимым, то совершенно невыносимым. Кричать я не мог — был слишком занят попытками вдохнуть в краткие моменты облегчения.

Столь же неожиданно боль ушла. Перед все еще мутным взглядом возникло обеспокоенное лицо Иванны. С некоторым удивлением я осознал, что умудрился на этот раз не упасть и даже толком не потерять сознание, схватившись за ее рукав. Чуть позже включился и слух.