Костас кивнул, выражая благодарность и закинул в рот одну ягоду. По его мнению — ничего эта кислятина не оттеняла, но мандалорец, не желая огорчать Зару, одобрительно показал сжатый кулак, одновременно подумав, что гурманы — это просто с жиру бесящиеся бездельники. Не то чтобы он не ценил вкусную еду — нет, как раз Костас знал истинную цену маленьким радостям жизни, — просто ягоды, 'оттеняющие вкус вина', под его личное определение слова 'вкусно' не попадали.
Зелтронка окинула Рама странным взглядом, который он затруднялся интерпретировать и с усталым недоумением спросила:
— Почему инопланетники считают необходимым постоянно лгать, даже в мелочах? Вам не понравились ягоды, так зачем вы пытаетесь убедить меня в обратном?
На секунду Рам опешил, поражённый догадливостью зелтронки, а потом, запоздало вспомнив про эмпатию, смущённо улыбнулся.
— В данном случае не хотел Вас огорчать, миссис Зара, — признался он
С губ зелтронки сорвалась горькая усмешка.
— Вы действительно считаете, что сегодня меня может огорчить именно это?..
— Добавлять сверх того тоже не желаю, — Костас помолчал, а потом спросил:
— Вы ведь понимаете, что подобное может повториться, и не раз?
— Корона этого не допустит, — в голосе Зары звучала такая непоколебимая убеждённость в правителях планеты, что впору было позавидовать работе местной пропаганды.
— Корона научилась отводить ракеты? — ехидно поинтересовался Костас. — Миссис Зара, к сожалению, ни Ваша драгоценная Корона, и хатууне из Ордена осиковых джедаев, ни граф Дуку не могут предотвращать то, что на войне называют 'случайностью'. Всегда найдется ди'кут, который или решит, что он самый умный таунтаун в галактике, или не услышит команду, или просто сдуру ткнёт не туда пальцем, понятно?
Он помолчал, давая собеседнице возможность усвоить новую информацию.
— И вообще, жизнью правят деньги, — спустя полминуты резюмировал он свой спич. — Лишний раз убедился, что всё решит торгаш с пухлым кошельком.
— Если бы это было так, — печально вздохнула зелтронка, — то я бы давно обговаривала с вами сумму, достаточную для того, чтобы вы и ваши люди избавили наш город от военного присутствия.
— Ну, если бы я командовал ватагой водэ лет так тысячу назад — то так бы оно и было, — хмыкнул Рам, озвучив нехитрый мандалорский бизнес. — Правда, подозреваю, что тут бы мы весь откуп и прокутили, — добавил он.
— И все бы остались довольны, — согласилась Зара, напомнив о несколько нестандартном отношении местных к вторжениям на планету. — Но сейчас всё иначе, вы связаны контрактом, а потому я не стану оскорблять вас попыткой подкупа. Вы не производите впечатление человека, торгующего честью. К счастью, или к сожалению — не знаю, — добавила она и опустошила свой бокал.
— Время покажет, миссис Зара, — Костас недовольно покосился на закреплённый на левом наруче разверещавшийся коммлинк, поморщился, предчувствуя свежую порцию проблем, но все же нажал на клавишу ответа.
— Рам, слушаю.
— Капитан, тут... — голос дежурного представлял забавную смесь удивления, смущения и брезгливого презрения, — ... супруга миссис Зары. Говорит — принесла ужин.
— Пропусти, — насыщенный событиями день в сумме с алкоголем на пустой желудок не оставили Раму ни сил, ни желания удивляться чему-либо на этой сумасшедшей планете. Ну, подумаешь, принесла супруга супруге поужинать? И что такого? Обыденная вещь на фоне политика, действительно заботящегося о своих избирателях.
— Вам супруга ужин принесла, — без надобности продублировал Костас сообщение дежурного, хотя прекрасно знал, что Арора слышала всё сама, стоя в шаге от него.
— Вам тоже не мешало бы поесть и отдохнуть, — сообщила ему зелтронка, но приглашать присоединиться к семейному ужину не стала.
Костас молча кивнул, соглашаясь, а потом с сожалением сунул под язык капсулу детоксина: как бы ему не хотелось нажраться в хлам, но трезвая голова была гораздо важнее оскорблённой невольным участием в торговле заложниками гордости.
Выждав, пока детоксин начнёт действовать, рассеивая приятный хмель в голове, Рам надел шлем, вернулся в свой (ситх подери, когда он успел стать ему 'своим'?! Такими темпами скоро будет впору сложить бескар'гам в шкаф и таскать костюм, или что там бюрократы носят) кабинет и застал там своеобразную картину: молодая зелтронка стояла в обнимку с леди-мэром, упёршись лоб в лоб и прикрыв глаза. На фоне её красной руки, лежащей на обнажённой спине Зары, розовая кожа мэра казалось бледной. Строго говоря, рядом с супругой Ароры бледным казалось всё. Короткие, художественно растрёпанные волосы нового действующего лица были выкрашены в самые разные цвета и торчали во все стороны, точно перья всклокоченной пёстрой птички из тех, что мандалорец успел заметить на Зелтросе. Лицо покрывал сложный цветной рисунок, имитирующий замысловатую маску, а наряд больше напоминал сценический костюм, чем нормальную одежду.
Почувствовав появление коменданта, 'птичка' подняла на него полный немого осуждения взгляд.
— Он не при чём, вэй-ти, — подала голос леди-мэр и нехотя отстранилась от брачной партнёрши. — Он пытался помочь.
— О, Вы ещё и адвокат, миссис Зара? — неприязненно откликнулся Рам, задетый обвиняющим взглядом её супруги. — Спасибо, но обойдусь без защиты. Приятного аппетита, — добавил он, подхватывая со стола свой шлем и выходя из кабинета. И лишь плотно притворив за собой дверь, Костас позволил себе фыркнуть:
— Шабловы извращенцы.
Зло покосившись через плечо, мандалор повесил шлем на пояс и решительно направился вниз, в столовую, чтобы перехватить что-нибудь горячего и увенчать всё это огромной кружкой кафа. Удивительно, но на душе у мандалора, не смотря на неприятное завершение общения с леди-мэром, стало легче, словно зелтронка смогла вскрыть нарыв, образовавшийся после совещания у неймодианца.
Ну а когда в актовом зале, превращённом в столовую, Рам получил от повара-дроида поднос с горячей едой, то окончательно уверился в том, что вечер компенсировал на редкость осиковое утро. Теперь дело за малым: чтобы местные не устроили ему и его людям ночь длинных ножей. Не то чтобы Костас считал зелтронцев серьёзным противником — просто ввязываться в городской бой среди ночи было не тем видом отдыха, о котором он сейчас мечтал.
Вернувшись в кабинет, Рам застал там Раджа, пытающегося выцыганить у контрразведчика фигурку рупина.
— А чинарик наш где? — комендант бесцеремонно прервал шутливые торги.
— Это ты про мэра, чтоль? — Радж показал на дверь. — Жрут у её зама в кабинете.
— А, — Костас принялся подтягивать снаряжение. — Радж, дуй вниз, будь там на случай, если местные решат взбрыкнуть после сегодняшнего 'с добрым утром'. Грэм, по твоим каналам что есть?
Нэйв качнул головой:
— Тихо. Местные подавлены, растерянны, но агрессии я не замечаю. Видно, ещё не допёрли, что шутки кончились. И это... — он замялся, — они массово повалили в квартал удовольствий.
— А что там? — тут же напрягся комендант.
— Шлюхи, — коротко ответил Грэм, подтягивая свою подвесную с подсумками. — Жральни. Но в основном — голимая порнуха, как и всё тут. Видно, стресс снимают.
— Ди'куты, — презрительно цыкнул Радж. — У них горе, а один фиг — лишь бы трахаться. И как их ещё рупины не пожрали...
— Не расслабляйся, — одёрнул его Костас, и уже без надобности напомнил контрразведчику:
— Держи руку на пульсе. Сейчас уже вот-вот войска пойдут через город, не хватало ещё получить пинка под зад от этих 'снявших стресс'.
— Принял. Тогда я с Раджем — кое-что проверить.
— Дуй, — Костас уселся за стол и принялся ввинчивать запалы в гранаты. Мгновенно посерьёзневшие мандалор и контрразведчик молча вышли, причём Нэйв счёл нужным захватить с собой оба ранца от подвесной системы, проникнувшись серьёзностью положения.
Словарь:
Фишка — жаргонное обозначение караула.
Хатууне — алчный и трусливый человек, прячущийся за чужими спинами, 'подобный хатту' (мандалорское оскорбление)
Зелтрос, столица, дом Талики. Ночь второго дня вторжения
Путь к дому Талики прошёл для Чимбика, как в тумане. Он даже не смог со всей определённостью вспомнить кто вёл спидер, как входил в дом, и видел ли кого-то по пути. Весь мир Чимбика в эти часы сузился до одного-единственного существа, чья иррациональная любовь стала единственным мостиком, соединявшим его с жизнью. Незнакомая ни одному из клонов материнская любовь окружила сержанта, словно защитный купол, позволив искалеченному существу впервые в жизни почувствовать себя в безопасности. И впервые за всю жизнь Чимбик поддался этому ложному, неуместному и опасному для клонов чувству. Слишком сильна была в нём готовность расстаться с этой жизнью, чтобы продолжать цепляться за необходимость выживания.
И его прорвало. Впервые в жизни Чимбик рассказал кому-то обо всём, что скопилось у него на душе. То, о чём не знал даже Блайз. Все страхи, сомнения, чувство собственной вины за промашки — всё это клон вывалил на Талику. Он рассказал про самый первый бой на Джеонозисе — как они шли по пустыне, в лоб накатывающемуся на них стальному валу сепаратистов, теряя братьев до тех пор, пока не остались лишь они вдвоём с Блайзом. Рассказал про Рилот, про Мерн Восемь, про всю свою жизнь, идущую от боя до боя. И про Эйнджелу, служившую ему якорем, удерживающим рассудок на краю пропасти, полной тёмного безумия.
Талика лишь молча обнимала его, слушала и каждое сказанное слово было подобно гранитному валуну, падавшему с плеч Чимбика. Вопреки его страхам, чувства зелтронки оставались прежними. Кошмары сержанта не имели власти над Таликой и те самые, незнакомые клону, чувства беспричинной любви и заботы стали сказочным волшебным эликсиром, живой водой, исцелявшей самые жуткие раны. Неожиданно для себя Чимбик осознал, что его принимают таким, какой он есть: несовершенным, сомневающимся, совершающим ошибки. Что не нужно быть лучшим, сильнейшим, безупречным, эффективным — достаточно просто быть собой. И это понимание принесло покой. Первый раз в своей короткой жизни Чимбик был действительно спокоен. Не собрано-деловит, как перед боем, не опустошён, как после него — этот покой был совершенно иного рода. Сержант вернулся домой. Туда, где не нужно быть несгибаемым лидером для подчинённых, и компетентным сержантом для командиров, а можно просто стать собой.
Чимбик так и не заметил, как уснул, опустошённый, обновлённый, убаюканный теплом и любовью Талики.
Разбудили его радостные детские голоса, принадлежавшие Тилосу и Дане, с разбегу запрыгнувших на диван, где спал клон. И случилось небывалое: ещё не проснувшийся толком клон не кинулся к оружию, не попытался укрыться от опасности, а просто улыбнулся разбудившим его сорванцам, а потом умылся и пошёл завтракать, не чувствуя себя лишним среди шумного большого семейства.
Зелар. Утро третьего дня вторжения
Рассвет принёс новые заботы. Нет, бунт, вопреки всем опасениям Рама, не начался — вообще не наблюдалось ни единой вспышки недовольства, — зато во весь рост встала проблема транспорта для эвакуируемых. Ни Костас, ни Нэйв, ни даже Кох — заместитель Зары, — не имели ни малейшего понятия, где взять столько спидеров для такой толпы. В конце-концов Рам, не спавший уже третьи сутки, послал всё к ситхам и, приняв дозу стимуляторов, поехал будить Зару. В конце-концов, это её люди — вот пусть сама и решает этот вопрос.
Дом Зары мандалор особо не рассматривал — лишь скользнул глазами по фасаду, отметив, что вся эта халабуда легко завалится от пары попаданий из танковой пушки, — отметил красивый ухоженный сад вокруг, просторный бассейн, и взбежал по ступенькам, напрочь проигнорировав дверной звонок, предпочтя вместо этого выбить на двери лихую дробь кулаками. К концу этого 'соло на ударных' незапертая старомодная дверь жалобно скрипнула петлями и открылась.
— Ну и что за ди'куты? — задал самому себе риторический вопрос Рам, входя в дом и оглядываясь в поисках хозяйки.
Дом, как и все виденные Рамом зелтронские строения, был произведением искусства. Красивый, без помпезной роскоши, он был со вкусом украшен произведениями местных мастеров. От цветочных букетов расставленных по дому, распространялся дивный аромат, сопровождавший мандалорца на протяжении всего его путешествия по дому Зары. На аскетический вкус мандалора — дом был чрезмерно красив и перегружен бесполезными безделушками, истинным предназначением которых был сбор пыли. 'Видимо, чтобы дроиды не бездельничали' — сделал вывод Рам, наблюдая, как перламутрово-розовый дроид бережно протирает пыль с рамы одной из картин, висящих на стенах. Портреты, пейзажи, натюрморты, голографические снимки города — для мандалора это были лишь бессмысленно потраченные кредитки, которым можно было бы найти гораздо более полезное применение. На одном из портретов обнаружился и супруг мэра — красавец зелтрон, обнимавший обеих жён.
'Больше похоже на показательный дом с образцовой семейкой из тех дурацких шоу, что так любят аруутизе' — кисло подумал Костас, разглядывая портрет. — 'Идиллия, ситх подери. Не хватает только ди'кутского смеха со двора. Интересно, а он правда муж, или так, для галочки? Он зарабатывает деньги, а супруги друг с дружкой милуются.'
От этих мыслей его отвлекло нечто, что мандалорец меньше всего ожидал увидеть в зелтронском доме — оружие. Стены одного из просторных залов были украшены богатой коллекцией холодного и силового оружия разных миров: были тут и силовые пики, и мечи и сабли всех мастей, и 'боевая верёвка' эчани, и гунганская электропика, и даже тускенский гаддерфай (или его очень удачная копия). Рам не справился с искушением и снял со стены короткую широкую саблю, привлёкшую его внимание в первую очередь полным отсутствием чеканки, инкрустации и прочей бессмысленной декоративной чуши. Костас воровато огляделся — не видит ли кто его детского поведения, — стянул перчатку и осторожно попробовал заточку клинка. Острая. Сабля явно была боевым оружием, хоть и старым — просто остро заточенный кусок отличной стали, и никакого вибролезвия, энергетических ячеек и других признаков продукта эры высоких технологий. На эфесе мандалор заметил клеймо-монограмму, но и оно ничего ему не сказало.
'Интересно, сколько тебе лет?' — мысленно спросил Рам, бережно вешая саблю на место.
В свете увиденного недавний вопрос мэра относительно судьбы коллекционного оружия обретал смысл — мало кто бы удержался, чтобы не 'затрофеить' что-нибудь подобное этой же сабле. Единственное, что несколько озадачивало Костаса, так это причина, по которой подобные коллекции находились у насквозь мирных зелтронов. Поразмышляв несколько секунд, мандалор пришёл к выводу, что дело исключительно в эстетическом удовольствии, получаемом от созерцания развешанной на стенах стали, и зашагал дальше, разыскивая хозяйку дома.
Зара обнаружилась в просторном атриуме, высокий сводчатый потолок которого был выполнен из какого-то прозрачного композита. От необычного вида креплений вниз с потолка ниспадали длинные широкие полосы полупрозрачной материи нескольких цветов, заканчивавшихся у самого пола в центре комнаты. Пол был устлан светлым (и можно было поспорить — безумно дорогим) ковром, на котором сидели и лежали молодые зелтроны обоего пола. Собственно, объяснялось это не только притягательностью мягкого ковра, но и тем простым фактом, что свободных мест на креслах и диванах не было. В гостиной леди-мэра расположилось по меньшей мере зелтронов двадцать и все они, как один, смотрели на вошедшего мандалорца.
