Странный приятель.2

Так что, — когда кредонским капитанам да адмиралам, в виду какой-нибудь войны, надо срочно пополнить экипажи своих кораблей — они проводят облавы в собственных портах, загребая на службу всех мужиков подходящего возраста. И неважно, житель какой ты страны и чем зарабатываешь себе на хлеб... Прибыл ли ты из-за моря, или родился в Кредоне... Плавал ли раньше на кораблях, или трудишься портным, ювелиром ...да хоть белошвейкой. — Если у тебя нет специального документа, (а такие, как правило, выдают только матросам больших Торговых Домов и Компаний) — загребут тебя на службу как миленького. А там — либо забьют насмерть плетками, либо вобьют тебе в голову морскую науку!

Вот такая она — кредонская свобода!*

(*Примерно так же, пополнялся кадрами и Британский флот, еще в 19 веке. — Тоже — страна декларируемой Свободы!).

...Да и на чужих землях, — кредонцы не прочь умыкнуть человека на свой корабль, подпоив его в кабаке, либо оглушив на темной улице. А любая попытка к бегству — смертельный приговор. Причем смерть та, будет весьма жестокой и мучительной, дабы внушить страх живым!

...Так что — те кредонские матросы, что высказали пожелание служить Нашему Королю, — вовсе никакие не изменники. — Просто бедолаги, верящие что это наиближайший путь вернуться домой. А может — попутно и отомстить тем, кто поступил с ними столь жестоко. — Уверен, им можно доверять!

— А скажите, адмирал... — Счел возможным влезть в беседу Ренки, сильно досадовавший на себя за свою последнюю оплошность, подвергнувшую и его жизнь, и жизни его товарищей, немалой опасности. ...Да и подвиг, совершенный по глупости, казался ему каким-то ущербным. — Со всем моим к вам почтением... Но насколько сложно научиться... всему этому? — Обвел он рукой окружающее их со всех сторон переплетение веревок и канатов. А то я, признаться, плаваю уже не первый раз, но для меня так и осталось загадкой, для чего вам нужны все эти веревки.

— Хм... — Слегка самодовольно улыбнулся адмирал оу Ниидшаа, которому кажется вопрос еще молодого, но уже весьма высоко взлетевшего офицера, польстил, и уж точно — пришелся по душе. — Для начала, придется запомнить, (коли вы, юноша, и впрямь хотите освоить эту науку), что в море "плавает"... "со всем моим к вам почтением"— только дерьмо. А моряки тут — "ходят"! И сколько бы "мачт" у вас не было на погоне, коли вы будете делать такие ошибки — моряком вас не признают.

Ну а чтобы всерьез выучиться на морского офицера, вам бы сударь стоило подняться на палубу лет так в десять-двенадцать, побегать лет пять-шесть юнгой, а то и "пороховой мартышкой"* в трюме полазать, постигая основы моряцкого ремесла!

(*Пороховыми мартышками, обычно называли стоящих на самых низших ступенях корабельной иерархии матроссов, чьей основной обязанностью во время боя, было подтаскивать порох из расположенной в трюме, ниже уровня воды, крюйт-камеры, к пушкам, а в обычное время — выполнять любую грязную и никвалифицированную работу. Обычно "мартышки" набирались из мальчишек лет десяти-двенадцати, служивших "за науку", а то и просто украденных на берегу).

Заодно уж, вас, как человека благородного, помимо дисциплины и самых простейших знаний о том как вязать узлы и сращивать канаты, драить палубу, шить паруса и знать название каждого каната и каждой мельчайшей детали корабля — начали бы учить и иным наукам, вроде математики, астрономии и географии. ...Ну и конечно — щедро бы "изукрасили" спину узором, что оставляет не кисть, но боцманская плеть. ...Ибо по иному нельзя, снисхождение к ошибкам, лишь портит характер будущего моряка и офицера! ...Тут мы с кредонцами ничем не отличаемся!

...Потом бы вы стали мичманом... И если раньше вам казалось что ваша жизнь это сплошной ад, то вот теперь бы вы узнали, что такое есть ад, на самом деле! Потому как жизнь мичманов, похуже матросской! — Ведь спрашивают с них как с офицеров, а работать заставляют сутки на пролет, и наказывают как простую матросню! Да-да... В отличии от ваших сухопутных волонтеров — мичманов все еще продолжают пороть за серьезные проступки — это особенная "привилегия" Флота!

А выволочки, вы будете получить постоянно, потому что будущий офицер, ошибок допускать не имеет права, а его знания должны быть тверды и весьма разносторонни. Ибо каждый офицер это потенциальный капитан. А вести в море корабль — это великое таинство, постижимое только после долгих лет обучения и постоянной практики. И ошибок море, прощать не склонно!

...А потом, с годами, набравшись знания и опыта, может быть после нескольких попыток, — вы наконец сдадите соответствующие экзамены, перед комиссией из нескольких опытных капитанов, и станете офицером. ...Конечно — когда подыщется подходящая вакансия, на кораблях флота Его Королевского Величества!

Тут уж вас больше ничему учиться заставлять не будут. Потому что офицер обязан сам рваться к знаниями, и постигать науки самостоятельно... ну, или при помощи своих старших товарищей, коли они сочтут его достойным такой любезности. А иначе — вам не только следующего звания не видать, но даже и на прежнем месте можете не удержаться. ...У нас на Флоте, еще со времен Старой Империи, без соответствующего экзамена, нельзя получить новое звание, даже за совершение какого-нибудь немыслимого подвига! — Такие вот, у нас на флоте правила! — Тут, гы-гы... — патент не купишь, и за деньги родни, офицером, (я уж не говорю про капитана), не станешь.

Но вот познав математику, географию, астрономию, физическую философию, метеорологию, правоведение, баллистику, науки торговли и дипломатии, научившись чувствовать море и ветер, познав искусство управление людьми, и кораблями... — Вы, юноша, наконец сможете стать капитаном. Лично у меня, на это, ушло двадцать четыре года жизни, и я еще считаюсь большим везунчиком!

Адмирал, с вежливой насмешкой посмотрел на окружающих его армейских офицеров, словно бы намекая на превосходство флотских служак, над разными там "сухопутными вояками".

— Впрочем, юноша... — Продолжил адмирал — Если вы и впрямь желаете постичь некоторые основы морского ремесла, то для вас, как для героя и Советника Военного Министра, я могу сделать исключение. — Вы уже сейчас можете отправиться в мичманский кубрик, и я гарантирую вам, что к концу нашего плавания, вы будете знать за какой канат хвататься, и как этот канат называется... Я даже специальных людей для этого выделю...

Излучающие бездну лукавства глаза адмирала, вовсю сигнализировали о каком-то значительном подвохе! Но в тоне его было слишком много вызова, чтобы Ренки, даже заметив этот подвох, позволил бы себе отказаться от предложения.

Следующую пару дней, на всем флоте кипели работы. — Путь предстоял долгий и тяжелый, и подготовиться к нему надо было с полной ответственностью.

...А еще — необходимо было вывести, предварительно сняв с мелей, застрявшие в проливе корабли, буксируя их шлюпками. Это была филигранная работа, требовавшая большой точности от офицеров, и немалого приложения физических сил от матросов.

...И Ренки, их тоже пришлось прилагать, налегая на весла вместе с простыми матросами, будучи в странном статусе — "временного мичмана".

...Как ни странно — но Готор не стал отговаривать, или стыдить Ренки, за то что тот поддался на провокацию адмирала.

— Будет трудно с математикой или там еще с чем — приходи ко мне. — Только и сказал он приятеля, глядя, впрочем на него, не без сочувствия. А потом, немного подумав, добавил. — Для тебя это самая идеальная возможность. — Сейчас ты землю грызть будешь, лишь бы не выставить себя неучем, среди всех этих морячков. В кои-то веки, человеческая гордыня, поработает на своего "хозяина"!

...И кстати — помнишь что я тебе говорил... еще тогда — на каторге, про терпение, врагов, и благодарность своим мучителям? — Вспоминай эту науку снова!

Наконец — корабли были приведены в порядок. А все что не подлежало восстановлению — сожжено, чтобы не достаться неприятелю, даже в виде пригодных к дальнейшему использованию, деревяшек.

И флот тронулся в долгий путь к родным берегам.

Несмотря на многочисленные уговоры оу Дезгоота, которого поддерживали даже некоторые капитаны кораблей — адмирал оу Ниидша так и не рискнул возвращаться наиболее коротким путем на восток, а затем — на юг.

— Да, судар — С усмешкой сказал он своим оппонентам. — Мне тоже не терпится скорее очутиться дома, чтобы искупаться во вполне заслуженных почестях.... Однако не могу вам не напомнить, насколько узко Северное море между Старыми Землями и Западным континентом. — При попутном ветре от устья Рееи до залива Кредон, можно дойти за два-три дня! А там ведь есть места и поуже...

Знаю что вы скажете — пять, или даже шесть линейных кораблей, не смогут перекрыть все это пространство, а скорости наших корабликов, будет несколько повыше чем у тех неторопливых монстров.

Но! — Если кто-то позабыл — то Кредон у нас под самым боком. И у республики, расположенной по обеим сторонам Северного моря, есть еще не одна эскадра в этих водах. В конце концов, если республиканским крысам не хватит военных кораблей — они могут задействовать и торговые суда, выставив плотный "частокол" поперек моря, и тогда проскользнуть без боя нам точно не удастся. А стоит пушкам грянуть где-то в одном месте, вскоре там соберутся и остальные корабли, экипажи которых жаждут нашей крови. А идея всего этого... предприятия, была в том, чтобы показать нашим врагам, что их владения тоже уязвимы. И мы можем наказать их за пиратство и разбой в любое время.

Взгляните на наш рейд с этой точки зрения — одно дело, нанести удар и исчезнуть. И совсем другое — нанести удар, и быть уничтоженным в ответ. — ...Даже если не брать в расчет что все мы можем сложить головы в безнадежной битве — в чем вы видите выгоду для нашего Короля, в потере целой эскадры и четырех полков? — ...Вот и я ее не вижу...

Так что — двигаемся на запад! — Это совсем не так далеко как вам кажется! Я уже дважды проделывал этот путь, пройду и в третий.

И вот — опять долгая скука морских переходов... — Благо, хоть погода была подходящей. — Ясное небо, сильный постоянный ветер с северо-востока. И ничего похожего на бури или шторма. Что впрочем, не удивительно для середины лета в этой части океана.

Всего за шесть дней, тооредаанская флотилия дошла до мыса Гвоорн, и обогнув его, повернула на юг, формально распрощавшись с территориальными водами Кредонской Республики.

Нельзя сказать, что на всем этом этапе пути, море было идеально чистым... — В том смысле — что паруса чужих кораблей, частенько мелькали на горизонте. Что и неудивительно — Кредонская Республика жила морем, так что ее прибрежные воды обычно были заполнены судами всех видов — от рыбацких лодок, до крупных военных кораблей, и даже прогулочных яхт аристократов.

Так что следовало удивляться лишь тому, что сейчас тут было относительно "немноголюдно" — видно слухи о тоореданской эскадре, обогнали ее, заставив кредонцев испуганно затаиться на берегу, а выходя в море — жаться к берегу.

Сами тооредаанцы, тоже не стремились гоняться за возможной добычей — адмирал строго запретил терять на это время, и с максимальной скоростью двигались к намеченной цели.

...А вот после поворота на юг — когда опасность несколько миновала, ибо едва ли Кредон держал тут большой флот, или имел корабли достаточно быстроходные чтобы догнать эскадру, и достаточно мощные чтобы угрожать ей — стало возможным и немножечко поразвлечься! — Тем более, что кредонские торгаши, возвращавшиеся с юга, о зашедший в эти воды тооредаанской эскадре, еще слыхом не слыхивали, и вели себя как абсолютно не пуганная добыча.

Впрочем — в лапы тоореданцев, попалось их не так чтобы много добычи — всего одиннадцать кораблей, застрявших на западном побережье во время сезона Штормов, и возвращавшихся обратно, как правило — с грузом древесины, кож, или иных туземных товаров. Вот все они и стали добычей тооредаанцев, причем — доставшейся практически без боя и волнений.

Сначала обманутые ложным чувством безопасности "купцы", сами, без страха шли в лапы противника, подчас до самого последнего момента не замечая чужого флага на мачтах, и будучи уверенны что встретят тут соотечественников у которых смогут узнать новости о родине. А потом — устрашенные видом множества кораблей с уже открытыми пушечными портами, за которыми угадывались множество смертоносных жерл — сдавались без боя, лишь под гарантию сохранения жизни.

Сдавшихся моряков, обычно высаживали на шлюпки, (тех конечно, кто не выказывал желания служить Тооредаану), благо, берег обычно был сравнительно недалеко, и отпускали восвояси. (Не забивать же трюмы такой ненадежной добычей как люди). А сами корабли... — Увы, но большинство пришлось просто сжечь, вместе с товарами. — Скорости "толстобоких" и тяжело нагруженных купцов, не соответствовали средней скорости эскадры, да и моряков, чтобы управлять таким количеством кораблей, явно не хватало. Так что из одиннадцати, к эскадре присоединились лишь четыре "трофея", а остальные принесли лишь моральное удовлетворение местью тем, кто долгие годы терроризировал тооредаанские берега.

А в общем — если не учитывать эти "развлечения", в целом плавание вдоль западного побережья, проходило довольно скучно. Особенно для солдат, которых безделье одолело настолько, что даже возможности заняться строевой подготовкой, они ждали с нетерпением, и занимались с невиданной доселе радостью. — Увы, даже на палубе самого большого кредонского "недофрегата", одновременно могли заниматься не более двух капральств, так что ждать своей очереди, приходилось по нескольку дней.

А вот наши герои, скучали несколько меньше...

Готор оказался прав. — Адмирал не удержался от возможности немного поиздеваться над "армейским", и кажется, не только весь корабль, но и весь флот, с нетерпением готовились наблюдать за обучением первого лейтенанта оу Дарээка морскому делу. И многие даже ставили деньги, на то как быстро он сдастся, и запросит пощады.

...Жизнь мичмана, и впрямь была далеко не сахар. Бесконечные вахты, жесточайшая дисциплина, тесный кубрик, где десяток мичманов флагмана, все вместе могли уместиться только стоя, а спали посменно в подвешенных поперек помещения гамаках...

Впрочем — будучи постоянно загруженные работой — юноши нечасто навещали свой кубрик, а уж на дружеские посиделки и беседы, времени у них не было вовсе. (Кажется старший помощник капитана, считал своим долгом, отыскивать работу молодым). А все то время, что они не исполняли свои корабельные обязанности — мичманы постигали разные науки, относясь к этому весьма серьезно, ибо знания — были для них единственным путем к успешной карьере.

На первых порах, обязанностью Ренки стало превратиться в тень одного из соседей по кубрику — мичмана оу Нииги Нииндига. — Весьма серьезного молодого человека, примерно на пару лет старше самого Ренки, вечно ходившего с каким-то хмурым и озабоченным выражением на лице, будто он был обижен на весь мир.

Впрочем, как вскоре понял благородный оу Дарээка, — сие выражение лица, проистекало не столько от недостатков характера мичмана, сколько от его решительного желания преуспеть на выбранном поприще. Ибо сыну потомственного моряка из разорившегося рода благородных оу, ни на что иное, надеяться не приходилось.