Дороги смертников (Время одиночек 2)

Выскочив на палубу, он нашел боцмана:

— Беда — у нас в нескольких местах разошлись доски борта. Щели небольшие, но их много, помпы не справятся, надо быстрее добраться до берега.

— Мы стараемся, но с одной мачтой не очень-то быстро выходит.

Тим, обернувшись на раскаты далекого залпа, увидел, что второй фрегат добивает очередную жертву. Если он после этого направится к ним, шансов ноль — израненный "Афилиотис" плетется хуже черепахи. Оглядываясь на вражеский корабль, вернулся к полковнику, расположившемуся возле грот-мачты, и отрапортовал:

— Господин полковник, наш корабль тонет! Мы можем не успеть добраться до мелководья! К сожалению шлюпка серьезно повреждена, и мы не можем обеспечить ваше спасение! Но до берега будет недалеко, и, удерживаясь за обломки, можно до него добраться! И вы можете приказать солдатам сделать плотик из досок и бочек — для вас!

— Мальчик — это отличная идея! На плоту можно спасти казну полка и меня, и за него могут держаться офицеры! Но все же постарайся довести это корыто до берега — анийцы неважные пловцы.

— Приложу все свои силы, господин полковник!

Фрегат, наделав пробоин в очередном торговце, направился в открытое море, преследуя парочку удаляющихся кораблей. Тиму его поведение показалось странным — хабрийцы даже не попытались спасти своих моряков с погибшего фрегата, а ведь их немало уцелело после взрыва, и теперь они неминуемо утонут. И почему враги вообще решили уйти в море, ведь у берега осталось гораздо больше добычи? Неужто боятся приближаться? Взрыв их сильно озадачил? Похоже на то. Тиму это только на руку — теперь можно не опасаться обстрела.

Вернувшись на корму, к Эль, он предупредил девушку:

— Мы тонем. Ты умеешь плавать?

— Не переживай за меня. Тимур — я не утону.

— Плохо, что Фол так поспешил со шлюпкой. Тебя на нее с офицерами можно было бы посадить.

— А сам ты умеешь плавать? Ты же из степи, там учиться негде.

— Умею. У нас есть и реки и озера, и с учителями мне повезло. А вот за солдат опасаюсь, и еще... Проклятье!

Тим, оставив Эль в покое, кинулся назад, к Эрмсу:

— Господин полковник! Лошади! Надо их вывести наверх, или они утонут!

— Мальчик, да они после этого обстрела взбесились — слышишь, как ржут? Если их выпустить, наделают здесь бед.

— Просто несколько убило, вот остальные и перепугались. Да и обстрел сильно напугал. Но я могу их успокоить — разрешите попытаться?

— Если тебе это удастся, разумеется, разрешаю.

Тим пулей нырнул в трюм. Лошади и впрямь пребывали в панике, отчаянно пытаясь вырваться из ловушек корабельных стойл. В таком состоянии к ним подходить опасно, но к накхам это не относится. Степняки умели находить с этими животным общий язык в любой ситуации. Тим быстро их успокоил и начал поодиночке выводить наружу.

Шесть уцелевших офицерских лошадей на палубе вели себя смирно, хотя косились на все вокруг с нескрываемой опаской. Тим, выводя последнего жеребца, уже чуть ли не по пояс в воде брел — она залила весь трюм, страшно представить, каково сейчас на носу.

Полковник, оценив усилия Тимура, похвалил:

— Молодец мальчик — ты и впрямь умеешь обращаться с этими бестиями. Эй, солдаты — порубите вон там бортики, что по краям этого корыта тянутся, они будут мешать животным спасаться!

* * *

"Афилиотис" пошел ко дну, когда до мелководья уже рукой было подать. Причем произошло это очень резко — помпы исправно откачивали воду, корпус оседал очень медленно, и вдруг...

Тим почуял неладное, когда судно, и без того продвигавшееся небыстро, вовсе остановилось. Тут же корма начала резво задираться кверху, а из трюма вопль сотен глоток слился в пронзительный рев. Лошади, дружно заржав, начали метаться по тесной палубе, вынуждая людей уворачиваться от их копыт. Тим, осознав что "Афилиотис" дальше уже не пойдет, заорал:

— Все за борт! Корабль тонет! Быстрее! Эль, не стой! За борт все!

Увидев, как девушка осторожно переступила через планшир, Тим больше не отвлекался — надо быстро увести с палубы лошадей. Пронзительно свистнув пару раз, он кинулся наперерез рослому жеребцу — лидеру табунка. Остановив его парой жестов и хваткой за гриву, взмыл на спину, жестко направил в сторону, прямиком к прорехе в фальшборте. Конь не стал упрямиться — доверился человеку, прыгнув в море.

Едва не отбив себе копчик при резком ударе, Тим оттолкнулся от лошадиного бока и ушел в сторону. Вовремя — рядом с грохотом посыпались остальные испуганные животные. "Афилиотис" погружался стремительно, все выше и выше задирая корму, из тесной ловушки трюмов на палубу вырывались человеческие потоки. Офицеров, пытавшихся упорядочить эту лавину, смели мгновенно. Но зато от борта уже отошел плотик с окованным медью сундуком, на котором гордо восседал полковник Эрмс. Немало солдат погибнет просто из-за паники, в давке, или утонет, не позаботившись прихватить доску из приготовленной кучи дерева. По-хорошему надо было их выпустить наверх заранее, но такая толпа на палубе просто бы не поместилась, да и устойчивость судна мгновенно бы нарушилась.

Эль Тим заметил уже далеко за погружающимся носом зерновоза. Девушка плыла не слишком быстро, но уверенно — такая вряд ли утонет. Апа видно не было, но за гиганта можно не волноваться — он плавает как рыба. Перестав болтаться на месте, Тим поспешил вслед за магичкой. Ботинки он заранее связал, закинув на спину вместе с курткой, там же болтался меч в ножнах и привязанный к ним лук. Плыть в штанах не слишком удобно, да и груз мешает, но остаться без оружия и одежды Тим не хотел.

Догнать Эль он не успел. Девушка, отплыв от корабля на сотни четыре шагов, вдруг приподнялась над волнами и спокойно пошла по дну — вода едва доставала ей до груди. Не повезло "Афилиотису" — совсем чуть-чуть до мелководья не дотянул.

Вскоре босые ноги Тима нащупали песчаное дно. Встав, он обернулся, увидел, что от судна над водой осталась торчать лишь корма. Все море меж кораблем и косой покрывали черные мячики человеческих голов — солдаты рвались к берегу. Далеко у горизонта белели паруса разбегающихся судов конвоя, среди них Тим различил хабрийский фрегат — он почти догнал свою очередную добычу и готовился ее расстрелять. Теперь его можно не опасаться — Второй Артольский вырвался из морской ловушки.

Тим развернулся и побрел к берегу. Сегодня он пережил второе кораблекрушение — для столь молодого мужчины слишком много приключений. Похоже, судьба настойчиво дает ему понять, что ему следует держаться подальше от моря.

Остается надеяться, что местный берег окажется более гостеприимным, чем льды замерзшего континента.

Глава 14

Маршал Таннейро, командующий объединенной освободительной армией Альянса, нервничал. Точнее, бывший командующий — принц Монк по приезду первое что сделал, снял его с этой должности, заняв ее сам. Вторым делом он приказал выделить удобный подвал для нужд группы палачей, прибывших вместе с ним. Третьим делом он потребовал подробный доклад. Таннейро, не успев и половины рассказать, стал заикаться и запинаться. А как иначе, если Монк постоянно его отвлекает, приказывая писарю настрочить очередной приказ о повешении или заключении под стражу с последующей отправкой в подвал с палачами.

— Под городом Равиц пятая армия, оставленная в заслоне, попала под удар крупных сил конницы, но смогла отбить все атаки и, оставив позиции к вечеру, всю ночь отходила на юг. К утру она заняла рубеж на берегу Лейцы, но боюсь, долго она там не продержится — солдаты третью ночь не спят, сил у них не осталось. Смысла в их маневре тоже теперь нет — корпус Питто, который должен был прикрывать броды на западе, покинул позицию после такой же конной атаки и в данный момент беспорядочно отступает на север. Питто потерял связь с некоторыми бригадами.

— Найти этого Питто и заменить пока что на Роло. Самого сюда — в подвал, — деловито приказал Монк.

Маршал, запнувшись, неуверенно попросил:

— Ваша светлость — Питто блестящий генерал. Если он не сумел удержать броды, значит это было не под силу никому. Если кто-то и струсил, то трусов нужно искать среди командования сбежавших бригад.

— Вот и отлично — в подвале мы быстро узнаем, кто виноват. И можете не продолжать. Я верно понимаю, что все ваши силы, расположенные в Тарибели, сейчас заняты одинаковым делом — драпают на юг, стараясь делать это без лишних остановок?

— В принципе это так, — честно признал маршал. — Ваша светлость — наши силы несопоставимы. И хабрийцы действуют очень необычно. У них сражаются несколько армий отдельно друг от друга, но по единому плану. Они совершают очень сложные маневры, ударяя во фланги и тылы, а их кавалерия к тому же делает это быстро. Мы впервые столкнулись с такой тактикой — у врага имеются настоящие кавалерийские армии. Они действуют без обозов, совершают переходы почти мгновенно, нанося удар по стягивающимся частям, заставляя их рассыпаться. Мы просто не можем объединиться, несмотря на все усилия. Оставленные на хороших позициях заслоны они попросту обходят, после чего бьют в спину кавалерией или сметают своей пороховой пехотой, а отстающие обозы легко захватывают. У наших арбалетчиков иной раз вообще не остается болтов, и пополнить запасы негде. Я уж не говорю о провианте. Странно, что мы не столь уж много частей потеряли — будь хабрийцы во всем так расторопны, от сил, расположенных в Тарибели, не осталось бы и половины. Они нас выдавливают из провинции, не нанося при этом больших потерь.

— Что с Тионой?

— Ваша светлость — этим утром к стенам города вышли хабрийцы. Боюсь, главный город Тарибели будет взят в осаду.

— Они готовы к осаде?

— По обычным меркам да — там около десяти тысяч солдат, плюс городское ополчение. Укрепления в хорошем состоянии, запасов хватает — для войны туда завезли все необходимое, забив все склады. Но я не уверен, что они продержатся долго — в этой войне все идет не так, как обычно. Много сюрпризов — плохих сюрпризов. Я вот рассчитывал, что у меня к завтрашнему вечеру под рукой окажется пятнадцатитысячная анийская армия. Заранее выделил им отряд усиления — два обозных полка и один пехотный. И что в итоге? Только что получил известие, что на десятитысячный контингент, подходящий морем, напали военные корабли Хабрии. Береговая охрана ничего не смогла сделать, как и суда сопровождения. Потери огромные, а остатки конвоя разбежались.

— Где это случилось? У нашего побережья? — уточнил Монк.

— Да, ваша светлость — вблизи нашего берега. Подробностей я пока не знаю, и также не знаю, когда теперь ждать это подкрепление. И еще — в послании говорилось, что кораблей у хабрийцев было всего лишь два, но на них стояли огромные пороховые трубки. Наш патрульный бриг с магом на борту не смог им противостоять, анийский бриг так же был потоплен. Правда, в бою хабрийцы потеряли один фрегат — тот взорвался сам собой.

— Сам собой? — удивился принц.

— Да, так говорилось в сообщении. Не удивлен — противник перевозит порох в огромных количествах, иногда это срабатывает против него. Когда корпус Питто при отходе от границы попал под удар пехотной армии, наши маги, поддерживая контратаку, подобрались к повозкам с порохом и устроили там грандиозный взрыв и пожар. Хабрийцы понесли огромные потери и были вынуждены на некоторое время прекратить активные действия.

— Я про эту победу слышал уже очень много раз, причем с каждым разом потери противника становятся все больше и больше, — принц пренебрежительно отмахнулся. — Маршал, скажите мне откровенно — до какого рубежа вы собирались позволять это бегство?

Таннейро ответил осторожно, взвешивая каждое слово (не забывая про нехороший подвал):

— Ваша светлость, в данный момент наше отступление это не продуманный маневр, а неизбежность, продиктованная действиями противника. Остановить его марш мы не можем, вот и вынуждены откатываться. Взгляните на карту — южная граница Тарибели очень непростая. На западе два гористых отрога, весьма труднопроходимых, меж ними болотистая низина с дурным климатом, вредным для людей и лошадей. По центру отроги сливаются в единый хребет, и преодолеть его большой армии возможно лишь по вот этой долине, называющейся Ревущий проход. К востоку хребет выполаживается, но там имеется лишь одна дорога, да и та очень плоха, а южнее гор проходит изгиб полноводной Урии. Таким образом на западе хабрийцам делать нечего — перебравшись через горы, они окажутся зажатыми меж хребтом и рекой, что будет препятствовать их хитроумным манерам. Их тактика ведь требует открытых пространств. Могут, правда, переправиться через Урию, но за ней лежат болотистые края перемежающиеся лесами и озерами. Населения на севере Панексы невелико, городов нет, нищета поголовная. Они не смогут добывать там себе продовольствие и фураж, так что смысла идти через тамошние земли у них нет. Остается Ревущий проход. А в нем условия для обороны просто отличные. Проход этот представляет собой неширокую долину, прорезающую хребет. Примерно посредине она сильно сужается и повышается, что делает ее похожей на песочные часы. Если удастся собрать армию, и хорошенечко там укрепиться, хабрийцы потеряют свободу маневра и даже не слишком большими силами их можно будет остановить. Наша армия в обороне очень сильна — выбить ее с позиции без обхода невероятно трудно.

Принц, указав на карту, заявил:

— Южное окончание этого прохода проходит уже по землям провинции Етрания. Если армия займет этот рубеж, получится, что мы оставили Тарибель.

— Да ваша светлость — Тарибель в этом случае окажется под полным контролем этих дикарей. Если не считать Тионы — надеюсь, они не сумеют взять город быстро.

— Вы это всерьез?

— Выхода нет. У нас мало того, что сил не хватает, так они еще и разделены были изначально. Мы ведь подтягивали войска постепенно. У иных бригад половина солдат уже у границы стояла, а вторая половина только начала марш из центральных провинций. Если все наши силы успеют отойти на юг, у прохода мы сможем соединить их в сильную армию и, отбив наступление противника, дождаться подкреплений. После этого ударим в ответ, очистив Тарибель. Простите меня, но другого выхода нам просто не оставили. Мы оказались не готовы к нападению. До этого я даже не задумывался, насколько уязвима может быть армия, изготовившаяся к атаке. Особенно ужасным оказалось то, что практически все обозы мы успели подтянуть к самой границе и спасти их было уже невозможно. Да и склады мы потеряли почти все — они так же ставились у границы. А их пороховое оружие оказалось неожиданно удачным. Мы знали про него, но не представляли, что оно настолько великолепно. Не принимали в расчет, в худшем случае надеясь на противодействие магов. Но маги бессильны там, где этих труб столь много. Поражает совершенство конструкций и способов применения. Непонятно, как они вообще такого достигли. Любое сложное вооружение и тактика должны пройти сложный путь эволюции, от простейших к сложнейшим. А здесь мы получили это сразу. Никто порох всерьез до Фоки не воспринимал — оружие скорее действующее на нервы, чем причиняющее реальный урон. Мы даже сейчас не понимаем, как эффективно противостоять этому.