Странный приятель.2

...Неизвестно, что именно пообещал ему адмирал, но к своим обязанностям "няньки", тот отнесся с полной серьезностью, и спуску временному подчиненному не давал, хотя частенько с опаской посматривал на его знаменитую шпагу, висевшую в кубрике вместе со шпагами остальных мичманов. Судя по гуляющим по кораблю слухам — шпага эта была не менее кровожадной, чем и сам ее хозяин, имела какую-то жуткую мрачную и даже мистическую историю, и досталась своему нынешнему хозяину, в результате какой-то жуткой и мрачной истории, в которой фигурировали разбойники, фальшивомонетчики, Тайная Служба, море крови и чуть ли не сожженные города. — (Что сказать — гренадерам 6-го было скучно, да и попугать байками матросов, чтобы те не слишком задирали нос — это было дело святое).

Был еще и такой боцман Кив, так же приставленный к Ренки адмиралом оу Ниидшаа, в роли "наставника снизу". Этот "мучил" Ренки искусством вязания узлов, лазанья по мачтам, и многих иных корабельных дисциплин, к которым моряки относились не менее серьезно, чем армейские к экзерцициям с оружием, перестроениям, и искусству маршей. Так что в отличии от остальных — скучать, пожелавшему поучиться лейтенанту, не приходилось.

А один раз — благородному оу Ренки Дарээка, где-то на десятый день после поворота возле мыса Гвоорн, даже выпала особая честь — драить вместе с простыми матросами палубу!

Увы, но для большинства моряков, ждавших скорого провала сухопутного вояки, или хотя бы грандиозного скандала — этот день обернулся глубоким разочарованием.

...Вообще-то, это была довольно рискованная затея. — Все-таки, грязную работу попытались навесить на, мало того что благородного оу, так еще и имеющего немалый чин и влияние в армии, офицера. Так что капитан корабля, предварительно, как бы невзначай, лично прочитал ему целую лекцию о чистоте корабельных палуб, ужасах грязи, и необходимости будущему офицеру самому попробовать как это делается, прежде чем руководить осуществляющей уборку палубы, командой матросов.

...При иных обстоятельствах, пожалуй Ренки и впрямь бы воспринял все это как оскорбление, и даже намек на свое каторжное прошлое. Но во-первых — наставления Готора отложились в его голове, во-вторых — произошло это отнюдь не в первый же день "мичманской жизни", и пообщавшись с новыми товарищами, он понял что они даже гордятся тем, как тяжко им приходилось на первых порах флотской жизни, "узорами" на спинах, и умением выполнить любую матросскую работу, даже самую грязную. Так что он смог пересилить себя, и без особого содрогания взяв в руки швабру, включился в общую работу, выполняя ее со всем усердием, под прицелом многочисленных, сосредоточившихся на нем, глаз.

...Он этого так никогда и не узнал. Но увидев как Советник Военного Министра и общепризнанный герой Королевства, драит палубу — оу Ниидшаа сказал капитану "Морского Гуся" (так теперь будет называться флагман :) ). — "Вижу — у этого юноши и впрямь большое будущее... Если только, он не сложит раньше голову, из-за своей горячности!".

Зато Ренки почувствовал, как после драянья палубы, изменилось отношение к нему в мичманском кубрике. Словно бы он совершил некий ритуал, став одним из них. (А ведь так оно и было). И хотя трудностей, что телесных, что умственных, не стало меньше — жить почему-то стало полегче, когда окружающие перестали относиться к нему, как к чему-то чужеродному.

Впрочем — физические трудности, не так жестоко удручали молодого офицера, как собственное отставание в науках.

Но ведь право — армейскому офицеру учившемуся совсем иным вещам, трудно равняться в этом с моряками, которые с детских лет постигали именно эти, столь необходимые моряку, науки.

Пришлось обращаться за помощью к Готору.

Надо отметить, что сам Готор, с самого начала плавания, выбрал для себя особое "развлечение". Практически каждый день, он приглашал в свою каюту Коваада Кааса, и выставив перед дверью часового из "банды", подолгу с ним беседовал. А потом, еще несколько часов, с позволения капитана "Морского Гуся" сидел в уголке на мостике, читая какие-то бумаги, и даже делая выписки из них.

Коваада Кааса кстати, тоже поселили в отдельной каюте, к большому неудовольствия одного из вторых лейтенантов "Морского Гуся", ранее делившего это помещение со своим товарищем.

Увы — товарищ погиб во время штурма Тинда, и каюту забрали под "камеру" для загадочного пленника. Впрочем — Каас жил там не один, а в компании с женщиной средних лет и ее ребенком, без которых он, отказывался покидать Тинд.

На вопрос кем именно приходятся ему эти люди — старый мошенник отвечал весьма расплывчато, и быстро старался перевести разговор на что-то другое. А сама женщина, тихая и невзрачная на вид, предпочитала отмалчиваться, даже на прямые вопросы... Впрочем — по понятным причинам, из своего "узилища" она выходила редко, и только в сопровождении Кааса.

Дроут с Киншаа, и пошедший на поправку Тагаай, приставленные бдить за этой странной "семейкой", клятвенно уверяли Готора, что — "баба эта ему точно не жена, и вроде даже не любовница. Да и ребенок, не пойми каким боком ему родней приходится.". Однако явно было видно, что Каас дорожит этими двумя, и очень беспокоится о них.

Когда Ренки пришел к Готору за помощью, тот, как раз в очередной раз сидел на мостике "Морского Гуся" погрузившись в свои бумажки.

— А?! — Вынырнул он из своих глубоких мыслей, когда Ренки окликнул его во второй раз. — И тебе привет... Вот, ковыряюсь в бумажках... Интересную подборку сделал наш приятель... Не зря мы на этот Тинд съездили, ох не зря! Будто бродил в плотном тумане, а сейчас огонек маяка увидел. — Что там не говори — а толковый мужик этот Коваад Каас. Умеет информацию собирать! А ты чего...?

— Извини что отвлекаю. — Слегка язвительно ответил Ренки, которому вид настолько погруженного в раздумья приятеля, показался забавным и напоминающим классического "рассеянного профессора" из балаганных пьес. — Ты помнится, предлагал мне свою помощь...

— Хм... — Выслушав просьбу приятеля, ответил Готор... — Тригонометрия... У нас она вообще-то немножко отличается от вашей... так сказать — видом. Но математика на то и является царицей наук, что ее законы универсальны во всех мирах и вселенных. Так что без проблем — могу тебе с этим помочь.

— Но если отличается, я смогу....? — Начал было Ренки... — Ведь другие-то...

— Да-а-а... — Махнул рукой Готор, без долгих объяснения понявший что волнует друга. — Я же говорю — немного другое оформление, другие значки..., а суть не изменится, так что сможешь "играть с новыми друзьями" на равных. — И вообще — вся эта навигация, не такая сложная и таинственная наука, как кажется непосвященным. А по сути-то, надо всего лишь научиться нескольким "трюкам", и быть очень аккуратным при их исполнении.

— Вы так полагаете сударь? — Раздался голос чуть со стороны. И оба приятеля вскочили на ноги, по традиции приветствуя капитана, взошедшего на мостик.

— Простите, если как-то принизил вашу профессию. — С небольшим поклоном, улыбнувшись сказал Готор, который уже довольно близко сошелся с капитаном "Морского Гуся", и понимал что в его словах звучит не столько обида, сколько ироничный вызов. — Но я действительно так думаю.

— И готовы подтвердить это делом?

— А что мне теперь остается? — Развел руками оу Готор. — Придется отстаивать честь армии!

...Кончилась эта затея тем, что Готор начал преподавать для всех свободных от вахты мичманов. Причем его лекции регулярно посещали и офицеры корабля, включая капитана.

И даже сам оу Ниидшаа, несколько раз соизволил заявиться на занятия, дабы оценить то, о чем так увлеченно рассуждают офицеры в кают-компании.

Потом он начал вызвать Готора в свою каюту, и что-то долго там обсуждать с ним. А на кораблях тооредаанской эскадры, вдруг резко уменьшился запас бумаги, зато полки в каюте адмирала заполнились чертежами весьма странных кораблей, никогда ранее не виданных пушек и боеприпасов к ним, удивительными механизмами, и листами, заполненными какими-то формулами и расчетами, схемами боевых порядков и сражений.

— Знаешь... — Пожаловался как-то оу Готор Ренки, когда они остались вдали от чужих ушей. — Этот ваш адмирал... — редкостный пройдоха! Я ведь и трети того что ему выложил, не собирался тут никому рассказывать. А он... Ему бы в Тайной Службе трудиться! ...Остается надеяться, что мои слова об осторожности, с которой надо внедрять все эти новинки, он тоже услышал.

Глава ??

— Ну вот судари... Как я вам и обещал — вы толком не успели насладиться путешествием, а я уже привез вас к месту, на котором нам придется расстаться!

Адмирал обвел ироничным взглядом собравшийся Совет, прекрасно понимая что отнюдь не все из присутствующих согласны с этим "толком не успели...". Ведь пока для него и его моряков, шла обычная, наполненная рутинными проблемами и радостями, служба — сухопутные солдаты, томились от скуки, тесноты, непривычной кормежки и безделья.

— Осталось только решить несколько несложных проблем. — Продолжил тем временем адмирал. — И вскоре вы уже будете дома...

Итак — Акчскаа, или, как мы ее называем — Ашаа! Думаю все вы знаете что это название реки, протекающей через одноименную страну, в устье которой стоит одноименный город.

Впрочем, у местных есть куча своих названий... Когда я проплывал тут в прошлый раз с дипломатической миссией, ехавших с нами посол, заверял меня, что в сущности, тут у каждой кочки есть свое название, которое голова нормального человека просто не способна запомнить, и язык — выговорить. Поэтому наши купцы, начали называть эту страну по названию реки, как произносим ее мы. Да и город — тоже так назвали наши купцы, поскольку, по сути-то, они его и основали, а уж местные подтянулись потом.

Что же — думаю никому из тут присутствующих, не надо объяснять что отсюда начинается наиболее наезженный пусть с запада на восток. Как впрочем и то, что населяют эти земли туземный народы...

Причем — даже не те "туземцы", которые, как и мои предки, приплыли сюда со Старой Земли, лет за пятьсот, до того как сюда хлынула толпа разных варваров-беженцев из разваливающейся Империи. — Не удержался от укола, адмирал. — А те, что жили тут даже до нас!

И это значит (об этом мало кто задумывается) — что вам тут придется столкнуться с совершенно иной культурой, языком, верованиями и обычаями!

И вот об этом, я и хочу вам дать определенное разъяснение и предостережение. — Некоторые полагают живущих по эту сторону людей — дикарями, лишь на том основании что они не носят нашу одежду, говорят на своем языке, и вообще — живут в лесах, и ведут себе непривычно. — Это большая ошибка!

Хотя бы в том плане, что несмотря на почти тысячу лет экспансии, мы так и не смогли покорить земли на запад от гор, как впрочем и горы, да и "собственные" леса, где мы до сих пор только гости. — Местные народы, как бы они не одевались — вполне себе умны, образованны, и самое главное что надо запомнить — прекрасно умеют воевать!

Нет, я даже не сомневаюсь, что если вы встретиться с ними на открытой равнине, то при равных шансах — победа королевским войскам будет гарантирована. Но вот в лесах и горах где эти ребята чувствуют себя как дома, а мы будем вечными чужаками...

...Собственно говоря — все это означает лишь то, что с этими людьми придется дружить. Надо задарить местного гасиига богатыми подарками, и высказав "его голозадому величеству" максимум почтения — испросить у него право прохода через его владения. И следить за тем, чтобы ваши солдаты не бедокурили по дороге. — Иначе — ваш путь будет усеян отравленными колючками, ядовитыми стрелами, и выстрелами из засад, из вполне себе современных мушкетов, коих у туземцев более чем достаточно, потому что они уже давно научились их делать самостоятельно!

И кстати — насчет "голозадого" я почти не шутил. — Местный царек, коих тут именуют гасииками, как и все остальные уважаемые мужи этого народа — ходит в юбке, и сверкая голым пупком! ...Вид, должен вам заметить — абсолютно уморительный. Но вот смеяться над подобным — нанести смертельное оскорбление его персоне. А если у наших народов и есть что-то общее, так это то, что за смертельное оскорбление — расплачиваются смертью обидчика!

Что еще тут нельзя делать... — Есть в присутствии других, или смотреть как ест кто-то другой — считается неприличным. Тут даже разговоры о еде — верх неприличия. ...И даже не спрашивайте меня почему — это как-то связанно с их религией!

Потом — они с подозрением относятся ко всему левому. Указать на кого-то левой рукой — смертельное оскорбление. Трогать чужую вещь левой рукой, я уж не говорю о том, чтобы дотронуться до другого человека. К гасиигу, и другим знатным туземцам — даже поворачиваться левым боком нельзя — оскорбление! Есть у них и еще десятки, если не сотни других предрассудков. Но я абсолютно точно знаю только про эти. — Увы наблюдал за печальным опытом.

...Наша прошлая миссия потому и провалилась, что королевские офицеры и чиновники, вели себя согласно этикету, принятому при нашем дворе, не имея конечно ввиду ничего плохого, но при этом постоянно нарушая местные приличия и традиции.

Народ тут в общем-то улыбчивый и добродушный. Но и вспыхивает будто порох, а горит долго и упорно, так что раз дав маху — потом не скоро сможешь исправить мнение о себе.

...Нет, туземцы тогда конечно понимали, что у каждого народа свои обычаи, и терпели... какое-то время. Но в конечном итоге — их терпение лопнуло, и мы начали натыкаться на сплошные отказы, приобретя вместо союзников — в лучшем случае недоброжелательных нейтралов, а в худшем...

Впрочем Ашаа — по сравнению с другими туземными царствами — место относительно цивилизованное, и отношениями с Тооредааном дорожит, так как очень неплохо наживается благодаря торговле с нами. Так что — тем кто пойдет во Дворец к гасиику, надо будет всего лишь убедить "его величество" что ваши четыре полка, не представляют для его страны никакой опасности. Удачи вам в этом!

Ренки никогда не был так далеко от дома... В том смысле — что даже в Кредоне, на Тинде, все вокруг было каким-то более привычным. — Дома, улицы, одежда людей... нет, конечно были отличия, но настолько незначительные, что бросаясь в глаза не вызвали такой откровенной оторопи, а только любопытство.

Даже когда, уже почти год назад, они путешествовали в джунгли за земляным маслом... там тоже все было привычнее и роднее чем тут. По крайней мере — их проводники были одеты в нормальные штаны и рубахи, а дома, порой и выстроенные из весьма непривычных материалов — хотя бы имели углы.

В Ашее, кажется углов вообще не признавали. — Было ли это конструктивной особенностью, традицией, или какой-нибудь религиозным предписанием — но все дома, и заборы вокруг них имели круглую форму. А люди...

Мужчины, все повально носили юбки. Нет, они не казались при этом женщинами (какая женщина наденет юбку, заканчивающуюся выше колена?!). И заткнутые за их широкие пояса волнообразные клинки, и топоры-секиры — выглядели не женскими безделушками, а довольно грозным оружием. И как читал Ренки — таковым и являлись. ...Но эти голые ноги!!! Даже у женщин!!!