Я отбросил его вбок, а сам резко откатился в сторону, к внешней стене, за какое-то стальное перекрытие. Едва я привстал на колено и вскинул ствол автомата примерно в то место, откуда были выстрелы, прямо перед прицелом, метрах в пятидесяти, между нагромождениями ящиков я заметил двух мерцающих слабым зеленоватым светом охранников. Их руки сжимали оружие, направленное в мою сторону.
Это длилось какие-то мгновения, за которые под рычащее завывание электрогитары в моей голове пронеслась масса впечатлений и мыслей. По коже выступил ледяной пот. Первая мысль... даже не мысль — слепок инстинкта: допрыгался! Сейчас будет два светящихся пунктира... в меня... боль... страх... доли секунды... темнота. Эти доли секунды промедлил один из них — как раз тот, который, по моим неутешительным ощущениям, должен был ответить мне на мою очередь в голову его напарника. Кончик мушки лег на первого, и, надавливая на курок, я инстинктивно вжался в стену, ожидая пули, готовый повалиться набок.
Мой автомат вздрогнул, я стиснул зубы и зарычал, чтобы выпустить наружу хоть часть бешеного пульса сердца, готового в любое мгновение прерваться...
Охранник отлетел назад, и я дрогнувшими руками резко перевел ствол на другого, потрясенный тем, что меня еще не срезала его очередь. Он задержался секунды на полторы, тут же сыграв свою последнюю роль — роль живой мишени. Он вскинул руки и повалился набок, выпустив веером короткую очередь, звонко ударившую в груду железных бочек. Боги марсианские, спасибо вам! Простое везение, блин! Я ошибся в выборе позиции, и это могло стать только что моей последней в жизни ошибкой!
Тысячу раз обругав себя безмозглым цербером, я отскочил под прикрытие нескольких пустых железных бочек и замер.
Стояла пронзительная тишина и снаружи, и в наушниках, даже музыка затихла. А меня колотило — только сейчас до меня дошел страх, который я должен был испытать несколько секунд назад. Меньше всего мне хотелось сейчас выходить из укрытия и проверять, кто здесь еще остался. Да и помещения-то я толком не разглядел: ясно было одно — оно просторное и с высоким потолком, под которым висели грузовые лебедки на рельсах.
Трюк с насаженным на ствол шлемом, который я осторожно высунул из-за своего укрытия, ничего не прояснил, даже когда я повторил его дважды.
Я рискнул и высунул шлем уже со своей головой внутри, — за рядами ящиков и бочек, в призрачном свете, на открытом месте темнело несколько крупных силуэтов. Они сильно напоминали геликоптеры, покрытые брезентом. Это зрелище меня немного ободрило.
Я, стараясь не шуметь, пригнувшись чуть не до пола, обошел груду бочек с темной стороны, по стене. Вдруг в освещенной части пространства кто-то шагнул вперед во весь рост. Я вскинул автомат и услышал в наушниках знакомый голос:
— Странный, ну ты живой или нет? — Это была Лайла.
— Да, — ответил я как можно спокойнее, делая шаг ей навстречу на ватных ногах.
— С тобой просто приятно иметь дело, — сказала Лайла.
Было ощущение, что ее этот короткий бой совершенно не тронул. Выглядела она как заправский герой кинобоевика. Я заметил, что в руках она держит уже два пистолета: один свой, а второй, здоровенный — старинного образца АПС, который неясно как помещался в ее маленькой ладони. На плече ее болталась FN P90. В очередной раз я поразился, насколько не вяжется внешний облик этой девушки с ее способностями: кажется, ее атака была более результативна.
— Странно, — сказала Лайла, — их тут и на отделение не набралось... может, это не все?
— Ирина, — сказал я в шлемофон, — ты как?
— Нормально, — тихо ответила она, — а ты?
— Все в порядке, — ответил я, глубоко вздохнув. — Сейчас я подойду.
— Спасибо, Дэн, что про гранату сказал, — сказала Лайла.
— Дело-то житейское, — ответил я, постепенно приходя в себя и прислушиваясь к отзвукам удаляющейся в тишину странной музыки, которая играла у меня в голове все это время.
Я провел Ирину к вертолетам, стараясь обвести ее вокруг лежащих на полу мертвых тел. Всего их оказалось девять.
Вертолеты стояли на подвижных платформах с рельсовым ходом, сложив назад лопасти своих двойных винтов, словно и действительно были спящими птицами. Толстый слой пыли на брезенте ясно говорил, что они спят уже давно, и будить их не было никакой необходимости. Их было четыре: два покрупней и два поменьше. Это были боевые машины — по краям, словно короткие крылья, торчали орудийные стойки.
В воздухе стоял запах порохового перегара, смешанный с привкусом чего-то горючего вроде керосина.
Лицо Иры под открытым забралом казалось серым и угрюмым. Мы озирались по сторонам: вертолеты упирались носами в высокие трехстворчатые ворота. В правом углу виднелся ярко освещенный проем двери.
— Пойдем, — кивнула Лайла.
Я попытался всучить Ирине ПМ, но она отказалась, сославшись на то, что привыкла к своему бластеру, а он теперь неизвестно где. Мы, держа стволы наготове, осторожно вошли внутрь. Это оказалось патрульное помещение, которое примыкало к небольшому бытовому сектору. По стенам горели яркие стеклянные трубки, стол, пульт охраны с тревожно мерцающими огоньками, и что-то противно гудело. На голой бетонной стене, отбрасывая длинную черную тень на пол, висел красный огнетушитель с почти оторвавшейся от корпуса инструкцией. Атмосфера казалась мне тревожной: я не мог отделаться от ощущения, что мы здесь не одни. Сделал Лайле знак не шуметь, и она послушно кивнула. Ирина замерла сзади.
— Только не стреляйте, прошу вас, — словно гром среди ясного неба, раздался чей-то голос, усиленный внешними динамиками.
Мы с Лайлой резко развернули стволы на звук, и я, признаться, чуть не выпустил заградительную очередь — нервы были на пределе.
— Кто тут? — спросил я.
— Я без оружия, я не охранник. — Голос звучал совсем рядом, но немного глуховато.
Я остановил свой взгляд на столе, где валялись две включенные игровые приставки и какие-то куски нарезанной бумаги с нелепыми каракулями, заменяющие, видно, колоду игральных карт.
— Вылазь давай, — приказал я, — только аккуратненько и без лишних движений. Руки чтоб видно было...
— Да, хорошо, — ответил голос взволнованно, — только не стреляйте.
Сперва из-под стола показались руки: две ладони с рукавами военного комбеза. Затем макушка буро-охристого шлема с распахнутым забралом, в котором, в свою очередь, виднелось испуганное лицо с широко раскрытыми болотно-зелеными глазами и смешным носом, про который говорят "картошкой". Немного пухлые щеки, почти совсем белые.
Казалось, этот человек пытается парализовать нас своим безумным взглядом.
— Кто такой? — спросила Лайла резким командным голосом, направив на него оба своих пистолета.
— Я не охранник! — выдохнул человек, будто у него в груди скопилось много воздуха. — Я... я... это... член летного состава...
— Чей член? — сощурившись, переспросила Лайла.
— Я — пилот, — быстро пояснил сидевший под столом.
— Вот ты-то нам и нужен, парень, — кивнула Лайла.
— А вы очень нужны мне. — Он часто заморгал.
— Именно мы, ты ничего не путаешь? — Меня еще слегка потряхивало после перестрелки, и этот парень вызывал какие-то подозрения.
— Ну да, — он поболтал над столом своим пухлым подбородком, — вы ведь из тех ребят, которые наделали столько шуму у заброшенной Башни, с танками? По крайней мере, твою фотку я точно видел...
Он качнул головой в мою сторону, продолжая держать руки поднятыми вверх.
— Вообще мы мирные люди, почти пацифисты, — ответил я, — и все, что нам сейчас надо, — это воспользоваться услугами вашей авиакомпании. Есть билеты на ближайший рейс? Нас трое, мы без багажа и очень спешим.
Лайла бросила на меня выразительный взгляд.
— Я вам помогу, — быстро закивал он, — а вы поможете мне...
— Не в том ты положении, парень, чтобы чего-то хотеть, — хмыкнула Лайла.
— И правда, — согласился я, — у нас последнее время большие проблемы с филантропией...
— Нет-нет, все в порядке, — горячо перебил он меня. — Я давно уже хочу отсюда свалить, а мне не дают! Летать не дают, дембеля не дают, оклад без летных часов копеечный, вы же понимаете... Скука смертельная, как в тюряге... Кроме этого ангара, я уже почти два года нигде не был... Это просто...
— Все, пробил час избавления, пора за работу. — У меня сложилось впечатление, что он не только нигде не бывал, но и ни с кем не общался.
— Вылезай, живо, — приказала Лайла, — и дуй готовить машину. Быстрее, а то мы тебя пристрелим.
— Не надо, что вы! — Он вытаращил глаза. — Я же говорю! Я хочу на волю, я стану Охотником, как вы! Я здесь с ума схожу...
Он кряхтя вылез из-под стола, полноватый, среднего возраста, с летными нашивками на комбезе и неким подобием брюшка.
— Руки можно опустить? — спросил он.
Лайла обшарила его портупею, все карманы, даже сапоги проверила, пока я держал его на мушке.
Мы отконвоировали его к вертолетам.
— Чтобы ускорить процесс, мне нужен помощник, — сказал он.
— Как тебя зовут? — осведомилась Лайла.
— Лейтенант Марсель Гриссо! — Он щелкнул каблуками и отдал честь. — Я, честно говоря, хотел сократить имя, но мне показалось, что "Марс" будет слишком претенциозно, и...
— Слушай, Марсель, — Лайла легонько ткнула его стволом пистолета в живот, — если ты летаешь так же, как треплешься, — мы лучше воспользуемся самоучителем, а тебя все же пристрелим. Ты понял, земляк? Странный, помоги этому очумелому: будет много болтать — пристрели, как собаку... у нас мало времени...
— Зачем же? — засуетился тот. — Я уже бегу...
Он кинулся к одной из крупных машин в центре ряда и принялся развязывать шнуровку на брезенте, я стал помогать.
— Вот она, моя девочка, моя красавица, наконец-то, — бормотал он, охая, ковыряясь в узлах.
— Почему это вертолет — девочка? — не выдержал я. Мне показалось, что он и вправду тут свихнулся.
— Гордая птица, — пояснил он. — Я зову ее Кэт.
— Кэт?
— Это довольно удачная местная модификация десантно-штурмового вертолета Ка-56, — начал охотно пояснять он. — Прямой потомок легендарной "Черной акулы". За счет незначительного увеличения объема фюзеляжа и уменьшения самой силовой установки, без снижения ее мощности, удалось добавить небольшую десантную кабину, а для условий разряженной атмосферы Марса были установлены...
Я хотел было его заткнуть, но понял, что это только замедлит процесс. С большим трудом, второпях (Лайла подгоняла нас каждую минуту), мы стянули-таки брезент, а затем притащили длинный топливный рукав, о который Марсель чуть два раза не споткнулся, суетливо перебирая своими короткими ножками.
Честно говоря, я начал разделять опасения Лайлы насчет его профпригодности, но выбора у нас уже не оставалось. Странно, что дело вообще двигалось, так как Марсель делал много лишних движений, говорил массу лишних слов и начинал отчаянно жестикулировать, хватая ртом воздух, будто выброшенная на берег рыба, когда я спрашивал его, что делать дальше.
— Вот эту... на себя тяни, — подобные формулировки были еще самыми точными из всех его указаний.
Я видел, что Лайла нервничает. Мы включили какой-то рубильник, и на центральной створке ворот загорелся красный перечеркнутый кружок.
Все же в глубине души я в чем-то сочувствовал этому несчастному — впервые за долгое время он ощутил себя нужным и ради этого даже дезертировал в считаные секунды. Его трясло и распирало от предвкушения свободы.
Наконец нам удалось запустить заправочный насос, который никак не хотел включаться, и топливный рукав разбух, слегка пульсируя...
Марсель забрался в кабину, где начал возиться с приборной панелью.
— Долго еще? — не выдержала Лайла.
— Нет... почти... Дэн, а вы можете нажать на пульте клавишу "три" в блоке "Подача"?
— Вообще нет, но я попробую. — Я метнулся в караульную комнату и начал лихорадочно изучать пульт управления. Найдя искомую клавишу, я надавил на нее и тут же услышал, как загудели электроприводы и зашипела пневматика.
Выскочив наружу, я увидел, как разъезжаются в разные стороны три лепестка-сегмента стальных ребристых ворот.
— Лайла, а не сделать ли нам несколько перетяжек? — спросил я, глядя, как покачнулся изящный силуэт геликоптера и тележка медленно поползла по рельсам в раскрывающийся проем.
— Я уже сделала, — отмахнулась та, — что же мне без дела-то стоять: три у двери и две в проемах между ящиками...
— Идиот! — воскликнул я и кинулся к вертолету: этот безумный летчик забыл отсоединить топливный рукав, который, шурша по полу, стал медленно натягиваться, до сих пор закрепленный на баке... пальцы пару раз сорвались с крепления, и все же я его отсоединил — мутноватая жижа топлива расползлась по бетонному полу.
За воротами открылась другая просторная комната, почти круглая в плане. Она была ритмично разбита по стенам кирпичными пилонами.
— Ну что, летчик-камикадзе, — крикнул я, — можно занимать места согласно купленным билетам?
Марсель неопределенно махнул рукой, продолжая что-то колдовать над пультом.
— Лайла, лезьте с Ириной в вертолет, — сказал я, кивнув на люк десантного отсека.
— А ты? — спросила Ирина.
— Наверняка будет нужно еще что-нибудь нажать, замкнуть или активировать, — ответил я. — Идите на борт.
Лайла еще раз оглядела комнату и, кивнув, пошла к уезжающему по рельсам воздушному кораблю.
Я подбежал к кабине и, вскочив на платформу, крикнул этому Марселю, чтоб он настроился на частоту моего шлемофона.
— Давай, моя Кати?, моя девочка! — пробормотал Марсель.
Сверху раздался громкий и многократный металлический лязг. Я задрал голову — это разошлись, покачиваясь, по кругу двухъярусные лопасти винтокрылой машины.
Плавно разгоняясь, загудел двигатель, и лопасти начали вращение. Стал подниматься ветер.
— Там кнопка люка, — крикнул из кабины Марсель, не отрываясь от пульта.
Я попытался проследить за его небрежным жестом — на одном из противоположных пилонов я и впрямь заметил рубильник, окрашенный красным, и какую-то табличку под ним, испещренную убористым шрифтом.
Я бросился туда, и когда добежал до него и с силой рванул вниз, под потолком что-то загудело, заскрипело, и раздался громкий взрыв...
В первые мгновения я решил, что Марсель нас подставил и я привел в действие какой-то ликвидирующий механизм. К тому же сверху вдруг посыпался песок и мелкие камни, но затем вновь раздался взрыв, и я, подбежав к вертолету, посмотрел в ту сторону, откуда шел звук, а теперь еще и валил дым...
Это сработали растяжки с осколочными гранатами, которые поставила Лайла. За грудой ящиков, рядом с которыми валялись бочки, те самые, послужившие мне укрытием, блестел внимательным глазом парный объектив и торчали пулеметные стволы патрульного робота модели "Берсерк"...
Первая пулеметная очередь зарокотала над моей головой, и несколько пуль, высекая снопы искр, отрикошетили от задней части фюзеляжа геликоптера...
Они нас нашли!
— Взлетаем! — крикнул я Марселю, на всякий случай отчаянно жестикулируя...
