— Да светит вам солнце, — с улыбкой обратился Сони к стоявшей за прилавком девушке. Она была такой же пухленькой, как булочки, которые продавала, но при этом довольно милой. Каждый раз при виде покупателя торговка расцветала улыбкой и лишь сейчас немного загрустила — уже четверть часа к ней никто не подходил. Начать собирать слухи можно было с нее; по тому, как она общалась с посетителями, было похоже, что она разговорчива. — Дайте мне, пожалуйста, два вот этих, с ливером.
— Еще чего-нибудь изволите? — услужливо спросила она, подавая ему пирожки.
Сони притворился, будто смущается.
— Вообще-то я ищу одного человека...
— Только не говорите, что вы один из поклонников Ньес! — заметно расстроившись, воскликнула девушка. — Поверьте, вам лучше оставить эту затею!
— Ньес?..
— Да, новая владелица свечной лавки, — сказала торговка так, словно Сони не знал, что солнце желтое. — С тех пор как она сюда въехала, здесь стало появляться гораздо больше мужчин, и всем неймется о ней разузнать.
— Честно признаться, я искал не ее, но вы меня заинтриговали. Кто же она такая? — спросил он.
Заскучавшей болтушке только это и надо было.
— Ах, послушайте, сейчас я вам расскажу...
* * *
Ставни в приюте Кьёра были распахнуты настежь, впуская в комнату тусклый рассвет. Со двора шел пробиравший до костей холод, но это не тревожило ни Келси, который вернулся после ночной слежки за домом Даллина и заснул, уткнувшись лицом в тюфяк, ни тем более Калена, как будто бы даже получавшего от этого удовольствие. Командир, наоборот, только что встал и уже успел сходить вниз, облиться водой из бочки. Там Сони его и застал — вместе с кухаркой Кьёра, которая действительно оказалась любвеобильной и, особенно, падкой на сорокалетних мускулистых северян. Она с поразительным упорством вертелась перед ним все эти дни, однако Кален в ее сторону даже не смотрел. Он и от предложенной ему миски горячей каши отказался бы, если бы Сони в нее не успел вцепиться. Собственно, Сони теперь ее и ел.
— Значит, эта Ньес — любовница Даллина, — произнес Кален.
Сони кивнул, не забывая уминать кашу. Наблюдать за свечной лавкой ему пришлось всю ночь, он изрядно продрог и проголодался, так что любая еда казалась благословением богов. К тому же кухарка для Калена постаралась — плюхнула в миску большой кусок вкусного масла.
— Я спрашивал не только у дочери пекаря. Все сходятся в том, что Ньес приехала из центральных земель пару месяцев назад, перекупила свечную лавку и сразу стала главной героиней окрестных сплетниц, потому что к ней начали таскаться мужчины со всего Аримина. Якобы она писаная красавица, хотя женщины утверждают, что это совсем не так, но важнее, что она незамужняя и с деньгами. Редкий случай.
— Она правда красавица? — без интереса спросил командир.
— Понятия не имею. Я так и не смог ее увидеть, а внутрь не стал заходить, чтобы не примелькаться охранникам Даллина.
— Правильно. Что еще разведал?
— Он ходит к ней раз в несколько дней, обычно остается на ночь. Вместе со "сворой". Уж не знаю, чем они там они занимаются, но в лавке всю ночь горел свет, а на рассвете Даллин вышел с теми же двумя парнями, что и пришел. Не удивительно, что половина улицы горела желанием о них посплетничать... — Сони усмехнулся. — Я с десяток самых разнообразных версий выслушал о том, как весело они проводят время. Только Даллина слухи не беспокоят, а Ньес все равно не кажет носу из своей лавки. Стесняется, что ли? Как она вообще с таким уродом...
— Нам это без разницы, — оборвал Кален. — Главное, что Даллин уходит из дома сам и уводит нескольких воинов с собой. Я не хочу идти за державой, когда они все в сборе.
Причина его беспокойства была очевидна, несмотря на то что маги могли без труда перерезать и большее число человек, чем те, кто постоянно находился в доме Даллина. Просто так община державу не отдаст — каждый храм зубами держался за любую, пусть даже самую ничтожную реликвию, потому что она резко повышала их авторитет и привлекала паломников. А если эта вещь действительно обладала сверхъестественной силой, как в случае с державой, и была священной для последователей божества, то жрецы скорее бы удавились, чем лишились ее. Посланникам Тэрьина, например, в ариминской общине воинов Шасета ответили, что они знать не знают ни про какую державу, и те были вынуждены уйти с пустыми руками — так, во всяком случае, жрецы сказали Тэби и Дьерду. Отбирать же святыню силой значило пролить много крови, и чем больше ее будет пролито, тем сильнее обидятся жрецы Шасета. Мятежникам, которые стремились к власти, вражда с последователями Мрачного бога была не нужна — и без того проблем хватало. Украсть державу следовало как можно тише и аккуратнее, так, чтобы никто не заподозрил агентов Акельена, а если и заподозрил, то не смог это доказать. А в ситуации, когда никто не мог подтвердить, настоящая ли держава у Даллина, риск ухудшить отношения с последователями Шасета увеличивался вдвое.
Когда Сони слушал рассуждения Калена, то радовался, что забивать этим голову должен кто-то другой. В работе карманников не было никакой политики, только четкие правила: на этой улице ты можешь воровать, а на этой — нет. Когда Сони перешел на службу к Эльеру, стало труднее, хотя и тут он занимался в основном тем, что подбрасывал что-нибудь соперникам купца или крал у них ценные вещи, а с последствиями разбирался уже сам Эльер, поскольку заказчиком был он. Предусмотреть же все то, о чем говорил командир, казалось невозможным.
— Ладно, на всякий случай надо проверить, что это за Ньес и что творится у нее в лавке, — после долгой паузы произнес Кален. Лишь после того, как он нарушил молчание, Сони сообразил, что все это время таращился в пустоту, так и не донеся до рта ложку с остывшей кашей. — Сходи туда вместе с... — командир оглянулся на кровать, где лежал Келси. В приюте никого, кроме них троих, не было — все разошлись по заданиям. — Вместе с Келси, — со вздохом закончил он, похоже, считая, что это не лучшая компания.
— Можно мне хотя бы поспать для начала? — мрачно поинтересовался Сони. — Я мало того что полдня у дома Даллина торчал, так еще и у лавки всю ночь.
— Можно, пару часов.
Кален поднялся. Сони обратил внимание, что командир одет иначе, чем обычно, — он носил хоть и простые вещи, но все же чистые и добротные, а сегодня нацепил шитую-перезашитую рубашку и суконный жилет с обтрепавшимися полами. Костяшки его пальцев были разбиты в кровь, но главное — на запястье появился изрезанный бороздами костяной браслет, а на поясе висел меч с потертой рукоятью. Кален походил скорее на солдата или караванщика, чем на паломника, за которого он себя выдавал.
— Куда ты? — спросил Сони.
— Один бывший солдат, который разочаровался в бесконечных сражениях за трон Кинамы и у которого совсем нет денег, услышал, будто Даллин ищет крепких парней для некоего не совсем законного дела, — Кален хитро улыбнулся. — Мы должны знать, как выглядит особняк изнутри. Это я и собираюсь выяснить.
Сони покачал головой. Главари банд, которых он знал, редко сами шли в дело, предпочитая не дразнить судьбу. На них работал авторитет и выстроенная иерархия банды, поэтому они могли себе такое позволить. Кален же был совершенно другим. Он не только участвовал во всем сам, но и брал на себя одни из самых рискованных заданий, а соваться прямо к Даллину было опасно: если "новобранца" в чем-то заподозрят, то могут и убить. Кален был очень смелым человеком, причем не безрассудным, и чем дальше, тем больше Сони его уважал.
— Да улыбнутся тебе боги, — искренне пожелал он.
— Спасибо. Не проспите с Келси весь день, вечером мне нужен полный доклад о том, что из себя представляет Ньес.
— Конечно. Обязательно, — сказал Сони.
* * *
Уже давно перевалило за полдень, когда Сони и Келси подошли к свечной лавке. А если бы не Виньес, который их разбудил, то это случилось бы хорошо, если к вечеру.
Оба они выглядели совсем не браво. Келси, донимаемый болями в спине от ранения, сутулился и болезненно щурился на солнце, под веками у него набухли мешки, двигался он вяло. Сони подозревал, что выглядит не лучше — умываясь холодной водой, чтобы хоть чуть-чуть привести себя в чувство, в отражении он заметил, какие у него синяки под глазами от недосыпания. Кален не жалел ни себя, ни своих людей, а когда тебе в придачу снятся всю ночь преследующие синеглазые волки, то становится вовсе не до веселья. К тому же у Сони после борделя до сих пор ломило спину. Северянок, которые, по его мнению, были сплошь квелыми рыбами, он не любил, но в тот раз его мировоззрение сильно поколебалось. Что только эта девчонка с ним ни вытворяла...
Воспоминание вызвало у него приступ головной боли, и он потрогал лоб так, словно боялся его разбить.
— Чувствую, плохие из нас сегодня будут доглядчики, — резюмировал Сони.
— Ничего, важно не расслабляться, а остальное — чепуха, — оптимистично заявил маг. — Нам даже маскировка не нужна, мы и так похожи на людей, которые работают всю ночь напролет и поэтому им требуется много свечей.
Сони промолчал.
Перекупив лавку, Ньес не позаботилась о том, чтобы ее отремонтировать. Была только подновлена краска на вывеске, а потрескавшиеся ставни и облупившееся крыльцо не меняли свой вид уже давно. Еще на ступеньках Сони ударили в нос резкие запахи, среди которых не получалось выделить какой-то определенный — тут были и цветочные, и травяные ароматы, и какие-то еще. Когда же Келси открыл дверь, то они практически оглушили Сони, который замялся на пороге, пока зрение не привыкло к царившему в помещении полумраку.
Эта лавка достаточно сильно отличалась от десятков своих сестер. Почти всю комнату занимали полки и столы, на которых были расставлены ящички со свечами самых разных форм, размеров и цветов. Больше всего места было отдано простым восковым и сальным свечам, которые стоили дешевле и покупались чаще других, но было заметно, что сердцу Ньес милее диковинки, способные заинтересовать горожан побогаче. В углах, например, были расставлены подставки с тлеющим на них ладаном — развлечение, которое могли позволить себе только зажиточные ариминцы, а в подсвечниках горели исключительно подкрашенные и ароматизированные свечи: розоватые, зеленоватые и даже какие-то фигурные. Каждый покупатель без труда улавливал сообщение от Ньес, которое они должны были передавать: мой товар настолько хорош, что я им пользуюсь сама.
Ладан испускал дымок, который струился по полу и заволакивал помещение, поэтому Сони не сразу увидел северянина с длинными, свободно падающими на плечи волосами. Он стоял в дальнем конце комнаты за прилавком, который перекрывал путь к подвалу и лестнице на второй этаж. Ворот рубашки торговца был развязан, а серый кожаный жилет покоился на стуле, но открывать ставни и проветривать помещение мужчина не торопился, похоже, питая тайную страсть к духоте. Однако обращало на себя внимание в нем вовсе не это, а то, что его окружал золотистый ореол энергии. Не такой яркий, как у Виньеса, самого слабого мага в отряде, но все же он был.
Не уставиться на торговца Сони стоило неимоверных усилий. Маг — в свечной лавке? Ладно бы еще владелец, можно было бы поверить, что он устал от постоянного риска и решил заняться чем-нибудь более спокойным. Но молодой, здоровый на вид мужчина, который торговал свечками, это было нечто из ряда вон выходящее. На королевской службе магам платили столько, что любой другой заработок должен был показаться им нищенским.
Зато торговец разглядывал Сони без всякого стеснения. И взгляд его был прикован к груди, откуда исходило хорошо заметное в сумраке сияние камня королей.
— Да светит вам солнце. Хотите что-то купить? — осведомился мужчина, достав из-под прилавка ладан и накрошив его в курильницы. Дым сразу загустел; изменился и запах, став более приторным.
— Вообще-то да. Вы хозяин? — Келси, улыбнувшись, подошел к нему поближе.
Вел он себя так, словно ничего не заметил — обычный покупатель, который зашел купить свечей.
— Нет, хозяйка занята, но я могу вас обслужить.
— А вы разбираетесь во всех этих видах свечей? — увлеченно спросил Келси.
— Конечно. Я могу вам о них рассказать, назвать цену, упаковать — все что угодно.
Он поднес к носу маленький мешочек то ли с травами, то ли с каким-то порошком, шумно втянул ноздрями воздух, а затем покинул прилавок и приблизился к посетителям. Из-за дыма у Сони начали слезиться глаза, и ему потребовалось несколько раз моргнуть, прежде чем он рассмотрел черты лица северянина. И это лицо ему совершенно не понравилось — взгляд у него был такой же, как у Калена в ту ночь, когда Сони попался отряду в Могареде. Взгляд убийцы. Но никакого ужаса, как в прошлый раз, он не испытал, и бежать отсюда со всех ног ему отчего-то не захотелось. Может быть, причиной был расслабляющий аромат ладана?
— А мы можем увидеть хозяйку? — спросил Сони, помня о том, что Кален просил составить о ней мнение. — Когда она вернется?
— Если вы беспокоитесь о том, что я не смогу вам сбросить цену, то не переживайте, у меня есть такое разрешение, — не дожидаясь, пока они возразят, торговец взял с полки несколько свечек и подал их Келси и Сони. — Я вижу, что вы из тех, кто работает всю ночь напролет, не так ли? Посмотрите вот эти свечи, они рассчитаны на то, чтобы гореть ровно восемь часов. По ним очень удобно отслеживать время. А вот эти, — не успел Келси как следует разглядеть предыдущие, как ему уже совали следующие, — будут приятно пахнуть и успокаивать. Есть еще такие, — перед глазами Сони произошла очередная, какая-то волшебная смена товара, потому что он не даже понял, откуда вообще северянин его вытащил. — Они, наоборот, способствуют быстрому засыпанию.
Он едва не ткнул свечой в нос Сони, и тот, вдохнув густой запах, закашлялся. Пречистые Небеса, да от такого и в помине не заснешь...
— Выбрали что-нибудь? Нет? — спрашивал мужчина. — Я могу предложить другие виды, только скажите приблизительно, что вам нужно. А пока возьмите вот эти, уверен, они вам пригодятся.
В ладонь Келси легла связка толстых восковых свечей. Он мутно на них посмотрел.
— Благодарю. У вас так много ладана...
Не успел он закончить, как северянин уже доставал специальные маленькие коробочки, неся какой-то бред про оздоравливающее и прочее полезное воздействие этой смолы. Прерывался он лишь на то, чтобы понюхать холщовый мешочек, который лежал на прилавке. Сони потер висок, пытаясь сосредоточиться на словах торговца. Келси тянул время в ожидании Ньес, а северянин на это повелся. Вроде бы все шло, как надо, и все же что-то было не так.
Келси, который взял на себя роль главного переговорщика, казалось, постепенно забывал о том, что они пришли узнавать совсем не о свечках, а северянин игнорировал все вопросы о хозяйке и о том, как организована работа лавки, ловко уходя от темы. Чем дальше, тем больше усиливалось впечатление, будто это торговцу нужно задержать посетителей, а не наоборот. И еще Сони был уверен, что северянин скармливает им отменную чушь, которую сам же на ходу и придумывает. Он бы даже поймал его на этом, но вот беда — нить разговора от него ускользала, как только он пытался за нее ухватиться. Всему виной наверняка было першение в горле от дыма, которое никак не унималось и страшно раздражало. А скоро Сони уже кивал без разбора на все подряд, не прислушиваясь.
