— А ты намного мудрее, чем я ожидал. Пусть же моя мудрость хоть немного поможет тебе на твоем пути. Ты знаешь лишь часть своей судьбы, но я вижу, что ты боишься сделать неверный шаг. Есть кое-что подвластное Богам, но есть и кое-что, что в нас им неподвластно. Поступай так, как считаешь нужным, как говорит тебе твое сердце — это и будет единственно правильный путь. Это судьба нелегка, но не смотри со страхом в будущее и не ныряй за болью в прошлое. Знай, что ты там, где и должна быть и по-другому быть не может. И только ты сможешь исполнить возложенные на тебя задачи.
Маг провел меня в центральную часть крепости, показав мне свою башню, попросив не стесняться, если мне что-либо потребуется. Потом мы прошли во внутренний двор, откуда попали прямо на площадь фонтанов, где у воды на подушках сидели молоденькие хорошенькие эльфийки, изучающие какие-то свитки. При виде меня они принимались хихикать и шептаться друг с другом. Одна из них крикнула что-то обидное, я разобрала лишь слово 'татир'.
Хэльвиллен только вздохнул.
— Многим еще далеко до настоящей мудрости, когда ты начинаешь видеть суть мира и его замысел — ты уже не станешь насмехаться над его созданиями. Обладание мудростью — это тяжкая ноша, скажу я тебе. Многие здесь всерьез считают, что только магия может открыть душе истинные знания, но на самом деле это не совсем так.
— А воины вообще считают это недостойным занятием, — улыбнулась я.
Маг засмеялся.
— Да, я, конечно, об этом слышал. Но это лишь означает отказываться от самого себя, магия живет в каждом из нас, мы — не люди, у которых это довольно редкий дар. Но нам подчиняется лишь стихия воды, а магам людей подвластны все четыре. Знаешь ли ты, что дар Анадаратиров передается в людском роду только через два поколения и потомки ангелов, как и мы, бессмертны?
Я лишь покачала головой. Он внезапно сказал:
— Я слышал, что ты не знаешь, кем были предки твоих родителей. Я попытаюсь поднять все летописи о Даратирах и найду мага, чей дар передался тебе. Завтра твое обучение начнется здесь, — он указал на самый верх белоснежной башни, возвышающейся над нами, — В Трайнире. Приходи, когда лучи солнца, коснутся первого торила — это серебряные шары над башнями Затана. Не опаздывай.
Вот для чего нужны были эти шары. Так здесь отсчитывалось время.
Хэльвиллен проводил меня к моей комнате, и я вдруг поняла, что этот хитрец то и дело расспрашивал меня, а я так и не узнала о том, что меня интересовало. Ну что ж. Значит, всему свое время. Завтра сама все увижу.
Глава 40
Обреченные
Я еще плохо ориентировалась в каменном лабиринте огромной крепости, даже после вчерашней прогулки, и на следующий же день, чуть свет, за мной прислали рабыню, чтобы она проводила меня в зал медитации.
Нетрудно было заметить, что рабы здесь на глаза попадались довольно редко, эти люди еще более худые, чем я, выглядели больными и были запуганы до смерти, и тень ее жила в их уставших глазах.
Та же самая женщина с бессмысленным взглядом, которая вчера сопроводила меня в мою комнату, сегодня снова привычно принялась раскланиваться передо мной. Я сразу узнала ее. Она подала мне новое платье и юркнула за дверь, сказав, что будет ожидать... Госпожу. То есть меня.
Неужели она даже не видела, что я самый настоящий человек и в ее глазах я ничем не отличалась от эльфиек? Не знаю почему, но я решила поговорить с ней, хотя то, что я испытывала, больше походило на жалость, чем на сочувствие. И я знала, что моя совесть не успокоится, кто знает — я вполне могла оказаться на ее месте, сложись обстоятельства по-иному.
Не заставляя себя ждать, я оделась и вышла в коридор, женщина, ссутулившись, послушно ждала меня у стены. Она страшно вздрогнула, когда я, легко положила ладонь ей на плечо, пытаясь заговорить. Видя ее реакцию, я быстро отдернула руку и, вздохнув, спросила так мягко, как только могла:
— Как тебя зовут?, — Женщина в изумлении подняла взгляд и тут же опустила его в пол, низко поклонившись мне.
— Я фольб, Госпожа.
Какое-то странное чувство охватило меня, мне вдруг так сильно захотелось помочь этой бедной женщине, это сильно напоминало то, что довелось пережить и мне, в том числе и то, что было стерто из памяти.
— Не называй меня 'Госпожа', пожалуйста, — умоляюще потянула я, — Я тебя не обижу. Я такой же человек, как и ты.
Ее глаза, что она снова подняла на меня, расширились от чистого и неприкрытого удивления, и в них мелькнуло какое-то странное озарение. А я увидела в глубине этих влажных, полных боли озер, глубокий ум, который, возможно, и помог ей выжить здесь, изображая из себя бездушную и послушную рабыню.
Она быстро оглянулась, глаза так зорко и стремительно скользнули по балконам, что я только улыбнулась. Нет, людей до конца все равно не сломить. Но женщина все равно выглядела крайне испуганной, когда ее губы едва слышно зашептали:
— Меня зовут Сани, — затем ее голос стал чуть громче, — Мне сказали, что я буду прислуживать новой Адани.
— Это так..., — ответила я отвернувшись и посмотрев куда-то вдаль, глаза в этом каменном лабиринте не находили за что зацепиться.
— Тогда... все эти слухи — правда. Вы — Даратир! О Вас только и говорят в последнее время! Не знаю, как им удалось Вас поймать, но я видела своими глазами, как страшно они пытали Вас!
Я немедленно развернулась к ней и каким-то глухим голосом спросила:
— Сани... Что они со мной делали?
— Так Вы не помните?! Хотя... такое я тоже предпочла бы забыть. Вы так кричали. Мы здесь всякого насмотрелись. Привыкли уже. Но про такие пытки даже я ничего не слышала! Сначала Вас приковали к огромной железной решетке и...
— Погоди... Я, пожалуй, не хочу об этом знать.
— Эт, конечно, как хотите. Я Вас понимаю. Но то, что после было — Вас бы позабавило. У нас такого отродясь не случалось, — в ее глазах заблестели злорадные озорные огоньки.
— И что же произошло?
— Ну вот, значит, лежите Вы на дыбе, а одна из Ошериш, красивая такая, колесо уж до половины затянула...
Она рассказывала об этом, как о чем-то самом обычном в ее жизни, можно сказать, даже повседневном. Видимо, ей не раз приходилось прислуживать при пытках, слышать крики и стоны, быть послушной и молчать, если она не хотела оказаться на месте следующей жертвы. От этого дрожь бежала по моей спине.
— Ты... только пытки опускай, — тихо сказала я.
— Ой, виновата, Госпожа!
— Сани!
Женщина тут же плюхнулась мне в ноги, умоляя пощадить ее. Я немедленно опустилась следом и тронула ее за плечо.
— Ты не рабыня для меня. Хочешь — мы будем подругами? Хорошо?
Она посмотрела на меня испуганными, но все же понимающими глазами и пролепетала:
— Умом-то понимаю, а привыкнуть не могу.
— Главное, не бойся, — я мягко подняла ее за руку, — Расскажи, что случилось после. Она затягивала колесо, и?
— Ну да. Мы с Хайной тоже там были... Ну, таскали предметы всякие. И тут, значит, дверь с треском распахивается и слетает с петель, а ее, между прочим, заперли накрепко, и появляется воин, да огромный такой! А за ним под стать ему, еще один выходит. А у первого уже оружие наголо.
'Именем Элаванира Черного Феникса!', — раздался его страшный голос и от этого громового раската стены сотряслись от подземелья аж до самых верхних этажей.
— Танарт, — с улыбкой прошептала я.
— Не знаю, как его зовут, но когда он Вас увидел, он кулачищем своим в гневе стальную решетку проломил. Там бы любой без руки остался, а ему хоть бы хны. А по Вам-то и видно было, что немного осталось... Ну... Вы понимаете. Хотя Вы долго держались. Мы же сразу на колени упали, с нас-то что взять, но до нас им и дела не было. А Ошериш эти... как стояли — так и замерли, та красивая побелела пуще Смерти, лицо аж от ужаса перекосило. Этот... Танарт кивнул ей на дверь, и она выскочила, как ошпаренная, а за ней остальные по стеночке выползли.
— А второй заходит, значит, и сразу к вам подбежал. Развязал веревки и долго еще над Вами колдовал.
— Это его брат, могучий целитель.
— Ну, мы-то так и поняли. Эт в смысле, что он целитель. И воду ему носили, раны Ваши промывать. Вы сначала так стонали, а потом Вам намного лучше стало, правда, не сразу. А первый только ходил хмурый по комнате туда-сюда и сжимал кулаки. Иногда ломал чего-нибудь. Там же инструментов этих пыточных много до него было. Мы на него даже смотреть боялись.
Я усмехнулась и покачала головой.
— Это на него похоже. Вот значит, как меня оттуда вытащили.
Она еще немало рассказала мне по пути к залу медитации. Но в моем присутствии пустое выражение ее глаз сменялось живым проницательным взглядом, маленькие огоньки надежды сверкали в его глубине, на лице больше не было следа той тени, исказившей лица всех фольбов здесь. Ей, конечно, трудно было вести себя непринужденно, и я хотела сделать так, чтобы она как можно больше времени проводила со мной, ее все равно приставили ко мне. От Сани я очень много узнала о жизни Обреченных в крепости магов.
В Ореноре и десять лет для замученных рабов была несказанная роскошь. Каждый год сюда привозили десятки новых людей и из мрачных подвалов постоянно доносились их крики, полные нечеловеческой боли. Эти жуткие леденящие кровь голоса после преследовали меня даже в моей комнате, когда я оставалась одна, и часто мне снились ночные кошмары. Быть может, это то, что оставалось во мне от стертых воспоминаний, но мне не хотелось это вспоминать.
Все рабы крепости, в отличие от Нивенрэла старались держаться вместе, помогая друг другу. Здесь не было никакой иерархии, никакой дэльши, зачем, если кто-то из них умирал сегодня, это значит, что завтра может наступить и твоя очередь. Они все жили, как люди, приговоренные к казни, но даже с приговоренными обращаются куда лучше.
В крепости все было как будто по-другому. Ничего похожего на Кодекс Чести. Я никогда не видела в Нивенрэле гарваков, здесь же эти сташные гоблиноидные существа содержались в подвалах и их часто уводили, закованных в цепи в одну из башен для магических экспериментов. Эльфийки изучали темную сторону магии, иначе называемую — 'Темная вода', они исследовали ее губительную природу и могли за пять минут иссушить тело еще живого гарвака, так что оставался лишь обтянутый кожей скелет. Мне никогда не доводилось становится свидетельницей подобной мучительной смерти, но даже слышать об этом от Сани и то было страшно.
У магов были в ходу те самые жезлы повиновения, которые они заряжали и использовали на рабах. Именно такими жезлами со светящимся желтым пламенем навершием и помахивали некоторые из учителей. Ученикам такие даже в руки брать категорически запрещалось.
Когда мы вошли в башню и начали подниматься в зал медитации по широкой мраморной лестнице, я прекратила расспросы, мне все больше становилось не по себе. Нам повстречалось всего два учителя, но вместе с нами поднимались десятки учеников. В глазах рябило от их пестрых одежд. И чем выше мы взбирались — тем сильнее непонятные спазмы схватывали и душили мое горло, меня неотступно преследовало ощущение, что один из этих жезлов будет сейчас направлен в мою сторону. Судороги буквально с новой силой проходили по всему моему телу, когда они попадались мне на глаза.
Маги смотрели на меня так, что я чувствовала себя безобразным чудовищем, которое было к тому же и опасным, эльфы не решались дать волю чувствам в этой величественной башне, но не могли скрыть ни презрения, ни ненависти, да и не пытались. Между нами словно была огромная пропасть. Сани давно уже затихла и чем выше — тем сильнее сгибалась ее спина, искры в глазах давно и окончательно потухли.
Глава 41
Зал медитации
Каждое утро все эти напыщенные маги и их ученики собирались в огромном зале медитаций, открытом всем ветрам. К нему вело сразу несколько подъемов от основной башни, и его круглая форма чем-то напоминала храм. Окна зала начинались у самого пола и исчезали под нависающим куполом, казавшимся внутри очень темным. Здесь не было суровых надменных стражников на каждом шагу, и двери, повторяющие форму самого храма, никто не охранял.
Внутри зал поразил меня своей тишиной, покоем и какой-то неземной одухотворенностью. Звуки здесь были будто приглушены, а когда я вошла под огромный купол из темных прозрачных кристаллов, в которых лениво поигрывали солнечные лучи, меня охватил благоговейный страх.
В огромном круглом помещении стояло только несколько столов, с различными по емкости чашами, расставленными на них, а также множество подсвечников вдоль стен с горящими свечами. За подсвечниками я увидела большой круглый желоб, но о его предназначении я узнала чуть позже.
Аданиры и жрецы постарше занимались уже не здесь, это было место для занятий новичков. Ученики, концентрируясь на внутренней силе, создавали простые заклинания и наполняли водой все эти чаши, также они пробовали гасить свечи струей воды, выпущенной из рук. Она стекала по желобу и, наполняла небольшой бассейн в самом центре, выложенный мраморными плитами.
Изящные, грациозные эльфийские женщины и даже два молодых эльфа были совсем не похожи на телендиров, на которых я насмотрелась в Франиртиле. Их движения были не так точны, более плавны и медлительны, они никуда не торопились и занимались лениво, с выражением надменного равнодушия. Сколько бы отжиманий выжал бы со своих учеников Танарт, если бы застал их с такими лицами!
Но все же я иногда ловила себя на том, что исподтишка любуюсь их красотой, стыдливо пряча свои немного угловатые формы под складками одежды. Конечно, они не снизошли до того, чтобы интересоваться каким-то там человеком, разглядывая его телосложение, самое большее чего я удостаивалась — одного презрительного взгляда.
Но зато они были вовсе не прочь посмеяться над моими не особо-то уж и удачными попытками овладеть силой, и со свойственной им напыщенностью демонстрировали мне, кто во что горазд.
Моим учителем был ни кто иной, как Хэльвиллен, маг встретил меня в центре зала.
Когда я подошла к нему, он неотрывно смотрел куда-то в сторону, едва слышно пробормотав:
— Странно, почему она здесь?
Я тут же посмотрела в том направлении, но заметила лишь чуть уловимое колыхание воздуха, которое я списала на жар пламени множества свечей.
— Вы про кого?, — спросила я.
— Карна... Не слышал, чтобы она взяла себе нового ученика.
— Возможно, она здесь... Вообщем, из-за меня.
Он посмотрел на меня с легким недоверием и покачал головой.
— Сомневаюсь... Хотя... Взгляд, что она бросила в твою сторону заставляет меня думать, что в твоих словах есть некая доля истины. В чем причина?
— Долгая история..., — нахмурилась я, — Не знала, что маги умеют исчезать.
— Она не маг. Она ушла на тайные тропы. Карна — единственная эльфийка, которая наделена даром таши-нандиров. У меня нет такого дара, но я могу видеть их. Хоть Карна и презирает любого вида поединки и сражения, но, я скажу тебе, жрица из нее получилась одна из сильнейших. Еще бы — такая могущественная семья! К тому же, маги — это не жрецы, Марта. Маги работают с собственной силой, жрецы используют потоки силы прямые и обратные. Они комбинируют их, добиваясь нужного эффекта, вот почему целительная сила эльфов не иссякает, в отличие от магической. Работать с потоками учатся не один десяток лет, но когда-то мы делали это интуитивно. Верховная жрица учит нас использовать эти потоки.