— Не поверишь — мне до Звезд, кто тебя предал. — Не оборачиваясь ответил я и полез из кювета на дорогу. — Счастливо оставаться!
Стена пламени встала передо мной, преграждая путь.
— А вот это ты — зря. — Я развернулся и покачал головой.
Гаффлинг взвыл — тяжелый нож воткнулся в его относительно целую ногу, пробивая ее насквозь.
Легко спустившись, я выдернул свой любимый тип ножей — десантный — из его раны и наступил на ногу, вдавливая ее в почву.
— Правда, плохо быть невежливым? — Улыбнулся я и убрал свою ногу.
Блеск глаз, уставившихся на меня из-под сведенных от боли бровей, не предвещал мне ничего приятного, хорошего или хотя-бы — нейтрального.
— Мне нужна помощь...
— Не подаю. — Я снова развернулся и полез наверх.
— Я щедро заплачу!
— Да я, вроде, не нищий! — Признался я, раздумывая помочь разумному или и вправду — добить?
Победило, все же, мое долбанное милосердие.
Забравшись в карету и перевернув там все, вверх дном, нашел походную аптечку и походную кухню, маленькую и изящную, в аккурат на одного едока.
Связав все в одну кучу, спустил в кювет, надеясь, что ком придавит злополучного мага насмерть и избавит меня от последующих встреч.
Туда же, столкнул коняшкин труп и полупустую бадью с водой, прицепленную к карете, сзади.
Посчитав свой долг исполненным, снова потопал по дороге в направлении Норнэлла.
Пока возился с магом, стало темнеть и только это объясняет мою невнимательность — уже через полкилометра, ровно на том же самом месте, где мимо меня промчалась карета с побитым магом, из кустов выскочило четыре хорошо знакомых фигуры, затянутых в опалённые кольчуги, без копий и луков, но с клинками в руках.
— Стой, прохожий! — Самый быстрый преградил мне путь. — Не видел ли ты здесь кареты?
— Там ищите! — Честно ткнул я себе за спину пальцем, надеясь, что на этом мы распрощаемся и разойдемся, как в море корабли.
— Веди! — Потребовал голос за моей спиной, ткнув мне спину кончиком своего клинка. — И, без лишних звуков!
— Да не вопрос. — Я привычно поднял руки к торчащим из-за спины рукоятям сабель и сделал плавный поворот, вынимая их из ножен.
Две головы скатились с плеч, тихо звякнув о собственные кольчуги.
Одно тело удачно рухнуло назад, другое окатило меня фонтаном крови, заливая глаза и пачкая одежду.
Оставшиеся двое, видя, что оружие уже у меня в руках, подняли вверх свои, демонстрируя, что претензий ко мне не имеют.
Мягкий шаг вперед и еще два безголовых тела валятся в придорожную траву.
"Нет тела — нет дела!"
Быстро обыскав трупы, стал богаче на 30 монет не понятной чеканки и целый мешочек драгоценных камней, размером от рисового зерна и до указательного пальца. Все камни приятно светились в наступающих сумерках, предупреждая, что они совсем не простые и показывать их каждому встречному-поперечному, совершенно не стоит.
Были еще амулеты, оружие и прочие прелести, но тащить их на себе — оставьте удовольствие ослу!
До полной темноты отшагал километров шесть-семь, присматривая местечко для ночлега.
Ничего так и не подвернулось. Пришлось сворачивать с дороги и радоваться своему перестроенному организму, видящему в темноте.
Так, радуясь своему ночному зрению, я и слетел с обрывчика вниз, в ледяную воду бурной речки, махом утащившую меня на середину своего, поворачивающего в этом месте, русла, заодно и смывшую всю кровь, пообколотив ее о камни, вместе со мной.
Из реки я выбрался на другом берегу, замерзший и злой.
Наломав сушняка, запалил костер, наплевав на всевозможных преследователей, варнаков и прочих разбойников — я сам был сейчас не намного добрее!
Ругая себя на чем свет стоит, развесил мокрые вещи на просушку и устроился рядом — на просушку сам.
Достав из рюкзака десяток яблок, устроил себе легкий ужин, оставив сухпай на лучший день.
По моим расчетам, прежде чем мне удалось выбраться на берег, река отнесла меня километров на пять в сторону от дороги и конечной цели моего путешествия.
Дав себе зарок больше ни в какие авантюры не влазить, сладко зевнул и подбросив в костер сушняка, благополучно задрых, положившись на собственную удачу и полное отсутствие здравого смысла.
Рассветные лучи нежно погладили меня, согревая и вырывая из объятий сна.
Всю ночь мне снилось что-то приятное, горячее и очень сладко стонущее.
Только царапающееся, хуже кошки.
И так же заоравшее дурниной, когда я, во сне, отправил ее в костер, за болезненный укус в шею.
К моему стыду, выяснилось, что все снившееся, мне совсем не снилось!
Нагло скалящийся из костра череп с острыми клыками, быстро превратившийся в прах, едва лучи солнца коснулись его закопченной поверхности и две царапинки на шее — результат моей веры в удачу.
Думаю, спасло меня только отсутствие здравого смысла...
Вот, сам стою и думаю: смяться мне или плакать?
С одной стороны — вроде как меня вампир тяпнул...
А с другой — а успела ли она тяпнуть-то?!
Быстро одевшись и дав себе зарок не спать больше голышом, по крайней мере, на природе, отправился в путь.
До летающего города, по моим расчетам, было не так уж и далеко — река снесла меня в сторону, но переходить ее мне все едино бы пришлось — в боте я нашел очень даже необходимую систему аэрофотосъемки, с уже готовой серией снимков планеты.
Не скажу, что сразу отыскал нужные мне места, но...
Топая полями и прислушиваясь к ощущениям, раздумывал сперва о случившемся ночью, потом о чертовом маге по имени Трофим, потом о том, что если я еще на одну ночь останусь под открытым небом, то я за себя не отвечаю!
К обеду, настроение опустилось ниже плинтуса — стало жарко, яблоки уже осточертели, хотя и неплохо освежали. Захотелось с удобством расположиться на прочном стуле и промочить горло чем-нибудь слабоалкгольным.
И сожрать килограмм мяса!
Пока рассуждал, сам не заметил, как очутился на дороге, ведущей к мосткам с надписью: "Норнэлл".
Деревянные мостки поднимались над землей метров на десять и убегали внутрь скалистого основания летающего города.
— Две монеты, наемник! — Остановил меня страж у ворот в глубине прохода. — Чего уставился?
В самом деле, чего это я уставился на самоубийцу?
Посмотрев в глаза стража, состроил самую дебильную морду и врезал ему по улыбающейся роже, разбивая ее в кровь.
Пока тот приходил в себя после столь злодейского нападения, добавил ему промеж ног и, едва он начал сгибаться — саданул коленом в лицо, выбивая зубы.
Совсем они тут охамели — без брони, без оружия, в одиночку, дань собирают!
Добавив разумному по ребрам, закатил его в тенек и накрыл валяющейся рогожкой, словно именно для этой цели, лежащей без присмотра.
Пройдя еще километр по широкому проходу, полого поднимающемуся вверх, к свету закатного солнца, замер на километрового диаметра "приемной" площадке, на которой толклось немало странного народа.
Два десятка гномов отчаянно лаялись с городской стражей, то хватаясь за свои легкие мечи, то за роскошные, тонкопахнущие, но обильно надушенные, платки.
Это у нас, гномы предпочитают молоты и топоры, отращивают бороды и сквернословят, через слово.
Здесь это приятные малые, с короткими стрижками — под землей проблема с длинными волосами и предпочитающие средней длины, мечи — с топорами, секирами и молотами, в узких подземных лазах делать нечего!
Десяток гаффлингов и примерно столько же эльфов, в странного вида и цвета, одеждах, стояли отдельной кучкой, сохраняя на лицах такое самодовольное выражение, что пришлось развернуться к ним спиной...
Обойдя "входную зону" по периметру, восхитился совершенством защиты — стены высотой метров под двадцать, и всего одни ворота, сейчас запертые наглухо!
— Наемник... — Высокий пакарр в форме и с секирой, преградил мне путь. — Что-то потерял?
— Терпение! — Признался я, с улыбкой. — Жрать хочу, ванну и спать!
— Пошли. — Он безбоязненно развернулся ко мне спиной и подойдя к воротам, трижды стукнул в незамеченную мной, калитку. — Только не дерись, больше. Пайзун, конечно идиот, а удар у тебя хорошо поставлен, но... В городе, с таким характером, сразу хапнешь проблем!
— Спасибо. — Поблагодарил я, глядя, как открывается калитка и делая шаг в дверной проем. — Буду нужен — отыщи меня, воин!
Не знаю, что именно заставило меня сказать именно эти слова, но на пакарра впечатление я произвел!
— Я запомню, наемник! — Существо выше меня ростом, сняло с себя высокий шлем с красно-синим плюмажем, подмигнуло и улыбнулось, демонстрируя острые клыки хищника. — Хорошо запомню и тебя и твои слова!
"Надеюсь, это не угроза..." — Подумал я, топая по каменной мостовой и разглядывая местные достопримечательности.
Останавливаться сразу за оградой я и не думал — это привилегия тех, у кого товар на руках горит или горят трубы, после дальней дороги.
Мне, пока, не к спеху.
Норнэлл, издалека просто привлекающий взгляд, изнутри оказался еще более интересен: эльфы, что его построили и подняли в воздух, отошли от принципов "легкой и воздушной" архитектуры, столь свойственной их культуре и построили крепко стоящий на ногах, "кряжистый", город.
Все дома, за исключением центральных, принадлежащих градоуправлению, не выше трех этажей. Каменные мостовые, внутри которых, спрятанная за чугунными крышками, бежит вода, несущая нечистоты.
На каждом втором доме, вдоль улицы, висит здоровенный фонарь, зажигаемый по первым сумеркам и горящий всю ночь. Рядом объявление, в котором говорится, что за погашенный светильник будет выписан штраф: 5 монет за первый раз, 50 монет — второй и 500 — третий.
Фонари, кстати, уже горели!
Снующие по своим делам прохожие не обращали на меня внимания, не толкались и не торопились, шествуя чинно, но и не шаркая подошвами по камню дороги.
Ни всадников, ни телег — как они тут добираются с края на край города, когда торопятся?! Или, когда надо перевезти объемный, тяжелый груз?!
Для меня, человека привыкшего рассчитывать на собственное плечо, крепкие спины дроидов и кузов старой, доброй, "Газели", такое положение дел просто убивало своей непонятностью.
Вывески, освещаемые отдельными фонарями, также не отличались особыми изысками — ни тебе вычурного шрифта, ни непонятного названия, ни странных девизов. Все просто и понятно: "Саш Кин — Грузоперевозки по городу" или "Книжный магазин Ала Цева".
Не удержавшись, вошел в контору Саш Кина и задал мучающий меня вопрос — "Как?!"
Жизнь приучила меня, что лучше задать смешной вопрос, чем умереть от свихнувшихся мозгов.
Эльфиец, черноволосый и голубоглазый, услышав мой вопрос, сделал "страшное лицо" и, не выдержав, рассмеялся.
Всё оказалось до обидного обыденно: первые семьи, заложившие основу города, провели так называемые "грузопроводы", оканчивающиеся рядом с каждым домом, слева от входной двери, гарантировав себе, таким образом, постоянную прибыль от "перетаскивания тяжестей".
Видя мое расстройство, эльф предложил разделить с ним ужин и поболтать, твердо пообещав рассказать мне все, без утайки, о тайнах и секретах города.
Желудок, услышав предложение, напомнил о себе бурчанием и еще больше развеселил эльфа.
Не знаю, возможно сам город, а возможно и его нормальный охранник, встретивший меня и пропустивший в город без всяких осложнений, задали настроение моему здесь пребыванию.
Учитывая все мои дорожные неприятности, серую хандру, депрессняк от общения с "пятеркой" и, до этого, с Жанной и Таей — эти двое сделали маленькое чудо, вернув мне если и не хорошее настроение, то хотя бы мое пожизненное любопытство!
Жан Кин, сын Кана Кина и пять раз "пра" внук указанного на вывеске Саш Кина, как гостеприимный хозяин, сперва провел меня по своему дому, демонстрируя "разные хитрые штуки".
И, самое первое, что убило меня наповал, был обычный туалет, с унитазом!
Ванная шла приятным сюрпризом, учитывая присутствие в кране горячей воды, а кухня, с нормальной мойкой и газовой плитой, расценивалась мной по остаточному принципу.
Жан, видя мое удивление и восхищение, просто цвел и пылал, рассказывая о рассудительности первых семей, их предусмотрительности и здравом уме.
При постройке города, "первые семьи" действительно продемонстрировали все эти качества, распланировав город. Начертив его сперва на бумаге, затем создав макет, а после этого — позвав в соавторы гномов и гаффлингов, которые воткнули позабытый семьями водопровод, отопление и газ, систему очистки воды и еще так много всего, что не мудрено было позабыть истинным детям леса, о таких мелочах даже и не задумывающихся!
По совету же гаффлингов, увеличился диаметр города и изменился внешний вид: изначально первые семьи хотели видеть свой город идеально круглым.
Теперь он вытянутый, словно трапеция, в узкой части которой расположены поля, с которых город получает свежие овощи и даже фрукты — место под теплицы выделяли отдельно, с размахом и эльфийским энтузиазмом!
Болтая с эльфом о его городе, вновь и вновь прислушивался к себе, чувствуя, как становится легче дышать и перед глазами уже не встаёт красная пелена ярости, в ответ на любой раздражитель.
Электричества, разумеется, не было, но светильники, наполняющие мягким светом столовую, имелись.
— Мой "старик", отправился в леса, подыскивать мне невесту... — Захмелевший Жан, улыбнулся во все свои 34 зуба и потянулся за кувшином, через весь стол.
Пришлось предупреждающе поднять руку и "сесть на розлив", самому.
— Он считает, что только "лесовички" способны подарить его сыночку крепкую семейную жизнь, здорового наследника и вести себя так, как он того хочет! — Жан помрачнел и залпом выдул целые бокал вина. — А, как по мне, то... Неужели я сам не найду единственную, ту, что мне по сердцу?!
— Найдешь. — Успокоительно кивнул я. — Только не факт, что ты будешь ее единственным! "Мы выбираем, нас выбирают. Это так часто, не совпадает..."
Мой печальный опыт... Может, мне было лучше и промолчать, но вино оказалось с секретом и я тоже "поплыл".
Весь следующий час эльф внимательно выслушивал меня, кивая головой и задавая наводящие вопросы.
Давненько я так не набирался, откровенно говоря...
Мы уже давно перебрались из-за стола в кресла, разглядывая через большое окно, золотые огоньки на полях Норнэлла.
Мне было спокойно, тепло и сидеть вот так, без движения, я мог бы еще долго-долго!
— Най! — Я решил сменить имя, взяв первый слог от слова "наёмник". — Най!
— Там... Они снова, там... Най, они скоро придут за всеми нами! — Эльф сидел белый, как простыня и смотрел в одну точку, словно увидел там нечто, что испугало его до мокрых штанов. — Мы не справимся, в этот раз, Най!
— Мы совершенно не знаем пределов собственных сил, Жан. А значит... Их — нет! — Эту истину я познавал слишком долго, чтобы не поделиться ею с испуганным человеком, простите — эльфом.
Эльф повернулся в мою сторону и замер, размышляя над сказанным, мною.
Он поверил.
