Любят бабы лейтенантов

"А ничего так мужик. Спокойный..." — отметил новичок, продолжая хлебать уже чуть остывший суп.

Первым молчание нарушил всё тот же Дудников:

— Да, лейтенант, а комполка тебя уже представили?

Вместо ответа Матвейко мотнул головой. Не привык он говорить с набитым ртом.

— Значит давай так, мы сейчас пойдём перекурим, а ты как подзаправишься, приходи в курилку, и я тебя к Бате отведу.

Андрей кивнул, давая понять, что понял.

Его сотрапезники почти синхронно встали и вышли из палатки.

Практически тут же, спросив у Андрея разрешения, их места заняли два старших лейтенанта с пехотными петлицами, но знакомиться и разговоры разговаривать не стали, а, подозвав подавальщицу, быстро приступили к еде.

* * *

Курилку лейтенант нашёл быстро — оборудована она была буквально в нескольких метрах от столовой.

— Э, лейтенант, а ты что же, без личного оружия? — удивлённо спросил Дудников, когда Андрей вошёл под дощатый навес.

— Ну да, не получил пока.

— Непорядок! Давай, перед тем как в штаб пойдём, в оружейку заглянем. Насчёт ТТ не знаю, но наганы точно есть.

Оружейный склад оказался одним из немногих капитальных сооружений на территории лагеря — длинный кирпичный лабаз, небольшие окна-продухи забраны металлическими решётками. У двери, прорезанной в монументальных воротах, на дубовом венском стуле с высокой спинкой сидел пожилой, как бы не за сорок, старшина.

— Приветствую, Кирилл Андронович! — вежливо поздоровался Дудников.

— И вам не хворать, товарищ капитан! — пригладив роскошные, самому Будённому впору, пегие усы, степенно ответил кладовщик. — Никак новенького привели, Василь Захарович?

— Точно так. Пистоль надо спроворить товарищу лейтенанту.

— Пистолей нет. Наган если только... — старшина неспешно поднялся со стула. — А добрый молодец кем у нас числится?

— Зенитными пулемётчиками командует. — Дудников с чувством пожал протянутую руку. Андрею даже показалось, что ушлый "комендач", как до сих пор про себя называл он капитана, собирался чуть ли не обняться со старшиной.

— Пулемётчик? — патриарх Красной Армии повернулся к Матвейко. — Старшина Малоцерковский, товарищ лейтенант! — несмотря на предыдущую несерьёзность, руку к козырьку фуражки старослужащий кинул так уверенно и чётко, что стало понятно, что строевую подготовку он освоил ещё при старом режиме. — Заведую этой богадельней со времён царя Гороха. Не откажите помочь по-товарищески?

— Слушаю вас, товарищ старшина?

— Да пулемёты поляцкие, будь они неладны. Разнарядка пришла: те, что для учёбы пристроить можно — на месте оставить, а те, что для этого не годны — в округ отправить. А я в них ни уха, ни рыла. Может, глянете, а?

— А много их?

— Да, нет, не особо... — заметив, что старшина старательно отводит взгляд, Андрей понял, что дело тут нечисто.

— Ну, пойдёмте, посмотрю. Только наган для начала выдайте, пожалуйста. Хотя мне бы больше подошёл ТТ. — Весь небольшой его опыт армейской службы подсказывал, что перед тем, как сделать кому-нибудь одолжение, к тому же выходящее за рамки прямых служебных обязанностей, нужно выторговать отдельные ответные преференции. На дружескую помощь сослуживцам это правило, понятное дело, не распространялось. А дополнительные занятия с подчинёнными проходили как раз по статье "служебные обязанности".

— Да вы гляньте, а я пока по сусекам поскребу, — осклабился старшина.

"Голову даю на отсечение, есть у него пистолет!" — увидев эту ухмылку, решил Матвейко.

* * *

Склад внутри произвёл на Андрея гораздо большее впечатление, чем снаружи. Бесконечные, уходящие вдаль стеллажи, на которых лежали ящики, ящички и коробки всех возможных размеров. Конечно, очень длинным здание не было, но регулярный узор, составленный из повторяющихся элементов, порождал ощущение бесконечности. Знакомые укупорки с винтовками и револьверами сменялись тускло блестящими тщательно смазанными ружейным салом рылами "максимов", потом снова ящики... Пройдя вслед за старшиной метров двадцать, лейтенант понял, что здесь хватит оружия на пару-тройку дивизий.

— Вот они, заразы. — Старшина хлопнул ладонью по стопке длинных деревянных ящиков. Чуть дальше на стеллаже Андрей разглядел несколько немецких "ЭмГе ноль восемь" с характерными металлическими дисками за пламегасителями. Следом за ними стояла парочка "французов", эти пулемёты лейтенант узнал по бронзовым стволам. "С Империалистической, что ли, остались?"

— Так что в коробках-то?

— Как что? Пулемёты! Подсобите, товарищ лейтенант! — и Малоцерковский потянул на себя коробку.

Приняв увесистую, под пуд весом, поклажу, Матвейко опустил её на пол и поднял крышку. Внутри, аккуратно укрытый вощёной бумагой, лежал ладный и красивый пулемёт. Андрей провёл пальцем по воронёной ствольной коробке, потом — по длинному оребрённому стволу, покачал закреплённые в специальном отсеке запасные магазины. Никакого сравнения с потёртым и измученным сотнями курсантов учебным пособием, что он видел в училище!

— Ну что, тащ лейтенант? Хороша машинка?

— Хороша! Жаль только магазин маленький, с нашим "Дегтярёвым" не сравнить. — Андрей посмотрел на стеллаж, где в брезентовых подсумках лежали запасные магазины. — Впрочем, надо признать — носить их легче, чем "блины" наши.

Вытащив "ручник" из укупорки, Андрей быстрым движением вставил магазин и, сняв пулемёт с предохранителя, взвёл затвор.

— Неужто поляки такую красоту сварганили? — Дудников с интересом следил за манипуляциями своего младшего сослуживца.

— Нет, не они. В Бельгии сделан, а конструкция американца Браунинга, — бросив быстрый взгляд на надпись "FN Herstal", ответил Андрей. Кто пулемёт разработал, он и так знал, но вот насчёт места производства пришлось уточнить — вдруг это тоже остатки с Мировой войны? Но нет, пулемёт был абсолютно новым. — С другой стороны, слышал я, что часть в Польше собиралась, но таких сам не видел.

— Так чего, сдавать его?

— Я бы не стал. Лучше "французов" сдайте. Этим "Сен-Этьенам" сто лет в обед, и патронов наверняка нет. С Гражданской скорее всего остались.

— Так и к этим патронов негусто.

— Это вряд ли, — Андрей покачал на руках "Браунинг". — Он под немецкий патрон сделан, который в Польше основным был. Так что, товарищ старшина, глядишь, и далеко везти не придётся. Я слышал, часть таких пулемётов в УРах поставить собираются.

— А мне-то что? Я не на себе их попру. Наше дело — "сдать-принять", а далеко ли, близко — не моя забота, товарищ лейтенант.

— И много у вас таких трофеев?

— Хватает. Штук пятьдесят точно есть. Это я про вообще, а не про эти... Вы, знаете что, товарищ лейтенант... — старшина на секунду задумался. — Вы приходите, когда время будет, вот. Завтра там, или ещё когда. Мы спокойненько эту всю машинерию вражескую и рассортируем. А сейчас пойдёмте, я вам пистоль организую.

Андрей с некоторым сожалением упаковал американо-бельгийско-польский пулемёт и запихнул коробку на стеллаж.

* * *

Вопреки ожиданиям Матвейко, старшина повёл его не в отдел ручного оружия, а к себе в каморку.

— Вот, товарищ лейтенант, из личных, так сказать запасов! — и Малоцерковский протянул Андрею кожаную кобуру. По размерам и форме она была сильно похожа на токаревскую, но некоторые детали и, главное, ярко-жёлтый цвет, говорили, что это что-то необычное. С приятным глухим щелчком отстегнулся шпенёк клапана, и в руку лейтенанту выскользнул большой матово-чёрный пистолет.

— Берите, но сомневайтесь. Это панский ВиС — серьёзная, доложу я вам, машина! Девять миллиметров, восемь патронов. Начальники их любят — аж жуть! Не все, конечно, кто-то маленькие предпочитает. Но те, кто пострелять горазды — очень этот пистолет уважают. Последний остался, но вам, за помощь, так сказать, даю.

— Так он же нештатный! — замялся Андрей. Пистолет, уютно устроившийся в руке, возвращать очень не хотелось.

— Тю! Так у нас, почитай треть командиров с нерусскими ходит. Не завезли, русские-то... Вы только песочком или пемзочкой по кобуре-то пройдитесь, чтоб, значит, не сияла так, и никто слова дурного вам не скажет. Вот и патрончики, опять же. — На обшарпанную столешницу конторского стола с глухим стуком упали четыре продолговатые пачки. — Сорок восемь штук.

Получить новое оружие и не "поиграть" с ним? Нет, подобное было совсем не в привычках Андрея. Разодрав упаковку, он принялся сноровисто снаряжать патронами основной и запасной магазины. Покончив с этим, расстегнул ремень и быстренько нацепил кобуру, вложил ВиС и, крайне довольный собой, подпоясался.

— Лихо! — похвалил его старшина. — Вот только в журнальчике о получении распишитесь, и владейте на здоровье...

Глава 2.

Команда — "Подъем"!

СЕКРЕТНО

ПОМОЩНИКУ КОМАНДУЮЩЕГО ЮГО-ЗАПАДНЫМ ФРОНТОМ

генерал-майору танковых войск

ВОЛЬСКОМУ

22.6.41 г. в час бандитского нападения германских фашистов 41-я танковая дивизия, расположенная в 5-6 км от границы (западная окраина Владимир-Волынский), подверглась сильному артиллерийскому нападению, но несмотря на сильный огонь по району расположения и большие жертвы, дивизия в течение полутора часов отмобилизовалась и к 14.00 22.6.41 г. вышла в район сосредоточения, назначенный мобилизационным планом, в лес севернее Тужиск, совершив 50-55-километровый марш по лесным и болотистым дорогам.

Указаний от командира 22-го механизированного корпуса в течение 4-5 дней дивизия не получала, хотя последний знал место сосредоточения дивизии. Руководили дивизией командующий 5-й армией и командир 15-го стрелкового корпуса.

Состав дивизии с выходом в район сосредоточения

Мотострелковый полк, расположенный в Любомль, приказом командующего 5-й армией с 4.00 22.6.41г. в полном составе передан 45-й стрелковой дивизии.

Артиллерийский полк, укомплектованный шестнадцатью 122-152-мм орудиями, не имел ни одного трактора. 31 [танк] "КВ" с морскими башнями, вооруженные 152-мм пушками, не имел ни одного снаряда. Зенитный дивизион вышел, как был укомплектован, в составе четырех орудий до 21.6.41 г., снарядов также не имел. Колесного парка недоставало около 700 машин, которые до сего времени не получены из народного хозяйства.

81-й танковый полк (командир полка майор Королев) имел 100 % танков (из них 16 [танков] "КВ", остальные "Т-26") и 6 тракторов.

82-й танковый полк (командир полка майор Суин) имел 86-90% танков (из них 15 [танков] "КВ", остальные "Т-26") и 6 тракторов.

Водительский состав танков "КВ" еще не был подготовлен, так как танки получены за 7-8 дней до начала войны. 15 танков "КВ", прибывшие перед началом войны, [оказались] с большими неисправностями (бортовые фрикционы, воздухоочистители).

* * *

Первая ночь на новом месте. Для некоторых это ничего не значит. Добрался до постели, упал, уснул. Кто-то привыкает к незнакомой остановке. Ворочается, считает трещины на потолке или то и дело принимается взбивать подушку... То, что происходило сейчас с Андреем ни в одну из этих схем не укладывалось. Несмотря на жуткую усталость, всё-таки ехал долго, а по прибытии не присел ни на минуту, заснуть никак не удавалось. Лезли в голову всякие мысли: от размышлений о том, как его восприняло новое начальство, до пространных прикидок о том, что нужно сделать в ближайшие пару дней. (Комполка по секрету сообщил о грядущей через пару-тройку недель инспекторской проверке,)

"Если не привередничать, то во взводе всё не так уж плохо: бойцы в основном грамотные, сверхсрочнослужащих много... — думал лейтенант, уставившись в полотняный потолок. — А что установку не знают, то не беда. За неделю освоят..."

Последней мыслью перед тем, как он всё-таки провалился в сон, была, что надо написать деду, что доехал и обустроился.

* * *

— ... ищ лейтенант! Товарищ лейтенант! — слова, раздавшиеся, казалось, над самым ухом выдернули Матвейко из тяжёлого сна. Ощущения были далеко не самые приятные — голова напоминала чугунок, а под веки кто-то зловредный словно песка насыпал...

— А? Что? Это вы, Юсипов?! — несмотря ни на что, на память Андрей никогда не жаловался. — Что стряслось?

" Потолок палатки тёмный, и, если отбросить предположение о плохой погоде, то это значит, что солнце ещё не встало. — Машинально сев на койке, лейтенант пытался понять, что же всё-таки случилось. — Следовательно, стряслось что-то экстраординарное. Юсипов в курсе — я лёг заполночь, так что просто так будить бы не стал..."

— Луцк бомбят, товарищ лейтенант! — выпалил старшина.

— Что?!

— Звонили из штаба, Луцк бомбят! — механически повторил татарин.

— Тревогу объявили? — стремительно натянув сапоги, Андрей перехватил талию ремнём, потом вспомнил, что так и не нацепил кобуру, дёрнулся расстегнуть пряжку, но, в конце-концов, решил, что пистолет сейчас — далеко не самое важное, сграбастал его с тумбочки и метнулся к выходу из палатки.

— Фуражка, товарищ лейтенант! — Юсипов догнал его и протянул забытый головной убор.

— Спасибо!

— Всех наших уже поднял. В парке они. — В два шага старшина обогнал своего командира и зашагал впереди, показывая дорогу.

Огромный лагерь гудел, словно пасека во время лёта. Отдельные команды, доносившиеся со всех сторон, слились в сплошной многоголосый крик. То тут, то там взрыкивали моторы. Практически на каждом шагу им попадались бегущие куда-то вестовые.

До машин взвода оставалось ещё метров двадцать, когда Андрей остановился. Что-то в истошном крике, долетевшем из-за ряда палаток, что протянулся по левую от него руку, заставило его замереть и вслушаться...

— "Вооо-здууух! Вооооздууух!"

— Юсипов! К машинам! Бегом! — последнее слово Матвейко прокричал уже на бегу.

Поворот! Еще один! Едва не сбив с ног низкорослого красноармейца, за спиной которого болталась винтовка с примкнутым штыком, лейтенант подлетел к первой машине взвода.

— Приготовиться к отражению воздушного налёта! Заряжай!

Растерянность, заметная на лицах многих бойцов, исчезла, заклацали открываемые крышки пулемётов, зашуршали-забрякали заправляемые в "максимы" ленты... Четкая команда словно смыла неуверенность и страх. И не важно, что командир сам не очень понимает, что стряслось. Главное — дана команда!

Бросив ненужную сейчас кобуру на сиденье "ГАЗ"а, Андрей вооружился биноклем и взобрался на капот.

Словно в насмешку над его попытками обнаружить противника, над головой пронеслась тройка больших двухмоторных самолётов. Гулкий вой винтов заставил Матвейко присесть.

К басовитому гудению добавился множественный свист. Не успел ещё лейтенант понять, что же это такое, как слаженно затараторили пулемёты второй машины. Тут же эти звуки перекрыла волна разрывов. Чуть поодаль, там, куда пролетели вражеские бомбардировщики, в небо поднялись султаны пыли и дыма. По лицу хлестнул злой ветер ударной волны, и Матвейко присел. Краем глаза он заметил большой кусок брезента, кувыркавшийся в воздухе подобно осеннему листу. Несмотря на то, что пальцы его вцепились в кабину до побелевших костяшек, Андрей нашёл в себе силы поднять голову.