Серия Пустошь "Оживший Кошмар" Главы 1-3

Рыжий снова кивнул:

— Хорошо, до встречи.

Экран погас. Вот так всегда, если день паршивый, то паршивый на всю катушку! Что теперь делать? Все планы коту под хвост! Он немного постоял, сомневаясь идти назад или продолжить путешествие. Но, в конце концов, решил, что суетится не стоит, и пошел дальше.

Центральный горный институт ему был закрыт для него, ибо многие преподаваемые там программы основаны на прямом введении информации, а для этого нужно быть подключенным. С учётом того, что он регулярно отключал свои импланты, это ему не светило. Спалили бы сразу. И тогда здравствуй волчий билет и работа грузчиком. Другие способы изучения информации не катили, ибо система образования стояла на том, что полный объем информации человек без прямого ввода получить не может. Павлу прямой ввод категорически не нравился, ещё со школы. Он им упрямо не пользовался, несмотря на многочисленные двойки и ругань родителей. Но школа вещь обязательная, так или иначе его дотерпели до выпускного класса. А вот дальнейшая учёба уже обязательной не являлась. Словом, мог остаться без образования, даже без среднего.

Но свезло. Родители переехали сюда в Дозорный — это небольшой поселок под Ставрополем. Захолустье, если называть своими именами. Отец теперь работает в тутошней фирме по строительству энергостанций. У него появилась возможность неплохо заработать перед пенсией, чем он и воспользовался. А оказалось, что именно тут непосредственно возле производства есть нечто вроде филиала Ставропольского Горного Института. Сюда Павел и поступил на заочный. Экзаменационные карты бессовестно подделывал, зная, что тут на периферии контроль за вводом информации по сути дела условный. Так и доучился до конца, даже в аспирантуру ухитрился попасть.

Родственники предлагали поступить в военное училище, с перспективой продвинутся по технической части. Способности Павла им были известны, а его дядя занимал немалый чин в какой-то инженерной части дислоцировавшейся у Чёрного моря, да и некоторые другие служили там же. Но Павел наотрез отказался. Во-первых по причине прямого ввода информации, а во-вторых потому что военное дело нынче не актуально.

Напряженность, висевшая в мире почти век, разрядилась большой войной и, с тех пор спала. Все уцелевшие занялись спасением остатков планеты и своим выживанием, поэтому со сменой поколений противоречия клановые и идеологические понемногу отходили на второй план. Павел всерьез собирался заняться тем, что сейчас наиболее актуально для человечества. То есть изучением Пустоши. И конечно попользоваться всеми благами стремительно растущей карьеры.

Бурелом встретил его своей завораживающей тишиной. Сегодня даже ветер не тревожил это тихое место. Тут когда-то был лес. Живой и зеленый, как на картинках в учебниках по истории. Но лес этот умер. Умер давно и прочно, оставив после себя лишь груду древесины, в виде поваленных и прямо стоящих бревен. Огромная площадь несколько десятков гектаров заваленная мертвым деревом. Говорят, лес умер ещё до Великого Противостояния из-за аварии на какой-то фабрике или что-то в этом роде.

Что ж может быть... в этом мире все возможно. Павел подошел к краю обрыва и присел, опершись о свой посох. Внизу тек ручей. Наверно в далеком прошлом он был рекой. Может быть, она и создала этот обрыв. А может, и не было тут никакой реки, а был только это маленький ручей. За десятки столетий этот маленький трудяга вполне мог размыть грунт и создать целый канал. Уклон был крутой, жесткая земля скользила под ногами сотней мелких камешков. Сапоги иногда проскальзывали из-за них, и появлялась вполне реальная опасность упасть. Он тут уже однажды сорвался. Вот это был полет, вот это было движение! Кубарем под откос и едва перестал ощущать землю ногами, как тут же ощутил её головой. Сломал ногу, но нашел какой-то посох, с помощью которого и вылез. Теперь вот таскает его с собой. Наудачу. Верь, не верь, а ведь помогает! Как волшебный оберег. Так, кажется, это у язычников называлось?

Родник был единственным относительно живым местом среди этой мертвой царственной тиши. Еле слышно журча, тек он по каменной земле. Выходил из-под земли и уходил туда же. Может, поэтому до сих пор не пересох. Вода появлялась из черного напрочь лишенного света пространства, текла сотню метров по земле, бликуя слабыми зайчиками, скользящими по поверхности воды, и снова уходила под землю в глухое и загадочное царство. Павел присел и снял перчатки. Радиации в радиусе нескольких сотен километров не было, и даже ядовитая пыль летала выше, а тут царила полная тишь. Но самым большим феноменом была вода. Она была чистой! Знакомый Павла первоклассный химик лично проверял её и убедился, что ничего опасного в воде нет. И это после громких заявлений экологов о том, что на земле не осталось чистых источников.

Впрочем, родник был мал. Использовать его как источник воды было бы глупо. Но Павел сильно подозревал, что даже если бы и был крупный источник, то он наверняка вскоре был бы отравлен. Вода — это хороший бизнес. И обыватель искренне верящий, что воды чистой в природе нет, не должен разубеждаться в светлых намерениях разжиревших ангелов капитализма.

Вода как прозрачный организм тихо двигалась из бездонных недр подземелья наверх, вынося с собой чистоту. Она звала его к такой же чистоте, но он глядя на нее упорно хотел кого-нибудь убить.

Впрочем, может это у него как папа выражается, юношеский максимализм? Может, впрямь водяные концерны целыми днями напролет спасают человечество, как они вещают об этом в дебильной рекламе? И этот родник последний на планете естественный источник чистой воды? Во всяком случае, один из последних.

Павел опустил руки в воду. Он давно сделал тут небольшое углубление, обложив лунку камешками, чтоб не размыло. Получилась маленькая емкость с постоянно притекающей свежей водой исходящей из-под земли. Тут она ещё не успевала хватануть ядовитого воздуха. Вода была холодная. Но холод был приятный. Завораживающий и успокаивающий.

Он снял внешние перчатки и положил их рядом. К сожалению, внутреннюю шкуру снять было невозможно ни с рук, ни с ног. Анализатор, опущенный в воду, убедил его в том, что знал и так. Вода не отравлена. Воздух ядовит, а вода — нет. Этот ручей идет из большой глубины. Где-то там, в подземной бездне лежит гигантский слой породы, очищающий дождь, пропитанный всякой гадостью. Как именно никто толком не знает, хотя есть куча различных мнений по этому поводу, полностью противоречащих друг другу.

Павел приказал шлему открыться. Скафандр, снабженный собственным компьютером и системой безопасности, тут же начал нудный диалог с предупреждениями:

— Вы уверены? Вы проверили состояние экологии окружающей среды? Вы понимаете всю степень риска? Вы знакомы с правилами поведения при отравлении...

— ДА ПОШЕЛ ТЫ!!

— Ладно...

Прозрачный пластик отошел вверх, открыв лицо и вынудив задержать дыхание. Лицо было единственной частью тела не покрытое шкурой. Для этого есть шлем. Павел набрал воды в ладони и приложил их к лицу. Интересное ощущение возникает, когда умываешься чистой прохладной водой. Но только не той что из крана. То и не вода вовсе, а так... 'АШ два О' с добавками. Снова окунув руки в воду, он поднес ладони ко рту и сделал два небольших глотка. Нарушать инструкции всегда приятно, а сейчас особенно. Напившись, он сделал ещё один глоток. Не от жажды, а скорей в знак протеста против монополизации буржуев на производство источника жизни. Захотелось дышать, Павел поднял нижнюю половину шлема и вдохнул. Так и сидел некоторое время, ощущая капли воды, текущие по лицу. Затем закрыл глаза и плавно погрузился в безмятежное состояние без чувств и мыслей.

Когда глаза открылись, прошло около получаса. Павел привычно посмотрел на часы. Точно как в аптеке. Он умел чувствовать время. Неохотно поднявшись, он ещё раз посмотрел вокруг себя. Наверно тут было красиво. Древние фотографии леса выглядели неплохо. Если бы так вживую...

Прогулка подходила к концу. Он уже успел пройти большую часть своего привычного пути и собирался возвращаться. Вдалеке появился человек. За пределом бурелома дул ветер. Пыль, метавшаяся по бескрайним мертвым просторам, мешала видимости. Казалось, человек вынырнул из этой мутной пелены и собирался нырнуть в нее снова. Павел махнул ему рукой, сжав её в кулак. Человек ответил тем же и продолжил свой путь. Обитатели пустоши любят одиночество. Сюда ведь затем и приходят, чтобы поразмышлять наедине. Или наоборот отвлечься от дум...

— Привет! — прогремело в ушах — Павел сморщился и недовольно посмотрел на человека. Но тот продолжал идти прежним путем. Нет, не он. Воспроизводитель голоса перешел в натуральный режим, выдающий точный голос того, кто говорил.

— Эй, уснул? — голос был девичий. Надо же, девчонка! Приборы захватили место сигнала. Он резко повернулся. В полукилометре от него стоял большой дом. Ага, вот оно что!

— Ну ладно, не скучай — сказала девчонка и вырубила связь. Павел усмехнулся. Теперь она точно решит, что он малость того, медленный при разгоне. Негласные правила пустынников ей, похоже, неизвестны. Ну ладно, сейчас осведомим. Он послал мысленный приказ и подключился к Сети. Вообще-то услуга была только для особых предприятий и только по делу. Но он сотоварищи сумел добыть код и иногда пользовал эту часть Сети по своим нуждам.

— Доброе утро! — нарочито громко заявил он, зная, что его голос сейчас грохочет по всему отделу, в котором находится источник связи, девчонка то бишь. В ответ изумленная тишина. Ага, включилась.

— Тише, пожалуйста! Как ты это сделал? — послышался знакомый уже голосок, полный удивления.

— Долго рассказывать — загадочно ответил он и усмехнулся — Что тебе нужно?

Она замолчала. Наверно это прозвучало грубовато.

— Ты что-то хотела спросить? — подумав, более мягко повторил он.

— Да нет... просто так, решила пообщаться. Тот вот второй вообще не отвечает.

Кажется, она обиделась на того второго.

— У нас это не принято — сказал Павел и добавил — Мы, тут обычно молча ходим.

— Я тебя отвлекла? — удивилась девчонка — Извини, сейчас выключу.

— Не стоит — остановил её Павел — Я как раз возвращаюсь домой. Как тебя зовут?

— Алена.

— Алёна или Елена? — переспросил он

— Нет — терпеливо возразила она, видимо не впервой — я Алена.

— Хорошо, пусть так, Алена. А меня зовут Павел. Ты, судя по всему, недавно приехала.

— Я тут выросла.

Странно — подумал Павел — выросла тут, а о пустынниках ничего не знает. Наверно не знает она и о том какую роскошную бучу, они тут устроили, когда местное начальство пыталось очистить бурелом от всего, ради какой-то стройки.

Фигушки вам! Тут такое началось! Даже в новостях передавали. А Павла чуть из универа не турнули за мысли светлые и дела хорошие. Правда, буча росла, ширилась и, в конце концов, приняла общественный резонанс, потому власти предпочли спустить дело на тормозах. Власти универа тоже...

— И ты ничего не знаешь о пустынниках? — спросил Павел, который никак не мог в это поверить.

— Знаю-знаю — утешила его Алена — Все время вас вижу, вот даже решила пообщаться. Только никак не пойму чего вы тут ищете.

Павел не удержался и улыбнулся, хотя знал, что чудище, в которое его превратил скафандр, улыбаться не умеет.

— Ты в Центре бываешь? — неожиданно для себя сказал он.

— Конечно, бываю, а что?

— Ну, как же? Ты же хотела узнать о пустынниках, могу подробно рассказать — и, помолчав, добавил — Если ты не против?

— Я на этой неделе уезжаю — замялась девчонка.

— Значит против... — подытожил Павел.

Она фыркнула.

— Нет... Я приеду через два дня... — Вот что, приходи в среду в оранжерею, знаешь где она? Поможешь деревья рассаживать, а то у нас тяжести таскать некому. И можешь ещё кого-нибудь пригласить.

— Приду. Не знаю, правда, насчет других, но сам приду.

— Вот и хорошо. До свидания, Павел. Удачи!

— Пока.

Павел вырубил связь и пошел дальше, удивляясь сам себе. Словно колокольчик этот голос был звонкий и приятный... И зачем напросился на встречу? А впрочем, чего удивляться. Девичий голос может загипнотизировать кого угодно. На эту тему даже можно провести целое научное исследование, и написать пару серьезных научных работ. Хотя, не надо. И так уже все вокруг заисследовали до тошноты.

Он дошел до приемной камеры, терпеливо подождал, пока установка снимет с него 'шкуру', и едва процедура завершилась, оделся, открыл кабину и направился в душ.

В свою комнату он, ворвался быстрым шагом, чуть не наступив на хвост псу Филиппу, домашнему любимцу. И надо же было так случиться, что как раз сейчас он, пользуясь отсутствием Павла, собрался погрызть пластиковую, сделанную под дерево ножку от стола, и уже лег рядом, прикидывая как бы начать. Нежданное явление Павла привело его в ужас. Изобразив на морде крайне виноватый вид, он поглядел на хозяина глазами полными искреннего раскаяния и даже чуть вильнул хвостом, хотя обычно этого не делал. Но Павлу было не до него. Он даже не заметил слабые следы собачьих зубов на ножке стола.

Включив компьютер, Павел затребовал информацию о последних сигналах, идущих от станции. Ухмыляющийся во весь левый монитор Имярек выдал ему всё, включая даже то, о чем Павел не подумал, но что могло ему пригодится. Все мелкие приколы синтетического жулика были делом побочным, Имярек был автономной интеллектуальной системой, сильно облегчающей труд пользователя. Собственно ради этого Павел его и купил. И пока ещё ни разу всерьез не пожалел об этом.

А мохнатый и лопоухий московский сторожевой, похожий на телёнка с повадками морской свинки, воспользовавшись удачно сложившейся обстановкой, тихо покинул комнату и слинял...

Полученные новости и впрямь цензурными словами не выражались. Все системы отрубились восемь с копейками часов назад, и с тех пор система признаков жизни не подавала. Никаких.

Не отрывая глаз от монитора, Павел включил два вызова и замер в ожидании связи. Связи долго не было, по-видимому, опять многотысячная куча придурков решила друг с другом пообщаться о всяких глупостях и непременно сейчас когда ему надо работать! Он успел пробежать глазами по пустым окнам датчиков раз десять, пока, наконец, не появился первый сигнал.

— Здравствуй второй раз, Павел — мрачно сказал Рыжий.

— Привет, Вася — глухо сказал Павел.

— Чего звонишь?

— Система, в самом деле, накрылась.

— Тоже мне новость!

— По-видимому, не обошлось без неогеновой бури.

— Неогенового разряда — поправил его Рыжий.

На самом деле неогеновый разряд часто порождал сильный ветер, поэтому его и впрямь часто называли бурей. Но Вася, не был бы Васей, если бы не поправил.

— Какие-нибудь свежие данные есть?

— Данные только одни — после разряда все заглохло. И именно не ВО ВРЕМЯ — подчеркнул Рыжий — а ПОСЛЕ разряда. В самый последний момент все сдохло.

Вид у Рыжего был убитый и не выспавшийся. Похоже, впахивал всю ночь занимаясь бесплодными попытками оживить систему.