"Некто, по фамилии Никто, место жительства — Нигде!" — Криво усмехнувшись, съехал с дороги и заехал за кусты сирени, в этом месте буйно разросшиеся.
Снова придется импровизировать — через пару километров, джипы войдут в сферу ответственности полевиков — альф, а информация, пусть даже и пустопорожние беседы ничего не знающей охраны, всяко лучше, чем вообще ничего.
Открыв окно, замер — в воздухе пахло дождем.
Через пару минут джипы пролетели мимо, не заметив, как из кустов сирени вылетели два крошечных кусочка грязи, с приставшей к ним хвоей и прилепились на брызговики.
"Вот и пригодились тренировки, по семь часов, четыре раза в неделю, в любое время дня и ночи!" — Я радостно потер руки, мысленно погладив себя по голове.
Выстрел был и вправду, совсем даже не плох — теперь, два миниатюрных робота, будут внесены на территорию базы.
Жаль, не получилось "разбить" пару — по моим расчетам, таких "кусочков грязи", надо штук сто.
Однако — лиха беда начало.
Пока джипы еще далеко от базы, могу и я послушать, о чем болтают охранники — наушник в ухо и программка, на смарте — вот и всех делов...
"— Мы опаздываем?
— Нет.
— Ну, а на... Ты тогда, так на педаль давишь?! Один уже догонялся — уволили. Туда же, хочешь?" — Это первый джип.
Заодно, стало понятно, куда пропал мой любимый, "наивный" водила.
Уволили.
Надо будет упомянуть это в отчете и потребовать найти человека — может, от обиды, что и расскажет...
Во втором джипаре громыхала знаменитая группа, постоянно выходящая на сцены в диких масках. Название ее у меня вылетело напрочь — играли они — откровенно — так себе. Ни с "Раммштайном", "Металликой" или "Мертвой невестой" — не сравню.
Слишком громко эти "металлисты" звенели цепями и орали, орали, орали.
Выждав, пока машины отъедут подальше, выехал из-за кустов, вернулся на дорогу и не торопливо поехал за джипами — "полевики" должны видеть мою машину, иначе начнутся неприятности и совершенно не факт, что у меня.
Предрассветные сумерки словно сливали "Корвет" с асфальтом, маскируя меня от нескромных взоров.
Кстати, о взорах — надо вернуть на место номера, иначе...
Небо на востоке стремительно набирало цвета.
А джипы, словно два черных жука-навозника, один за другим, катили по дороге, с каждым поворотом колес, все приближаясь к базе — лаборатории.
"... Чудо техники, ага, как же! — Рассуждал хриплый голос в первом джипе. — Все это жиды придумали! Им, лишь бы не работать, самим... Вот и придумывают, всякие...Помяни слово моё — Самый худший из людей — Еврей! Все беды от них и их баб! Они, все такие... "Шур-шур-шур", а потом бац и нож в спину!"
"Снова о своей первой жене рассуждаешь?!" — Насмешливый вопрос поставил точку в болтовне хриплоголосого.
Во втором джипе снова орала музыка, на этот раз — благословенный "Раммштайн".
Джипы, притормозили и, переваливаясь с боку на бок, как утки, съехали на боковую дорогу — новенькую бетонку, с бетонными же столбиками по обочинам, высотой в полметра и системами определения массы — в самом начале.
— "Кораблик" — "Жуков" видим.
"Все, дальше — радиомолчание. "Полевые" агенты взяли частоты роботов под свое крыло, а мне пора сваливать — и так уже примелькался, на своей-то машинке..." — Растянув губы в улыбке, развернул, с визгом, машину и помчался в сторону города.
Ночь исчерпала себя.
Розовое небо на востоке — черное — на западе.
Рассвет, который принесет в мир новые радости или горести.
День, за которым будет еще один, а потом — еще и еще, и так до Конца Света.
Серый "Корвет Стингрей" "летел" к городу.
Предстояло еще позавтракать, выспаться и отчитаться перед "Гастрономом".
Открыв окно, я подставил лицо свежему ветру, еще не пропахшему бензином и нагретым асфальтом. Где-то, далеко впереди...
Впрочем, какая разница мне, человеку без прошлого, да и без будущего — чего греха таить! — до того, что там впереди. День прожить, неделю, месяц, год.
Глухая стена отчуждения разделила меня и мне подобных, отделяя от человечества.
Лица — нет, прошлого — нет, нет — друзей.
Всё нормально, просто холодно, пусто и нет ни малейшего намека на то, что станет лучше.
Короткий пробег "Корвета" по уже заполненным машинами улицам города и нырок в подземный гараж, в стойло.
Завтрак, обед и ужин — в ресторане, за счет налогоплательщиков и адская головная боль, как расплата за применение силы.
А в гараже — первая неприятность — мое место занято новеньким, ярко-красным "Фордом"!
— Блондинка... — Пожал плечами на мой вопросительный взгляд, Альберт.
Приткнув "Корвета" ближе к выезду, погрозил пальцем Альберту — мол, поцарапают — голову сверну!
Чех понятливо улыбнулся: раз я скандала устраивать не стал, значит — в хорошем настроении.
А в плохом, он меня уже видел. И, повторно, увидеть желанием не горит — Пара "секурити", попыталась качать права, требуя открыть багажник и сумку.
Открыл. И закрыл — когда их загребущие ручки потянулись.
Альберт видел, что я это сделал специально, но сдавать не стал, а по камерам, так я вообще не при чем, оказался.
А четыре переломанных руки, это не великая цена...
Зато стали бояться.
Особенно, когда нанятые мною адвокаты, быстренько раскопали кто эти "секурити" и выставили счет, администрации отеля, за "нарушение прав на частную собственность, тайну переписки и т.д." — Европейские законы давно ушли вперед и пользоваться ими, просто одно удовольствие!
Правда, потом приходили "друзья и родственники", покалеченных.
"Друзья" пришли в номер, когда я был в отъезде — разумеется, их больше никто не видел и ничего о них не слышал — лезть в мой номер, при моем отсутствии... Надо же было догадаться, до такой глупости...
А вот "Родня" подкатила ко мне на ипподроме, куда я приперся отработать одну версию...
И версию не отработал, в результате, и едва все дело не "завалил", с трудом смывшись от полиции, по техническим тоннелям.
— Денис! — Остановил меня Альберт, собравшись духом. — Она Вас искала...
— Блондинка, искала Меня? Альберт, это воистину — хорошая новость! — Улыбнулся я, поправляя сумку на плече. — Как найдет, так, заодно, и за моё парковочное место "отработает"!
Альберта, от моего цинизма слегка повело, но он мужественно продолжил.
— Она... Какая-то — слишком красивая... И глаза у нее, как у рыбы. И движения... — Он рукой сделал дерганный, рваный жест и у меня внутри оборвалось — и описание, и жест точно указывали, на то, что с этой "красавицей" мне лучше не встречаться.
— Альберт... — Напрягся я, все еще надеясь, на лучшее. — Она, когда машину закрывала, как курица, головой не двигала?
— Ха! Точно! Очень похоже! — Развеселился чех. — А нас, в деревне...
— Погоди! — Поднял руку я, прерывая поток воспоминаний. — Глаза серые или голубые?
— Голубые. Даже ближе к синим...
— Вот жопа то... — Вырвалось у меня.
С какого перепуга, моей тщедушной фигуркой заинтересовалось это отродье?!
Описание Альберта, в точности соответствовало бойцу ордена христова, прошедшего полную гормональную "перетряску", выводящую организм на запредельные скорости реакции и силы.
В этот момент я почувствовал, что пары моих стареньких "двухтысячников", как — то маловато... А тактический боеприпас мне использовать не позволят.
"Отродья" — изначально живут другими скоростями, отсюда и их куриные, судорожные движения — им приходится себя контролировать, чтобы казаться "обычными".
Гормональные препараты, разработанные в подвалах Ватикана — хоть они это и отрицают, но факт нам хорошо известный — перестраивают организм пациента, делая симметрию — идеальной. Отсюда и их "красота".
А голубые или серые глаза — это показатель, окончилась ли перестройка организма или еще есть резерв...
Откуда я всё это знаю?
Задумчиво почесав затылок, все же иду к лифту — во-первых — дико хочется спать и жрать. А во-вторых... Сомневаюсь, что мои "альфы" уже не прикрывают меня.
На этом задании я — "первая скрипка" и могу спать сладко даже во время пожара, при наводнении в ядре АЭС!
Выспавшись и отлично пообедав — европейские налогоплательщики, это очень щедрые люди! — я откинулся на спинке кресла и с упоением выпустил первый клуб табачного дыма.
— Вас не напрягает присутствие детей и женщин? — Очередной "борец с курением", завис надо мной.
— Пошел в жопу! — Выдохнул я ему в лицо, радостно наблюдая, как его "раздувает". — И детей, с женщиной — прихвати.
— Да как Вы смеете! — О, а вот и "женщина", прорезалась...
— Идиоты... — Рассмеялся я и ткнул на табличку, укрепленную на входе. — Этот зал — для курящих! Так что — не вякайте или — валите!
"Борцы с курением", затравлено оглянулись — в полупустом зале, от каждого столика, занятого людьми, тянулась голубая струйка сигаретного дыма.
— Магнус! — Услышал я трубный голос мужчины, сидящего у окна. — Я, пожалуй, сегодня пересяду, чуть ближе...
Подхватив чашечку с кофе, огромный — иначе и не скажешь — мужчина, прошел мимо меня и занял столик рядом с семейкой "борцов".
Сделав глоток, он подмигнул мне и достал из нагрудного кармана толстенький футляр...
Не удержавшись, я хрюкнул.
Распаковав сигару, мужчина, по внешнему виду чем-то напоминающий Марка Твена, отрезал кончик золотой гильотинкой и, дождавшись официанта со спичкой, раскурил ее, изображая из себя паровоз.
"Борцов..." из зала вымело.
Рассмеявшийся мужчина, подмигнул мне и с сожалением отложил сигару в пепельницу.
Расплатившись с подошедшим официантом, я вышел из ресторана.
Многоэтажный супермаркет "свежей постройки", гордо возвышался на слиянии трех дорог, в самом центре города. Войдя в него сразу оказываешься в центре внимания: камеры следят за каждым твоим шагом, охрана пристально наблюдает за каждым твоим жестом, продавцы ловят каждый, брошенный тобой взгляд.
Вобщем, ничего хорошего для того, кто не имеет денег; имеет их не много или просто не вписывается в статус этого "магазина".
Поднявшись на второй этаж, я прошел вглубь рядов, прикоснулся к стенной панели, рядом с пожарным гидрантом и протиснулся в открывшийся лаз. Длинный коридор, обвешанный кабелями и трубами, как вентиляции, так и системы пожаротушения, уперся в пластиковую панель.
Снова "наложение рук" и панель отъехала в сторону, приглашая в кабинку лифта, который, судя по времени, спустился намного ниже уровня возможного подвала...
Когда-то, здесь, возможно, шли технические коммуникации или было бомбоубежище. Теперь — полупустая комната с экраном, сенсорной клавиатурой, сканером отпечатка пальца и радужки и — микрофоном.
"Отдел сбора данных, свидетельских показаний, технической экспертизы и анализа собранной информации".
Попросту — Отдел "Н".
Еще пару — тройку месяцев тому назад, я сам сидел за таким экраном и отвечал, как минимум, за достоверность данных.
Только — с другой стороны...
Быстро выдав на-гора свои наблюдения, предупредив "обсервера" о появлении по мою душу — "Отродья", быстро откланялся — за экраном сидят люди занятые и воровать их время... Сам там был...
Вновь лифт и наверх, в толчею людской толпы, в покупательский ажиотаж.
Короткий "забег" по вычурным бутикам окончился приобретением бутылки армянского коньяка — вернусь — нажрусь в сопли!
Лифт дернулся и замер.
"Так. Очень мило. Приехали..." — На душе стало не спокойно. Вся моя слабенькая интуиция вопила, что это "ж-ж-ж-ж-ж-ж" — неспроста! Совсем неспроста!
Люди, стоящие рядом, переглянувшись, начали дружно орать, давить на все кнопки и хвататься за телефоны.
Парнишка рядом со мной, обреченно вздохнул и воткнул в уши наушники, сделав звук по-громче.
Лифт, целых десять минут не отвечал на все вопли, хорошо хоть свет не выключился!
— А-а-а-а! — Мужчина, стоящий у двери, вцепился в створки и попытался их разжать.
Лифт качнулся и поехал... Вверх!
Народ вздохнул с облегчением, а мне стало дурно, от предчувствий...
Четвертый этаж, пятый... Лифт упорно полз вверх, не реагируя на нажатия кнопок, все быстрее и быстрее...
Девятый — "конечная" — лифт распахнул свои двери.
За которыми их ждали вооруженные люди в масках.
"Приехали!" — Я прикрыл глаза и привычно расслабился. Разум, пусть и слабенький, способен выскользнуть из тесной клетки сознания и пут тела.
Он и выскользнул — спасибо тренировкам.
И тут же метнулся назад, в ужасе.
От пси удара меня повело и приложило затылком о стенку лифта.
"Н-да... Рановато я на оперативную работу попросился!" — Признался я, самому себе.
Ведь должен же я, хоть в кои-то веки, признаться в собственных силах?
— Всем спокойно! — Один из "масочных", в бандане с зелеными черепами и черными костями, передернул затвор. — Так! Заткнулись, все! Если хотите жить — молчать! Слышите, бараны?! Молчать, мусор!
Распаляясь все больше и больше, "черепок" уже брызгал слюной, сквозь прорезь в маске.
От него веяло угрозой, но...
Как-то отдаленно... Словно весь его раж — откровенная демонстрация. Истерика, впавшего в транс крикуна... Европа хорошо знает подобных...
"Кто же тебя прикрывает, "адольфик", недобитый?" — Размышлял я, украдкой оглядываясь по сторонам, с удобством устроившись возле стены и наблюдая за вооруженными людьми. — "Дар не меньше седьмого... А от истерика, кроме истерики — ничем не "тянет""!
— Вы все заложники! Вы, бараны, послужите правому делу!
"Да чем же тебя, красивого такого, бараны занозили?! Наверное, бодали долго?!"
— Мы заложили взрывчатку по всему зданию! Если наши требования не будут приняты всерьез — бараны лишатся сперва своих шкур, а потом и жизней!
Давление на мозги ослабло и сразу же:
— Сайд, а Сайд... Что там у тебя?! — Голос в мозгу.
— Два десятка придурков взяли заложников. Грозят убить. Что-то кричат о "правом деле". — Я вздохнул, понимая, что влип. — А вот прикрытие у них — не ниже семерки.
— Выше. — Повторил мой вздох, голос в мозгу. — Не ниже восьмерки! А ты то, как вляпался?
— Коньяк купил...
— Гурмэ, не додавленный! Коньяк купил... Сиди и не дыши. Потом — проставишься... Купленным... — "Обсервер" группы исчез из "эфира".
Ему теперь отвечать за происходящее, отчитываться. Приятного мало, его можно понять. Не будь меня — пусть местные власти вошкаются со своими террористами...
Я прислонился спиной к гладкой пластиковой стене и расслабился. На занятиях и тренировках предусматривалась подобная ситуация. Также предполагалось, что наблюдатель — аналитик избежит подобного конфуза.
"Снова буду притчей во языцех..." — Улыбнулся я, про себя. — "Дорого мне этот коньячок станет..."
Пока сидел, изучал находящихся рядом людей.
"Не волки. И даже — не щенки. Точно — бараньё!" — К сожалению, я не нашел в себе силы не согласится с "истериком".
Прав он был.
Сосед справа молился, мелко дрожал, подвывал и шмыгал носом. Слева — бывшая Королева школьного бала. Ее потрепала жизнь и не только. Она презрительно кривила полные губы и зажимала нос, когда мимо нее проходил кто-то из захватчиков.
