Властелин бумажек и промокашек

— Но нам, естественно, надо пройти все ускоренно, — полувопросительно сказал Химик.

— Как папка с фронта приедет, начнем заумничать и выделяться, приучая Александра Александровича, что сыниша у него не по годам умный, — ответил Историк. — Случится это шестого февраля, если я не ошибаюсь.

— Кому и как будем открывать теорию номографии? — спросил Химик, — не факт, что простой учитель математики из кадетского корпуса поймет и оценит прикладное значение открытия, об этом мы не успели договорить, но расклад стоит прикидывать уже сейчас, пока Николай тупо кивает и делает умный вид в ответ на объяснения дробей АПешечки. Все равно заняться нечем.

— Это тебе нечем, — пожаловался Историк, — я себя многопоточным процессором чувствую. Мимику контролируй, училке кивай, рот открывай на ее вопросы, правильно отвечай. Вот так с ума и сходят. А может я уже сошел и все это галлюцинации.

— Пока ты не кричишь что вице-король Российской империи и не требуешь своего медведя все хорошо, — успокоил его Химик.

Отвечавший в этот момент на вопрос воспитательницы Николай мягко улыбнулся, задорно и мечтательно, так что Александра Петровна вдруг осознала как мелки, нелепы, несвоевременны все эти несчастные задачки перед мудростью настоящего Государя. Блеск этого знания Александра Петровна пронесет сквозь года и профессию, и когда её, уже умудренную и пожившую, первую женщину-директора Санк-Петербургской Педагогической гимназии, будут спрашивать, что ей запомнилось более всего в преподовании Николая Второго, она всегда, вспоминая эту улыбку будет отвечать: 'сияние разума Его Императорского Величества'.

* * *

— Бедненькая, — посочувствовал АПешечке Химик, — и это только ты три темы вместо одной осилил. А что будет, когда ты сдашь полсотни задачек завтра?

Александра Петровна и вправду имела слегка испуганный вид. Она уже пару раз намекала Николаю на прогулку в саду, но он, упросив отпустить Володьку с Жориком, упрямо задавал бойкие вопросы и демонстрировал нескончаемый интерес к учебе.

В конце концов, приперся даже старый сыч Данилович с нотациями дескать здоровый дух только в здоровом теле и заставил Николая пройти в игральную комнату за игрушечной копией винтовки Бердана.

— Держа дуло в правой руке, отставить приклад вправо, а дуло уклонить к низу влево так, чтобы от носка к прикладу был полный шаг расстояния и задний угол приклада нахоѓдился на линии носков, — мерно гудел Данилович, показывая оружейные приемы.

— Воспринимай это как зарядку, — утешал его Химик

— Да я норм, — отмахивался Историк, — это не муштра, Данилович больше полчаса не уделяет упражнениям, скорее, как познавательному элементу для Великого князя, а вот в армии молодые солдаты этим по три с половиной часа в день занимаются. Зачем столько? Нерационально как-то. Лучше бы бегали по полосе препятствий. Если она вообще есть.

— Кстати, как историк скажи, правда что русская штыковая школа лучшая в мире?

— Я столько раз видала рукопашный,

Раз наяву. И тысячу — во сне.

Кто говорит, что на войне не страшно,

Тот ничего не знает о войне. — Продекламировал Историк. — Уже о второй мировой, но как тебе стихи девятнадцатилетней санинструктора Друниной — нагибаем в пол немчуру? Лично мое мнение, штыковой бой одинаково хорошо ставили что у британцев, что у немцев, что у нас. Побеждает тот, у кого больше обученных и мотивированных бойцов. И второе дело, что в окопах со штыком несильно развернуться было, бойцы ходили в траншейную атаку Первой мировой с самодельными палицами, топориками, кинжалами. Вообще, знаешь же поговорку про бога войны? Вот артиллерия и решит большинство вопросов в Первой мировой.

Данилович, закончив упражнения, в приказном порядке отправил Николая на прогулку перед вторым обедом.

— Хорошо звучит, второй обед, — умилился Химик

— И повар — француз, — добавил Историк, — Аничкин дворец победит в борьбе за звание дома высокой культуры быта. Интересно, чем занимается наш брательник и кореш?

Вышеупомянутые джентльмены проводили время в игре марбл. Шарики, правда, были не стеклянные, а алебастровые. А то Историк все гадал: зачем у горки с песком лежала форма, в которой уютно разместились разноцветные шарики.

— В принципе тот же биллиард, — пожал плечами Химик, — глядя как пацаны вышибают шары, в расчерченном на поляне сада круге, только без кия.

— Олленгрен замечал, что время в Аничковом дворце течет однообразно, — кисло сказал Историк, — и это представь, в царском дворце. Что делают в минуты досуга крестьянские дети, только представь.

— Ага, представил, — мрачно ответил Химик, — на улице месиво из грязи и говна, для взрослых посиделок с водкой они не выросли, книг у них нет, да и читать они не умеют — так что тупо таращатся в замазанные глиной стены.

— Игры и занятия наши при досуге состояли в том, что летом или мы бегали друг за другом, стараясь обогнать один другого, или играли в лошадки, либо в чиж, купались в пруду, кто не умел плавать — у берега удили карасей. Бегали в начале весны на поле за диким чесноком среди всходов зелени или щавелем на лужайках либо в вершинах, где косят траву, а в сады за пупырями. Занимались торговлею, воображая себя купцами, а товаром считали разноцветные красные или синие камышки, кремешки, нарванный на поле дикий чеснок, желтые, синие и др. цветочки. — Веселуха, одним словом, — заключил Историк, — это из вспоминаний начала семидесятых, настоятеля Воскресенского собора г. Вятки. Был он из бедной семьи и жил как все крестьяне.

— Состояние перманентной деградации, — согласился Химик, — с одной стороны народовольцы эту стену отупления ничем не смогли прошибить, с другой — правительство производительность труда никак не могло поднять по той же причине.

— И поскольку единственным бесплатным взрослым развлечением был секс, несмотря на ужасающую смертность, Россиюшка воспроизводилась быстрее прочих и попала в мальтузианскую ловушку, — добавил Историк.

— Не, — сказал Химик, — про это я уже не знаю: я радио сделаю в рамках борьбы против отупления, а ты образовательным научпопом займись.

— Будет и у нас чай с калачом, — пообещал Историк, отчего сделалось ему легко и радостно от такого трудного зарока, словно и был шанс убежать далеко-далеко отсюда без всяких обетов и хитроумствований.

— Эге-ге-гей, — закричал он во всю, наверно следовало сказать ивановскую — но теперь точно романовскую, — Сарынь на кичку! Монжуа и Сен-Дени! Урааа!

Ярко-синий шар вонзился в последний красный, выбил его за круг и тотчас, словно ожидая только этого, бледный круг солнца закатился за горизонт и у ворот дворца появился ламповщик. Игра была закончена — наступало время вечерних посиделок.

* * *

— Широкий прямоугольник главного здания возносится террасою, обставленною балюстрадою. Внизу пять входов и еще один отдельно в нашу ложу.Выступ главного входа декорирован прилично и в высшей степени изящно. В трех больших открытых арках его помещены статуи — это скульптурная композиция 'Искусство' — две женские фигуры с лирой и маскаронами, одна из них — муза комедии Талия, а по сторонам арок, с боков — группы атлантид. Под атлантидами закругленные фронтоны с группами детей, держащих Санкт-Петербургский городской герб.

— Ничего себе маманька, — слушал Марию Фёдоровну и офигевал Историк, — она же профессиональный филер, все так подробно осмотреть.

— Я до сих пор не понимаю о чем она, — с некоторым раздражением сказал Химик

Они сидели в Малиновом Кабинете Великой княгини втроем с Жориком, маленькой Ксенией и лопали десерт: вкуснейшее мороженое из серебряной вазочки в виде чаши, опирающейся на лист. Да, каждый из своей вазочки, при взгляде на которые Химик восторженно ляпнул: 'Дом Романовых — форева!'.

— Цирк Чинизелли, — объяснил историк, — это здание на углу следующего за Аничковым — Семионовском мосту (современники знают его как Белинский) по Фонтанке, там воздвигли по проекту архитектора Канелли самый большой цирк в Европе. Первое выступление состоится 26 декабря этого года. Мамка решила проехать мимо и посмотреть как идет строительство.

— Конелли, Чинзанелли, — пробормотал Химик, сосредотачиваясь на ощущениях от мороженого, — нас и тут неплохо кормят.

— Говорят особо роскошно была отделана царская ложа, — рассказывал Историк, облизывая ложку, мягко улыбаясь маменьке и посылая лучи добра в ее сторону, — золото, бархат, ковры, лепнина. Архитектор пришел к успеху — Александр Второй послал ему бриллиантовый перстень.

-Ники, тьюе бьен фэё, мэдам Олэнгхрён, парле де вотхр персевехроз дон ля метхрис де математик, — внезапно пропела на эльфийском какую-то тарабарщину улыбаясь Мария Фёдоровна

— Вот ведь... Йожин-Божин! — запаниковал Химик, — только мороженым не подавись, она говорит дескать ты молодец, АПешка доложила что ты принял тройную дозу математики, скажи ей в ответ, что она слишком добра: 'Си бон пуар ма'.

Историк повиновался и речевой рефлекс на французский не подвел. Фраза получилась такой же эльфийской.

— Ники э тхре бун, — пропищал Жорик, вымазанным в морожке ртом, и был награжден царственным трепанием за щечку.

— Я думаю, в тот момент, когда наш папа и дед, наши дяди и славные солдаты защищают православные народы от поругания и разора, мы должны быть достойны своей фамилии поведением и учёбой. — Здесь Историк чуть подпустил в голос пафоса, — это самое малое что мы можем.

— Так себе спич, — скептически отнесся Химик, но был посрамлен, в этом веке такими вещами не врали.

— Ох, Ники, ты так быстро взрослеешь — вздохнула Мария Фёдоровна и лукаво пожаловалась, — скоро без разрешения начнешь театры посещать.

— Ага, жди, — скривился мысленно Историк для Химика, — лет до двадцати.

Этот момент выбрала Ксения, чтобы заявить о себе. Царственная сестра, развалилась на соседнем стуле, рот ее был вымазан кашкой, что торопливо стирала няньяка белоснежным платком, голубые глазенки уставились на морожку, но поскольку телекинез не входил в родовой бонус Романовых, а два года слишком мало для осмысленного высказывания своих явных желаний вслух, принцесса лишь бессмысленно вытягивала шею и наконец захныкала.

Ситуацию спас Типа. Этот белый, толстый английский бульдожка, после смерти своего предшественника черного пуделя Кинг Чарльза, был взят к дому и быстро стал любимцем Марии Фёдоровны. Типа забеспокоился, встал на задние лапы и начал толкать Ксению своим носом, пытаясь успокоить ребенка, отчего принцесса, позабыв про мороженое, засмеялась и стала выкручивать ему свисающее ухо.

— Режим Хатико включен, — прокомментировал Химик

— Богданов Модест Николаевич, — пробормотал Историк, — вот кто реально способен включить и режим Хатико, и режим Джульбарса, и режим Барри. Он доцент зоологии Императорского Санкт-Петербургского университета с 1878 года, основатель первой кинологической и первой птицеводческих организаций в России. В следующем году приедет из Европы, где находился с научной миссией. Вот кто нам бы инкубаторы запилил и собачек служебных создал, если бы не чертов туберкулез.

— Маменька, — Жорик, покончив с мороженым, был настроен высокохудожественно, — дозвольте остаться на вечернее музицирование?

По громадному ковру светлого колера, шурша длиннющий юбкой, мимо скульптуры пушкинской Татьяны работы Изобелли, Великая княгиня подошла к фортепиано и подозвала Николая.

— Ники, я сыграю твоего любимого Булахова

Историк бы вспотел, но вместо страха почувствовал радость. Играть он не особо умел, уроки фортепиано у Великого князя начнутся лет с четырнадцати, но был заядлым меломаном и не стеснялся подтягивать любой понравившийся мотив. Да и кто не любит петь в детском возрасте и воображать себя звездой местного трактира в девятнадцатом веке?

— Гори, гори моя звездаЗвезда любви-и-и, приветная, — начал он дрожащим голоском.

* * *

— Ахаха, великолепный творческий вечер, — потешался Химик, — под конец ты разошелся, и я все гадал: кто из тебя вырвется Высоцкий или Лепс.

— А чего, я могу, — подбоченился Историк и спел для Химика: 'То-о-олько, гематома на скуле от удара топоро-о-ом'.

— Лепс рвет струны на своей гитаре, — оценил Химик, — и ладит из них гарроту для тебя.

— Но я же только что расширил его аудиторию, — попытался возразить Историк

— Да, но ты сделал это без уважения, — строго ответил Химик

— Хорошо, — уныло сказал Историк, — как же важно быть серьезным. Вот сказал и озарило: я мог бы спасти Оскара Уайльда, напомнишь мне лет через пятнадцать?

— Не знаю кто этот славный джентльмен и отчего его спасать, но мы же плохишей не спасаем? Только в фильмах, для карьеры спасателей неважна биография клиента!

— Гениальный человечище, — искренне выдал Историк, — только тролил много и без уважения относился к британским ценностям. Заднескамеичничал при двоих живых детях и право государство на вмешательство в свою жизнь не признавал.

— Ну, — сказал Химик после долгой паузы, за время которой они дошли до Манежной, — главное, что не депутат Госдумы, спасем!

На месте бывшего Манежа Аничкова дворца, во время современнности, размещались СДЮШОР номер два, театр кукол и школа танцев. И это правильно, дети не кони — влезет больше. На самом деле Аничков Манеж был зданием вместительным, двухэтажным с большим двориком. На гравюре от 1870 года видно как 12-ый гренадерский Астраханский полк во время парада поместился там полностью.

Генерал Данилович стоял у арки входа в Манеж печально и величественно, словно пингвинопитек на сцене конференц-зала отеля Санкт-Петербург во время известного научно-популярного форума.

— А куда он денется, — буркнул Историк, — навернется Ники без него с лошадки и поедет генерал в Сибирь на орехозаготовки.

— Из того что я знаю, — успокоил Химик, — лошадка у Николая смирная, зовут Флора, а объезжать свирепый подарок твоего дяди будет какой-то умелец из конвоя. И для начала его кастрируют. Жеребца в смысле.

— Ничего не знаю про лошадей, — пробормотал Историк, — но по мнению специалистов лучшие кавалерийские части были в русской императорской армии. Однако, вот беда, подготовлены они были не для современной войны, в которой кавалерия просто мобильные пехотинцы. Атаки конным сомкнутым строем, владение холодным оружием, даже различные каскадерские трюки на полном скаку — все эти дисциплины учили блестяще. В 'Записках кирасира" Владимир Трубецкой вспоминает, что в их полку было два чемпиона Европы. С другой стороны огневая мощь кавалерийского полка — это две стрелковые роты.У пехотинца боеприпас 180 — 200 патронов, у кавалериста — 40 патронов. Сорок, Карл! В русской кавалерийской дивизии — 12 орудий, в немецкой пехотной — 72. Вот и могли русские кавалерийские части успешно воевать только с австрийцами, у которых были похожие проблемы. Германские кавалеристы боя не принимали отходя и наводя наших кавалеристов на свои пехотные части.

— Спасибо за исторический экскурс, — поблагодарил Химик, — если ты от страха так словоохотлив, то расслабься, на этой кобыле ты уже два года ездишь. Я даже не стану говорить банальные вещи вроде — ты знаешь три способа держать поводья: английский, немецкий, французский. Тело вспомнит само, автоматически.