Дело не в недоверии к попутчику, мне инстинктивно не нравилась сама Шелта. О чужом же я не думал вообще. Старался не думать. Так как тот же инстинкт подсказывал мне, что возможности нападения такого существа намного выше, чем мои возможности по защите. И иного выхода, как довериться ему, я просто не видел. Поэтому-то и старался не думать о нем...
— Оружие тебе скоро понадобится, — снова подал голос чужой, словно продолжая прерванную беседу. — Город испускает довольно грязные излучения мыслящих существ.
— Угу. Тех самых неразумных? — не удержался я от колкости, одновременно насторожившись; хорошие советы я никогда не пропускаю мимо ушей. — Жизнь которых ты относишь к неуважительным причинам для ее продолжения?
Он сумрачно блеснул глазами-озерами — на этот раз я все-таки глянул в его сторону, но обошлось без гипнотизирующего ступора.
— Возможно, — уклончиво ответил он. Затем невозмутимо поинтересовался: — Ты не находишь, что твое зубоскальство — причина многих твоих неприятностей?
Что ж, ему удалось меня смутить, так как попал он прямо в точку, заодно, к большому моему удивлению, опровергнув мое предположение о несхожести наших мироощущений. Выходит, он меня вполне понимал, и общие проблемы, возможно, были нам не чужды, несмотря на огромные различия в физиологии.
— Извини, — вздохнул я. — Конечно, ты прав...
— Дело не во мне, — он качнул массивной серой головой под голубым капюшоном, казалось, составлявшим с ней одно целое. — Оскорбить меня практически невозможно.
Я как раз открыл рот, чтобы извиниться еще раз, но он перебил:
— Ничего ты не понял. Мне не нужны твои извинения. Повторяю, ты стремишься в Город с омерзительным фоном мысленного излучения, поэтому будь осторожен.
— Только по важной необходимости, — пояснил я, думая о гипертрансляторе и о смертоносном заряде в мочке правого уха, пока 'спящем'.
И тут чужой преподнес мне еще один сюрприз.
— Эта необходимость создана, — заявил вдруг он.
— Создана? — я удивленно приподнял брови. — Как это? Ты хочешь сказать, что гипертранслятор намеренно был выведен из строя, чтобы...
— Да нет, ты просто был намеренно ссажен с корабля, сам того не подозревая.
Я недоверчиво хмыкнул. Я не из тех людей, которые верят любому заявлению случайного попутчика. Шелта проставлена в маршрутном листе, отпечатанном в моей голове во время гипносеанса не хуже собственного имени, и это так же верно, как и то, что мое имя — Мастон Никс. Да и каким образом все это можно провернуть без моего ведома, и с какой стати вообще такое проделывать с каким-то курьером...
— Я представил тебе факты, — чужой пожал плечами вполне по-человечески. — Твое дело их проанализировать и сделать соответствующие выводы.
— Интересно, а с чего это ты вообще обо мне печешься? Тебе-то я на кой сдался? И если я тебя так занимаю, то почему ты не посоветуешь мне просто повернуть обратно? И зачем ты сам едешь в этот 'грязный' Город, если он так опасен?
Мне показалось, что я неплохо поддел чужого этими вопросами, но он и не думал признаваться, что просто пытается меня разыграть. Более того, в его ответе прозвучала неприкрытая ирония:
— Тебе как ответить — на все сразу или на каждый вопрос в отдельности?
— Как пожелаешь.
Грубовато, конечно, но какого Зла он меня дразнит?
— Хорошо, — спокойно согласился чужой. — Во-первых, лично мне Город не опасен. Во-вторых, намерения неизвестной мне пока силы завлечь тебя в Город в данный момент совпадают с моими намерениями, поэтому мне незачем желать, чтобы ты повернул обратно. Но так как жизнь твоя мне еще может понадобиться в дальнейшем, я счел нужным тебя предупредить об опасности. Будь готов к неожиданностям, парень.
Во мне вспыхнуло раздражение. Такой ответ настолько все запутал и усложнил, что я вообще больше ничего не понимал. Зачем ему желать завлечь меня в Город? Что это за неизвестная сила, желающая то же самое? Какого Зла я вообще им нужен? И с какой стати он, чужой, так спокойно признается в этом? Ох, сдается мне, что не по своей воле я стал участником издевательского розыгрыша, а сам чужой — из породы изрядных зубоскалов, не упускающих случая повеселиться над случайными попутчиками.
Я по натуре не пессимист, но предпочитаю рассчитывать на худшие варианты. Мне это кажется разумным. Поэтому я полез под куртку и проверил, как там поживает мое табельное оружие курьера, на всякий случай заранее расстегнув обе кобуры. Вынимались пистолеты без задержек, и это хоть немного придало мне уверенности.
Как ни крути, а в Город мне попасть надо. Позарез. Я упрямо не желал превращаться в пыль, когда сработает Спящий Попутчик. И плевать мне на то, с какой стати то же самое нужно чужому и еще кому-то там, раз он не желает объяснить это по-человечески. И так как он больше не перебивал мои мысли, то я тоже благоразумно не стал стремиться к разговору. Как я уже сказал, мне не понравилась предложенная им игра. Слишком много беспокойства...
Лес закончился неожиданно, монолитные стены деревьев словно отсекло гигантским топором, и челнок выскочил на равнинный простор. По-прежнему хмурое небо показалось ослепительно ярким для глаз после густого сумрака коридора. Некоторое время я жмурился, привыкая, а когда, наконец, взглянул вперед, нехорошее предчувствие сжало мне сердце. Впереди дорога скатывалась в неглубокую низину и примерно метров через пятьсот упиралась в серое неряшливое пятно стоянки для челноков, где дремало несколько обшарпанных машин, как близнецы похожих на нашу. Но не это вызвало тревогу, а вид городских кварталов, выраставших сразу за стоянкой.
— Не думал, что это будет выглядеть настолько плохо, — пробормотал я вслух, уставившись на полуразвалившиеся здания в черте Города.
— По результатам предварительного сканирования могу сообщить, что весь Город опоясан кольцом заброшенных кварталов, — проговорил-промурлыкал чужой. — Чтобы попасть в жилую часть, придется пересечь это кольцо пешком. Челнок дальше стоянки не пойдет, а на другой транспорт рассчитывать не стоит.
Я не ответил, решив не тратить слова там, где открыты мысли. Замечу только, что вид Города перебил у меня желание совершать прогулку. Предупреждение чужого на этот счет уже не казалось необоснованным. Розыгрышем, похоже, тут и не пахло.
Между тем окраины Города быстро приближались.
Через минуту мы на полном ходу влетели на стоянку. Вопреки предсказанию чужого, мне показалось, что челнок проскочит ее и понесется дальше в Город, но тут челнок затормозил. Затормозил столь резко, что только хорошая реакция уберегла меня от сильного удара головой о лобовое стекло, — я успел подставить руки. Пока я шипел от боли в основательно отбитых ладонях, челнок, уже не спеша, развернулся для обратного пути и остановился. Я потряс кистями, сжал-разжал пальцы, стараясь побыстрее восстановить кровообращение — от удара руки онемели почти до локтей. Слава небу, обошлось без вывихов и переломов.
— Еще немного, — криво усмехнулся я, выбираясь из машины, — и я научился бы летать. Но почему-то сомневаюсь, что посадка вышла бы мягкой. Как ты считаешь, чужой?
Ответом было молчание. Опасность проникла в мозг на уровне инстинктов, и я резко обернулся. Челнок был пуст.
Я нервно огляделся по сторонам.
Чужой исчез. Я остался на стоянке один. От жутковатой мысли меня бросило в жар. А если... А если никакого чужого не было и в помине? Если все это — лишь плод моего больного воображения? Вижу же я, как наяву, то чертово светило смерти — причем регулярно.
Пришлось мысленно себя одернуть, прекратить панику. Для фантома чужой выглядел слишком естественно. И голос — такой голос не мог принадлежать человеческому существу...
Я повернулся лицом к городской окраине. Ведущую вглубь улицу, насколько хватало глаз, сплошь загромождали кучи всякого хлама — невозможно опознать, чем он когда-то являлся. Стены крайних зданий, основу которых составлял дешевый строительный пластобетон, подпирали груды осыпавшейся штукатурки, да и сами здания выглядели не лучше прилегающей к ним улицы — перекошенные, вздувшиеся местами от действия непогоды и времени стены в два и три этажа грозили вот-вот обрушиться на тротуар. Не знаю, как там у них выглядят жилые кварталы, но свалка, в которую превратилась эта улица, красноречиво говорила о том, что капитальным ремонтов здесь давно не пахло.
Машинально оглянувшись на стоянку, я вдруг обнаружил, что челнок уже смылся. Некоторое время я растерянно таращился на клубы пыли, медленно оседавшие на дороге. Затем чуть не взвыл от досады. Я остался без транспорта. Вот же гад... И тихо-то как смылся... Догонять челнок уже поздно, пятьдесят километров в час — не моя скорость. Дряхлый вид остальных трассеров на стоянке доверия по-прежнему не вызывал — проржавевшие насквозь борта, сгнившие сиденья... Заставить двигаться эту рухлядь нет никакой возможности.
Ладно, ладно, успокойся. Итак, каким временем я располагаю на данный момент? После того, как я сделал заявку, у меня имелось восемь часов свободного времени. Час отнимем для страховки, минут сорок отняла дорога до Города. Оставалось чуть больше шести часов, но вернуться в космопорт, конечно, лучше пораньше. Если я найду в Городе гипертранслятор и сумею связаться с Почтовой Корпорацией, то проблема со Спящим Попутчиком отпадет. Но если гипертранслятора не окажется... Мне не хотелось об этом даже думать, так как тогда единственным моим шансом на спасение будет именно тот корабль, на который я оставил заявку. Тридцать километров до космопорта я, пожалуй, смог бы одолеть часов за пять, — где пешком, где бегом, но о такой скверной перспективе думать рановато. В общем, выходило, что у меня оставался час на выяснение, есть ли в Городе гипертранслятор. А еще лучше сразу повернуть обратно, чтобы успеть на корабль наверняка.
Но поколебавшись, я все-таки решил сходить в Город. Так, выделим на разведку полчаса. Пятнадцать минут вглубь, пятнадцать минут — обратно. Вполне достаточно, чтобы получить представление о местных достопримечательностях. Ведь в случае успеха не придется бежать этот марафон, тем более что в Городе, вопреки предположениям чужого, все-таки мог оказаться транспорт...
'Полчаса, — пробурчал я себе под нос, двинувшись вперед. — Только полчаса в этом вонючем Городе'.
Минут через пять я вышел на первый перекресток. Немного постоял, тщетно вглядываясь в полуразрушенные улицы справа и слева, но, не обнаружив ни единой живой души, неуверенно двинулся дальше.
'Угораздило же меня попасть на подобную планету', — мрачно размышлял я на ходу. И как это Почтовая Корпорация, так дорожившая репутацией своих частных перевозок, выбрала подобный маршрут? Нельзя было найти более приличное место для пересадки? Зачем вообще нужна пересадка, если 'Войер' прямиком следовал до Элти?
Вот тут-то, на этой мысли, я и остановился, как громом пораженный. Волосы на голове встали дыбом.
— Силы Неба! — потрясено прошептал я вслух. — Да как же это могло произойти?
Словно пелена спала с памяти. Не было Шелты в маршрутном листе. Никогда не было. На 'Войере' я и в самом деле должен был добраться до Элти.
Мне стало так дурно, что пришлось поискать глазами подходящее местечко — присесть, но ничего приличного для этой цели не нашел. Мусор, хлам, битая штукатурка, кучи пыли. Кто же сделал мне такую подлость? Почему? Кому я настолько насолил, что моя память оказалась измененной? Несомненно, это должно было произойти еще на 'Войере'...
Теперь меня обожгло. Озарение было не из лучших. Кто виновник моих неприятностей? Адское пламя, да Нори, Нори с ее несносным юмором! Ради развлечения она всю дорогу отпускала шпильки насчет внешности пассажиров-чужих, путешествовавших на 'Войере'. Вполне возможно, что в один роковой момент ее шутка пришлась на голову какого-нибудь ментата, обладавшего острым внутренним слухом. А так как нас постоянно видели вдвоем — я, кстати, болван этакий, словно завороженный ее обществом, не упускал случая посмеяться вместе с ней, за компанию, — то месть ментата досталась нам обоим...
Обоим? Злость немного потускнела. Все-таки у меня буйное воображение, такую схему нарисовал, что хоть сейчас детектив пиши. Ну а даже если и так? У нее-то сейчас — никаких проблем. Я сам видел, как она ушла на корабль. Наверняка прямо в этот момент дегустирует какой-нибудь экзотический коктейль стоимостью с мое месячное жалованье... А, да какая теперь разница теперь, кто виноват? Злись, не злись — что изменится? Главное, что я сошел с маршрута и Корпорация вправе уничтожить меня раньше трех оставшихся для исправления ошибки суток...
В общем, происходило что-то дикое, и я не понимал, по какой причине это происходило именно со мной. Надо немедленно рвать отсюда когти. Чем быстрее, тем лучше...
— Что, иноп, решил повернуть обратно? — раздался вдруг откуда-то сверху голос, хриплый и невыразительный.
От неожиданности я чуть не подпрыгнул. Силы Зла, я и не подозревал, что нервы у меня так натянуты...
— Слишком поздно, чистюля, ловушка сработала. Город тебя уже не выпустит.
Я резко вскинул голову, пытаясь отыскать источник сих словоизлияний, но не обнаружил никакого намека на чье-либо присутствие. В конце концов, не эта же статуя, подпирающая балкон на втором этаже слева...
Я впился взглядом, торопливо выхватив излучатель.
Вот именно.
Худой, истощенный старик с гривой седых всклокоченных волос, одетый в лохмотья неопределенного цвета, почему-то пытался прикинуться произведением искусства. Непонятно, как он только держался на такой высоте...
Как раз на этой мысли бродяга отцепился от балкона и... плавно спикировал вниз, вместо того чтобы рухнуть и переломать кости, повинуясь силе тяготения. Абсолютно не обращая внимания на 'макс' в моей руке, направленный ему промеж глаз, он опустился на тротуар всего в двух шагах от меня. Тощие ноги в лохмотьях слегка спружинили при приземлении, худая спина спокойно выпрямилась, а высохшее от старости узкое, изрезанное морщинами лицо оказалось напротив моего, тут же одарив презрительной гримасой.
Глава 3. ЗАПАДНЯ
Я уставился на старика, как на привидение. Да ведь этот старый сморчок, дошло вдруг до меня, самый что ни на есть натуральный летун. До сегодняшнего дня о подобных способностях приходилось лишь слышать (передачи по стереовизору не в счет), а теперь довелось увидеть летуна собственными глазами. Но изумление не помешало мне хорошенько расслышать сказанное.
— О чем это ты толкуешь, дед? — настороженно спросил я, не опуская излучателя.
— Да все о том же, иноп, — он растянул губы в издевательской усмешке, обнажая острые кончики желтоватых зубов (кажется, их оказалось больше, чем положено иметь нормальному человеку). В хитрых вороватых глазах проступил нездоровый блеск. — Повернешь ты сейчас назад или нет, это уже ничего не изменит. Портовики не из тех, кто любит упускать добычу, инопланетные пташки залетают к нам очень редко...
— Давай покороче, что от меня-то надо? — неприязненно перебил я.
Жаргонное словечко 'иноп' резало слух. Сокращенное от 'инопланетника', в устах старика оно звучало с достаточно неприятным подтекстом: 'Ты пришлый, из иного мира, не наш, и поэтому полный ублюдок, недостойный, чтобы ходить по этой земле'.
