Посланник Небес

— Прямо по курсу два судна! — крикнул вахтенный с марса.

— Да что же тут происходит, черт их возьми! — лорд Мейкенфрут аж взвизгнул фальцетом от возмущения. — Это не Атлантический океан, а просто Флит-стрит! Уходим от них!

— Эй, на руле! Пять румбов влево! — скомандовал Гриффитс.

— Погодите-ка... — Уолтерс вглядывался в подзорную трубу. — Там французский корсар атакует, кажется, англичанина.

— Вот скот поганый! — возмутился Маттерсон, в котором проснулось чувство патриотизма. — Наших грабят! Надо им помочь.

— Помочь кому именно?— уточнил Гриффитс. — Грабить?

— Бросьте ваши шутки, капитан! Англичанам, конечно!

— Вы думаете, Гарри, за столь благородный поступок получить индульгенцию? — ехидно заметил Мейкенфрут. — Виселицу вам заменят пожизненным сроком?

— Индульгенцию может дать только папа Римский. Тем более что я чист перед Богом.

— А как же заповедь не убий?

— Убийства в сражениях не в счет. Прекратим эту дискуссию, лорд Мейкенфрут. Просто я не могу спокойно смотреть, когда эти мерзкие французишки убивают моих соотечественников.

— За что же вы так невзлюбили французов?

— Ему в прошлом году отказала одна француженка, — с ухмылкой заметил Уолтерс.

— И вовсе не поэтому, я хоть и бывший, но солдат. И, между прочим, пролил кровь в Орлеанской войне!

— Господа, — заметил Гриффитс. — Если мы будем двигаться дальше этим курсом, то отклонимся довольно сильно на юг. Мы идем в Северную Америку или в Южную?

— В Южную я бы не хотел, — сказал Мейкенфрут. — Там слишком много испанцев, нам будет труднее вернуться в Англию.

— Тогда если сейчас мы сменим галс, — продолжал капитан, — то неизбежно встретимся с теми двумя кораблями.

— Потопим француза, а? — предложил Маттерсон.

— Лично я — за! — согласился Уолтерс.

— Делайте что хотите, — лорд Мейкенфрут ушел к себе в каюту.

— Восемь румбов вправо! — скомандовал Гриффитс.

На расстоянии двух кабельтовых от места боя картина сражения стала вполне ясна. Превосходство французского корсара было очевидным, но он явно не стремился взять противника на абордаж. Его цель была, скорее всего, потопить судно, которое Уолтерс принял за английское. Своими очертаниями эта двухмачтовая шхуна напоминала суда английского флота, но флаг на ее мачте красовался довольно странный. Скорее всего, это тоже пиратский корабль, они что-то не поделили с французом, и между ними началась разборка. Корабли разделяло чуть больше шестидесяти ярдов, они палили друг в друга из пушек, шхуна уже лишилась одной из мачт и сильно кренилась на правый борт, что очень осложняло канонирам условия для стрельбы, но экипаж не сдавался. "Кассиопея" зашла французу с другого борта и выстрелила залпом. На корвете начали спешно поднимать паруса, чтобы ретироваться с поля боя: справиться с пришедшим на подмогу фрегатом корсару было явно не по зубам.

Когда корвет удалился, "Кассиопея" пришвартовалась к шхуне.

— На абордаж! — крикнули матросы, доставая оружие.

— Какой абордаж?! — возмущенно заорал Уолтерс. — Вы что, взбесились, кишки кальмара?! Спасли судно и собираетесь его грабить?!

Шхуна носила имя "Магдалина". Ее капитан поднялся на борт "Кассиопеи". Это был англичанин, лет сорока, с глубоким шрамом на левой щеке. Он представился своим спасителям как Роберт Дейк и первым делом поблагодарил их за своевременную помощь.

— У нас серьезно поврежден корпус, — сказал он. — В трюмах полно воды. Боюсь, "Магдалина" не дотянет до Тортуги.

— Вы — флибустьер? — спросил вновь появившийся на палубе Мейкенфрут.

— Нет, но я базируюсь на Тортуге и чту их законы. Я — корсар. У меня есть комиссия от губернатора Тортуги, и я нападаю только на испанцев.

— Однако сегодня вы, кажется, изменили своим правилам и напали на французский корабль.

— Нет, это он напал на меня. Это Поль Дюпон по прозвищу Черная Крыса, отъявленный негодяй. Он сколотил шайку подельников, на трех кораблях они шастают по морю и грабят всех подряд, в том числе и береговых братьев. Причем, грабят не в честном бою, а когда видят явное превосходство своей стороны.

— Да, — Маттерсон закивал головой. — Сегодня утром нас пыталась атаковать какая-то шхуна с черным флагом.

— Бьюсь об заклад, это подельники Черной Крысы.

— Акулы, — согласился Маттерсон.

— Что, что?

— Акулы часто занимаются каннибализмом.

— Чем, простите?

— Жрут друг друга.

— Это точно. А еще Черная Крыса и его люди поделили Атлантику на зоны влияния и стараются не пускать в свои воды чужаков. Я, например, должен по их правилам работать в ста милях севернее, но там и за год не встретишь ни одного корабля. А тот, кто пиратствует здесь, должен платить им за это оброк. Если я доберусь до Тортуги, то непременно поставлю перед губернатором вопрос, чтобы снарядить экспедицию и изловить этого мерзавца. И я непременно займусь этим. Не будь я капитан Дейк, если он у меня не пройдет по доске!

Лицо капитана Дейка выражало суровость и гнев. Но неожиданно оно сменилось любопытством и вожделением — его взгляд проводил вышедшую из каюты мисс Киссинг.

— У вас на судне женщины? — удивился он.

— А что, собственно, вас так поразило?

— На каперском корабле...

— А мы вовсе не каперы, мы совершаем морскую прогулку, — пояснил Мейкенфрут.

— Что же тогда занесло вас в воды, где кишмя кишат флибустьеры, буканьеры и всякая мразь типа Черной Крысы?

— Я должен отчитываться перед вами?

— Да нет, это риторический вопрос... Знаете что, я хотел бы просить вас еще об одном одолжении. "Магдалина" скоро пойдет ко дну, вы не могли бы взять на борт меня и моих людей и довезти нас до Тортуги?

— Вообще, мы собирались идти в Джеймстаун или в Бостон. Я не хочу заходить на французскую Тортугу, — ответил Мейкенфрут. — Но если вас устроят английские владения — Ямайка или Барбадос — то милости просим, мы можем закинуть вас туда по пути.

— Тортуга — свободная земля, хоть Жан-Батист Дюкасс, губернатор острова, и француз. Но нас вполне устраивает Ямайка. У меня тридцать два человека и совсем немного груза. Мои матросы будут помогать вашей команде. Кроме того, я готов заплатить сотню-другую пиастров.

— По рукам.

Глава 5

Моряки с "Магдалины" разделили кубрик с матросами "Кассиопеи", а капитана Дейка поселили в одной каюте с Маттерсоном. Поздно ночью Мейкенфрут постучал в каюту Гриффитса и позвал его к себе. Тот нехотя поднялся с кровати и пошел вслед за Оскаром. Он спал одетый, капитан всегда должен быть наготове, поэтому долго собираться ему не пришлось. Когда они зашли в апартаменты Мейкенфрута, тот выглянул за дверь, не следит ли кто за ними, плотно затворил ее и запер на засов, и даже завесил шторой иллюминатор. Лишь только после этого запалил свечу. Гриффитс был недоволен тем, что Мейкенфрут поднял его. Шел третий час ночи, а в пять утра ему надо было менять на вахте Уолтерса.

— В чем дело, Оскар? Зачем ты разбудил меня и к чему все эти предосторожности? — находясь вдвоем, они, как старые приятели, обращались друг к другу на "ты".

— Меня беспокоит наша добыча, Гриффитс.

— Вот те раз! Ведь все получилось, как ты хотел. Разве ты не хотел взять ликвидный товар? А что может быть ликвиднее, чем драгоценные камни?..

— Тс-с! Мне страшно, Винсент! — в свете неровного дрожащего пламени свечи его глаза и впрямь светились ужасом. — Я одолжил у нашего судового лекаря весы. Самый большой камень тянет на два фунта, а это около четырех тысяч карат, ты представляешь?! Такого камня нет нигде в мире, ни у Вильгельма III, ни у Людовика XIV, ни у какого другого короля. Если мы кому-нибудь его покажем, нас просто убьют!

— Чепуха, Оскар, не переживай. Продадим все камни в Новом Свете, янки — народ жадный, они отвалят нам кучу золота и ни о чем не станут спрашивать. Правда, золото тяжеловато будет тащить домой, но ничего, наймем негров...

— Брось шутить, Винсент. Такие огромные алмазы, как этот, — он кивнул на сундук, в котором находился ларец с драгоценными камнями, — приносят несчастье, их владельцы редко доживают до старости. Я уверен, эти камни похищены с приисков, и похитителей уже разыскивают. А слух о пропаже такого уникального камня, как Посланник Небес, уже наверняка разлетелся по всему миру! Быть может, Черная Крыса подстерегал именно тот галеон, который ограбили мы. И на той посудине, которая пыталась взять нас на абордаж, возможно, догадывались о том, что мы ограбили испанца и камни находятся у нас. А, может, и этот Дейк здесь у нас неспроста, он что-то подозревает. Как бы его люди не напали на нас. Зря мы взяли их на борт.

— Оскар, да у тебя, кажется, началась мания преследования! — усмехнулся Гриффитс.

— Заработаешь ее, когда здесь, в моей каюте, лежит алмаз, равного которому нет во всем мире!

— Так давай выкинем его за борт!

Мейкенфрут хотел отпустить какую-нибудь колкость, но, взглянув на лицо Гриффитса, заметил, что сказал он это вполне серьезно.

— Нет, я не могу. Я потом буду проклинать себя. Его цена — не меньше ста тысяч фунтов стерлингов!

— Я думаю, много больше. Кстати, а почему именно Посланник Небес?

— Мэри так назвала его, помнишь? И это имя ему очень подходит, я по-другому теперь и называть его не могу.

— Да... — задумчиво протянул Гриффитс. — Я представляю, какая грызня поднимется вокруг него, когда мы начнем делить камушки...

— Знаешь, что я предлагаю? Нам надо собраться всем ввосьмером и решить так: этот камень не достанется никому, мы должны владеть им все вместе. Когда мы доберемся до Англии, то установим очередность — каждый будет тайный хранитель Посланника Небес определенный срок, допустим, — год. У нас будет как бы орден этого камня. Так мы сможем не подвергать опасности кого-либо конкретно. А если для нас вдруг снова наступят черные дни, мы тайно наймем ювелира, который распилит его. Куски продадим, а ювелира убьем, чтобы он не выдал нас.

— А что если не везти его в Англию вообще, а распилить прямо в Америке?

— Нет, нет, не стоит. Я лично не смогу этого сделать, рука не поднимется. И потом... В этом алмазе есть что-то таинственное и мистическое, в нем заключена какая-то сила. Я боюсь, если мы его уничтожим, нас постигнет кара Господня. А с другой стороны, возможно о существовании этого алмаза вообще никому ничего не известно, и в мире нет никакого шума вокруг его пропажи? Быть может, я со страха все так сильно преувеличиваю. Ведь те господа, что плыли на галеоне, могли ограбить частных старателей или они собственноручно откопали эти алмазы, а вовсе не ограбили государственный прииск. И ничьим национальным достоянием они, эти алмазы, не являются. А нераспиленный алмаз будет стоить во много раз больше, чем его куски в совокупности.

— Ты прав, — согласился Гриффитс — Завтра соберем наших и решим именно так. Организуем Орден Посланника Небес и будем поочередными его хранителями.

— Нет, — возразил Мейкенфрут. — То есть, да. Все так и сделаем, но на дележку мы соберемся не завтра. Я хочу это сделать в спокойной обстановке, когда на судне не будет посторонних. Соберемся, когда капитан Дейк со своей командой покинет наш корабль.

На другой день ветер поменял направление. Став попутным и свежим, он поднимал легкую волну и гнал корабль к американскому континенту. Два раза милях в пяти в стороне проплывали встречные суда. Они прошли мимо своим путем, да и "Кассиопее" не было до них никакого дела. Роберт Дейк провожал их таким тоскливым взглядом, каким волк, запертый в клетку, смотрит на пробегающую лань.

— А ведь они наверняка везут в Европу золото... — вздохнул он, когда мачты второго встреченного ими судна исчезли за горизонтом.

— Возможно... — безучастно произнес Мейкенфрут, стоявший на палубе рядом.

Он все еще не доверял спасенному капитану и лично следил за ним, но старался делать это незаметно. Сейчас, например, он делал вид, что наблюдает за альбатросами, которые охотились за рыбой. Птицы парили в воздухе на небольшой высоте, потом быстро пикировали вниз, хватали зазевавшуюся рыбешку и поднимались вместе с ней в небо. Иногда одна из птиц пыталась выхватить добычу у другой, а в результате борьбы ее теряли обе и оказывались ни с чем.

— У вас много пушек, — рассуждал Дейк. — А мои ребята — смелые бойцы...

Мейкенфрут молчал. С одной стороны, золото лишним никогда не бывает, а дополнительные три десятка головорезов, готовых показать свой кураж в абордажной схватке, поднимали шансы на успех. Но Мейкенфрут все еще пытался хранить репутацию миролюбивого лорда, совершающего морской круиз, и не показывать в себе алчного морского разбойника. Впрочем, матросы, общаясь между собой, уже наверно поведали спасенному экипажу о нападении на галеон, а те все рассказали Дейку.

На десятые сутки после появления на борту "Кассиопеи" Роберта Дейка и его команды на горизонте прямо по курсу показался третий встречный корабль. Он шел галсами против ветра, а потому продвигался медленно, петляя вправо и влево. Заметив "Кассиопею", судно сместилось южнее, явно уклоняясь от своего расчетного курса, с целью пройти стороной. Уолтерс, дежуривший в это время на мостике, решил попугать моряков не желающего стычки корабля и повернул немного влево. Слишком сильно отклоняться на юг капитан встречного судна не мог, поэтому сменил на какое-то время галс.

— Подойдем к нему ближе, — предложил Дейк, поднявшийся к Уолтерсу на мостик.

— Вас тоже забавляет эта игра? — улыбаясь, спросил Уолтерс.

— Да, интересно, как они дальше станут на это реагировать.

Уолтерс отдал команду матросам и повернул "Кассиопею" наперерез встречному кораблю. Через час стало видно, что это небольшое французское судно.

— Что вы затеяли? — поднявшись на полуют, спросил Маттерсон.

— Хотим проверить, в порядке ли у француза таможенная декларация.

— Хорошая идея, — одобрил Маттерсон. И, обратившись к Дейку, добавил: — А что по этому поводу скажет Жан-Батист Дюкасс?

— А мы ничего ему не расскажем.

— Что ж, одобряю.

Собравшись на палубе у фальшборта, матросы из команды "Магдалины" гудели как взбудораженные шершни. Они уже приготовили свои абордажные сабли.

— Я не понял, что происходит? — на мостик взбежал рассерженный капитан Гриффитс. — Почему вы самовольно собираетесь атаковать корабль, даже не поставив в известность меня и лорда Мейкенфрута?

— Да мы их вовсе не атакуем, — оправдывался Уолтерс. — Просто хотим немного попугать.

В это время суда разделало уже не больше мили. Теперь было видно, что французский бриг практически не имел вооружения. Даже непонятно, что толкнуло этих моряков пуститься в плавание в эти кишащие пиратами воды не то что без эскорта, но и почти что без пушек. Четыре мортиры на палубе вряд ли могли дать отпор хорошо вооруженному фрегату. Поняв, что от погони им не уйти, на французском корабле убрали паруса, ложась в дрейф, и спустили флаг.

— Ты погляди! — воскликнул Дейк. — Они сдаются, даже не вступив в бой! Что ж, одобряю. Значит, им есть чем откупиться

И, обратившись к Уолтерсу, попросил: