Несвятая троица

Ира достала из рюкзака аптечку, которую мы нашли в поезде, обработала рану перекисью и заклеила пластырем. Помогая ей доставать и упаковать вещи, я вдруг заметил над кожей моих рук странное, бледно-голубое свечение. Присмотревшись внимательнее, я напряг новоприобретенное "цветное" зрение. Реальность вдруг как-то странно мигнула, и материальный мир исчез.

Все вокруг состояло из потоков: тех самых, четырехцветных. Они были всюду: оплетали окружающий мир, рассеивались в пространстве и проникали в почву. То, что раньше было кустами, превратилось в растения, состоящие из тысяч разноцветных каналов, тянущихся вверх. Сквозь серую, полупрозрачную землю я видел такие же четырехцветные корни, жучков и червей. Ира, сидевшая рядом, радужно переливалась: я вдруг разглядел ее стучащее сердце, пропитанное сложнейшими схемами и потоками, невероятной сложности мозг, похожий на огромный, светящийся грецкий орех. Насладившись этой совершенно нереальной, виртуально-искусственной картиной окружающего мира, я взглянул на себя. Мое тело исчезло, остался лишь странный голубой контур. Там, где раньше у меня были руки, виднелись бледно голубые полупрозрачные трехпалые щупальца. Я попытался ими пошевелить и вдруг, как-то сразу и полностью их ощутил. Они не просто были и могли двигаться, я ими чувствовал.

Не знаю, как такое описать. В нашем языке нет слов, которые бы обозначали такие ощущения. Самое близкое, это, пожалуй — вкус. Щупальцами я мог пробовать субстанции. Ведомый странным любопытством, я потянулся к потокам. Красный: терпкий вкус мяса, вымоченного в красном вине и посыпанный специями. Синий: солоноватый вкус холодной воды из горного ручья. Зеленый: кисловатое ощущение свежего щавеля и крапивы. Желтый: сладковатый, невероятно мерзкий вкус гноя...

Меня чуть не вывернуло наизнанку. Мир реальности внезапно, одним рывком вернулся. Зажимая рот ладонью, я выскочил из кустов и выблевал завтрак на землю. Мне понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя.

Ира вылезла из кустов следом за мной.

— Ты как? — Испуганно спросила она, дотрагиваясь до моего плеча.

— Уже лучше, — прохрипел я, отплевываясь. — Дай воды, пожалуйста.

Девушка подала мне бутылку, я прополоскал рот и попросил полить мне на руки. Мерзкое ощущение проходило. Моя руки, я вдруг почувствовал, что щупальца никуда не делись. А стоило мне напрячь зрение, как я их увидел: три бледно-голубых пальца, вылезавших из запястья. С маленькими такими коготками на концах.

Я вздохнул, облокотился на ствол молодого деревца, похожего на клен и закрыл глаза. Тихо шифером шурша, крыша едет не спеша.

— Вадик, идти можешь? Давай спрячемся обратно, — позвала меня Ира, положив прохладную ладонь мне на лоб.

— Все в порядке, — сообщил я ей. — Сейчас.

Мы снова полезли в кусты. Девушка уселась на одеяло, обхватив колени и озабоченно уставилась на меня.

— Что это было? — Спросила она.

— Новые ощущения в новом мире, — невесело усмехнулся я. Рассказывать о собственном сумасшествии не хотелось. Поняв, что ничего от меня не добьется, Ира улеглась на одеяло, свернулась калачиком и затихла.

А я принялся размышлять.

А крыша ли едет?.. Портал-то нам не привиделся... Интересно получается: средневековая одежда аборигенов, копья, мечи и технология перемещения в пространстве, недоступная нам, грешным. И, судя по всему, я видел самую суть процесса. А Андрей и Ира не видели. Какой мы из этого делаем вывод? А вывод получается интересный. И если мы на секундочку предположим, что мозги мои в порядке, по перенос в этот мир открыл возможность моему зрению видеть... А ведь у того парня, что ушел через портал тоже были бледно-голубые сполохи, которыми, он собственно... А если...

Я открыл глаза. Из запястья по-прежнему росли две дополнительные бледно-голубые почти прозрачные уродливые конечности.

Я сложил "пальцы" вместе, щепотью и захватил ближайший зеленый канал, что тянулся во мху, между стеблями кустарника. Получилось! Зеленая субстанция, по консистенции, напоминала мягкий и податливый гель... А если... Я попытался вытянуть его в трубочку двумя "руками". Получилось. Теперь свернем трубочку в кольцо... Как только я замкнул два конца, образовался канал, стенки геля будто бы затвердели, а внутри стала циркулировать жидкость. Чудеса...

Пока и изучал свои новые конечности и окружающий мир, Ира ушла в себя, свернувшись на одеяле в позе эмбриона. Кроссовки она не одевала, поэтому я по-прежнему видел раненую ногу и вязкие желтые капли, просачивающиеся сквозь пластырь. Придвинувшись к ней, я вытянул вперед свои новые "руки" и несколькими осторожными движениями "пальцев" попытался соединить порванные каналы. Как я ни старался избегать желтой субстанции, мне это не удалось — все равно коснулся. Однако, на этот раз вкус "гноя" не вызвал таких ярких ощущений, как некоторое время назад. Да, неприятно, но вполне терпимо. Соединить потоки долго не получалось: "пальцы" были толстыми и неуклюжими. Я весь вспотел от напряжения и уже хотел было бросить эти эксперименты, но тут мне, наконец, удалось удачно зацепить канал коготком и совместить оборванные концы. Трубочки мгновенно срослись. Ирка на мои действия никак не отреагировала. Не почувствовала? Прекрасно!

Как только порванные красный и синий каналы соединились, цветные жидкости стали циркулировать нормально. Что еще? Что-то меня смущала. Посмотрев на структуру второй ноги, сообразил. Пузырь из ранее образовавшегося "гноя" был явно лишним.

Я сложил пальцы в щепоть и, поморщившись, потянул желтый гель на себя. Все произошло, как и предполагал: субстанцию удалось вытащить из плоти и скатать в шарик. Шарик я вытянул в трубочку и замкнул в кольцо. Куда ж ее теперь? Попробовал повесить на веточку — повисла.

Открывались некоторые интересные особенности этого мира. И, собственно, привлекательные возможности. Это следовало хорошенько обдумать и опробовать...

— Поговори со мной, пожалуйста, — вдруг сказала Ира, усевшись и обхватив колени руками. В глазах стояли слезы. — Иначе я сейчас с ума сойду...

* * *

Андрей Беркутов. Неизвестно где, тем же днем.

Тело вспомнило все... Все движения, навыки. Оно конечно не двадцатилетнее, и реакция уже не та, но чувствовал я себя почти в форме. Почти... Тем более что сейчас приходилось действовать налегке, ни оружья, ни боекомплекта. Даже разгрузки не было. Ничего, начну тренироваться, войду в форму. А то, что здесь навыки понадобятся, сомнений почему-то не возникло.

Рядом со сгоревшим домом, на опушке я заметил пятна крови, которые даже песочком присыпаны не были. Трупов не было, но думаю, что их просто унесли — крови было порядочно. И вряд ли это животные. Кое-где валялись обгоревшие останки частей тела, клочки одежды, обломки копий с длинными, металлическими наконечниками. Я спиной чувствовал висящую над этим местом опасность. Мое сознание само включило то мироощущение, которое сформировалось когда-то в учебке. А еще, местом пониже спины, ощутил груз проблем и сотый раз, наверное, пожалел, что поехал в эту командировку.

Разговаривая с приятелями там, на Земле, я уяснил, что обычные люди представляют бойцов ВДВ, даже бывших, крутыми суперменами, которые могут решить все проблемы голыми руками. И мало кто из них, обывателей, понимает, что десантура является грозной силой, лишь имея в руках оружие с боеприпасами, средства связи, карты местности и план операции, куда включена огневая поддержка, пути отхода и множество других вещей. А мы здесь оказались, говоря откровенно, с голой задницей. И боевая единица из меня была, к сожалению, весьма слабенькой. Много лет я не тренировался, лишь ходил в зал периодически, да махал шестом иногда, под настроение. По сему, стоит десять раз думать, прежде чем ввязываться куда-то. Так что, целью моей пока была лишь разведка, с использованием ее основного способа, а именно — наблюдения.

Бойцов, что ушли в лес, я догнал быстро. Шумели они изрядно, явно никого не опасались и не скрывались. Так, держась метрах в семидесяти, я осторожно следовал за ними. Лес вскоре закончился, отряд остановился на опушке, видно передохнуть решили. Я залег в кусты неподалеку и стал подробно изучать их.

Сапоги кожаные, штаны кожаные, кальчуги, надо же... Поверх кольчуг кожаные пояса, все в металлических заклепках и пластинах. Мечи в кожаных ножнах, длиной с полметра, плюс круглая рукоять с крестообразной гардой, у некоторых с рельефом под пальцы. С другой стороны — ножи, вернее кинжалы. На спинах странные штуки, похожие на маленькие арбалеты, у некоторых — вещмешки. В руках длинные палки с чуть загнутым клинком на конце — можно наносить колющие и режущие удары. Копья, значит. У двоих какие-то финтифлюшки на поясе — разноцветные цилиндрики размером с губную помаду. На головах шапки, чем-то напоминающие мотоциклетные шлемы старинного образца, не совсем понятно из чего, кожа что ли? И не жарко? Судя по всему, жарковато — трое головные уборы сняли, под ними оказались мокрые от пота шевелюры.

Бойцы держались уверенно, некоторые уселись на траву. Негромко переговаривались между собой. Двое стояли и посматривали по сторонам. Языка такого я точно не знал. Не надеялся, конечно, на русский, но вдруг...

Оглядев опушку, я заметил вдалеке строения. Ага, подразделение явно движется в населенный пункт. Через десять минут привал закончился, и они быстрым шагом двинулись дальше. Переть за ними по открытому пространству я не рискнул и двинулся обратно, заходя чуть западнее, чтоб изучить местность ближе к нашему вагону. Спустя минут пятнадцать я почувствовал запах гари и понял, что почти вернулся. Лес был вполне проходимым, этакий кленовый бор с редким кустарником. Беспокоясь за своих, я почти бежал и, обогнув очередной куст, лицом к лицу столкнулся с аборигеном.

На какое-то мгновение мы оба застыли. Его глаза расширились и я, недолго думая, ткнул парня концом своей палки в пах, надеясь, что его анатомия не сильно отличается от нашей. Боец с воплем согнулся и тут же из кустов появился второй, без шлема, с удивленным выражением лица. Стоит отдать должное, сориентировался быстро, вытянул меч, похожий на саблю одной рукой и нож другой... Так, допрыгался! Продолжив движение навстречу, я направил конец шеста бойцу в лицо, а когда тот вскинул меч, защищаясь, чуть сместился в сторону, резко развернул палку другим концом и сделал ему подсечку под колено, чуть выше сапога. Пока абориген падал, шест закончил движение и стукнул вторым концом парня точно в висок. А вот нефиг шлем снимать в боевой обстановке! Боец дрыгнул ногами пару раз и затих.

Честное слово, не хотел, чтоб так получилось. Правда, он свои железки не для спортивного фехтования доставал, так что выбора не было по-всякому. Я быстро осмотрелся по сторонам, нагнулся и коснулся шеи... Мог не делать этого, висок явно продавлен внутрь. Да, пульса нет. Хреново. Вернулся к первому, тот лежал в позе эмбриона и тихонько стонал, стукнул я от души. И что ж теперь с ним делать? Уже не торопясь, я снова оглядел окрестности... Два десятка зверей, похожих на лошадей паслись рядом на опушке. Ну что ж, все ясно, эти двое охраняли транспорт. А отряды пошли пешечком, потому что на лошадях, даже через такой лес, ехать было затруднительно.

Меня слегка потряхивало от адреналина. Вот, блин, ситуация. Делать не чего, надо бежать отсюда и быстро. Я отстегнул пояс на двухсотом, вложил оба клинка в ножны. Чтоб не мучиться, застегнул пояс у себя на талии. Конструкция пряжки была проста как три копейки, на себе мне пришлось затянуть ремешок чуть посильнее, чем прошлому владельцу. Попробовал, как выходит нож. Потом подошел к бойцу и нежно пнул его носком туфля чуть пониже спины.

— Вставай, помощь нужна.

Тот понял, что я чего-то от него хочу и с трудом поднялся, глядя на меня глазами побитой собаки. Я показал ему пальцем на ремень и перехватил палку поудобнее, на случай если боец дурить начнет. Нет, ничего, сообразил, что я не шучу.

— Шлем и кольчугу, — я показал палкой на убитом. Боец помялся, снял головной убор и освободился от кольчуги. Показал ему концом палки на лошадей, он повернулся, и я стукнул его по макушке. Парень рухнул как подкошенный. Прости, но оставлять тебя в живых нельзя... Запрокинул голову, как учили, и полоснул по горлу кинжалом, стараясь, чтобы кровь не попала на меня. Усилием воли задавил эмоции. Прятать трупы не посчитал нужным, все равно их будут искать и найдут, чего зря время терять?

К лошадям подходить не стал. Боюсь я их и верхом ездить не умею, ну нафиг! Раскрыл мешок, который лежал рядом. Что-то похожее на хлеб, вяленое мясо, бутылка с жидкостью из какого-то ореха типа кокоса. Две рубахи, плащ. А это что? Странная коробочка из дерева, а внутри... Да это же стрелки к арбалету. Твою дивизию, это же магазин!!! Интересно... Сам арбалет, той самой конструкции, что и у ушедших в деревню бойцов, мирно лежал под кустом. Простенько и со вкусом. Арбалет взводился рычагом, стрелка снизу автоматически выщелкивалась на ложе. Единственно, стрелка мне показалась очень легкой, как-то не тянула она на серьезный болт. Ладно, потом разберемся. Магазин я кинул обратно в мешок, забрал обе кольчуги, шлем, оба пояса, и второй арбалет, который лежал за следующим деревом. Чувствуя себя тягловой скотиной, ринулся обратно в лес, сделал крюк и спустя пятнадцать минут вышел к кустам, где должны быть Ира с Вадимом, но с обратной стороны. Ребят нигде не было видно, я негромко позвал.

— Вадим? Ира?

— Мы здесь, — раздался шепот из густых кустов.

* * *

Ирина Зуева, неизвестно где, тот же день.

Сегодня, с самого утра я сходила с ума.

Я тысячу раз прокляла себя, что поехала в эту командировку. Ругала Андрея на чем свет стоит, за то, что он меня с собой потащил. С ужасом представляла, как там без меня Настя и Игорь. Мы договорились с мамой, что она поживет с ними в мое отсутствие, но что же будет, когда я не приеду вовремя? А сами родители? Что будет с ними, когда им сообщат, что я пропала без вести после железнодорожной катастрофы в Богом забытой Румынии? У мамы больное сердце... Стоило только представить, как Настя спрашивает Игоря — а когда мама вернется? — как мне не удавалось удержаться от слез.

Вообще, я редко ревела и падала духом. Подружки, да и многие знакомые мужчины часто называли меня сильной. На самом деле, это было не так. Просто почему-то, с самого раннего детства у меня всегда сохранялась твердая уверенность: ничего плохого ни со мной, ни с моими близкими, случиться не может. Ранимая и всего боящаяся девчонка, которой я была всегда, пряталась за эту уверенность, как за стену.

А тут вдруг случилось.

И сейчас я с ужасом поняла, что уверенность растаяла. И, наверное, впервые в жизни стало по-настоящему страшно. Я осталась одна, без близких, в незнакомой, страшной обстановке. Часть меня, маленькая девочка Настя, которую я любила больше всего на свете, оказалась невообразимо далеко. А мужчины, который меня защищал и любил, которого я нашла с таким трудом, тоже не было рядом.