"...Пропал Без Вести, Вероятно, Погиб..." часть третья

Метров через триста тропа резко повернула на 90 градусов, пересекая предполагаемый курс "клиента", а тот, бедолага, всё ещё ломился по зарослям.

"Блин, как в тире..." — Серёга перекинул планку прицела на 100 м, и тут прямо на него выскочил запыхавшийся "нэгро".

"Кранты Лумумбе..." — успел подумать Сергей, плавно потянув спусковой крючок.

...В момент выстрела "клиент" повернулся к Серёжке в профиль, и три пули, угодившие ему в голову, натворили такое, от чего Серёгу чуть не стошнило. Первая оторвала "нэгре" челюсть, вторая угодила в глаз, третья — в висок, и череп, не выдержавший такого издевательства, лопнул, как перезрелый арбуз, обдав Серёжку чем-то липким и дурно пахнущим, какой-то дикой смесью свежей крови, мяса и ещё чего-то...

"Мамочка..."

— Блин... — это Серёга выдал уже вслух и, ощущая трясучку в руках, стал выуживать из кармана тщательно запрятанные от Латыша сигарету с зажигалкой. Из подсумка высунулся было озверевший от таких скачек Крис, но, оперативно обнюхав хозяина, животина стремительно нырнула обратно. Серёжка наконец прикурил, и показавшийся неожиданно вонючим дым от вполне приличного "Петра I" стал комом в горле. Серёгу скрутил жуткий кашель.

* * *

Пока народ занимался тем, что в УК обозначалось как мародёрство, Вовка уселся на первую попавшуюся корягу и, закурив, устроил себе, любимому, "мини-разбор полётов". Ситуацию можно было обозначить коротко: "Акела промахнулся". Во время мероприятия он вёл себя для предводителя далеко не лучшим образом. Все сработали чётко — кроме отца-командира. "Нэгро" и пацан сделали ноги. По его вине. Фома пацана, скорее всего изловит, а вот Серёга... На фига он его отправил? — Даже Латыш глянул на Кэпа удивлённо. Хотя — в том районе стреляли из М-16, а кроме Серого этого не мог сделать, вроде, никто — у жертвы был АКМ. Но ни Серёжка, ни торопливо отправленный вдогон Ян ещё не появились...

Первым из "охотников" нарисовался Гришка с "жертвой" на плече.

— Живой? — поинтересовался Вовка, когда Фома без лишних церемоний свалил "добычу" ему под ноги.

— А то як же... — Гриц шумно выдохнул, сморкнулся и приземлился рядом с Кэпом. — Що со мной будэ?

— Да не ты, я, чай, не слепой, — Вовка легонько пхнул ногой лежащее на земле тело. — Я про этого.

— А то як же, — повторил Фома, — ты ж, чи, нэ слэпый? Сам же просил живым? — Получи и распишись.

— Гриш, не выпендривайся, а? — слегка тоскливо попросил Кэп.

— Що, глобальный крызис командирских способностей?! — Фома глянул на своего предводителя с беспощадной проницательностью.

"М-да... Эк он меня..."

— Чё, так заметно?

— А то! Невооружённым взглядом... Даже со средней дистанции. Самоотвод брать будэшь? — поинтересовался Гриц предельно издевательским тоном.

— Чё, думаешь, — стоит? — буркнул Вовка.

— Ню-ню... И на яку должность прэтэндуэ товарищ старшина? — Гришка издевался уже откровенно. — Колы вын слагаэ з соби обов'язок ком группы?!

— На любую свободную...

— А нэма выльных, — перебил его Фома, — уси — при дыле... Лишний снайпер, радист, пулемётчик и т.п. нам ни во что не упёрлись... — Гришка глянул через плечо, туда, где в отдалении Рэм с Мешком распатронивали жмуриков. — Совсем офигел, идиот?! Ты ещё принародно сопли распусти!

— Фоменко! Выбирайте выражения!

— Ну слава те, Господи! — Фома расцвёл так, словно не на "педагогический момент" нарвался, а получил очередное воинское звание. Или — добавку к денежному довольствию. — Разрешите получить взыскание?!

— Ты у меня ща получишь взыскание... с занесением на личное тело... психоаналитик хренов!

— Доложу по инстанции о неуставных отношениях! — хихикнул Гришка. — Как вернёмся...

— Иди ты, Фома, знаешь куда...

— Куда?!

— Инвентаризацию трофеев производить! Эти двое пущай переодеваются в темпе и — на периметр, а то ща нас накроют, как мы этих...

— Яволь, майн фюрер...

— Пшёл... Стоять! Фома, как ты этого оприходовал?

— Палочкой... Бамбуковой.

— Ладно, ступай.

А вообще-то, с отседова следовало дёргать. Причём, чем быстрее — тем лучше...

"Ладно, сейчас Латыш с Джо нарисуются..."

Нарисовались. Зрелище ещё то. Вообще, за три с половиной года бурной милитаристской жизни Кэп насмотрелся всякого, но сейчас его пробило на хихи. Глядя на свою снайперскую пару, Вовка чувствовал, что его разбирает нездоровый, а главное — совершенно неуместный гогот. Лежавшее у командира в ногах тело зашевелилось, оживая, и Кэп слегка съездил "трофею" по загривку, чтоб не рыпался. Ребёнок оказался жутко понятливым и затих. Тут Вовка позволил себе хихикнуть вслух. Ян, волочивший тело "нэгры", уронил жертву рядом с "трофеем" и зачем-то прокомментировал:

— Готов, товарищ старшина.

Кэп не выдержал, и задавленное хихи перешло в полноценный ржач.

— Во-во, и я о том же, — Латыш философски вздохнул и оглянулся на Серёжку.

— Стрелок... — Вовка давился смехом, — ...дуй к Фоме в темпе, переодевайся...

— Яволь, — буркнул Ян, удаляясь.

"У них чё, сегодня, День Германской Словесности?"

Сергей, стоя рядом с хмурым любопытством разглядывал ржущего Кэпа:

— Вов, ты чего?

Вовка махнул рукой, мол, сейчас, погоди, — и загнулся от нового приступа хохота.

— Чё ржёшь, как лошадь?

— Серёга... — Кэп вытер слёзы, — ...ты чё, эту несчастную жертву расовой дискриминации прикладом насмерть забил?

— Расовой — чего? — не понял Серёжка.

— Ди-скри-ми-на-ции, — по слогам произнёс Вовка. — Почто ты его так, изувер?

— Как — "так"? — удивился Сергей. — Ты сказал: "догнать" — я догнал...

— И — прикладом беднягу, прикладом!!!

— Да нет, я его стрельнул...

— Ой, правда, что ли? — Кэп с трудом перевёл дух, пытаясь не заржать сызнова. — А я думал, ты его мачетой тяпнул... раз десять-пятнадцать...

— Да нету у меня мачеты...

— Да веришь, — в курсе... Вот я и говорю: прикладом забил. Ладно, проехали. Там ручей есть — ополоснись. И переодевайся мухой. Обуйся.

— Во что переодеваться-то? Я ж в этом, — Серёжка кивнул на жмуриков на поляне, — бултыхаться буду...

— Ты чё, не только этой нюгре несчастной мозги вышиб, но и себе — до кучи? Вот тебе лежит набор бытовых прелестей типа "кеды — куртка"! — Вовка пхнул носком ботинка "трофей". — Шнель, киндер, шнель!

— Гитлер капут! — буркнул Серёга. — Ты чё по-немецки базлаешь?

— Да, Фома с Латышом День Германской Словесности объявили... Давай быстро!

Совсем уходить из района Кэп не собирался. Замаскироваться поблизости и ждать — да. Максимум в течение суток должна была появиться родная ПСС и устроить хэппи-энд. Прапорщик Боря, медленно выходя из ступора, сейчас проблем не создавал, больше напоминая исполнительный механизм, чем человека, что Вовку вполне устраивало. Симпатичное место попалось через час, что было как нельзя кстати: тащить вшестером барахло дюжины человек, да ещё — двух пленных...

..."Пленным N2" был "дядя" в НАТОвском камуфляже. Спас "клиента" бронежилет, предусмотрительно надетый под куртку. И до кучи — Рэм, зарядивший АПС коммерческими "холупонями", а не штатными патронами ПМБ (в этом случае "дядю" бы никакой броник не спас).

...Так вот, ещё и двух пленных. Борю не нагрузишь. Серый много не упрёт. В общем, встали, замаскировались. Теперь можно было решать первоочередные задачи: допросить пленных, разобраться с барахлом, придумать, как обозначиться для ПСС (ни одного целого "комара" найти не удалось)...

— Так, орёлики... Латыш, Рэм, — на фишку; Фома, разберись с этим, — Кэп кивнул на кучу трофейных рюкзаков, разгрузок, ремней... — Серый, помоги ему. Мешок, ком цу мир, битте, пообщаемся с человечками... Борь, ты живой? — Вовка глянул на прапора: — Агу, Боря, отзовись!

Товарищ старший прапорщик заторможено кивнул.

— Ну вот и ладушки. Сиди и не шуми. Чё надо, шёпотом спрашивай меня, понял?

— Да.

"Во, и голос прорезался..."

В это мгновенье Костик начал "работать" с пленными:

— Ну чё, неустрашимые истрябители лятательных аппаратов тяжелее воздуха, приступим к плодотворному общению? — Мешок небрежно остругивал Ромкиным "Мастером" палочку. — Гриш, дай пассатижи!

— На кой воны тоби? — Фома с натугой вытряхал на расстеленное трофейное пончо трофейный же рюкзак.

— Да на всякий случай. Может, они у нас окажутся вредные и молчаливые...

— А режик тоби на що?

— Рэжиком можно отрезать чего, а пассатижами — отдавить. Комплексное воздействие на организм, — Костик выдал самую мерзкую из своих улыбок и простецки шмыгнул носом. — Вас как звать, убогие?

Пленные молчали.

— Ну вот, блин! Я так и знал! Фома, давай струмент! Вовка, сначала рэзати или отдавливать? — на роже Мешка блуждала слегка блудливая загадочная ухмылочка. Не зная человека, легко поверить, что его любимое дело — кому-нибудь что-нибудь отдавливать-отрезать. В общем, — помучить-потерзать...

Вовка, разобравшись с Борей, подключился к процессу:

— Подождите, Пинигин... — Кэп образцово-показательно поморщился. — Предоставьте сначала мне возможность поговорить с нашими... собеседниками.

— Виноват, товарищ старшина, — жизнерадостно ощерился Костик (ни на роже, ни в голосе — ничего виноватого, только сладострастное предвкушение ПРОЦЕССА).

Связанный по рукам и ногам "дядя" меж тем пребывал в странном спокойствии. Когда "клиент" пришёл в себя, и ему потыкали в харю автоматкой, небольшой всплеск эмоций был — искреннее возмущение. А потом "дядя" резко успокоился, и в данном состоянии пребывал поныне. Странно, господа, странно...

"Пленный N1" — пацан — в отличие от "дяди" вибрировал, но, глядя на "старшего товарища", держался. Причём — неплохо, надо признать. Но вот если отрезать "дяде" ухо... пожалуй, расскажет всё. Что надо и не надо. Да ещё наврёт с перепугу с три короба. Так что ухо — отставить. Пока. Займёмся "дядей". Мешок-то с ходу начал крутить "сценарий N3" — слегка театрализованный вариант классического "добрый дядя — злой дядя". Универсальный, в общем, вариант — легко развернуть и в "экстренное потрошение", так хорошо описанное Богомоловым в "Моменте истины", и в мирную задушевную беседу. Хотя "потрошилка" пока не катит: обстановка не та. Тут уж скорее пойдёт форсированный допрос. Но ей-Богу, господа, не хотца это вытворять жутко! Даже не из-за избыточного гуманизма, а из-за неэстетичности процесса... Ухи резать, пальцы ломать... Бр-р-р, какая гадость! Может, этот "Робин Гуд" сам разговорится?

— Что, товарищи, побеседуем? — нейтральным, даже слегка благожелательным тоном спросил Кэп.

— Ямайский питон тебе товарищ! — хмыкнул "Робин Гуд"

"Так, разговариваем. Это хорошо."

Выступление Вовка проигнорировал:

— Для начала представлюсь...

— Да, уж ты потрудись, — перебил Кэпа "Робин".

— Не перебивайте меня, пожалуйста, — Вовка подпустил в голос металла. "Робин Гуд" хмыкнул, но промолчал. — "Остряк, значится. То ли самоуверенный дурак, то ли самообладанию дяди можно позавидовать". — Я — старшина Владимир Капасовский, командир разведгруппы специального назначения отряда спецназа "Скаут", входящего в двенадцатый ДДК. Знаете, что это такое?

— Да, наслышаны... — "дядя" откровенно забавлялся. — Капасовский, говоришь? Жидёнок, что ли, а? — "Робин Гуд" глянул на пацана. Мальчишка как-то робко попытался пожать плечами, мол, не знаю.

— Кэп, ему явно надо что-то прищемить, — подал голос Мешок.

Вовка махнул рукой, заткнись, мол. Заткнулся.

— Антисемит? — светски поинтересовался Кэп.

— Да нет. Так, констатация факта.

— Ну-ну. Я надеюсь, Вы понимаете, что я хочу получить ответы на некоторые вопросы?

— Ой, понимаю... — почти весело протянул "Робин Гуд". Мальчишка неуверенно хихикнул.

— Значит, я могу рассчитывать на Вашу откровенность? Для начала представьтесь пожалуйста...

— Перетопчешься, — доброжелательно сообщил Вовке "Робин Гуд".

— Вы, видимо, чего-то всё-таки не понимаете... — начал было Кэп.

— Да чего ж тут непонятного, — снова перебил его "Робин Гуд". — А теперь послушай меня, ВОВА... командир грюппы спецназу "Парашютик" отряда "Кровавый подгузник", — "клиент" хохотнул над собственной шуткой, — если ты сейчас меня... нас! — развяжешь и очень, повторяю очень, хорошо извинишься, то есть так, чтобы я уловил всю глубину раскаяния в содеянном...

— Кэп, чувак офигел! — влез Костик.

— Мальчик, тебя не учили, что перебивать взрослых — нехорошо? Посмотри на своего предводителя ВОВУ и бери с него пример... Так, на чём этот рыжий клоун меня перебил, ВОВА? — теперь уже "клиент" перешёл на светский тон.

— На глубине раскаяния, — в тон "дяде" откликнулся Кэп.

— Да, глубина раскаяния должна быть...

— Глубокой, — внезапно подсказал Серёжка.

— Да, очень глубокой, мальчик, очень... ценю хорошие шутки, — благожелательно улыбнулся Серёге "дядя", — ...то я уверенно могу гарантировать тебе, ВОВА, и твоему дэтсаду "Парашютик", что убивать медленно и изощрённо вас не будут... А если вы своим раскаянием и хорошим, причём очень хорошим, поведением за оставшееся время сможете завоевать моё расположение, то очень может быть, вас даже не убьют вовсе. Ну, вот этого милого ребёнка Серёжу — точно... Могу гарантировать. А я ведь могу? — "дядя" покровительственно глянул на пацана.

— Можете, Михал Петрович! — выдохнул тот, восхищённо и преданно пялясь на "старшего товарища".

— У меня — всё. У тебя, ВОВА, две, нет, ладно, — пять минут на принятие нужного решения, — "клиент" замолк и попытался изобразить величественный жест — что-то типа "всё я сказал". Не получилось: руки связаны...

Повисла гробовая тишина. Вовка собирался с мыслями. У Мешка незатейливо отвисла челюсть. Фома индифферентно молчал, разбирая трофеи. "Минуту молчания" прервал Сергей:

— Эй, пацан, он чё... как это? Блин, забыл, как называется!.. Во, вспомнил — педофил, да?

Мальчишка испуганно замотал головой.

— А, понятно, а то я испугался... — Серёжка скромно улыбнулся и ковырнул носком кеда грунт. — Дядя Миша, я правда жить буду?

— Вот теперь не знаю... племянничек. Я подумаю. ВОВА, у тебя осталось три минуты, — насмешливо протянул "дядя Миша". Кэп машинально глянул на часы. М-да, время "клиент" отмерял, как заправский будильник.

"Блин... То ли — идиот, свято верящий в свою неуязвимость, да не похож, вроде на кретина... Профи? — Да нет, совсем не похож... Поди, мужик знает что-то, чего не знаем мы, сирые... Нервы железные? Самообладание — дай Бог каждому... Время тянет? Да глупо как-то... Придётся потрошить. Срочно."

...— ВОВА, ты слишком долго думаешь!

— Ладно, кончаем балаган, — Вовка принял решение.

— Ну, слава Богу, а то я уж думал...

— Заткнись. Кость, возьми Фому и подготовь... обоих. Серёга, шёл бы ты отседова... "на поверхность".

— Это — приказ? — Серёжка как-то странно глянул на командира.

— Да нет. А что?

— Хочу посмотреть, как оно с этой стороны... — Сергей натянуто хмыкнул. — Как с ихней — уже знаю...

— Ну смотри... — растерялся Кэп. — Ей-Богу, ничего хорошего. Мешок, я проверю пока Латыша с Рэмом.