— Там вход в Бездну. — Пожал плечами мав. — Они так считают. Тонкий мостик из деревца уже я перекинул, чтобы всякие дурни пройти побоялись, если уж сунутся. Которое от одного прикосновения сломается — высохло и состарилось давно, внутри одна труха. Ступят на него и... — Он пошевелил мохнатыми пальцами в воздухе.

— Как же ты прошел?

— Так ведь я мав. — Снова похвалился он. — Мы и не такие пропасти преодолевали. Там перепрыгнуть легко можно, но с этим на плечах... — Рурк покрутил головой, разминая шею. — Пришлось повозиться. Вроде мелкий, а тяжелый, зараза.

— Это потому, что у него кости плотные и шкура дубовая. Настоящая природная броня. — Ответила автоматически Анга.

— А чего его тогда стрелами истыкали как иглонога? — спросил Рурк.

— Наверное, специальными били, с наконечником, который чешую раздвигает. Или бронебойными, тоже, говорят, их хорошо берут. — Она показала пальцами, сложив их лодочкой, а потом раздвинув в стороны. — Под шкурой-то хас такой же как и мы — мясо, мышцы, сосуды и кости.

Рурк встал и подошел к лежащему на столе телу. Он ткнул когтем в район горла, указывая на рану.

— Кожа на горле кажется тонкой. — Заметил он. — Одно из уязвимых мест?

— Так и есть. — Анга закончила смешивать лекарства и налила полную чашку воды, куда и высыпала содержимое. Сейчас поставить на огонь, довести до кипения, а потом остудить и снадобье выздоровления будет готово. А пока можно и мазью заняться, благо, что хас пока не собирается в гости к своему Богу. Видимо, время еще не пришло. — Только резал неумеха — второпях и неглубоко. Видимо, как только кровь пошла, так сразу и успокоился.

— Он ведь кровью мог истечь.

— Мог, да только природа все за него сделала. Кровь имеет свойство быстро сворачиваться и засыхать, закупоривая рану. И потом, у них мощное сердце, которое то замедляет свой ритм, то ускоряется, когда это необходимо. Когда хас входит в боевой режим, то каждая его клеточка наполняется кровью, чтобы мышцы быстрее получали питательные вещества и освобождались от, — Анга подобрала понятное маву слово, — от отходов. Из-за быстрого тока крови они становятся более эластичными и сильными, к тому же повышается обмен энергиями в теле. — Рурк молчал, слушал не перебивая, все равно ничего не понимал. — Эта их способность известна, как Вихрь, кажется, так слово переводится с их языка. Ящер становится очень быстр и практически неуязвим, но на короткое время. Если не успеет перебить своих противников, то наступает сильный откат. Как в магии. — Привела пример Анга. — Когда колдун "разрядился", то не успевает заново накопить заряд силы, чтобы атаковать вновь. Поэтому все волшебники носят с собой эликсиры силы, восстанавливают затраченную энергию. А вот хасы пользуются возможностями своего организма. Этот, видимо, потратил все, что ему было доступно, потому его так легко и зарезали. Сердце начало биться медленнее, переходя в "экономный" режим, как и при подводном плавании, чтобы не перегореть.

— То есть? Поясни! — потребовал мав.

— У моего тела постоянная температура, у твоего тоже, плюс толстая шерсть, которая тебя греет в холода. Мне, чтобы согреться, нужна теплая одежда, тебе же можно и голяком ходить. — Анга засмеялась. — А вот им достаточно просто двигаться или же посидеть возле костра, чтобы как бы впитать тепло и сохранить его внутри тела. А чтобы не расходовать энергетические ресурсы попусту, их сердце переходит в медленный ритм. Все процессы в организме замедляются, кроме самых необходимых. Они так вроде как в спячку впадают, но при этом все хорошо слышат и видят. И могут в любой момент начать быстро двигаться, мышцы у них не затекают, такая вот особенность. Наверное, выработана поколениями охотников. — Знахарка пожала плечами. — Я слышала, что в их протоках есть племя, которое днями может сидеть неподвижно в засаде, а потом — цап! И добыча у них в лапах. И в воде они отлично себя чувствуют — мало того, что тепло тока крови греет изнутри, так еще и плавают ловко. А если начнут очень быстро двигаться, то температура их тела повыситься. Сердце гонит кровь по сосудам, она проникает в мышцы, ее ток создает тепловой эффект. И чтобы не расходовать его, то сердце начинает биться таким образом, чтобы сохранить баланс. Тем самым экономиться и воздух в легких и тепло тела. Чтобы не нагревать воду снаружи, их шкура обладает интересным эффектом — у нее как бы есть такая воздушная прослойка, вот подойди сюда, я покажу. — Мав встал и приблизился к телу. Анга аккуратно раздвинула рану и показала на срез кожи. Под ней была светлая пленка, которая чуть растянулась от прикосновений женщины. — Смотри, когда хас ныряет, эта кожная подкладка как бы раздувается и держит в себе воздух. Хм, может они и используется для дыхания? — спросила Анга сама себя и тут же отрицательно замотала головой. — Нет, ерунда. В общем, ящер как бы немного увеличивается в размерах, совсем чуть-чуть, даже незаметно. И это позволяет ему не мерзнуть даже в самой холодной воде. Давно Армары охотились на них из-за шкур, думали, что сошьют себе одежду потеплее, но не вышло. Рисунок выделанной кожи, правда, очень красив. Так что они и дармары до сих пор устраивают на них охоту ради кожаных сапог, курток или штанов. Исключение — дремары. Им как-то удалось мирно ужиться с хасами и даже подружится с некоторыми племенами. Не со всеми, правда. — Тут же оговорились Анга. — Есть много племен, которые живут только в теплых протоках или же на болотах и со шкурами у них плохо — такой прослойки нет, но тоже весьма крепкие. И нападают на всех, кого увидят, даже на своих. Но вот горцы, что обитают в Змеиных горах, вполне приспособились к холоду. Этот, похоже, из таких.

— Этот? — удивился Рурк. — Может быть, сейчас перед тобой самка.

— Это мужчина, молодой, судя по размеру чешуек. — Твердо ответила знахарка и посмотрела на сомневающуюся морду мава. — Если ты не видишь болтающийся у него между ног член, то это не значит, что его нет.

— А где он? — усы у Рурка забавно топорщились. Он был крайне заинтересован и даже хвостом чуть-чуть подмел пол.

— Спрятался. — Пожала плечами Анга. — Хасы много времени проводят в мутной и грязной воде, поэтому никакая зараза не должна попасть внутрь их организмов. Их глаза защищены вторым прозрачным веком, позволяющим им хорошо видеть под водой, половые органы спрятаны внутрь тела, ушные раковины, — она показала пальцем на маленькие отверстия на голове, — созданы природой таким образом, чтобы туда жидкость не попадала. Ноздри закрываются этими кожистыми клапанами, когда хас переходит на внутреннее дыхание, плывя под водой.

— Это как?

— Набирает полную грудь воздуха и ныряет. Может под водой без проблем просидеть в течение некоторого времени. Ну, или резвиться там, рыбу ловить. Возможно, у некоторых есть жабры, как у рыб, я точно не знаю. — Анга осторожно повернула тело, разглядывая шею и грудную клетку. Ящер уже давно лежал перед ней голым и представлял собой прекрасный образец для изучения. — Но у этого, похоже, нет. — С сомнением в голосе сказала она. — Значит, он точно из горцев.

— Сухопутный хас?

— Все их племена умеют плавать и задерживать дыхание. Это дано им природой и способность никуда не делась. В Змеиных горах есть холодные озера, опять же подземные реки и пещеры, в которых хасы и живут. Я не очень много знаю об их народе, только то, что прочла в записях из летописей путешественников и тех, кто сумел вернутся с Проток. Как там у них на самом деле, никто не знает — закрытый народ. Очнется — расскажет. — Анга посмотрела на лежащее перед ней тело. — Если захочет.

— Как это — если захочет?

— Зачем он шел в Предел? — спросила знахарка. — Для какой цели? Может быть, он изгой и собственное племя приговорило его к смерти. Может быть, решил податься в бандиты или воры. Или же наемный убийца, раз ты говоришь, что он прикончил бандитов. Вариантов много.

— Тогда бы не стал защищать женщин, что сидели в повозке. — Резко ответил мав. — Я видел — он убил четверых, прежде чем ему перерезали горло. Он хороший воин, но с толпой не совладал.

— Обычно хасы не путешествуют в одиночку. — Анга задумалась о своем. — Предпочитают перемещаться малыми группами.

— Он ехал вместе с караваном, чем не группа? — Заметил мав. — Да и к чему гадать, если правду узнать мы можем только от него.

— Посмотрим. — Женщина начала осторожно смазывать порезы ящера. — Давай-ка перенесем его на кровать, там будет гораздо удобнее, да и стол он уже занимать не будет. — Предложила она, отставив в сторону плошку. — Только клади на бок — хвост будет мешать ему лежать на спине.

Вдвоем они осторожно перетащили тяжелого ящера на единственную койку в домике, Анга закончила обрабатывать раны и накрыла пострадавшего одеялом. Сейчас хасу нужно тепло, чтобы процесс выздоровления ускорился. Она видела, что в районе ран начали формироваться новые молодые клетки — регенерация у этих существ была потрясающая. Видимо только благодаря ей он и выжил. Рурк, сам того не зная, подстегнул процесс заживления и именно это спасло ящера. Анга осторожно влила раненому в раскрытую глотку немного остывшего сваренного только что отвара. Неожиданно его глаз открылся и уставился на женщину. В вертикальном зрачке просквозило удивление, он расширился. Ящер попытался чуть пошевелиться, но был очень слаб, так что даже это усилие заставило его снова провалиться в пучину беспамятства. Знахарка посмотрела на Рурка, который тоже заметил это движение.

— Останься со мной. — Велела Анга. Взгляд ее напугал. В нем было столько боли и ненависти, направленной вовне, что знахарке стало немного не по себе. Она уже видела такой раньше и знала, что он не сулил ничего хорошего. — Мало ли что.

— Естественно. — Мав выпустил и втянул обратно когти на правой руке. — Только такой сильный зверь как я может совладать с подобным мне.

Сознание вернулось, словно его включили. В голове возникла такая вспышка боли, как будто произошел взрыв сверхновой звезды, но раненый не застонал. Он даже не открыл глаза, чтобы осмотреться и понять, где он. Первым желанием было, конечно, узнать, что случилось с остальными, но лазутчик помнил обстоятельства получения им ран, это четко впечаталось в память. Их группу решили зачистить и сделали это в открытую, совершенно не заботясь о последствиях. Его насторожило еще тогда, когда куратор сообщил о придании группе снайпера прикрытия. Лазутчик знал, что их всегда кто-то сопровождает, но никогда не видел их лиц, а тут... Болтун, что ехал с ними в машине, был стрелком и мимолетно замеченное выражение его взгляда очень не понравилось командиру группы. Он бы его там же и грохнул, прямо в салоне, но свои ощущения к рапорту не пришьешь. Как оказалось, зря.

Вокруг было тихо. Не тиканья часов, ни скрипа кроватей, ни шарканья тапок по кафелю пола, если он попал в госпиталь. Хотя, не мог он туда попасть, им одна дорога — на тот свет. Если, конечно, его кто-то не вытащил после зачистки. Вряд ли убийцы сработали так грубо и оставили его в живых, пускай и раненого. Они должны были проконтролировать тело жертвы, но раз чувствуется нестерпимая боль, то почему-то они этого не сделали. Лазутчик открыл один глаз и внимательно осмотрел помещение.

Он лежал на боку и что самое интересно, угол обзора зрения как будто изменился. Он стал гораздо шире, не 360 градусов, конечно, но около 280 или чуть меньше это точно. И это выглядело очень странно. Тем более, что деревянные балки потолка, старые некрашеные доски и такие же деревянные стены с прибитыми к ним полками, на которых стояли различные склянки то ли с вареньем, то ли с еще какой бурдой, говорили о том, что он явно не в палате госпиталя находится. Если она не под номером шесть, конечно, и все это не более чем глюк получившего сильный удар сознания. И башка болит еще потому, что ему наркоту лошадиными дозами вкалывают. Лазутчик попытался пошевелиться, но тело окатила такая волна боли, что сознание забаласировало на грани падения во тьму беспамятства и он оставил эти попытки. Хорошо, что хвост целым остался, подумал внезапно он, и эта мысль сильно ошарашила попавшую в это тело душу, бывшую человеком.

Он вспомнил свою смерть. Образы возникали фрагментами, но основное он уловил — человеческое тело умерло, а он сам попал на своеобразную чашу весов. И некто, такой могущественный и сильный, что хотелось сжаться в комочек и забиться в самую узкую щель под плинтус и притвориться комочком пыли, решал сейчас его судьбу. Лазутчик знал, что он совершил много жестокого в своей жизни. Сначала убийства на войне, потом работа по заказу и как итог — приглашение в Контору. Где выходом в отставку является пуля в башке. Но он надеялся ее избежать, однако же не смог. Он ведь знал, что его ценили как специалиста, но тем не менее пожертвовали его группой. Видимо, правдивы были слухи о том, что сменилось руководство и старая гвардия уже не нужна. Методы работы стали другими и услуги профессиональных убийц теперь не востребованы на "рынке труда". Горько еще осознавать то, что ты считал, что делаешь это все для блага государства, ибо победить законными методами коррупцию в высших эшелонах власти невозможно и остается только одно средство. Весьма действенное. Какое же его настигло разочарование, когда он понял, что все, что он делал — бессмысленно, потому что верил в ложь. Одни коррупционеры устраняли конкурентов руками его группы, а он, как исполнительный болван, качественно выполнял свою работу. И могущественный Бог знал это. Ибо кто еще это мог быть?

Могучая Сущность решила его судьбу — ему дали второй шанс. Возможно, не просто так, а для чего-то, но вот для чего лазутчик не помнил. Он и встречу с Сущностью практически уже забыл, образы постепенно угасали, стирались из памяти, оставляя после себя ощущение чего-то недоделанного. Которое ты пытаешься вспомнить и не можешь. И от того, как он выполнит поручение, зависит его дальнейшая жизнь. Продолжит ли он существование здесь, в этом месте или снова усядется на чашу весов и если она опустится под его тяжестью, то... лазутчик даже не хотел думать об этом.

В помещение солнечный свет едва проникал через небольшие оконца, расположенные почти под потолком. Похоже, что он находится в землянке или еще каком деревенском сарае, раз тут расположены банки и прочие запасы. Сущность ничего не сказала о времени и мире, куда его закинула своей волей. Тем более, что и не обязана была делать это. Кто он перед ней? Мелкая букашка, которую вдруг заметили и, благодаря хорошему настроению, решили отпустить, а не растоптать. Так что нужно не разочаровать в первую очередь самого себя, чтобы хотя бы выжить. Что ж, придется отыгрывать потерявшего память, решил лазутчик. Но сперва хотелось бы познакомиться со своим новым телом. Он ощупал длинным языком небо и зубы. Так, впереди много острых клыков, а вот позади такой широкий и не слишком зубастый "частокол", чем-то напоминающий человеческий. Откуда тогда хвост? Диверсант чувствовал, что он составляет почти половину его тела и достает практически до земли. У основания толстый, в конце — тонкий с гребнем плавника. Так, раз есть плавники, то значит, он может находиться под водой или же жить там. Но нет, сейчас-то он лежит на кровати в доме. Человек-амфибия? Ха, Беляев это оценил бы. Возможно. И еще один вопрос — все ли здесь выглядят также как он? А то может его поймали в сети, пока предыдущий хозяин тела промышлял под водой, вытащили и сейчас просто заперли в сарае, чтобы потом выпотрошить и сделать чучело. Ездить по городам и показывать всем за деньги. Не фига себе у меня понедельник начинается, подумал лазутчик, пытаясь повернуться. Боль накатила волной, но он усилием воли не дал сознанию погаснуть. Только чуть зашипел сквозь зубы.