— Брат, ты, верно, забыл, кто подарил письменность этому миру?
— Бездна, — всё же сорвалось ругательство с губ черноволосого бога и, превратившись в огромного шипохвоста размером с голову взрослого человека, ужалило произнёсшего. Точнее попыталось ужалить, так как в ту же секунду могучая длань Харр'изиса припечатала тварь к полу, оставив от шипохвоста лишь белёсое облачко.
— Брат, я же просил не поминать в этом чертоге Бездну, — погрозил Сетт'иллис пальцем. — Вижу, ты обо всём забыл.
Харр'изис был вне себя от гнева. Он действительно забыл о том, что именно старший брат принёс письменность народам и с тех пор легко мог узнать обо всём, что ложилось на бумагу.
— Признаюсь, прижал ты меня, братец. Совсем я запамятовал о твоей слабости читать разные бессмыслицы. Каюсь, каюсь, — широко разведя руки Харр'изис склонился в шутовском поклоне.
Глаза светлого бога буравили младшего брата, но тот продолжал стоять согнувшись. Наконец тишину прорезал голос, больше напоминающий звериный рык:
— Харр, прекрати паясничать! Надеюсь, ты ещё не забыл, к чему мы стремимся?!
— О нет, Сетт, не забыл. Я прекрасно помню, кто нас сюда заточил, — черноволосый бог распрямился и с хрустом сжал кулаки. Вокруг его тела образовался ореол чёрного тумана. Фигура начала расти, приобретая хищные черты. Хозяин Ночи дал волю гневу. Встав во весь рост, он посмотрел в глаза старшему брату. На щеках заиграли желваки, а из глаз вот-вот посыплются молнии.
— Оставь гнев до лучших времён, — светловолосый юноша легко выскочил из облачного кресла и подлетел к великану в алом плаще. Положа руку тому на плечо, он тихо произнёс:
— Брат, что ты от меня скрываешь? Прошу, прекрати игры с этим миром.
Тело Харр'изиса стало уменьшаться, и через мгновение рядом стоял всё тот же чернобровый шутник с улыбкой во всё лицо. От его гнева не осталось и следа. Стряхнув с плаща остатки чёрного тумана, он произнёс:
— Мне просто скучно, брат. Просто скучно.
— Твоя скука может дорого нам обойтись. Или напомнить о храме? — Сетт'иллис вновь опустился в кресло.
Харр'изис прищёлкнул пальцами, и вокруг него заплясало синеватое пламя. Дёрнув плечом, он заставил его опуститься ниже, образуя кольцо вокруг ног. Притопнул и пламя застыло в форме небольшой скамейки. Бог присел, извлёк из складок одежды красный фрукт продолговатой формы и, надкусив, сказал:
— Не стоит ворошить прошлое. Твой храм ведь на месте?
— Храм-то на месте, но теперь туда нет хода ни мне, ни тебе, — Сетт'иллис резко выбросил руку вперёд и фрукт влетел в его раскрытую ладонь. Как ни в чём не бывало светловолосый юноша принялся его есть. Харр'изис погрозил брату пальцем, достал ещё один и, откусив сразу добрую половину, пробурчал сквозь набитый рот:
— В том, что туда нет хода ни мне, ни тебе, виноват только ты. Нельзя же быть таким импульсивным. А прежде чем что-то делать, ещё и думать нужно. Сам заклял свой храм, а на меня теперь спираешь.
Сетт'иллис скривился как от зубной боли. Шпилька брата попала прямо в цель. Он ведь действительно тогда сильно вспылил и затворил врата так, что и сам не смог проникнуть в собственное творение. Повисла пауза. Жуя сочную мякоть, каждый думал о своём. Наконец Сетт'иллис нарушил тишину:
— И всё же, зачем понадобилось менять ритуал?
Харр'изис закинул в рот остатки фрукта, ничуть не смущаясь отёр руки о тунику брата, заставив того поморщиться и, поднявшись, проговорил:
— Мне нужна душа этого мага.
— Но зачем? — на лице Повелителя Молний отразилось неподдельное удивление. — Что станешь делать с ней там, за гранью?
— Брат, я же не спрашиваю, зачем тебе понадобился орден Серой Длани, — черноволосый бог укоризненно ткнул пальцем в собеседника. — Вот и ты не спрашивай. Это мои дела.
— Я нисколько и не скрываю, орден — это моя игрушка. Вон, Спаситель, если помнишь, целую прорву миров усеял собственными последователями. А я чем хуже? Неужели не имею права завести своих? Раз уж нам довелось здесь застрять, нужно же как-то развлекаться... Но если серьёзно, то мне просто интересно, что может выйти из небольшого ордена.
— Вот и я о том же. Мне тоже хочется развлечься, — Харр'изис с улыбкой развёл руками.
— Только не заиграйся, брат. Мы долго ждали, пока камень будет найден. Наверняка помнишь, каких трудов стоило направлять того умирающего мага, впавшего в безумие?
— Всё пройдёт, как и задумано, брат, поверь. Поглотитель ничем нам не помешает, — Хозяин Ночи взмахнул руками, и воздух вокруг него вспыхнул чёрным пламенем. Закружившись вихрем, пламя поглотило бога.
— Я надеюсь, брат... надеюсь, — прошептал Сетт'иллис, глядя на пламя, опадающее невесомым пеплом...
* * *
Далеко на севере, на острове, в незапамятные времена названном Делеф-Гир, что в переводе с древне-схетского означает «ледяной остров», вдали от городов, возвышается одинокий замок. Словно мазок чёрной краски на белоснежном холсте, выделяется среди ледяной равнины его неживая громада, издали напоминая застывший всплеск морской волны. Сложенный из плит чёрного мрамора, подогнанных друг к другу с такой точностью, что в промежуток не войдёт и клинок кинжала, замок завораживает своей асимметрией и, в то же время изяществом чёрных линий. К воротам замка не подходит ни одна дорога. Из-за промёрзшей насквозь земли жители Делеф-Гира издавна привыкли пересекать расстояния на цукванах — больших неуклюжих животных, покрытых густой белой шерстью. Толстый слой жира не даёт животным замёрзнуть, а шесть массивных лап позволяют передвигаться даже в глубоком снегу.
В круглом зале с потолком из чистейшего хрусталя, добытого под Небесным Хребтом, в неровном свете расставленных по кругу резных канделябров, расположились двое. Тени отбрасываемые ими на стены, словно улавливая характер таких разных и в то же время близких по духу собеседников, приобретают причудливо-зловещие формы.
Хозяин замка — старик с чёрной, без единого признака седины, шевелюрой. Тёмно-синий балахон, отороченный серебряной нитью, скрывает одряхлевшее, но не утратившее силы, тело. Почтительно склонив голову и опёршись на посох, внимает он своему собеседнику — юноше с огненно-рыжими волосами и лицом, густо усеянным веснушками. Закутанный в тёмный как кровь плащ, тот парит в воздухе напротив глубокого кресла, поглотившего главу ордена.
Эжж'и'лер занимает пост Великого Магистра ордена Чёрного Копья уже пятнадцать лет. После смерти своего предшественника, он одержал победу в трудной схватке с лучшими магами ордена; а заняв по праву Тёмную Цитадель, тут же позаботился о физическом устранении бывших соперников. Чувство сострадания было ему чуждо. Эжж'и'лер служил Харр'изису и власть силы нравилась ему больше, чем власть разума, которую проповедовали последователи Сетт'илиса. Он понял это ещё в раннем детстве, когда первый учитель обнаружил в своём воспитаннике необыкновенную магическую силу. Однажды сделав выбор, Эжж'и'лер больше не изменял ему. Только постоянство может привести к намеченной цели, и он отдавал всего себя служению ордену, шёл к власти, не замечая препятствий. Он отказался от многих радостей жизни, что скрашивают бренное существование человека в этом мире. Он отверг для себя самое понятие любви, отказался от дружеских привязанностей...
Собеседник Великого Магистра кажется юным и беспечным, но за этой личиной скрывается могучая сила. Они встретились, когда Эжж'и'лер уже десять лет пребывал на нынешнем посту. Однажды холодной зимней ночью глава ордена один поднялся в тайную залу и приступил к магическому ритуалу. Но не успел он произнести и половины заклинаний, как окно в зале с громким треском распахнулось, а ворвавшийся ледяной ветер погасил огонь в курильнице и окатил Эжж'и'лера россыпью холодных брызг. Маг бросился к окну, чтобы закрыть его, но оказался свидетелем невиданного доселе зрелища: ярко-жёлтая молния, промелькнув совсем близко, не исчезла, как другие, а свернулась тугой спиралью и расположилась на манер лестницы, опустив хвост на подоконник. Маг отшатнулся, творя заклинание защиты. Тут же его тело окружил едва заметный синеватый кокон, пробить который не смогло бы даже самое острое копьё. На дальнем конце молнии появился юноша, одетый в одежды из струящегося золота, в золотой диадеме и плаще чёрных кудрей. Одним взмахом руки разбил он защитный кокон Эжж'и'лера, быстро, почти вприпрыжку спустился по лестнице и остановился на подоконнике.
— Привет, — его улыбка обжигала сердце, как крутой кипяток. — Надеюсь, мне не нужно представляться?
Великий Магистр с достоинством склонился в почтительном поклоне:
— Приветствую тебя, Харр'изис, повелитель Мира Забвения.
Бог спрыгнул с подоконника и взлетел под потолок. Впоследствии Эжж'и'лер усвоил, что в этом облике тот чувствует себя лучше, болтаясь в подвешенном состоянии, чем ступая по земле. Они быстро поладили. Харр'изис был столь же честолюбив, как и его магистр...
— Слабое место в моём плане, — продолжал начатый ранее разговор Харр'изис, — нужный человек в районе древнего города.
— Владыка, смею уверить, как раз это не проблема, — губы Великого Магистра растянулись в улыбке от осознания того, что может помочь любимому учителю. — В районе С'мангора, как раз находится один из моих наблюдателей. Я даже хотел его на днях отозвать, так как пребывание там стало уже бессмысленным.
— Он надёжен? — бог взмыл под самый потолок.
— Не сомневайся, Владыка. Я доверяю ему как самому себе.
— Тогда почему держишь в таком месте? — на лице Харр'изиса отразилось удивление.
— Ну... был один случай, — замялся Эжж'и'лер. — Кое в чём меня разочаровал. Пришлось наказать. Но не сомневайся, Владыка, он мой лучший ученик и верен, словно пёс.
— Хм... — Харр'изис задумался. Подлетев к ближайшему канделябру, он зачерпнул ладонью пламя, податливо перетёкшее в руку бога. Словно воду, стал переливать его из ладони в ладонь. Сотворив из огня цветок, установил его обратно в канделябр и, решившись, проговорил:
— Передай ему — в день затмения Иссилы, неподалёку от С'мангора, будет проведён ритуал.
— Мне стоит знать больше, Владыка? — уточнил Эжж'и'лер, подавшись в сторону собеседника.
— Безусловно. Ритуал носит древнее название «призвание стихий»...
— Не продолжай, Владыка, — перебил маг. — Я знаком с этим ритуалом.
— Тем лучше, — Харр'изис опустился на пол рядом с магистром и заглянул тому в глаза. Эжж'и'лер вздрогнул от обжигающе-ледяного взгляда бога, пробирающего аж до старческих костей, но глаз не опустил, зная, что ноги наставника коснулись пола неспроста. В подтверждение его догадки, прозвучал глухой голос, не сочетающийся с юношеским лицом:
— Маг, совершающий ритуал, должен умереть. Это приказ.
— Я... я передам, Владыка, — Эжж'и'лер с трудом протолкнул вставшие комом слова. — Мой наблюдатель сильный маг, он всё исполнит.
— Ему не справиться, — отмахнулся Харр'изис. Маг открыл рот, чтобы возразить, но был остановлен властным жестом. — Не перечь! Мне лучше знать! — но потом бог всё же решил снизойти до объяснения:
— Поверь моему слову — маг силён. Сейчас он всего лишь мастер первой ступени, но получил перстень в двадцать восемь лет, — Эжж'и'лер скептически скривился. Он сам получил подобный ранг, не многим раньше, а в сорок стал уже магистром. Будто не заметив, бог продолжал:
— Свершив ритуал, юноша обретёт силу всех стихий, и ранг магистра ему будет уже ни к чему...
Замолчав, Харр'изис стал наблюдать, как меняется лицо магистра. Краска отхлынула, резче обозначив глубокие морщины. Глаза будто спрятались под сдвинувшимися густыми бровями и Эжж'и'лер поражённо выдохнул:
— Но это же... это невозможно. Для ритуала необходим камень врат, — Харр'изис кивнул. На лице бога застыла усмешка. — Но как? — поразился магистр. — Откуда?
— А вот этого тебе знать не нужно. Важнее то, что камень у него.
— Ты прав, Владыка, — взял себя в руки маг. — Если в империи к власти придёт сильный Архимаг — наши планы полетят в Бездну.
— К счастью, — рыжий юноша снова взмыл к потолку, — Себелиус пока не понял, какой самородок свалился к нему в руки. А если твой маг исполнит всё в точности — уже и не поймёт.
— Не сомневайся, Владыка, он всё сделает как надо. Вот только... — Эжж'и'лер замялся, подбирая слова.
— Смелее, — подбодрил его Харр'изис, опускаясь ниже.
— Теперь и я засомневался в способностях моего мага. Что если послать ему подмогу?
— Подмога не успеет, — бог повёл рукой, заставив пламя свечей вспыхнуть ярче. — Затмение уже скоро, — Хозяин Ночи замолчал, задумчиво глядя на стремительно тающие тени. Когда пауза затянулась, Эжж'и'лер осмелился прервать мысли хозяина:
— Владыка, как же тогда поступить?
— Передашь своему человеку вот это, — в руке бога возник свёрток тёмно-алого бархата. С поклоном приняв, Эжж'и'лер развернул его и с благоговением уставился на открывшееся чудо. Изо рта вырвался восхищённый вздох:
— Игла Мрака...
Эжж'и'лер не мог и предположить, что когда-нибудь будет держать в руках столь легендарное оружие. Скованное братьями-богами в горниле бушующего вулкана, во времена, когда мир был ещё юн, оно появлялось во плоти лишь дважды. И оба раза, прервав жизнь зарвавшегося мага, сотрясшего скрепы мира, возвращалось в обитель богов. В первый раз это был Гортемус Кровавый, создавший орден некромантов и погубивший Империю Схетхе, во второй — Тхерес Магоубийца со своим клинком-артефактом, блокирующим магию.
С первого взгляда могло показаться, что это просто кинжал причудливой ковки, но стоило лишь сосредоточить внимание, как его очертания начинали течь, плавиться, менялась сама форма клинка. И самое главное, что отличало артефакт от привычного холодного оружия — отсутствие рукояти. Вместо неё Игла Мрака имела точно такой же обоюдоострый клинок, немногим короче основного.
— Владыка... — с трепетом выдохнул Эжж'и'лер. — Владыка, у меня нет слов... Владыка? — маг оторвал взгляд от легенды, но слов было не нужно — бог исчез...
До сих пор магистр Эжж'и'лер не смог привыкнуть к внезапным исчезновениям Харр'изиса. Завернув Иглу Мрака обратно в бархат, маг прошёл к столу, стоящему у дальней стены, сел на высокий резной табурет — он не любил мягко сидеть во время работы — и, положив свёрток подле, принялся нанизывать буквы на чистый пергамент. По окончании, дёрнул за скрытый в стене шнур и стал ожидать прихода слуги. За размышлениями не сразу заметил немолодого мажордома, застывшего у стола в полупоклоне. Стряхнув с себя груз дум, Эжж'и'лер взял со стола свёрток, присовокупил к нему только что законченное послание, и проговорил:
