Ветер полнолуния (часть 2)

Силы у Рихара было не слишком много, зато упрямства хватало. Нестись к дому по прямой, не останавливаясь, не подчиняясь навязчивому желанию охоты. У Старухи нет власти над теми, кто любит и любим — до тех пор, пока они сами, смалодушничав, не отдадут себя в Ее руки. Собрать всю волю в тугой узел, стянуть накрепко памятью о тех, кто его ждет — о людях. Заглушить шепот Хозяйки тьмы звонким смехом Динушки.

Помнить, что ты человек.

Кода внизу замелькали знакомые места, Рихар чуть не зарыдал от счастья. Он с трудом поборол искушение свернуть к замку Лотаров. Там накормят, там можно отдохнуть. Сьюз и старый барон рады будут добрым вестям о сыне и брате. А уж Динуша как обрадуется... Но он потеряет время — кучу драгоценного времени.

Поэтому Рихар только издали посмотрел на башни родового гнезда баронов Лотарских. Подавил вздох. Подбодрил себя: совсем немного осталось. Уже этой ночью он будет у своих! Дома...

Рихар поднялся выше, поймал попутный ветер и полетел дальше. Замок Ульфара — их замок, их новый дом — тянул его, как тянет волка след подраненной добычи. Рихар уже чуял близость своих, незримое тепло стаи, властную силу вожака. Надвигалась ночь, дарующая силы, спасение, возможность продержаться еще немного. Хотя Рихар совсем не был уверен, что продержится — до конца.

И тогда он позвал. Кинул беззвучный вопль туда, где его услышат свои, услышит Вожак. Он отчаянно нуждался в помощи. Он выбился из сил за этот долгий путь, за дни и ночи беспощадной гонки. Он с ума сходил от голода, жажды и усталости.

Обидно будет свалиться в шаге от дома. Но если его встретят, найдут, подхватят...

Его нашли, когда он, почти теряя сознание, по крутой спирали спускался к земле. Мелькнула черная тень, на мгновение заслонив уходящее за кромку горизонта алое солнце. Крепкие руки подхватили, Рихар расслабился, ощутив опору. Вдохнул, жадно вбирая запах вожака, такой знакомый и успокаивающий. Он сумел. Добрался, справился. Теперь он имеет право отдохнуть.

Хотя бы до замка. Там нужно будет скорее рассказать, с чем столкнулся в землях Герейнов молодой барон Лотарский. А потом... потом, подумал Рихар, я буду спать. Несколько дней кряду.

Рихар счастливо вздохнул и закрыл глаза.

Очнулся он от вкуса воды на губах. Восхитительной, холодной, пахнущей чистотой и свежестью воды. Это было счастье — настолько же острое, как теплый мягкий хлеб после долгих лет горячей крови, как первый поцелуй с девчонкой, которая не испугалась влюбиться в нелюдя. Рихар дрожал, зубы стучали о край кружки, вода текла по подбородку, проливалась на грудь.

— Ну-ну, малыш, не жадничай, — Зигмонд поддерживал его голову. — Медленно пей. Ты выдохся. Пей и рассказывай потихоньку, что за беда.

Рихар сглотнул. Долго говорить не придется, десятка слов хватит, вот только радости в том мало.

Зигмонд выслушал его так спокойно, будто мальчишка о прошлогоднем урожае рассказывал или о погоде на прошлой неделе. Кивнул:

— Хорошо, что догадались меня звать. Сами они там не справятся, два малолетних остолопа. Ты молодец, Рихар. Отдыхай теперь, свое дело ты сделал. Я велю обед сюда принести, лежи.

Рихар попытался кивнуть — и заснул.

Зигмонд, ныне барон Ренхавенский, постоял над мальчишкой, вглядываясь в исхудавшее лицо, в черные тени под глазами и обметанные жаждой губы. Повторил:

— Молодец, Рихар.

И вышел, тихо закрыв за собой дверь.

Ему нужно было быстро попрощаться с женой, оставить приказания капитану... А главное — решить, брать ли кого с собой или рвануть на юг одному. Ослаблять замок не хотелось: прежний хозяин наверняка не оставил мысли вернуть свое достояние. Но в том деле, что ждало Зигмонда, поддержка своего, члена стаи могла решить все.

Зигмонд мысленно перебрал своих людей. Нужен сильный, выносливый, чтобы соображал быстро и — самое, пожалуй, важное! — накрепко забывший вкус крови. Такой, которому, как этому мальчишке, есть за кого зацепиться в мире людей.

Терес. Вот кто ему подойдет. Зигмонд нахмурился. Жестоко отрывать парня от юной жены. Но Терес не сломается под давлением темных чар, устоит — ради своей Анитки и их ребенка, которого она носит под сердцем. Когда есть к кому возвращаться — прочнее якоря не придумаешь. Тому, кто три века скитался темной тварью, только любовь позволит вопреки воле Хозяйки остаться человеком.

Зигмонд кивнул своим мыслям и пошел к жене. Начинать сборы в путь следует с самого трудного, а его Улька, видят боги, хоть и смирилась с навязанным мужем, по-прежнему оставалась весьма норовистой лошадкой.

Молодой барон Лотарский, при всей его неопытности, замок осмотрел вполне дельно. Прошел по стенам, поднялся на главную башню, отметил, как легко здесь обороняться, и тут же спросил о тайных ходах и выходах. С людьми поговорил — начиная от гарнизона и заканчивая девчонками-посудомойками. Марти таскался следом и запоминал, как нужно вести себя хорошему господину. Уж в этой науке всю жизнь просидевший в собственных землях Лотар был поопытней королевского пса.

Покончив с осмотром, Анегард велел собрать всех во дворе. Пока ждали, сказал:

— Решать тебе, но я почти уверен, что эти люди тебя не предадут. Если готов рискнуть, можем отправить в столицу Мано с твоими пленниками и теми письмами. Десяток солдат — как считаешь, хватит?

— Против разбойников — хватит. Против заговорщиков — нет. Но сейчас, вроде, заговор придушили. Рискнуть можно. Единственное, я бы эти письма сначала срочной почтой отправил. И наш отчет заодно.

— Да, ты прав. Значит, сначала в Азельдор, а уж после Мано отправляем?

— Давай так, — кивнул Марти. Оглядел собравшихся во дворе людей, отметил застарелый страх на лицах, бедную, не по-зимнему ветхую одежду. Сплюнул: — Погано дядюшка хозяйничал. Нелюдь привечал, а людей, похоже, хуже скота держал.

— Вот именно, — глухо согласился Анегард. — Потому и верю, что тебя не предадут. Тебе всего и надо — стать для них лучшим господином, чем прежний. А это, видят боги, нетрудно будет.

Хотел бы Игмарт похвастать такой же уверенностью. Анегард умение своими землями управлять с детства впитывал, ему, само собой, легко. А Марти только и умеет, что сражаться да в разведку еще ходить под чужой личиной.

Но ведь он знал, что рано или поздно отвоюет отцовское наследство. Придется учиться. Теперь он в ответе за этих людей.

— Все собрались? — спросил Анегард. Дождался ответного кивка, шагнул вперед. — Люди барона Герейна! Я, барон Анегард Лотарский, послан сюда королем для наведения порядка. Ваш прежний господин виновен в злоумышлении против его величества, в использовании кровавой магии и принесении человеческих жертв. Мы застали его с поличным, и да воздастся ему в посмертии по грехам и заслугам. Перед людьми же вина его доказана, и я именем короля провозглашаю вашим новым господином Игмарта Герейна. Будьте ему верны, как он будет верен вам, повинуйтесь ему, а он будет хранить вас и защищать, как подобает.

Марти вышел вперед, обвел молчащих людей пристальным взглядом.

— Некоторые из вас еще помнят меня. Я же помню совсем других людей. На моей памяти здесь жили счастливее, веселей и богаче. Невеселая ждет меня работа — разгребать за мерзавцем, опозорившим имя нашего рода. Я знаю, что именно пугает вас больше всего. С этого и начну. А об остальном поговорим после.

Слабый, едва слышный то ли шепот, то ли вздох пролетел над стоящими во дворе людьми. Не расслышать слов, но Марти понял: "Справится ли?" Усмехнулся зло:

— И если вы думаете, что это не в силах человеческих, то мало вы знаете о пределе человеческих сил.

Ужинали с Анегардом вдвоем, в кабинете — слишком многое стоило обсудить без посторонних ушей.

— Они близко, я слышу, — тихо говорил молодой барон Лотарский. — Где-то совсем рядом. Но они спокойные. Даже... сонные, что ли?

— Может, в спячку впадают на зиму? — хмыкнул Марти. — Хорошо бы так.

Лотар помолчал, задумчиво глядя в кубок с вином — будто там ему какие-то ответы показывали!

— Ты не спросил, обычные зачистки твой дядя проводил?

— Не проводил. То есть, он говорил, что это его дело, разбираться с нелюдью, и помощь смердов ему не нужна. Но непохоже, чтобы здесь было много тварей... кроме тех.

— Я думаю, — Анегард раздраженно дернул плечом, — думаю, одни охотились на других.

— Хорошее решение, — Марти не сдержал злой смех. Хитрым же мерзавцем был его дядюшка, чтоб ему на том свете света не видать!

— Отвратительное, — возразил Анегард. — Твари от живых кровь берут, а от таких же тварей... Не знаю даже.

И снова уставился в кубок.

— Не понял я тебя, Лотар. Объясни.

— Да что тут понимать. Твоя жизнь, моя, зверья всякого — только кровь. Мы в этом мире полностью. А твари — между двух миров, и их жизнь — не только кровь, но и сила. И оно сплетено, одно от другого не отделить.

Марти присвистнул.

— Вот именно, — Лотар выпил вино, как воду, и молча стал есть.

А королевскому псу кусок в горло не лез. Легко перед запуганными простолюдинами хвост распускать, да оно и правильно, откуда им еще набраться уверенности, как не от собственного господина. Но ему-то, Игмарту, как теперь выполнять все то, что должен? И долг не тот, от которого отмахнуться. Перед именем и честью рода, перед людьми, за которых он теперь в ответе. Умри, но исполни.

— Ладно, — сказал он в конце концов, — как говорит наш капитан, будем отстреливать врагов по мере нападения, тщательно, по плану, не забегая вперед. Завтра в Азельдор? Давай поговорим об Азельдоре. Меня там, верно, до сих пор ловят, но это ничего, ловят-то менестреля, а не королевского пса. Предлагаю начать с архивариуса, если сумеем добраться до него незаметно, а потом навести шум в ратуше.

— А если незаметно не выйдет, то наоборот?

— Именно, — оскалился Марти. — Мы их научим королевскую власть уважать.

Рассмеялся коротко, налил себе вина.

— По уму, надо бы сначала выяснить, чем Герейн их купил. Но это долго рыть придется, а времени нет. Будем давить грубой силой.

— Насчет силы тебе видней, — согласился Лотар. — Уж если в одиночку замок к рукам прибрал, глядишь, и город вдвоем возьмем.

— Вдвоем и с именем короля, — поправил Марти. — Они всего лишь купцы, им невыгодно открыто поддерживать бунтовщиков. Не тогда, когда бунт задушен в зародыше. Они могут ненавидеть, но будут нам улыбаться, извиняться и кланяться. Увидишь.

В глазах Лотара мелькнуло недоверие, и Марти азартно ухмыльнулся. Повторил:

— Увидишь.

"Учись, мальчишка, пока есть у кого".

Впрочем, надо отдать ему должное, учиться Лотар не отказывался. Дельный щенок.

— Расскажешь, какой у тебя план?

— Да никакого, — отмахнулся Игмарт. — Нельзя строить планы, когда известно так мало. Считай, что это бой, вот и все. Отвечай ударом на удар, не забывай о защите и ищи возможность ударить первым.

Кажется, он не очень понимает. Ничего, завтра поймет.

— Спать, Лотар. Доброй ночи.

"Доброй ночи". Игмарт обошел караулы, перекинулся парой слов с Дитом — тот как-то сам собой исполнял уже обязанности капитана, осталось только утвердить перед всеми. Ночь обещала быть тихой. Срывался легкий снег, сверкал, подсвеченный полной луной, ложился на землю, еще не в силах ее укрыть, но обещая скорую зиму. Давящая чужая тоска не стучала больше в виски, не рвала мозг жаждой крови. И правда, что ли, заснула дядюшкина нелюдь? Хорошо бы... Слишком хорошо, чтобы так просто в это поверить. Всегда ждать худшего — железное правило выживания.

По очереди, напомнил себе Марти. Сначала — отправить в столицу добытые сведения и арестованных, прижать к ногтю азельдорских старшин, а потом — разбираться со здешней стаей. А сейчас — спать.

Заснул он мгновенно, едва успев ощутить под щекой подушку. Вот только...

Никогда прежде Игмарт не путал сны с явью. Теперь же — точно знал, что сон его — вовсе не сон. Не то, что можно позабыть поутру, выкинуть из головы, развеять солнечным светом.

Он стоял в огромном пустом зале, затянутом скрывающей стены серой дымкой. Пол из багрового с черными жилами гранита. Зыбкий свет — будто в полнолуние в ясную ночь, последи заснеженного поля. Вязкая, глухая тишина.

И страх. Даже не страх — ужас.

Игмарт не привык бояться. Слишком рано он понял, что страх — самая легкая дорога к гибели. За всю свою щедрую на опасности жизнь только однажды он испытал такую темную, слепую, нерассуждающую панику.

Правда, то "однажды" растянулось не на один день.

"Я не твой", — непослушными губами прошептал Марти.

Мой, засмеялась в ответ пустота. Мой-мой-мой, зашептала в уши уже не серая, а багряная дымка. Дважды мой, ударило наотмашь чужое злое торжество.

Он побежал, но бежать здесь было бесполезно. Багровый туман оплетал ноги, хватал за руки, душил, обвивая удавкой шею. Воздуха не хватало, да и был ли здесь вообще воздух? Грудь разрывало болью, каждый шаг отдавался ударом молнии вдоль хребта, перед глазами плясали черные мушки, складываясь в ненавистное лицо.

"Ты убил меня, щенок, но я отомщу!"

— Я убью тебя снова!

"Попробуй".

Марти попытался выхватить меч, но щупальца тумана стянули руки, плетью ударили по ногам. Королевский пес упал на колени.

"Вот так, — взвихрилось беззвучным смехом лицо мертвеца. — Это тебе подходит, щенок. Этим и кончится, ты будешь стоять на коленях и умолять... умолять... Я дождусь тебя, помни!"

Марти проснулся в ледяном поту, сердце бешено билось, а во рту стоял мерзкий привкус крови. Полная луна окрашивала ночь серебром, превращала снежинки в звезды, а звезды — в туманные огоньки. Полная луна, солнце мертвых, размывающее границы между миром живых и нижним миром...

Ночью Анегарду пришла странная мысль. "Неправильный план". Два тревожных слова разбудили его не хуже набата, громом стучали в висках, ворочались колючим льдистым комом в животе. Странная мысль — потому что Анегард, хотя сам того не особо замечал, привык уже полагаться на опыт и умения королевского пса, верить его решениям. Что же теперь не так?

Игмарта ищут в Азельдоре как убийцу герейновского мага. Но теперь он — Герейн. К тому же на королевского пса напасть — не на менестреля безродного, это уже покушение на власть короны, выходит, и магу поделом, и город при должном нахальстве можно в виноватые загнать. А уж нахальства у Игмарта хватит.

Нет, в Азельдоре опасаться особо нечего. Что же не так?

Анегард встал, подошел к окну. Лунный свет заливал замковый двор, отбрасывал странные зыбкие тени, вихрился туманной дымкой. Где-то в этом тумане тени сгущались в голодных тварей. Лотар не слышал их сейчас, но ощущал терпеливое ожидание, полное уверенности. Они знали, что их час придет.

— Тебе нельзя ехать, — сказал он утром.

— С какого перепугу? — нахмурился королевский пес.

— Только ты защищаешь сейчас свой замок и всех людей в нем. Твари чувствуют тебя. Только твое присутствие не дает им напасть.

Игмарт длинно выругался. Спросил бесцветным голосом:

— Уверен?