В это время за дверью послышались глухие удары о пыльный асфальт, глухой стук и шелест — в тонкую щель двери полетели мелкие каменные осколки: по всей вероятности, снаружи начался небольшой камнепад.
Отскочив от стального проема и отряхнувшись от пыли, я, тяжело дыша, принял философскую позу, скрестив руки на груди. Так... Ну что ж... Как всегда в этой жизни бывает, все уже решилось за меня... Ладно.
Вновь тусклая лампа освещала две массивные стальные двери. Я опять склонился над своими расчетами и стал размышлять... Хорошо все-таки, что я не успел выскочить за дверь...
Открывшаяся дверь "А" явно давала понять, что действую я почти правильно, — так, по крайней мере, мне хотелось думать. Что же я сделал не так? А вдруг то, что дверь открылась, — это вообще случайность?
Ладно, не стоит циклиться на грустных мыслях, стоит подумать... Ага...
Не хочу я думать — думать тут нечего: вариантов схемы с крестом не так уж много и осталось. Сперва каждую цифру против часовой стрелки, затем по часовой... Все едино, что будет выходить в сумме либо шесть, либо девять, в разных комбинациях...
Ободрив себя подобным образом и чувствуя урчание в животе, я принялся за дело.
Ручки лязгали, замок щелкал, но не происходило ровным счетом ничего. Я уж было подумал попробовать еще раз открыть дверь "А" и глянуть — не кончился ли там камнепад, как вдруг... да! Тихонько загудела дверь "Б"!!! "А" — 5 + 1, "Б" — 5 + 4! Ура!
По мере того как дверь медленно открывалась, моя радость, близящаяся по мощности к ликованию, таяла, как кусок маргарина на раскаленной сковородке. И было отчего.
Сперва сквозь узкую и темную щель двери на меня дохнуло удушливым жаром, а затем все больше и больше открывалась панорама черного закопченного тамбура, ярко освещенного в конце распахнутой газовой топкой! К ней шел небольшой пошарпанный транспортер со стальными сегментами гофрированной ленты. Все это изрядно напоминало мне печь крематория.
Я вдруг очень сильно захотел побегать по улицам города под небольшим камнепадом.
— Вот повезло-то... — медленно вслух произнес я, будто меня мог кто-то услышать и посочувствовать.
Я шагнул в проем — жар стал сильнее. Я внимательно оглядел тамбур на предмет рычагов, кнопок, рубильников — ничего! Только над самой топкой я увидел выцветший значок. Он изображал последнюю букву греческого алфавита "омегу":
Я видел похожий значок возле цепи траншей, когда угодил в этот сумасшедший мир Горы. Только там была буква "пси"... А вот эта "омега" меня весьма озадачила — это последняя буква греческого алфавита. Собственно, древняя поговорка "от альфы до омеги" означает "от начала и до конца"... И в том, что топка может этот полный и окончательный "конец всего" предоставить, я почему-то не сомневался...
Так... надо вспомнить, что еще означает эта буква. Может, есть какая-нибудь более жизнеутверждающая подсказка, хотя верилось в это с трудом... Так-так-так...
Во-первых, этим символом обозначают электрическое сопротивление — Ом... Ну хорошо... Правда, непохоже, что я сквозь это сопротивление пролезу, а пробовать, воскресит меня потом или нет, я почему-то отчаянно не хотел... Трусоват я по натуре... Ладно, что там у нас еще по значениям? Думай, голова, — куплю новую шапку...
Вот куда, к какой идее отнести "омегу", как химический символ, то есть соотношение массы растворенного вещества к массе раствора? Тут пока ничто на ум не идет...
Слыхал я еще, что так обозначают угловую частоту, — не помню точно, что это такое, но кажется, это что-то вроде меры вращательного или колебательного движения... Или и того и того... Круговая частота... Да... Такому гуманитарию, как я, на ум приходит только змей Уроборос, кусающий свой хвост...
Чертовщина — скоро голова расплавится, так и не попав в печку... Что еще я могу выдать светлого в этом темном тамбуре?
Так, кажется, что-то еще припоминаю, но от этого не легче — термин "омега" также присутствует в теории вероятности, в которой я не особо соображаю, но примерно помню из научно-популярной литературы, что "омега" — это множество всех различных исходов в случайном эксперименте. Иначе — "пространство элементарных событий", или же "вероятностное пространство", в более общем значении... Что там говорил Доктор на русских позициях? Кажется, "это место выхода какого-то очень мощного потока энергии. Мощного до такой степени, что он как-то воздействует на пространственно-временной континуум, создавая некое Вероятностное Поле на квантовом уровне материи...".
Боги марсианские... Треснет мой мозг от всех этих головоломок!
Страшно то, что система связок и намеков в различных знаково-символьных системах без четко заданного направления может иметь огромное количество вариантов, не говоря уж о субъективных ассоциациях и прочем подобном...
Словно затмение нашло на мой разум — холодное бешенство овладело мной, и я, смачно сплюнув на пол и стиснув зубы, шагнул в сторону печи...
Огонь и гипнотизировал и притягивал меня одновременно, являясь как будто олицетворением моей злости.
Я обошел транспортер справа и приблизился к печи так близко, что пот стал течь по коже лица.
— "Царь велел себя раздеть, три раза перекрестился, бух в котел — и там сварился", — почему-то вслух произнес я.
Вдруг ревущее пламя печи всколыхнулось, словно давление изнутри выплескивало его наружу. Я отпрянул...
Внезапно вихрь огня стек на пол, образовав плазменный кокон, который трансформировался в очертания огромного трехголового цербера, напоминающего голограмму.
Я в ужасе отскочил, а пес громогласно гавкнул из всех трех глоток и зарычал.
Я выхватил свой револьвер и, сняв его с предохранителя, зачем-то начал стрелять в эту призрачную фигуру. От грохота зазвенело в ушах. Огненная фигура тоскливо завыла.
Я заметил, что пламя печи почти потухло. Слегка повернув голову, я понял — назад дороги нет. В этом шуме, вое и стрельбе я совсем не услышал, как дверь "Б" закрылась.
Я отступил назад, упершись в дверь спиной, но она стояла как влитая. Я осторожно пошарил ладонью по стенам вокруг — ни кнопки, ни рычага, ни сенсорной панели... Скверно...
Меж тем пес, пригнув свои пылающие шеи, начал медленно приближаться ко мне. Я стал нервничать — я не знал, как бороться с мифологическими животными из огненной оболочки. Я изо всех сил напряг волю и попытался сосредоточиться на этом создании, как на глюке, я выравнивал свой пульс, контролировал дыхание и старался вызвать в голове обычные мыслеформы. На адскую собаку это не действовало: она продолжала медленно приближаться ко мне, хором сипло рыча.
Меня стала охватывать паника... Я отступил за ленту транспортера, продолжая бесцельно водить дулом револьвера.
Вдруг я почувствовал жжение на левом бедре и невольно вскрикнул.
Огненный пес зарычал, а я трясущимися пальцами полез в карман. Пальцы коснулись металлического предмета, который обжигал их. Втягивая воздух между зубами, я извлек из кармана браслет в виде змея, кусающего себя за хвост. Он был очень горячим.
Я, не раздумывая, швырнул его в собаку. Браслет пролетел сквозь призрачного пса, звонко стукнувшись о каменный пол, а изображение трехголовой собаки издало такой пронзительный свистящий звук, совершенно непохожий на собачий тембр, что я невольно зажмурился, прижавшись к стене. Дико заболела голова в области затылка...
Когда я буквально через пару мгновений открыл глаза, пес мерцал, а из его светящихся пастей на бетонный пол изливалась какая-то жидкость, в этом изображении напоминающая лаву. Синхронно с истеканием этой жидкости цербер сдувался, уменьшаясь в размерах, а на полу, прямо под его мордами, светящимися гранями разрастались высокие столбики кристаллов, почти таких же, как на вершине горы Холхочох.
Рука с револьвером дрожала, я тяжело дышал, стиснув пальцами свободной руки раскалывающийся болью затылок.
Постепенно боль стала стихать, а эфемерное чудовище исчезло. В месте его исчезновения продолжала поблескивать небольшая поросль кристаллов, и мерно лязгала и гудела стальная лента транспортера...
Я чувствовал себя опустошенным, как после тяжелого стресса... Конечно же мне к ним не привыкать, но все же... все же... Тысяча рентген мне на лысину... этот аттракцион начинает меня доканывать...
— Очень Странное Место, — с дрожью в голосе вслух произнес я.
— Дэн... не сомневайся в себе... это я тебе говорю, Странный...
В темноте прокопченного тамбура я начал лихорадочно вертеть головой с риском свернуть себе шею.
Я узнал этот голос — это был голос Сибиллы, это ее хрипловатый тембр... Боже... Сперва Лайла...
Тамбур был абсолютно пуст. Горнило печи потухло, и легкий фосфоресцирующий свет давала только кучка кристаллов.
— Сиб, это ты? — зачем-то спросил я вслух, глядя в черный потолок и облизав пересохшие губы.
— Конечно же я, Акме, — рассмеялся хрустальный призрачный голос.
— Ты что же, ты живая? — По коже моей бегали мурашки, и я продолжал озираться по сторонам.
— Почти, — тихо ответила она. — Соберись, Странный, хватит... В твоих поисках, Дионис, тебе помогала сама Либисса, дочь Зевса и Ламии, дочери Посейдона. С тобой шел сам Адамас, ибо имя Йорген — означает "возделывающий землю". Даже Высокородная Царица помогала тебе! Я уж не говорю о кентаврах, героях, великих войнах, духах и ангелах, покровительствующих тебе в поисках самой дочери Посейдона, которая перешла на твою сторону, дабы восстановить справедливость в пространстве и не дать отступникам завладеть Эгидами Зеваха Энке! Рода, она же Ироида, или, как называешь ее ты, Ирина, то есть "мирная". Числом Ироиды, кстати, является шестерка, а планета — Марс. Правда и то, что Ариадна — переводится как "самая привлекательная". Ну тут-то ты и не поспоришь, правда? Это тебе для общего развития пригодится... Понял?
— Ну... так, — неуверенно ответил я, — в общих чертах...
— А имя Ирода никак тут не связано, — продолжила слуховая галлюцинация. — Ибо означает в переводе с латыни — потомок героя.
— А-а-а-а, — неуверенно протянул я. — Ясно...
— Лезь в печку, Странный, — произнес голос Сибиллы.
— Мне, честно говоря, уже по хрену, — устало произнес я. — Есть в печку! Ты думаешь, так будет лучше? Отлично... А главное — чего тут такого?.. Подумаешь...
— Странный! — с укором сказал голос Охотницы под потолком. — Я не узнаю тебя! Ты победил множество храбрых воинов! Ты сражался с призрачными духами! Ты боролся с огнедышащими титанами и вместе с советскими солдатами встретил Тота и Тифона, которые охраняли Врата! И теперь ты говоришь, что тебе по хрену! Вот это новость! Может, ты еще и плевал на все???
Я вновь сплюнул на пол и, кряхтя, полез на ленту транспортера, которая, больно царапнув меня по колену, поволокла мое туловище к потухшему жерлу печи.
Я зажмурился, когда мое тело ввалилось в квадратный проем, где еще недавно пылал огонь. Подтянувшись на руках, я перескочил в само отверстие печи, но тут оказалось, что там такая же движущаяся дорожка, как перед ним. Меня потащило дальше. Пришлось встать на четвереньки, поскольку проем был узким.
— Ясно, — удовлетворенно произнес голос Сибиллы. — Ты просто капризничал!
— Конечно, — ответил я, — уж такая-то малость мне кажется дозволенной...
— Ну да, ну да, — согласилась Сибилла.
— Мне только одно не нравится, — сказал я, ощущая покалывание в затылке. — Все эти герои эпосов и легенд обычно погибают или сходят с ума...
— Или возносятся на небо...
— А умереть и вознестись на небо — это не одно и то же разве?
— Вознестись гораздо сложнее...
— А ты-то хоть не шпионом была в группе? — спросил я, чувствуя противный запах гари.
— Нет, — ответил голос, — только погибнув, я обрела силу и понимание. А потом, не все ли тебе равно сейчас?
Я тяжело вздохнул.
В черном пространстве движущегося коридора попадались ниши с вмонтированными в них агрегатами неясного мне свойства. Порой они больше напоминали какие-то художественные инсталляции, бессмысленные и изощренные. Вся эта картина неуловимо отождествлялась у меня с "Зеркалом-9".
— А это что тут понапихано? — спросил я.
— Это утилизационные склады нашего оборудования, устаревшие модели...
Впереди, за поворотом, забрезжил мерцающий свет...
Буквально через минуту я проезжал мимо светящейся ниши. У меня вновь заломило затылок. В нише стоял на боку вытянутый шестиугольный ящик из камня, изнутри отделанный высохшим деревом, снаружи — блестящими ребристыми металлическими пластинами. Внутри я с изумлением заметил светящееся кольцо, вращающееся в воздухе! Оно состояло из двух половинок — красной и сине-фиолетовой. Каждая из них имела на конце утолщение в виде воронки, в которую входил тонкий хвост предыдущей. К месту соединения они почти сливались цветами. Слышалось напряженное гудение и потрескивание.
Я оторопел.
— Что это? — громко спросил я, приподнявшись на локтях и едва не ударившись о потолок.
— Ах, это... — задумчиво протянула слуховая галлюцинация голосом Сибиллы. — Это долго объяснять... Но такие устройства у вас на Земле называли "Ковчег Завета". А вообще — УЭБ.
— УЭБ? — переспросил я.
— Да, — ответил голос, — универсальный энергетический блок. Достаточно любой дудки, свирели или свистка с разными частотами звуков — любая кристаллическая решетка либо разрушается, либо возникает, либо перемещается... Можно использовать голос, только с ровными модуляциями, колебания воздуха создают рабочую частоту для выхода энергии УЭБа... Так и таскали раньше здоровенные камни, когда строили ускорители, замедлители или хранилища, которые вы называете храмами и пирамидами... Да много чего они умеют... Хорошая штука, скажу я тебе...
— Уж наверное, — сказал я, переводя дыхание.
Боль медленно утихала.
— А скажи мне, как там Йорген? — вновь спросил я, но тут транспортер резко пошел вниз, и мое туловище покатилось, набирая скорость.
Последнее, что я запомнил, — это громкий сиплый женский смех, несколько габаритных лампочек и ватное состояние тела...
На несколько секунд у меня потемнело в глазах, и словно на мгновение мозг отключился...
Я открыл глаза и увидел ребристый бетонный потолок. Слегка повернув шею, я понял, что лежу уже не на картонных ящиках, а на запаянных в полиэтилен блоках термоизоляции.
Полутемное помещение вокруг меня напоминало склад, и я шепотом произнес:
— Когда же это все кончится?
Какое-то время я не шевелился из чистого упрямства — просто ждал, пока кто-нибудь придет и скажет: "Ваши документы! Что вы тут делаете! Руки вверх! Предъявите ваш нимб!"
Но никто не приходил, и лежать мне стало скучно.
Я приподнял голову и огляделся по сторонам: помещение было темным, но где-то метрах в двадцати падала полоска тусклого света.
Вдруг я услышал знакомое поскрипывание пружин и звонкий стук металла о камень.
Я повернулся на звук и увидел скачущего в полутьме давешнего жирного уродца на ходулях. Он резво направлялся к выходу.
Я решил бежать за ним. Он выскочил в дверь, откуда падал тусклый свет, и почти сразу же раздался рокот и сиплый свист реактивных двигателей! В проем двери влетел порыв ветра, клубящийся пылью.
