— А то как же! — ответил псевдогасконец, прислушиваясь больше не к нему, а к звукам битвы, продолжавшейся на постоялом дворе. Выстрелы и лязг затихали, по мере того как товарищи удалялись прочь. — Парфюмерия — это святое.

— Если я... если со мной... — продолжал Арамис. — Вы должны будете отправиться в Англию вместо...

На это раз выстрел прогремел в полную силу, не приглушенный стенами. Яростный, обжигающий укус свинца в правой руке повыше локтя заставил лазутчика вскрикнуть. Потеряв равновесие, д'Артаньян упал как подкошенный, придавленный двойной тяжестью.

— Нет, дружище, в Англию вместо вас, видимо, отправится Портос, — простонал он, сдерживая слезы, готовые брызнуть из глаз.

— Д'Артаньян! Д'Артаньян, вы ранены?!

— Ну вроде того, — угрюмо усмехнувшись, ответил псевдогасконец, справляясь с собой и принимая упор на пятую точку. — Идти можете? — Он только сейчас разобрал, что вражеский удар пришелся в правый бок Арамиса, обильно залитый кровью.

— Могу, — неуверенно отозвался коренной парижанин, поднимаясь на ноги и делая несколько шагов.

— Можете! — ободрил его лазутчик, доставая из-за голенища заряженный пистолет. — Двигайте к лошадям! А я... — Он скользил взглядом по окнам второго этажа, выискивая стрелка.

Стрелок. Где же стрелок, черт бы его побрал?! Д'Артаньян водил стволом вправо-влево, чтобы выстрелить, едва подлец снова покажется в окне. Арамис, скособочившись и зажимая рукой рану, ковылял к коновязи, а Портос с Атосом должны были вот-вот появиться в дверях постоялого двора. Судя по шуму, доносившемуся изнутри, их пока еще не одолели. Пока.

Но где же стрелок?! В дверях мелькнула мощная фигура Портоса, и в тот же миг... Разведчик выругался, заметив ствол мушкета, просунутый сквозь доски, закрывавшие окна первого этажа! Да, черт бы их побрал, засаду устроили шикарно! По всем правилам и с подстраховкой! Даже если сумеют выскользнуть наружу, все равно далеко не уйдут!

Д'Артаньян матерился, отчаянно целясь между тем и прикидывая, как стоит стрелок, укрытый оконными досками. Портос бежал к лошадям, а треклятый ствол поворачивался следом за чернокожим гигантом. Поняв, что времени больше нет, лазутчик притопил спуск, именно в эту секунду боковым зрением заметив второй мушкет в соседнем окне. Черт бы их побрал!

До постоялого двора было не меньше тридцати метров, и, будь у д'Артаньяна в руках обычные, рядовой французской работы пистолеты, пуля могла бы и не одолеть доски, выдохшись на излете. Однако его пистолеты, привезенные из России, вышли прямиком из тульских оружейных мастерских! Будучи с виду абсолютно неотличимыми от своих французских собратьев, они на порядок превосходили их как по точности, так и по мощности боя. Отборная тульская сталь позволяла снаряжать пистолет полуторным, против обычного, пороховым зарядом, а специальная тройная, особо чистая обработка канала ствола позволяла пуле разгоняться гораздо веселее, нежели в обычном французском пистолете, лететь куда как прямее и жалить в итоге — гораздо точнее.

Именно поэтому и в первый, и во второй раз пули лазутчика насквозь прошили доски как раз там, где он и хотел. Результат остался ему неизвестен, однако оба мушкета исчезли и больше не появлялись. А вот третий...

Он появился в тот момент, когда из дверей постоялого двора вылетел Атос и ринулся к ним. Все четыре выстрела д'Артаньяна были израсходованы, а перезарядить пистолет с горящей от боли правой рукой не представлялось возможным, да и не успел бы он этого сделать...

— Окно, Атос! Окно! Портос! Первый этаж, крайнее окно! Да что ж вы, слепые?! Мушкет не видите?!

Мушкет они увидели, но только после того, как он выстрелил, ярко полыхнув огнем. Судя по тому, как резво Атос пригнулся, пуля прошла аккурат над головой мушкетера, который выстрелил в ответ вместе с Портосом, заставив последнюю огневую точку противника замолчать.

— По коням! По коням, друзья! — скомандовал чернокожий гигант, подбегая к д'Артаньяну и подхватывая его за здоровую руку.

Вид его был просто ужасен: не только плащ, но и поля шляпы были раскроены ударами вражеских клинков. Кровь, не поймешь сразу чья, густо забрызгала одежду Портоса. Атос выглядел немногим лучше.

Однако все они были живы, а это что-то да значило! Арамис стоял подле своей лошади, не будучи, видимо, в состоянии самостоятельно вскочить в седло. Одной рукой подтолкнув наверх псевдогасконца, а второй — коренного парижанина, чернокожий мушкетер отвязал лошадь Атоса и бросил тому поводья.

— Ходу, друзья! Ходу! — воскликнул Атос, взлетая в седло.

Стараясь не тревожить правую руку, разведчик потуже вонзил ботфорты в стремена и, крепко пришпорив коня, выполнил приказ, набирая скорость вместе с потрепанной, но не сломленной кавалькадой.

Копыта отбивали глухую дробь по серой ленте дороги. За спиной всадников поднимался шлейф пыли...

* * *

— Нет! Нет! Не трогайте меня! Не трогайте! — завопил Шурик, силясь вырваться из стальных объятий Орлеанской Девы и глядя на пылающий факел в руках инквизитора.

Инквизитор торжествующе расхохотался и швырнул факел на поленницу дров, на которой лежал Шурик. Огонь моментально встал стеной, вцепившись в него своими острыми, беспощадными клыками и заставив заголосить еще громче:

— Отпустите меня! Отпустите! Я не диверсант! Не диверсант я! Нет! Нет! Я шевалье д'Артаньян! — вопил он, пытаясь вырваться из рук Жанны д'Арк, готовой, судя по всему, сгореть вместе с ним, но не позволить ему избежать возмездия. — Я шевалье д'Артаньян! Я честный француз! Я королевский мушкетер! — надрывался он, чувствуя, что пламя охватывает его полностью и правая рука уже почти сгорела. — Я мушкетер! Слышите?! Я шевалье д'Артаньян! Я честный француз...

— Да не вопи ты так, земеля! — сказала вдруг Жанна д'Арк голосом Портоса. — Никто и не сомневается, что ты честный француз!

Изумлено распахнув глаза, разведчик увидел склонившееся над ним лицо чернокожего гиганта, державшего его, прямо как... настоящая Жанна д'Арк. Острая, огненная боль пронзила правую руку. Застонав, он повернул голову и увидел Атоса, перетягивавшего его рану.

— Все в порядке, друг мой! — Благородный мушкетер сдержанно улыбнулся. — Сесть можете?

Портос поддержал его, и д'Артаньян, поднатужившись, принял сидячее положение и осмотрелся. Маленький отряд расположился на берегу крохотной речушки. Лошади, возле которых стоял Арамис, все еще немного перекошенный и помятый, но вполне бодрый, щипали траву. Сам разведчик сидел под раскидистым дубом, на нижнем суке которого были развешаны плащи мушкетеров и его камзол с наспех замытыми следами крови...

— Вы окончательно лишились сознания, — сказал Атос. — Волей-неволей пришлось остановиться, чтобы сделать перевязку...

— Что с Арамисом?

— Пустяки! Скользящий удар по ребрам...

— Но если бы не вы, д'Артаньян, — сказал коренной парижанин, приближаясь к ним, — если бы не вы, мне бы пришлось гораздо хуже!

— Это верно, — согласился Атос. — Мы вообще заставили их крепко заплатить за ваши... порезы. Портос гарантированно уложил двоих, Арамис — одного, я — тоже двоих...

— Не забудьте еще тех двоих в самом начале, Атос!

— Ну, значит, четверых, но, если бы д'Артаньян не засек тех молодчиков с мушкетами на первом этаже, нам бы не уйти! Они бы перещелкали нас, как куропаток!

— Это верно! — Чернокожий мушкетер важно кивнул. — Гасконец — герой сегодняшнего дня! А все-таки, согласитесь, засаду нам подстроили безупречно! Бродячий маг-прорицатель признает в нас слуг дьявола, добрые христиане бросаются на нас и убивают! Вуаля! Придраться не к чему! Все чисто, законно и главное — совершенно естественно!

— Чувствуется рука его высокопреосвященства, — прошептал д'Артаньян, ощущая во всем теле противный, лихорадочный озноб.

— Атос, — словно издалека донесся до него голос Арамиса, — будьте любезны, возьмите письмо к моему парфюмеру. Я ранен и не уверен, что не потеряю сознание, как д'Артаньян. А с ним и письмо...

— Хорошо, Арамис, будь по-вашему, — также будто из тумана ответил Атос. — Давайте письмо...

Псевдогасконец испытывал непреодолимое желание завернуться в теплый, уютный плащ, закрыть глаза и забыться беспробудным сном, даже если это приведет к новой встрече с Жанной д'Арк...

Черт возьми, хорошо, что все кончилось так, а не... иначе, подумал он. Получить пулю вот так, походя, в какой-то трактирной сваре, в то время как огромная страна с надеждой смотрит на меня!..

Хотя, тут же поправил он себя, кто это вам, сударь, сказал, что все кончено? Эх, знать бы наперед, кто в нас сегодня еще стрелять будет...

Глава VIII

Ирония судьбы, или Семь футов под килем!

— Стой! Стрелять буду! — Часовой с мушкетом наперевес шагнул из караульной будки, скрытой густой тенью стены, в круг света под фонарем.

— Стою! — фыркнул Портос, осаживая лошадь перед ним.

— Стреляю! — сообщил часовой и взял оружие наизготовку.

— Слышь, земляк, ты бы лучше не шутил, а?! — раздраженно бросил чернокожий великан, распахнув плащ. — Потому как шутить с королевскими мушкетерами категорически не рекомендуется!

— Ой, извините, не признал! — рассмеялся солдатик, опуская ствол. — Стоишь тут, знаете ли, целую ночь, словечком даже не с кем перемолвиться!

— Сочувствую, сударь, — вмешался в разговор Арамис. — Однако нам нужно попасть в город.

— Очень нужно?

— Очень!

— Очень-очень?

— Чрезвычайно!

— Ну тогда, сударь, я могу лишь в свою очередь посочувствовать вам! — Солдатик снова усмехнулся. — Ворота закрыты и откроются только утром...

— Послушайте, милейший! — перекрыл блеяние часового сильный голос Атоса. — Вы вроде как недопоняли чего-то! Перед вами — королевские курьеры, спешно прибывшие из Парижа с депешей для начальника порта, и, если вы не хотите отвечать перед трибуналом за срыв королевской эстафеты, вам надлежит немедленно открыть ворота и подсказать, как нам быстрее найти требуемое лицо!

Нет, не хочет, подумал д'Артаньян, видя, как засуетился служивый, торопясь открыть им доступ в город и торопливо, сбивчиво объясняя дорогу до дома начальника порта. Ну наконец-то...

...Закончив с перевязкой, четверо друзей продолжили свой нелегкий путь, держась тихой, окольной дороги, на которой им почти не попадались ни встречные, ни попутные странники. За время, потребовавшееся вечеру, чтобы сменить день, и ночи, чтобы прийти на смену вечеру, на их дороге попался всего один небольшой городок. Там они без труда нашли свежих лошадей, а также лавку портного, где подобрали одежду Арамису и д'Артаньяну. Приведя себя таким образом в божеский вид и слегка подкрепившись, "королевские гонцы" помчались дальше на север, к морю.

Но вскоре этот верный проводник окончательно скрылся за горизонтом, и мушкетерам, чтобы не останавливаться, волей-неволей пришлось свернуть на главный тракт, пока догорающие сумерки еще хоть как-то освещали округу. Теперь их утешало лишь одно: густой сумрак, накрывший землю, не позволял ни рассмотреть всадников, ни, случись самое скверное, прицельно выстрелить по ним.

Скачка по ночной, остывающей черноте продолжалась не менее двух часов, когда на горизонте показались редкие огонечки Кале, а еще через четверть часа кавалькада остановилась перед заставой северных морских ворот Франции...

...Повернув несколько раз, мушкетеры наконец остановились перед домом, на который указал часовой. Фонарь, укрепленный над воротами, разгонял густой сумрак подле них, а за воротами слышалось настороженное ворчание. Собачки господина начальника порта отличались хорошим воспитанием и не склонны были нарушать покой хозяина без надлежащего повода.

— Именем короля! — Портос привстал на стременах и, наклонившись к воротам, загрохотал по ним эфесом шпаги.

Недоброе собачье ворчание тут же сменилось заливистым лаем. Поведение Портоса четвероногие охранники сочли достаточным поводом.

— Именем короля! Отворите немедленно! — стараясь перекрыть песий брех, взревел чернокожий мушкетер.

Отворить-то отворили, но не ворота, а окно второго этажа, расположенное вровень с верхушкой ограды. Подняв голову, д'Артаньян заметил тусклый отблеск фонарного света на оружейной стали. Ну-ну...

— Кто такие? Что нужно? — Голос у вопрошавшего был отнюдь не заспанный, но при этом столь же ласковый, как и ворчание сторожевых псов, угомонившихся, едва хозяин заговорил.

Оно в общем-то и понятно. В такой час любой нормальный человек, находясь у себя дома, может не спать лишь по одной причине. Разведчик повел носом, но запаха женского парфюма не уловил. Ветер, видать, не в ту сторону поддувал...

— Мушкетеры его величества короля Франции! — ответил Атос. — Нам нужен начальник порта! И поживее!

— Что вам угодно, господа?

— Нам угодно переговорить с начальником порта! — теряя терпение взревел Портос.

— Вы с ним уже пять минут говорите, да только ничего путного так и не сказали! — хмыкнули наверху.

— Вы — начальник порта? — уточнил Портос.

— Я! В последний раз спрашиваю: что угодно господам мушкетерам?

— Господам мушкетерам угодно выполнить приказ короля, согласно которому они без промедления должны отплыть в Англию! — вступил наконец в разговор Арамис.

— И всего-то? — оживился портовый начальник. — Ступайте в порт, господа, и разыщите там шхуну "Анна-Мария", если она еще не отвалила. Я уже подписал ее шкиперу разрешение на выход...

— А если они уже отвалили?! — перебил его Портос. Дальняя дорога, полная лишений и злоключений, отрицательно подействовала на добродушный и сдержанный характер славного негра.

— Тогда господам придется подождать до утра! Я всего лишь начальник порта, а не Господь Бог!

— Черт вас побери, милейший... — начал было Портос, но Арамис одернул его:

— Время, Портос! Время! Чем препираться здесь, лучше попробуем перехватить "Анну-Марию"!

И тут же, словно подтверждая верность его позиции, наверху хлопнули оконные ставни. Отпустив в адрес портового бюрократа еще пару соленых словечек, Портос пришпорил лошадь, устремляясь следом за друзьями вниз по улице, где вдалеке, за городской стеной, глухо ворчал прибой.

Вырвавшись через нижние городские ворота, мушкетеры оказались прямо перед портовой стражей.

— Именем короля и по разрешению начальника порта! — рявкнул Портос стражникам, загородившим отряду дорогу.

— Что угодно господам? — осведомился командир стражи.

— Шхуна "Анна-Мария" еще не отошла?

— Никак нет, сударь! Вон она стоит под погрузкой, освещенная.

Высмотрев в длинной шеренге темных судов, дремавших под покровом ночи, шхуну, скупо освещенную масляными фонарями, возле которой суетились люди и стояло несколько груженых телег, мушкетеры направились к ней.