Очнулся от оцепенения он лишь тогда, когда на плечо ему легла тяжелая рука торговца. Сони скосился на нее, удивляясь, что она тут делает.
— Похоже, вам нравятся наши свечи, — хрипловато произнес мужчина.
Нравятся? Конечно нравятся! Прекрасная лавка, замечательный продавец. Сони вдруг понял, что ему действительно приятен этот человек. Они даже могли бы стать лучшими друзьями, как с Дэйки когда-то. "Дэйки?" — переспросил себя Сони. Великая Бездна, что же за мысль свербит на окраине сознания...
— В подвале у нас склад, мы там держим самый интересный товар, — продолжил северянин. — Ладан, красивые стеклянные лампы, чтобы ветер не задувал свечи, сосуды для масла и еще много всякой всячины. Идемте, я покажу.
Он легонько подтолкнул Сони, чтобы тот пошел за ним. Сони растерянно оглянулся на Келси. Странно, но сам принять решение он категорически не мог. Что-то подсказывало ему, что здесь не все в порядке, но запретить — или разрешить — спуститься ему должен был кто-то другой.
— Мы, наверное, все же лучше пойдем.
Голос Келси звучал неуверенно.
— Правильно, — поддакнул северянин. — Идите, но вниз...
Сони уже сделал шаг вперед, как на втором этаже хлопнула дверь, и на ступеньках лестницы появилась женщина. Он замер. Небеса, что это была за красавица!
Черные, как вороново крыло, волосы рассыпались по покатым плечам, обрамляя привлекательное лицо с томными карими глазами и полными губами. Шелковое платье с расшитым лифом плотно облегало ее фигуру, подчеркивая тонкую талию и пышные бедра. В глубокое декольте спускался золотой медальон, и когда Сони проследил за тем, как он скрывается в темной ложбинке, у него перехватило дыхание. Эта женщина воплощала в себе южное лето и всю его страсть. За обладание ею можно было продать душу.
Она начала что-то говорить, еще спускаясь, и ее голос был недовольным.
— Окред, какого Шасета у меня все провоняло наверху дымом от... — увидев посетителей, женщина осеклась. Ее глаза, и без того чарующе огромные, расширились от необъяснимого гнева, однако она тут же справилась с собой. — Да светит вам солнце! Простите, я не слышала, как вы вошли, иначе обязательно бы вас встретила. Окред, открой окна, сейчас же! — прошипела женщина тоном, разительно отличавшимся от вежливого приветствия.
Торговец, который, судя по всему, был вовсе не торговцем, помешкал, но все же направился к ставням. Когда он их распахнул, от ударившего в окно солнечного света у Сони резануло глаза.
— Вы, наверное, Ньес? — радостно спросил Келси. — А мы вас и ждали.
— Да? Зачем?
Выражение лица у Келси было таким, как у ребенка, который собирается искренне рассказать родителям, что это он выщипал хвосты у соседских кур, чтобы папа с мамой тоже повеселились. Стараясь его опередить, Сони как можно быстрее проговорил:
— М-мы хотели... скидку.
Слова дались с неимоверным трудом. Сони ужаснулся бы тому, с каким, если бы мог. Но ему отчего-то было все равно.
Ньес перевела многозначительный взгляд с охапки свечек у него в руках на горсть монет на прилавке. Сони, отупение которого проходило по мере того, как помещение заполнялось свежим воздухом, удивленно воззрился на деньги. Это их с Келси серебряки?! Великая Бездна, да когда они успели все это выложить?!
— Прошу извинить меня и моего охранника, — фальшиво сладким голосом произнесла Ньес. — Окред совершенно не разбирается в торговле. Боюсь, в излишней заботе обо мне он не стал меня отрывать от отдыха, а сам все перепутал и ошибся в цене. Эти свечи столько не стоят.
Она нежно забрала у Сони несостоявшиеся покупки. Келси нерешительно ссыпал деньги себе в кошелек. Его движения были замедлены; Сони и сам чувствовал себя так, словно его огрели по голове дубинкой.
— Еще раз извините за это досадное недоразумение. Я обязательно накажу своего охранника, — щебетала хозяйка. Окред зло глядел на нее, но благоразумно держал рот закрытым. — Мы ведь сможем это уладить полюбовно, правда? Что вы хотели приобрести? Ах, свечи потолще... Держите. Нет-нет, не надо денег. Считайте это моим подарком. В лавке Ньес заботятся о покупателях.
Она выдавила из себя смех, который даже через плотную пелену, накрывшую сознание Сони, казался неестественным. Женщина явно испытывала неловкость за самоуправство подчиненного. Что ж, ее можно было понять и простить. Как же такую красавицу не простить... Сони ощутил, что глупо улыбается, и тут же согнал улыбку с лица. Да что с ним такое?
За дверь их с Келси буквально вытолкали, взяв обещание ни о чем не докладывать страже — которое они, само собой, рьяно дали. Очутившись на оживленной улице, где вчерашняя дочка пекаря оповещала весь квартал о горячих пирожках, а два крестьянина яростно ругались из-за того, что чья-то повозка не уступила дорогу другой, Сони понадобилось еще какое-то время, чтобы прийти в себя. Они стояли с Келси на крыльце, не шевелясь и просто вдыхая теплый уличный воздух. Горло отвратительно саднило, словно Сони пару часов проторчал над коптящей печной трубой, а в голове молотком стучала боль. Из лавки доносились неразборчивые крики — Ньес отчитывала Окреда.
— Дым... Что-то с этим дымом не так. У меня такое чувство, будто меня хотели убить, причем я сам на это с готовностью согласился, — мрачно произнес Сони, когда дурман его слегка отпустил. И Окред, и Ньес уже не казались ему такими милыми людьми. Он вообще предпочел бы с ними никогда больше не встречаться. — Этот Окред явно заманивал меня в подвал, чтобы зарезать и отобрать майгин-тар. Я видел его взгляд убийцы — и ничего не сделал. Как у проклятой твари это получилось?
— Ньес стоит любовника, — вид у Келси был кислым. — И как я, дурак, сразу не догадался, что он насыпал в курильницы?.. Они приторговывают "Каснарской лаской" — зельем, дым которого погружает человека в блаженство, искажает действительность и лишает воли. Лекари советуют использовать его в маленьких количествах, чтобы избавиться от болезненных ощущений и поднять настроение. Ну а большая доза сам видел, что творит.
— Ты-то откуда это знаешь?
Он отвел глаза.
— Применяли его на одном лорде.
М-да. Ничего иного и не следовало ожидать.
— И что, оно на всех так действует? — осведомился Сони.
— Нет... Прости, Сони, честное слово, — Келси виновато посмотрел на него. — Если бы на моем месте были Кален или Тэби, с их телосложением они бы сразу почуяли подвох. Мы с тобой очень "удачно" подобрались: оба худые, невысокие, ослаблены после путешествия и всех этих ночных бдений... Если бы мы хотя бы выспались, то "Ласка" повлияла бы на нас совсем не так. Окред увидел в этом шанс, который ему дала Кайди, и попытался его использовать, — уныло заключил он.
— А мы не можем к Бездне снести все это место? — с надеждой спросил Сони. Его сердце жаждало мщения.
— Можем... Но не станем, — Келси оглянулся на лавку и поморщился. — Охранник умом не блещет, иначе бы хорошо подумал, прежде чем использовать на нас зелье, но если мы его хоть пальцем тронем, то будем иметь дело со всей общиной Шасета. Не забывай, что Ньес — любовница Даллина, и у нее наверняка есть собственные связи. Просто... — он перемялся с ноги на ногу. — Я не помню, мы ему говорили свои имена? Лучше бы ты не ходил по городу без кого-то из нас...
Сони грязно выругался и со злости швырнул связку свечей на землю. Несколько прохожих, включая прервавших ради этого ссору двух крестьян, обернулись на него; кто-то покрутил пальцем у виска. А не пошли бы они все к Шасету!..
Неизвестно, стал бы его убивать этот Окред или вежливо попросил отдать кристалл, зная, что в памяти жертвы ничего не останется, но теперь Сони получил наглядное подтверждение тому, что вне отряда он продержится недолго. Для магов всей Кинамы он отныне лакомый кусочек. Вряд ли кто-то отнесется к нему столь же доброжелательно, как гвардейцы, да и те — если уж говорить прямо — его без всякого стеснения использовали, не интересуясь его мнением.
И если кто-то считал, что такого закоренелого одиночку, как Сони, это обрадует, то он сильно ошибался.
* * *
Таверна "Рог рай-гала" была полупустой — до вечера оставалось еще несколько часов, и большинство горожан еще не закончили рабочий день. В центре зала сидели несколько крепких мужчин, судя по обрывкам разговора, строителей, которые уже выполнили на сегодня намеченный план и пошли отдохнуть, да в углу выпивали двое разряженных северян — то ли аристократы, то ли чересчур много возомнившие о себе сынки богатых ремесленников. Причем скорее последнее — таверна хоть и была самой приличной в квартале, чистой и с вежливой обслугой, но все же не настолько хорошей, чтобы ее посещали настоящие лорды.
Сони и Келси зашли сюда по дороге в приют для паломников. Им все равно нужно было где-то перекусить, потому что без Калена кухарка Кьёра резко переставала быть добродушной, а "Рог рай-гала" им рекомендовали как тихое, опрятное место со вкусной стряпней. Первое оказалось правдой — хозяин, бывший охотник, которому удалось убить одного из знаменитых белых горных оленей и таким образом скопить на открытие собственного дела, следил за заведением с необыкновенной тщательностью. Но насчет второго Сони, вяло ковырявшийся в миске с едой, наверняка сказать не мог.
После случившегося в свечной лавке аппетит у него не смог пробудить даже прожаренный, истекавший соком кусок мяса. Угостил им Келси, который, видимо, таким способом решил загладить вину. У самого мага настроение уже улучшилось; он даже повеселел, если это слово подходило к его сдержанному нраву. Душевное состояние Сони, напротив, было таким, что его могла поправить только бешеная порция вина, но он знал, что если об этом проведает Кален, то разразится гроза. Выпивку и женщин он не одобрял, и если что-то подобное происходило, то исключительно с его разрешения, чуть ли не под его присмотром. А напиваться в присутствии командира, да еще и потому, что ты сам дурак... В общем, Сони сейчас мечтал точно не об этом.
Он уныло погонял по миске луковое кольцо. Бездна, по какой же глупости он сегодня чуть не лишился жизни!
— Доешь ты наконец и вознеси благодарность богам, что все обошлось, — мягко сказал Келси. Он свою порцию уже давно прикончил.
— Нас спасла случайность, — буркнул Сони. — Не понимаю, почему так беспечно к этому относишься, и тем более не вижу причин благодарить богов, что они позволили этому проклятому камню в меня вплавиться. Скорее они меня ненавидят, если измышляют такие изощренные способы отправить меня в Бездну.
Лоб Келси прочертила глубокая морщина. Уже ляпнув, Сони сообразил, при ком осмелился высказать недовольство в адрес богов. Бывший лесоруб рос в глубоко религиозной семье, и эта тема была для него принципиальной, если не больной. Сони же привык относиться к богам исключительно с практической точки зрения и испытывал к ним мало почтения. Они не особенно участвовали в его жизни, в основном изобретая для него разнообразные гадости, так с чего он должен перед ними преклоняться? Единственной богиней, от которой он действительно зависел, была капризная Кайди, и лишь ей Сони изредка делал подношения.
— Нельзя так думать, — укорил Келси. — Разве ты способен узнать, какую судьбу тебе готовят боги? То, что тебе кажется наказанием, вполне может быть благословением, только ты этого еще не понял.
— Благословение?! — Сони аж выронил из руки ложку. — То, что за мной охотится каждый маг, сожри их всех Дети Ночи, — это благословение? Пречистые Небеса, Келси, да я еще никогда не был так близок к погребальному костру, как сейчас. Я никогда, слышишь, никогда не брался за дела, которые светили мне виселицей, а теперь получается, что я отплясываю на лезвии ножа, даже когда просто выхожу из дома. Я вообще-то рассчитывал на спокойную старость, но похоже, что таким темпом я и года не проживу. По-твоему, я должен за это благодарить богов?!
Служанка-сехенка, которая переворачивала на вертеле в камине свиную ногу, обеспокоенно оглянулась на повысивших тон посетителей. Сони, которому было еще много чего сказать, поспешил захлопнуть рот.
— Если ты не можешь их благодарить, то хотя бы не проклинай, — примирительно произнес Келси. — Пути богов неисповедимы.
— Ты уже говорил, — раздраженно напомнил Сони.
— И скажу еще раз, если надо будет, потому что это действительно так. Согласен, сегодня все плохо вышло, но мы с тобой оба живы, целы, сидим здесь и едим это, между прочим, отличное жаркое.
Теперь ясно, откуда у Дьерда взялся его неисправимый оптимизм — от лучшего друга.
— Подумай вот о чем, — продолжал Келси. Он так пытался убедить Сони, будто ему не о чем переживать, что на его бледных скулах пробился румянец. — Ты ведь знаешь, что маги считаются детьми богов, родившимися от союза Альенны и Шасета. Мы их любимцы, наделенные великой силой и благословленные одновременно Небесами и Бездной. А ты теперь стал почти одним из нас — разве это не знак того, что Небеса благоволят тебе?
Сони схватился за голову.
— Да с чего бы им это делать? Келси, я вор, могаредская вошь, и даже я сам не могу с ходу припомнить, что про меня можно сказать хорошего, хотя я себя, вообще-то, очень люблю и дорожу собой. Небесам не с чего мне благоволить.
— Ну, может быть, это они нам благоволят, раз направили тебя в наш отряд, — обезоруживающе улыбнулся маг.
Сони вздохнул. Переубедить в чем-то такого человека, как Келси, было невозможно. Да, честно говоря, и не хотелось. Все его воззрения нельзя было назвать иначе, кроме как потрясающей наивностью, но его слова успокаивали.
Он снова повозил в миске ложкой. Ладно, в конце концов, что с ним такого случилось? Ну, попытались его убить. Снова. Подумаешь, с кем не бывает. Все же хорошо закончилось. Может, он когда-нибудь к этому привыкнет и даже начнет сам подставляться под удары — он же баловень Небес, просто не подозревает об этом...
Когда в зале раздался девичий вскрик, а следом за ним — грохот от разбитой глиняной посуды, Сони вздрогнул. Служанка, которая вроде бы только что стояла у камина, успела отрезать от свинины кусок, уложить его на тарелку и отнести двум северянам. Это-то мясо теперь и валялось на полу среди осколков посуды, а двое выскочек надменно смотрели на перепуганную девушку.
— Ты. Испортила. Мою. Еду, — раздельно, как для слабоумной, произнес один из них, более высокий.
В его одежде преобладали оттенки серого, которые контрастировали с красной вышивкой на ботинках, шелковой рубашке и тонкосуконном жилете. Это было необычное для северян сочетание, поэтому Сони определил молодого мужчину как местного франта. Его спутник, скромного для эле кинам роста, зато вдоволь увешанный костяными украшениями, которые считались на Севере признаком достатка, посмеивался, предвкушая забавную для него сценку.
— Простите, господин, но вы ведь сами меня толкнули, — растерянно ответила сехенка.
Она явно была новенькой в этой таверне, потому что более опытная ее товарка сразу извинилась бы, бросилась собирать мусор, а еще лучше — поручила это кому-нибудь другому, чтобы очутиться от забияк как можно дальше. Сони не сходя со своего места видел, как пьяно у них блестят глаза. Несколько пустых бутылок вина свидетельствовали, что отдыхали парни тут уже давно, а от таких, как они, в первую очередь следует ждать проблем.
