| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Тим, не закрывай, сейчас парни притопают... — двое двинулись по дорожке к патрулю. Смена! Тим явно был помдежем. Стрелять наряд команды не было. Помдеж сам помог Серёге, — он зафиксировал дверь шваброй и закурил, глядя на "смену караула". "Родной, милый, хороший Тим, только не оборачивайся! Будь человеком!" Между Серёжкой и дверью было метров десять. Когда до двери осталось два, Тим обернулся.
— Какого хрена! — парнишка схватился за "Ксюху". Серёга одним броском преодолел последние метры, попутно выбив "фиксатор". Дверь громыхнула, поставив перед Тимой четырёхмиллиметровый броневой заслон. Тим — в ауте. Всё, влип! — В коридоре КПП стоял "номер третий" патруля с эрзац-снайперкой на плече, ещё один "клиент", явно разводной, валялся на лежаке и смотрел телевизор. "Номер второй" из наряда вскрывал банку консервов.
— А-а-а! — Серый сдёрнул с плеча АКМС и нажал на спусковой крючок, пройдясь по троице длинной очередью.
— Ты чё, охренел?! — "снайпер", уложенный на пол Серёгиной очередью, пялился на Сергея огромными, с зенитный прожектор, глазищами. Выяснять, "чьи в лесу шишки", не хотелось. Серёжка перескочил через "снайпера" и грянул плечом во вторую дверь. Открыто! Он кубарем скатился со ступенек.
Время — "Ч" + 6 минут.
До ПС — метров двести по прямой. Бегом! Серёга успел пробежать метров сто, когда от КПП ударили автоматы, видимо патруль перемахнул через ворота. Поздно, парни! Серёжка изобразил пару зигзагов "а ля заяц в панике" и ласточкой взлетел на забор из сетки-рабицы, отгораживающий городок ВДП от основной территории.
Всё, вроде успел: время — "Ч" + 7.
Серёжка похромал к ПС.
На пункте сбора, постелив на землю спальник, дрых Лёха Аксёнов. Из начальства — "ТТ".
— Товарищ капитан, курсант Вересов задание выполнил! — Серёга чуть было не вскинул руку к голове, но вовремя сообразил, что кепка осталась у "широкого куста".
— М-да... Живой?
— Так точно.
— Сорок восемь минут — уложился. Не фонтан, конечно... Но дошёл, молодец. Отдыхай.
— Есть!
— Расслабься, жертва безумных экспериментов. Как все соберётесь, будем разбор устраивать. Штрафных много?
— Вроде, одно — после костра.
— Ладно, спи.
* * *
— Вересов, твою мать! Подъём! — Серёжка открыл один глаз с чувством, что не спал вообще. — Вересов, я тебе что — штатный будильник? — Серёга вскочил, точнее — попытался это сделать. — Ну слава тебе, Господи! Вставай, дитя, нас ждут великие дела. Живые, в одну шеренгу становись! — Азарьев шагнул дальше.
"Живых" было восемь человек — из двадцати четырёх. К городку ВДП подкатил "Урал", из которого начали прыгать "мёртвые" — хмурые, помятые, без ремней, оружия и рюкзаков. Ризнич подошёл к Азарьеву:
— Николай Викторович, я их забираю?
— После разбора, Пётр, я их к тебе отправлю. Так, отставить одну шеренгу. Взвод, становись! Равняйсь! Смирно! В класс ВДП шагом марш!
До класса добрались быстро. Серёжка глянул на часы: шесть двадцать пять. До подъёма — пять минут.
— Так, общие итоги: в сорок минут уложились двое — Аксёнов и Коноплёв; в пятьдесят — трое — Вересов, Новосильцев, Огарёв. Условно живой — Лемешко, опоздание на ПС на полторы минуты от крайнего срока. Незачёт по штрафным — Кошкарёв и Боженко, но на ПС в срок они вышли. Итого: из двадцати четырёх человек — пятеро, ну ладно, — шестеро, уложились в условия задачи; двое — почти уложились. Но шестнадцать не вышли на ПС вовсе! Ребята, вы чем полгода занимались?! Почему Аксёнов смог пройти весь маршрут за тридцать пять минут без единого выстрела и штрафного очка? Почему Вересов сумел отбрыкаться от группы захвата? Почему только восемь человек из пятнадцати, вышедших к забору у городка ВДП, подумали головой и не полезли на забор на самом видном месте? При чём тут приказ?! Я что, точно указал место пересечения периметра?!! Короче, Аксёнов... сидите. Коноплёв, Вересов, Огарёв, Новосильцев — внеочередное увольнение до восьми ноль-ноль понедельника. Лемешко, Кошкарёв, Боженко, — на завтрак и спать, перед обедом подойдете к взводному, до вечера можете топать в городок. Остальные, — после завтрака организованно убываем в распоряжение девятой учебной роты, им нужна грубая физическая сила. Повторные занятия — этой ночью. "Живые" — на месте; остальные, — свободны до завтрака.
"Мертвые", глухо бормоча под нос что-то неразборчивое, громыхая стульями, удалились.
Азарьев сел на край стола и закурил:
— Теперь с вами, молодцы... Вопрос номер один: ребята, все на ТСП ходили? — молчание. Вроде все. — Парни, тогда почему закамуфлировались только Вересов, Коноплёв и Лемешко? Даже ты, Алексей, — "ТТ" указал сигаретой на Лешку Аксёнова, — всё сделано как будто отлично, но... Вроде, твержу постоянно: взял в руки оружие, получил БЗ, — замаскируйся! Ты жив, пока тебя не видно!
Так, далее — костер у ориентира N2. Что надо было делать, увидев планшет? Либо, как Аксёнов и Боженко, проигнорировать, — в ЦУ о планшете не было ни слова, так ведь? Либо — брать по науке, Огарёв, Новосильцев, — кто вас учил выскакивать на свет, не осмотрев окрестности? Ребята, вы — самоубийцы? Так. Далее: как производится осмотр потенциальных трофеев? Огарёв, Новосильцев, Лемешко, Кошкарёв? Вроде говорил раз сто: цепляем веревку и сдвигаем с места с безопасного расстояния! Вересов, с безопасного! — это больше трёх метров! Тебя, в принципе, следовало отнести к группе товарищей, которые просто подобрали "изделие" с грунта. Сергей, три метра — мало!
Следующий пункт. Я, кажется, всем говорил: смотрите под ноги? Кошкарёв, Боженко, вы до речки собрали все "сюрпризы" до одного! Николай, — Азарьев махнул сигаретой в сторону Боженко, — как звучала тема занятия? Правильно, "Ориентирование и движение на местности без карты", а не "Огневой бой с превосходящими силами противника"! Коля, зачем было устраивать "Рэмбо-шоу"?! — Колька обижено шмыгнул носом, мол, чё, пострелять нельзя?! — И вообще, ребятки, я понимаю: хороший враг — мёртвый враг, но что гласит ненародная мудрость? Правильно, "первый выстрел разведгруппы в тылу врага — начало её конца". Выстрел без глушителя — брак в работе разведки! Парни, осознайте: мы — разведка, а не десантно-штурмовой батальон! Короче, более одного рожка на ПС имели Аксёнов и Вересов. Остальные — активно играли в войну... Сергей, ты тоже этим грешил. Лёшка, объяснишь ребятам потом, как можно пройти маршрут без стрельбы... Всё. Вывод: нормально, почти хорошо... Для первого года обучения, Сергей. Будем тренироваться. Топайте отдыхать.
* * *
— Аксёнов, Вересов, Коноплёв, Огарёв — в канцелярию роты! — дневальный Колька Боженко распахнул дверь располаги и выдал это в пространство быстрой скороговоркой.
Серёжка поднял голову с подушки и глянул на Мишку, мол, к чему это? Тот пожал плечами.
— Подъём, парни! — Лёшка Аксёнов слез с койки.
В канцелярии сидели ротный — майор Гладкий, он же Штирлиц, и комвзвода Дозоров.
— Дети, вы рапорт подавали неделю назад?
Так, что было неделю назад? Писали рапорт на сдачу на берет, и — что?
Аксёнов сообразил первым:
— Так точно!
— Ребята, а на кой это вам сейчас? Вересов — понятно, у него — свои проблемы. Но вам-то это зачем? На улице покрасоваться? — ротный откинулся в кресле, с любопытством разглядывая четвёрку. В канцелярии повисло молчание. Серёгину позицию обозначили без него. У Аксёна — тоже свои планы, — личность он целеустремлённая. Лёха Коноплёв и Мишка написали рапорта за компанию с Серёжкой. — Молчим? — ротный решил нарушить затянувшуюся паузу. — Ну, это — дело ваше. Так, Аксёнов, Вересов, Огарёв, завтра после зарядки получаете у Фердыщенко имущество, и после завтрака у первого КПП автобус забирает народ на сборы. Коноплёв, твой рапорт зарубили. Вопросы?
— Товарищ майор, почему?! — Анаша побледнел.
— Алексей, в армии нет вопроса "почему?". Романов считает, что ты к такого рода мероприятиям не готов. Почему — спроси у него. Все свободны.
— Разрешите идти? — это Аксён.
— Идите, идите...
— Парни, ну почему меня, а? — Лёшка никак не мог успокоиться.
— Лёха, всё нормально. Старый сказал "нет", и теперь ты хрен чего исправишь. На следующий год пойдёшь. Не переживай, — утешение было слабым, но что ещё скажешь?
* * *
Сдавать на берет можно на любом году обучения. Только получив чёрную беретку с летучей мышью на околыше, ты становишься полноправным членом ОСпН "Скаут". До этого ты — "юноша", "салага", "жеребчик" и т.д. И неважно, в каком ты при этом классе. К концу девятого на берет надо сдать обязательно. Прийти в отряд с учебки без беретки — позор. Берет — символ разведки, того, что ты готов и в огонь, и в воду... Если у тебя его нет, — парень, что ты три (а то и четыре!) года делал?
В первый год, как правило, никто не дёргается — рано. Первые смельчаки находятся на втором году. Основная масса со второй-третьей попытки получает беретку, учась в девятом классе.
Серёжке со всей его экспериментальностью идти в отряд предстояло через два месяца. Дядька Романов в ходе эксперимента не предусмотрел для Серёги никаких скидок в вопросе о беретке. Специально или нет, неизвестно.
За всю историю Школы получить берет на первом году обучения пытались человек двадцать. Получили шесть.
Слухи о том, как проходит это мероприятие, ходили разные. Счастливые обладатели беретов хранили молчание, как им этот прибамбас достался. РГСпН-314 по этому поводу молчала тоже. Если же верить байкам, то кандидатов без разбора избивают, принуждают пить кровь, заставляют голодать неделями, пытают и стреляют... Какими бы нелепыми не казались эти россказни, повторялись они столь часто, что напрочь отвергать их было нельзя. А потому Сергей с почти мазохистским удовольствием выслушивал рассказчиков (беретов у них, как правило, не было, но получить они пытались) и выспрашивал подробности, стараясь понять, где парни говорят правду, а где — безбожно врут. Точно было известно одно: требовалось пройти двухнедельные сборы. Дожившие до конца второй недели получали вожделенный берет.
* * *
На следующий день, получив имущество у подозрительно глядящего на шестиклассников Фердыщенко, Серёга сдал Криса с рук на руки Лёньке Кошкарёву (тащить животину с собой в неизвестность Серёжка не хотел: "У меня — креза, а бедная зверюга тут при чём?") и в компании Лёшки с Михой явился к КПП N1.
Кандидатов от "Кречета" (набралось почти сорок человек) отвезли на автобусе на "Северный-15", откуда "метлой" доставили в отборочный лагерь на Борнео.
Лагерь как лагерь: два модуля — под казармы, модуль-штаб, отдельные двухместные домики — начальству и сержантам-инструкторам. Всего народу набралось человек сто — сто двадцать со всех частей спецназа РУМО. Народ нервно расхаживал взад-вперёд, видимо ожидая, что сразу начнутся бесчеловечные пытки, избиения и т.п., но инструктора прогуливались вокруг и беспечно болтали с прибывшими. На парней из "Кречета" особого внимания никто не обращал, видно привыкли. Атмосфера была почти дружеской. Лишь обнаружив троицу "Серёжка — Лёха — Мишка", инструктора начинали добродушно ржать и задавать идиотские вопросы вроде "Пацаны, а вы тут что забыли?" После ответа, что "пацаны" приехали сдавать на берет, хохот усиливался. И всё.
Начиналось всё не очень страшно. Поначалу шли зачёты по физо, огневой, специальной и т.д. Подтянуться нужное количество раз, пробежать стометровку и стандартный набор кроссов, — проблем с этим у троицы не возникло. Как, пожалуй, у любого из парней их взвода, окажись они здесь. Пока всё шло хорошо.
Только на третий день непрерывных тестов, зачётов, упражнений сборы начали собирать свою дань с команды "Кречета". После пятнадцатикилометрового марш-броска с полной выкладкой за девяносто минут ушли трое, — восьмиклассник и два девятиклассника. К пятому дню народ проделал все мыслимые и немыслимые упражнения и зачёты. Занимались с рассвета до заката, затем шли на ориентирование на местности, на ВМП, на огневую и так — до полуночи; в пять ноль-ноль всё начиналось по новой. Пока всё это было очень трудным, но ни в коей мере не жестоким или мучительным. Троица держалась, более того, ребятам начало казаться, что пройти всё это, в принципе, возможно.
Из ста двадцати с лишним человек отсеялось уже одиннадцать (четверо — "стервятников"), с этим тут было просто, — никаких "колокольчиков", говоришь "всё", и тебя немедленно отчисляют. Ещё шестнадцать человек ушли из-за травм, — это было поводом отчислиться, сохранив уважение товарищей.
Первая неделя подходила к концу; казалось, всё идёт нормально. В пятницу началось самое интересное. С утра Лёха Аксёнов крепко разбил колено при спуске на СУ-Ре и, несмотря на негодующие вопли, был в обед отправлен попутным вертолётом обратно. После обеда в казарме появился улыбающийся в тридцать два зуба Анаша с бумажкой от командования ШЮПД, что все необходимые зачёты за первую неделю он сдал там. Инструктора, до обеда незло прикалывавшиеся над тем, что "мелкая и храбрая, но безумная троица" понесла первые потери, увидев Коноплёва и узнав, что он — тоже Лёха, ржали до ужина.
За ужином умудрился вляпаться Серёга. Поначалу всё было нормально. Серёжка проглотил ужин и решил взять ещё одну чашку кофе. Он шагнул к раздаче и внезапно почувствовал, что что-то не так. В правой руке — кружка с кофе, в левой — ложка... Мамочка! АКМС стоял у стола вне пределов досягаемости. Одним из главных правил здесь было то, что кандидат должен постоянно быть при оружии, чем бы он ни занимался. Правило было не совсем понятным, но закон есть закон, а Серёга это правило нарушил. Сергей оглянулся и увидел одного из инструкторов-сержантов, тот мерзко улыбался: он заметил всё.
Сержант поманил Серёгу пальцем:
— Дитя, как ты думаешь, почему мы стремимся вбить вам в головы, что вы должны постоянно быть при оружии?
Сказано это было спокойным тоном и тихим голосом. Когда начальство реагирует на проколы так, а не устраивает классические разносы в армейском стиле, есть отчего насторожиться. Как правильно ответить, Серёжка не знал.
— Я... я... не знаю, товарищ сержант, — Серёга попытался закосить под мелкого испуганного ребёнка.
Сержант на это не клюнул:
— Пошли, пройдёмся и обсудим это, — проходя мимо стола, Серый прихватил автомат. — Молодец, сообразил, — Лёха с Мишкой почувствовали, что дело пахнет "разбором полётов" и попытались двинуться следом. — Сидите, молодцы, ничего страшного я с ним не сделаю...
Если это было правдой, то, пожалуй, можно было расслабиться, но почему-то верилось с трудом.
Зайдя за столовую, сержант прочёл Серёжке лекцию о дисциплине и занятиях, напирая на ценность поощрения и наказания. Итог был таким, как и предполагал Серёга: инструктор поинтересовался Серёжкиным мнением относительно того, какое наказание он заслужил. Вопрос был на засыпку.
— Пятьдесят отжиманий с хлопком в ладоши на выходе... — Серёга искренне надеялся, что этого более чем достаточно.
— Да, пожалуй для обычного военного этого бы хватило, но ведь мы — спецназ? — сержант улыбнулся.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
