Это вам не свечки делать

— Господин Дару! — воскликнул я, привстав. — А могла эта Ладо...

— Заткнитесь, юноша, — процедил сюрт, искоса глянув на возницу. — Дома поговорим, вы пугаете почтенного господина.

Услышав, как его назвали "почтенным господином", возница приосанился, хлестнул лошадь, и мы поехали быстрее.

— Ну и вид у вас, — поприветствовал нас Ситу. — В зеркало не смотритесь — потрескается. Нет, Ибрик, быть тебе неженатым, с такой рожей-то. Дару, я там воды согрел.

Как бы не ворчало это вечно пьяное чудовище, но воды он согрел на двоих. Сколько дров ушло — представить страшно, но платил не я, а потому, забравшись в ванну после Дару и обозрев два кувшина горячей воды, только удовлетворенно вздохнул, соскребая с себя остатки плесени, водорослей, улиточной слизи и прочей дряни.

Ополоснувшись из кувшинов и едва не завопив от слишком горячей воды, я счел возможным выйти к ужину.

И вот, мы уплетали ужин, под надзором Ситу, и все вопросы были оставлены на потом. Все-таки фасоль у него получалась твердая, хотя мясо готовил отменно. Убедившись, что все вкусно и претензий к готовке нет, Ситу удалился на свой извечный пост.

— Что это за Крысолов? — спросил я первым делом.

— Старый знакомый. Помог ему... кое в чем, — туманно отозвался Дару.

— Но вы узнали что-то интересное.

— Как вам сказать... — в задумчивости Дару перестал жевать и уставился в пространство.

Похоже, в этом пространстве было много интересного, так как я успел прожевать половину своего ужина, прежде чем сюрт очнулся.

— Так вот, — возвестил он, как ни в чем не бывало, кромсая отбивную, — Крысолов подтвердил теорию о том, что частичный перенос разума возможен.

— И что?

— Как следствие, при определенных условиях, возможен и полный перенос, — как само собой разумеющееся воскликнул Дару. — Это черное колдовство, очень черное, безусловно нужны... жертвы, но оно возможно! И, кстати, по словам Крысолова, ему способствуют... те самые обратные руны, обнаруженные нами у покойного мастера.

— Все равно не понимаю, — признался я, доедая отбивную. На данный момент она меня интересовала больше, чем досужие домыслы.

— Прекратите жрать! — рявкнул Дару, и я, запихнув в рот кусок мяса, изобразил полнейшее внимание.

Сюрт принялся перечислять, загибая пальцы.

Первое — колдовство имеет место быть, и уходит корнями к овцеводам, что подтверждается легендами о Человеке Овце, который мог поменять местами разум пастуха и животного.

Второе — особой фантазией они не отличаются.

Это был мой комментарий, я удостоился свирепого взгляда и смолк.

Третье — видимо, по этой причине колдун начал подбирать подходящего исполнителя среди фермеров, и несчастная Ладо пришлась весьма кстати, хотя, скорее всего, ее болезнь была подстроена. С подобным колдовством в тех местах знакомы хотя бы по легендам и особого отторжения оно не вызовет.

Четвертое — человек добровольно принес себя в жертву, что позволило Зюре скрыться и спасти внучку.

Пятое — при помощи колдовства Ладо вернули сознание, и ей "подселили" несколько личностей, спрашивается, откуда они взялись?

Тут я опять не сдержался.

— Вот везде вы подвох ищите! — воскликнул я. — Девочка столько времени лежала как мертвая, что вполне могла головой тронуться. Я где-то слышал, что есть люди, в головах которых живет пара личностей. Случай редкий, но не из ряда вон. Отсюда и разговоры сама с собой.

— Самой с собой, — поправил Дару. — Ибрик, вам стоило внимательнее слушать. Когда у человека... раздвоение, то личности не подозревают о существовании друг друга. Ладо, согласно вашему докладу, вполне нормально разговаривает со всеми детьми, и они даже... по очереди владеют ее телом.

Сопоставив собственные наблюдения со словами почтенной кухарки, я был вынужден согласиться, что так и есть.

— За ужином я видел... ее братьев. — продолжил Дару. — Оба были изрядно побиты и на расспросы не отвечали.

— Большое дело, — хмыкнул я. — Наверняка подрались с кем.

— С кем, например? Лично я других... детей, кроме сына кухарки, на ферме не видел. Детей отправляют с глаз долой, пока рядом стригали. Они, знаете ли, пользуются... дурной репутацией. Бродяги!

— Значит друг с другом!

— Оба были в проигрыше, — покачал головой Дару. — Ни одного победного взгляда на... поверженного брата втайне от родителей.

— Вы что думаете, их отметелила Ладо?

Против воли я засмеялся. Эта бледная худышка, несколько дней назад вставшая с постели побила двух братьев? Да такое представить было не возможно.

— Не она, а мальчик, на время позаимствовавший ее тело, — серьезно ответил сюрт, игнорируя мой смех.

— Ага, как же, — хмыкнул я. — Вы, господин Дару, давно не дрались. Допустим, пацан завладел ее телом. Просто допустим. Все равно, девчонкино тело не предназначено для драк. Она же болела, она теперь слабенькая. Одолжила она свое тело хоть самому сильному мальчишке в округе, все равно, даже если у него есть опыт в драках, эти братья завалили бы его на счет "три".

— Умение, юноша, значительно важнее физической силы.

— Не до такой же степени, — уперся я.

— Встаньте, — помолчав, велел Дару.

Я повиновался, он встал напротив и позвал:

— Ситу! Иди сюда, быстро!

Через миг явился слегка пошатывающий охранник и недоуменно посмотрел на нас.

— Ибрик, как вы видите, он слегка пьян и уж точно не так молод и крепок как вы. Постарайтесь его... ударить, — деловито попросил сюрт.

Нападать на человека, годившегося мне в отцы, было неловко.

— Не волнуйтесь, вам все равно это... не удастся, — утешил Дару, и я напал, сделав ложный замах правой и коварно ударив левой.

Не успел я глазом моргнуть, как Ситу чуть сдвинулся в сторону, сцапал за кисть, и, рывком придав мне ускорение, еле успел поддержать, чтоб я в стену не впечатался. Обидевшись, я предпринял вторую попытку, действую хитрее, и, сделав обманный замах, попытался ударить в живот. На этот раз Ситу просто перехватил за кисть, крутанул ее, и, не успев понять, что происходит, только заметив круговое перемещение стен, мебели и потолка, я, при поддержки Ситу, мягко приземлился на пол.

— Достаточно, ступай. А вы, юноша, вставайте, нечего... валяться.

Надо же было так опозориться. Пьяный дядька почтенного возраста, худющий как щепка, уделал меня словно щенка. Мрачно сев за стол, я уставился на столешницу.

— В целом неплохо, — серьезно похвалил Дару. — Поняли, для чего вся эта... демонстрация?

— Хотите сказать, что хорошо подготовленный человек в состоянии уделать более молодого, здорового и трезвого противника?

— Или более старшего и физически более сильного, — довольно кивнул Дару.

— Все равно, это ж как надо уметь драться, чтоб в таком квелом тельце побить двух братьев? — не сдавался я. — И кто его научит такому, как умеет Ситу? А Ситу меня научит? Нет, правда, я ж вас охранять должен, все такое. Научит?

— Я подумаю, — пообещал сюрт. — и вы правы, кто-то должен был научить ребенка. Учитывая, что его манеры выдают довольно... обеспеченного мальчика, стоит призадуматься. Как у вас с детьми? — внезапно спросил он.

Я быстро провел пальцем вдоль переносицы, отгоняя сглаз, и посмотрел укоризненно.

— Вы как скажите. Нет у меня детей, я ж не дурак, нужные меры предпринимаю, и вообще...

— Замолчите, — попросил сюрт. — Я имел ввиду не ваши любовные похождения, они меня, знаете ли, не интересуют, а сумеет ли вы... поладить с толпой детишек?

— Попробую, — нервно кивнул я.

— Вот и славно, — решил Дару. — Возьмите альбом, и жду вас в кабинете.

К моему приходу на столе уже стояли два пятирожковых подсвечника и освещали бумаги.

— Шевелитесь, — велел Дару. — Знаете, сколько ваша сестра берет за такие свечи?

До сих пор не всегда понимаю, когда он шутит, а когда серьезно говорит. В тот раз он шутил, так как соизволил ехидно усмехнуться, перебирая бумаги.

— Видите ли, Ибрик, с таким количеством детей, что сбегали последнее время, выбрать нужных будет затруднительно. Все как на подбор. Вот, например, прочтите, — велел сюрт, протягивая мне листок с описанием беглеца.

Описание как описание, ничего особенного. Пропал мальчик, возраст десять лет, глаза голубые, волосы цвета дубовой коры, одет, обут, из особых примет почти невидимый шарм на линии волос. Откликается на имя... был с няней... любит заниматься греблей в парковом пруду... скукотища.

— Да уж, под такое описание я вам пару десятков мальчишек приведу, стоит выйти на полчасика.

— Согласен, толку мало, — признался Дару. — Ладно, нарисуйте мне портрет близнецов, мальчика и девочки, лет десяти от роду, можно чуть старше, из приличной... семьи, воспитанных, но не робких. Потом идите к себе. На сегодня вы больше не нужны, работать начнем завтра.

В довольно радужном настроении я шагал на следующий день к парку. Время было за полдень, а значит, по словам Дару, самое время для выгула юных представителей состоятельных семей. Я, конечно, предложил просто пойтись по семьям, у которых детишки пропадали, и нарвался на строгий выговор. Вкратце — нечего светиться раньше времени, делайте, что говорят и никакой самодеятельности, хватит уже.

Надо, наверное, описать этот парк. Он тянулся сквозь центральный район, и был приспособлен для так называемых почтенных людей. Впрочем, по большим праздникам, три раза в год, в него допускались все, кто являлся жителем нашего сюртария и не был вдребезги пьян. Аттрекционы там всякие, угощенья, но сейчас речь не об этом.

В обычные дни, когда для влюбленных было слишком светло, а все взрослые заняты делаи, парк принадлежал детишкам с нянями и особо активным любителям собак.

Парк был красив, как художник говорю. Пять аллеек, обсаженные кленами и дубами, ивы вокруг овального пруда, кустики всякие, цветочки... Даже жаль, что соваться сюда простым смертным можно было только по праздникам. Впрочем, такие как Гидо или Орлик быстро превратили бы это место в пустыню. Или в помойку, тут уж как повезет.

В парке, как уже говорил, были специальные площадки для выгула детей определенного возраста. Согласно распоряжению Дару, я, весь из себя приличный, шествовал к одной из таких. Дойдя, уставился на модель парусника посреди площадки. Вот не переставал ему удивляться — восемь шагов в длину, борта в мой рост, с двумя мачтами, только что без парусов, а так даже штурвал настоящий был.

Задерживаться был опрометчиво, тем более что сюрт шел следом, на некотором расстоянии, и все видел. Переведя взор на лавочки, специально поставленные неподалеку, я насчитал четверых нянек. Соотношение было одна няня — трое подопечных от пяти до десяти лет. Похоже, они подменяли друг друга, давая подружкам пару часов свободного времени, или попались многодетные семьи. Среди богатых большое количество детей считалось неприличным и невыгодным, у них не работники, у них рты и претенденты, потому я склонялся к первому варианту.

Следуя наставлениям, я подошел в лавке, засаженной нянями, и содрогнулся. Трое из них занимались чужими детьми, явно отчаявшись завести своих, с такой-то внешностью, а последняя, похоже, решила сменить огород на город.

Лучась обаянием и держа в руках заранее снятую шляпу, только не надо тут смеяться, это Дару заставил ее надеть, я пошел на абордаж.

— Милые дамы, простите мою назойливость, но я просто вынужден обратиться к вам за помощью.

Кажется, слова я воспроизвел довольно точно. Да чего скромничать — слово в слово, как велел Дару. Правда, от него это звучало более естественно.

— Я служу нашему сюрту, и ему поступило заявление от одного из господ, не так давно прибывших в наш славный город.

А я ему говорил, что прозвучит слишком пафосно. Кстати, Дару еще с вечера озаботился соответствующей бумагой, и я лично, ранним утром, ознакомился с заявлением "безутешных родителей". Поверил. Написано было так, что муха лапок не замарает.

— У гостей нашего сюрта вчера пропали дети, — скорбный вид я все утро репетировал перед зеркалом, — будьте добры посмотреть на их портреты. Вполне возможно, они просто удрали поглазеть на столь впечатляющие достопримечательности.

С последним словом я справился.

Передавая портреты вымышленных близнецов из рук в руки, дамы внимательно поглазели и пришли к выводу, что никого из них не видели. Далее следовало действовать потоньше. Какой няньке понравится, что ее обвиняют в недостаточном присмотре?

— Еще раз прошу прощения, но ведь вы все дамы опытные, и знаете, что нужно детям, — я указал на площадку, кишащую детьми. — Вы, наверняка, отпускаете их погулять на воле. Например, устроить засаду в кустах, поиграть в стражников. Возможно, вы позволите мне расспросить детей, вдруг они заметили что-нибудь в одной из таких вылазок? — вкрадчиво осведомился я.

Три головы повернулись к самой почтенной даме. Было ей за шестьдесят, она обладала запоминающимся крючковатым носом и огромным авторитетом, судя по всему.

— Что ж, — медленно кивнула женщина, — большого вреда я не вижу. — Ступайте, молодой человек, поговорите с детьми, но только на наших глазах.

Остальные согласно закивали, преданно глядя на свою повелительницу. С няньками справиться было просто, теперь предстояла задачка посложнее, и я отправился к детской площадке.

Презрев песочницу, качели, горку и горизонтальную лестницу, детишки сосредоточились на паруснике. Насколько я мог судить, полным ходом шла церемония спуска на воду пиратского корабля. Черная куртка дорогого сукна, или, на данный момент, устращающий флаг, развевалась на мачте. Ее владелец, вооруженный деревянной саблей, вещал с носа корабля, сколько богатств они добудут в походе, а при перечислении количества убитых врагов мне стало не по себе. Девочки, выстроившись у "причала", добросовестно махали носовыми платками, провожая героев в дальний поход. Замечу, даже самым маленьким нашли применение — один был носовой фигурой, еще трое пленными, с непонятной целью взятые с собой в набег.

Помня наставления Дару, я сразу отправился к играющим и деликатно встал в сторонке. Вскоре меня заметили, и, смолкнув, капитан вежливо осведомился, чем он может мне помочь, хотя в глазах мелькнуло раздражение от прерванной игры. Да, сразу видно воспитание, у нас в районе спросили бы какого черта я приперся.

— Приношу свои извинения, что оторвал вас от дел, — серьезно заявил я, — но, являясь помощником сюрта Дару, я просто обязан обратиться к вам за помощью.

Естесственно, такой расклад их заинтересовал больше, чем предстоящий набег на мирных торговцев, и возле меня образовалось кольцо из двенадцати детей. Младшие были не нужны, и моя аудитория, старше десяти, состояла из четырех мальчиков, и трех девочек, так как четвертая продолжала стоять в сторонке, и каждый жаждал помочь прославленному сюрту.

— В наш город прибыл достаточно важный господин с семьей, — сообщил я. — К сожалению, его дети решили проявить самостоятельность и отправились в город без присмотра, да еще прихватили родительскую коляску.

— Ого! — предприимчивый юноша без куртки, явно заводила всей компании, насторожился. — Ну-ка, расскажите, как им это удалось?