Граница

— Помню, — сухо ответила я. — И что?

— А помнишь, как ты водила меня по своему "царству"?

— И что?

— А то, Госпожа. Ты — всего лишь человек. И сегодня ты не на своей территории.

— Но лес пропустил меня!

— Ему никто не приказал обратного. По-хорошему прошу: вернись.

— Нет!

— Твое упрямство!.. Ладно, иди, если хочешь. Нагуляешься — возвращайся. Завтрак ты уже пропустила, но можешь пообедать. Из этого леса еще ни один человек не вышел.

— Что ты имеешь в виду? — Я обернулась, но стража и след простыл. Будто и не было его на тропинке.

Я пошла дальше.

Глава 3

Страж постарался на славу. Не прошло и получаса (примерно), как я вышла обратно к "поселку". Он ждал меня там, снисходительно улыбаясь.

— Есть хочешь?

Я развернулась и ушла.

— Не уходи далеко! — прокричал он мне вслед. — Еда остынет!

Еще полчаса — и я на том же месте. Заколдованный лес сбил мое чувство направления. Я была готова поклясться: иду по прямой. Раньше меня это чувство никогда не подводило, даже сегодня все было в порядке, пока...

Я вышла на то же место, с которого ушла. Хоть бы из вежливости подвели к другому краю!

Страж ждал.

Я всхлипнула и бросилась в лес.

— Может, сумку оставишь? Мешает ведь!

После еще нескольких "заходов" (на каждый уходило все меньше времени, наверное, стражу было скучно стоять на одном месте, и он заворачивал дорогу все раньше и раньше), я, убежав в лес, громко зарыдала. Ну почему всегда так? Я попыталась пнуть ближайшее дерево ("у-у-у, зараза!"), но оно вежливо отстранилось. Не будь я Заклятой и Хозяйкой леса (хоть и всего лишь человеком), мне стало бы плохо от таких фокусов. Вы когда-нибудь видели отстраняющееся дерево?

Не знаю, наблюдал ли за мной страж, или как-то иначе почувствовал: я "дошла". Но только у меня перед глазами все помутилось и я оказалась... конечно, перед самым домом Эрдо! Таким же зеленым, как и раньше.

У калитки стоял Орсег. Будто я могла увидеть здесь кого-нибудь другого!

— Отпусти, — тихо сказала я, подойдя поближе. — Слышишь, отпусти, я приказываю!

Он покачал головой все с той же доброй улыбкой.

— Нет, Госпожа. Ни сейчас, никогда потом я не отпущу тебя. Не сердись.

— Отпусти или я что-нибудь с собой сделаю!

Он вздрогнул.

— Не сделаешь, Госпожа. Я тебе уже говорил. Ты слишком любишь себя, слишком любишь жить.

— Да зачем мне такая жизнь, когда?..

Тут из дома вышла Эрдо и посмотрела на нас, как на двух идиотов.

— А вы чего тут стоите? Давно пора есть. Элесит, деточка, ты умывалась? Все равно, умойся еще раз, весь день проходила, устала, бедняжка...

— Но...

— И слушать ничего не хочу! Оба идите в дом, мойте руки, умывайтесь и ужинать.

— Ужинать?

— Обед ты уже прогуляла, — пожал плечами страж. — Эй, Элесит, да не падай ты!.. — С этими словами он перескочил через калитку. Очень вовремя: я уже оседала на землю. Полтора суток на ногах (и без еды) и... подождите-ка... двое с половиной суток без сна... Мне смутно вспомнилось: загнанных лошадей убивают. Чтоб не мучались.

Ужин прошел в скорбном молчании. А, может, и не в скорбном, не знаю: я сидела, уставившись прямо перед собой. Глядела то в тарелку, то (когда та пустела и ее у меня забирали, чтобы поставить следующее блюдо) на стол. За настроение своих сотрапезников не поручусь. Кроме меня, ужинали Орсег и его родители, а прислуживали за столом, как и в тот раз, невидимые слуги.

Интересно откуда они берутся? Может, это и есть те самые девушки, которые когда-то не вышли из леса? Которых посвятили лесу. Страж же думал, не сделать ли со мной что-то подобное, хотя говорил, слуги ему были не нужны...

Меня передернуло. Тогда получается, что мне прислуживают за столом призраки. Может быть, люди, из которых выпили душу, или, скорее, сами выпитые души.

Воображение нарисовало мне обряд "посвящения лесу", наверняка не менее болезненный и летальный, чем превращение человека в полноценного лесного духа. Какая гадость! А я сижу за столом с подобными... существами, может быть, еще вчера замучившими очередную жертву, и позволяю несчастным призракам мне прислуживать! Кошмар!

Впрочем, это ведь только мои подозрения...

Я подняла глаза и нечаянно столкнулась взглядом с Эрдо. Хозяйка леса участливо наклонилась ко мне через стол. На ее лице я видела столько внимания и участия, сколько, пожалуй, не у всякого человека встретишь. Мне стало стыдно за свои гнусные подозрения. Надо будет у стража спросить, откуда эти слуги взялись...

У стража... Не дождется!

Я торопливо пробормотала: мне уже лучше, я наелась, вяло поблагодарила за обед и почти бегом покинула столовую.

Вернувшись в свою комнату, я не стала ложиться спать. Я села к окну и смотрела на подступающие сумерки. И тихо всхлипывала. Обидно. Ужасно обидно, когда все решают за тебя, обходясь с тобой, как с маленькой несмышленой девочкой. Разве я виновата, что не разбираюсь в этой их лесной политике? Что здесь каждый норовит обмануть, что...

Виновата. Виновата. Попав в незнакомую среду я должна была вести себя настороже, не доверять без доказательств, а я, напротив, расслабилась, почему-то решив: все, кто заговорил со мной хоть сколько-нибудь приветливо, обязательно помогут, научат и покажут, что и как. Разве так можно? И как меня, действительно, с таким характером взяли в этнографы? Надо же, как я много узнала о себе. Оказывается, я давно мечтала кому-нибудь довериться. Не рассуждая, не оглядываясь. И, похоже, мне это удалось.

От удивления я даже всхлипывать перестала. Поэтому, наверное, и услышала тихие шаги в коридоре. Какая разница, куда он идет? Тот факт, что я дура, нисколько не меняет того факта, что он — обманщик.

— Госпожа?

Что он сейчас скажет? Я сама виновата, мне не следовало, нам необходимо посетить сбор, ответить за украденный (он же вызванный) дождь...

— Прости меня.

Я замерла. Простить? Его?

— Я виноват перед тобой, Госпожа. Я не должен был этого допускать.

Он о чем? Любопытство поспорило с упрямством и, естественно, победило.

— Чего? — глухо произнесла я. — Чего допускать?

— Я... Ты... Я не должен был доводить тебя до такой усталости, Госпожа. Прости меня. Мне казалось, в одиночестве ты сможешь сама принять решение, и я... хотел, чтобы ты сама поняла... и не подумал... забыл, ты и без того утомлена дорогой... Прости меня, — еще раз повторил страж.

Вот оно что! Своеобразная у него совесть!

— А больше ты ни за что не хочешь извиниться? — Я по-прежнему не оборачивалась.

— О чем ты, Госпожа? — удивился страж.

— Например, за твое отношение.

— Госпожа?..

— А кто сказал, что я упрямая и доверчивая, как ребенок? — выпалила я, резко повернувшись к собеседнику. Меня задело не только это, но надо же с чего-то начать.

Страж успокоено рассмеялся.

— А я не мог понять, с чего тебя в лес потянуло! Ты знаешь, подслушивать некрасиво?

— Я... — До меня дошло: сейчас очень даже может подойти моя очередь оправдываться.

— Кто подслушивает, ничего хорошего о себе не услышит, — наставительно произнес Орсег.

— Я заметила, — буркнула я, устало отворачиваясь. На что я, собственно, надеялась? Что мне будет позволено качать права, доказывать свою правоту и право на самостоятельные решения? Глупо все это. И по-детски.

— Не злись, Госпожа, — примирительно произнес страж, усаживаясь рядом.

— Угу.

— Правда, не сердись. Разве я неправду про тебя сказал?

— Ты!..

— Ашатан, — предупреждающе проговорил Орсег. — Только честно — разве я неправ? Ашатан?

— Прав, — не выдержав, отмахнулась я. Чтоб ему пусто было, при каждом удобном случае произносит мое имя, будто других аргументов нет! Хотя этот самый действенный, не зря его для допросов применяют. — Ты же обещал так не делать!

— Не сердись, Госпожа, — в который раз повторил страж. — Прости.

Я вздохнула и выдохнула, пытаясь заставить себя успокоиться. И бросилась в безнадежный спор.

— Послушай, вот ты говоришь, я веду себя как ребенок, но как я еще могу себя вести, если ты контролируешь каждый мой шаг и поминутно за меня решаешь!

— Не каждый, Госпожа, — усмехнулся страж. — Кроме твоих выходок в Доме Заклятых, могу тебе напомнить, как ты запретила убивать этого... как его, Куарта. Я же послушался? И в столице я слушался тебя всю неделю.

— А в Варусе, стоило на полчаса оказаться без присмотра, просадил половину моих денег на собственную глупость! — подхватила я.

Здесь покраснел страж.

— Хорошо, Госпожа, ты права. Когда я попадаю в город, я становлюсь так же глуп и доверчивым. Как ты в лесу.

— Ага!

— И во искупление своей вины я согласен в городе не отходить от тебя ни на шаг и во всем слушаться, — продолжил он, ехидно усмехаясь.

— Ты просто самый мерзкий тип из всех, кого я когда-либо!..

— Тише, Госпожа, не кричи, — попросил этот подлец. — Я так понимаю, мы помирились?

— Да ты в своем уме?

— Мы помирились, Ашат?..

— Да! — завопила я еще громче, чем до того. Какое мне дело, что о нас решат его родители и соседи. Что решат родители, не знаю, а вот соседи... да...

Но я действительно больше не сердилась, а возмущалась только привычке стража называть меня по имени каждый раз, когда я, упираясь, отказывалась признавать очевидное. Может, я еще хочу поупрямиться?

Страж тут же поднялся и пошел к двери, настоятельно порекомендовав мне немедленно лечь спать, чтобы отдохнуть как следует. Такие потрясения — не шутка даже для очень выносливых людей. И даже для стражей или Заклятых.

Я только рукой махнула. Выяснение отношений определенно не удалось: предмет спора сам собой потерял значимость.

— Да, Госпожа, — в дверях повернулся ко мне страж. — Не думай, пожалуйста, что я тебя не уважаю. Это не так.

— Госпожа!

Я с трудом подняла голову от подушки. На дворе был день, и в приоткрытую дверь заглядывал страж. Нет, у него есть хоть какое-то представление о приличиях?

— Чего тебе?

— Завтракать будешь? Пора вставать.

— Завтракать? — через силу повторила я. — Вставать?.. Ты с ума сошел.

— Так устала? — посочувствовал страж.

— Не то слово, — с трудом выдохнула я, наконец сообразив, в чем причина этой страшной слабости.

— Тогда отдыхай.

— А сбор? — неохотно вспомнила я.

— Не бойся, Госпожа. Сбор откладывается. Один из стражей не явился, вот его ждем.

— Но нам надо спешить! — встрепенулась я.

— Не бойся. Завтра в любом случае начнем, даже если не явится. До завтра у нас вполне есть время. Спи.

— Нет у нас времени, — устало проговорила я и, видимо, заснула.

В следующий раз я проснулась сама, ближе к вечеру. Встав, одевшись и умывшись, я пошла на поиски стража и завтрака. Или уже ужина? По времени, наверное, ужина, но я привыкла первую еду называть завтраком. Это создавало языковые трудности весной, когда я просыпалась после заката.

В доме никого было, и я с трудом нашла стража во дворе.

— А, Госпожа! Есть будешь?

— Ты еще спрашиваешь!

— Тогда идем.

За обедом (ужином) нам никто не прислуживал, не было и родителей стража.

— Орсег! — сказала я, закончив есть. — А где твои родители?

— Как где? Работают.

— Ра-бо-та-ют?

— А как же, Госпожа? Думаешь, в лесу не надо работать, только в городе? Или потому, что ты не добралась до своего задания, остальные могут отдыхать?

— Я не думала об этом...

— Так подумай.

— Уже, — решительно проговорила я. — Пойдешь со мной?

— Куда, Госпожа?— подозрительно спросил страж.

— Работать, — усмехнулась я.

— Но я же объяснял тебе, Госпожа... — с видом человека, у которого вот-вот лопнет терпение, начал страж.

— Я и не предлагаю сейчас идти в Варус, — отмахнулась я. — Предлагаю всего лишь с пользой потратить имеющееся время. — Эту фразу я закончила мерзкой ухмылкой, и бедняга пошел за мной в мою комнату, не зная, что и помыслить.

В комнате я сунула ему в руки мою сумку и велела держать на весу, пока я в ней роюсь. Искомое все никак не находилось, и я уже начала паниковать, когда страж предложил конструктивное решение: вывалить все содержимое. Что мы и сделали. Оказалось, нужный конверт запутался в других вещах, вот я его и не смогла выловить.

— Приступим? — улыбнулась я, усаживаясь на стул.

— К чему, Госпожа? — осторожно спросил Орсег, оседлывая прикроватную тумбочку.

— К подготовке к заданию, конечно. А то придем в Варус, и даже не будем знать, что там делать.

— А-а, вот ты о чем, Госпожа. Если хочешь, давай, приступим.

— Значит, так, — проговорила я, срывая печать. — Что у нас есть?.. Это, — я отложила в сторону бумагу, — очередная королевская грамота, ничего интересного.

— А что в ней?

— Деньги, — коротко пояснила я. — На задание. Только тебе будет сложно их спустить в какой-нибудь гостинице, потому что этой грамотой мои расходы признаются расходами короля.

— Госпожа! — взмолился страж. — Ты теперь будешь мне все время напоминать?

— Потом, — отмахнулась я, продолжая осмотр. — Это — план города. — Я развернула бумагу. — Угу, угу, угу... здесь отмечены здания, подчиненные нашему ведомству. Вот гостиница, вот харчевня, вот наш клуб, вот здесь собираются стражники — в случае чего их можно будет привлечь... Знаешь, пусть эта карта будет у тебя.

— Пусть, — удивившись, согласился страж.

— Так будет безопасней, — туманно пояснила я. Если честно, я и сама не знала, почему. Может быть, потому что часть значков на карте явно не предназначена для посторонних глаз. Меня можно схватить и обыскать, стража — наверняка нет.

— Что еще? Тот пакетик, который передали Заклятые.

"Элесит, известной как Заклятая-без-Силы или Мяукающая Мышка, от обменявшейся с ней Силой Заклятой первой ступени Сирк" — прочитала я на пакетике. Рядом был нарисован орех — совсем такой, как на Знаке Ашшас. Это от нее, что ли? А Сирк — ее "мирское" имя? Может быть. Не подписываться же ей настоящим. А вдруг нет? Что тогда? Та же Тиселе могла подсунуть мне смертельное заклинание под видом подарка. Как разобраться?

Я провела рукой над пакетиком. Прошептала формулу узнавания и вслед за ней — одно слово на языке Заклинательниц.

"Правду".

Глава 4

— Что с тобой, Госпожа? — вскочил страж, увидев, как я замерла с остановившимся взглядом. — Ты опять колдовала? — понял он. — И опять без страховки? Ну что с тобой сделать, чтобы ты одумалась!

— Извини, — смущенно улыбнулась я, придя в себя. — Ничего же не случилось.

— На этот раз, — сердито закончил страж. — И ты после этого утверждаешь, что ведешь себя не как ребенок! Зачем ты колдовала хоть? — немного остыл он.

— Не сердись. Я хотела проверить, действительно ли этот пакет от Ашшас.

— А ты умеешь? — оживился страж.

— Не очень, — честно ответила я. — Для этого заклинания нужен особый дар и больше Силы, чем та, которая у меня есть. Но пакет действительно от Ашшас и в нем нет зла. То есть злого умысла, — поправилась я. — И... он хочет, чтобы я его вскрыла... и надела, — добавила я, наконец догадавшись прощупать сквозь бумагу что-то вроде плетенного браслета. — Ладно, потом разберемся.