— Ты снова думаешь об Йене Мюррее, — заметил ее брат, не отрываясь от бумаг. В голосе его чувствовалось смирение.
— Я думала, что ты чураешься колдовства, — съязвила она. — Или ты не относишь чтение мыслей к искусству прорицания?
— Вижу, ты не отрицаешь этого.
Дэнни поднял глаза, пальцем поправив очки на носу, чтобы лучше ее видеть.
— Нет, не отрицаю, — вскинула она подбородок. — А как ты догадался?
— Ты посмотрела на собаку и исторгла такой вздох, какой вряд ли присущ чувствам, которые женщина может испытывать к собаке.
— Хм-м-м! — произнесла она смущенно. — А что, если я действительно о нем думаю? Это что, тоже меня не касается? Интересно, как у него дела, как приняла его семья в Шотландии? Чувствует ли он, что вернулся домой?
— Вернется ли он оттуда? — Дэнни снял очки и потер лицо рукой. Он утомился: Рейчел видела на его лице усталость, накопившуюся за этот день.
— Йен вернется, — сказала она спокойно. — Он не оставит свою собаку.
Это рассмешило брата, что вызвало ее раздражение.
— Да, он, вероятнее всего, вернется за собакой, — согласился Дэнни. — А если он вернется с женой, сестрица?
Теперь в его голосе звучала нежность, и Рейчел снова повернулась к окну, чтобы брат не видел, что этот вопрос ее тревожит. Но ему не нужно было видеть, чтобы знать это.
— Может, это было бы лучше и для тебя, и для него, если так случится, Рейчел.
Голос Дэнни все еще был нежен, но в нем звучало предостережение.
— Ты же знаешь, что он человек неистовый.
— И что мне тогда делать? — огрызнулась она, не оборачиваясь. — Выйти замуж за Уильяма?
Со стороны стола на короткий миг последовало молчание.
— За Уильяма? — сказал Дэнни, слегка ошеломленный. — А есть ли у тебя к нему чувства?
— Я... конечно, я чувствую к нему дружеское расположение. И благодарность, — поспешно добавила она.
— Я тоже, — заметил ее брат, — но мысль о женитьбе на нем не приходила мне на ум.
— Ты самый несносный человек, — сказала она сердито, обернувшись и вперив в него взгляд. — Неужели ты не можешь удержаться и не подтрунивать надо мной хотя бы один день?
Дэнни открыл рот, чтобы ответить, но послышавшийся снаружи звук привлек внимание Рейчел, и она снова повернулась к окну, отодвинув тяжелую портьеру. Ее дыхание затуманило темное стекло, и она нетерпеливо потерла его рукавом, как раз вовремя, чтобы увидеть внизу портшез, дверца которого открылась — прямо под кружащийся вихрем снег из него вышла женщина. Она была укутана в меха и спешила; вручив кошелек одному из носильщиков, она ринулась в гостиницу.
— Надо же, как странно, — сказала Рейчел, поворачиваясь, чтобы взглянуть сначала на своего брата, а затем на маленькие часы, украшавшие их комнаты. — Кто наносит визиты в девять часов вечера в рождественскую ночь? Уж, конечно, не кто-то из Друзей?
Друзья не отмечали Рождество, и праздник вряд ли стал бы препятствием для путешествия, но у Хантеров не было связей — пока еще нет — с Друзьями из Собрания Филадельфии.
Стук шагов по лестнице помешал Дэнзеллу ответить, и через мгновение дверь в комнату распахнулась. На пороге стояла укутанная в меха женщина, с лицом столь же белым, как и меха на ней.
— Дэнни? — произнесла она сдавленным голосом.
Опрокинув чернильницу, брат вскочил, как будто кто-то подложил горячий уголь на стул под его бриджи.
— Доротея! — воскликнул он, одним скачком пересек комнату и заключил в страстные объятия укутанную в меха женщину.
Рейчел остолбенела. Чернила капали со стола на цветастый холщовый ковер, и она подумала, что должна что-то с этим сделать, но не сделала. Она стояла с открытым ртом. Рейчел подумала, что должна закрыть рот, и закрыла.
Совершенно неожиданно она поняла, что именно подчас заставляет мужчин произносить богохульства.
РЕЙЧЕЛ ПОДНЯЛА с пола очки брата и стояла, держа их и ожидая, когда он разомкнет объятия. 'Доротея', — подумала она про себя. Итак, вот она, эта женщина, но ведь это же кузина Уильяма? Уильям упоминал о своей двоюродной сестре, когда они ехали из Вэлли-Фордж. Разумеется, эта женщина была в доме, когда Дэнни делал операцию, но тогда Генри Грей должен быть братом этой женщины! Она пряталась на кухне, когда Рейчел и Дэнни пришли сегодня вечером в тот дом. Почему... Ну, конечно: это не была привередливость или страх, а нежелание встречаться лицом к лицу с Дэнни прямо перед предстоящей ему опасной операцией.
Это изменило ее мнение о женщине в лучшую сторону, хотя Рейчел еще не была готова прижать ее к груди и назвать сестрой. Она сомневалась, что Доротея чувствовала тоже самое по отношению к ней, хотя, скорее всего, она даже не заметила Рейчел, не говоря уже о том, чтобы сделать о ней какие-либо выводы.
Дэнни выпустил женщину из объятий и отступил назад, хотя, судя по его светящемуся лицу, он едва сдерживался, чтобы не дотрагиваться до нее.
— Доротея, — сказал он. — Как же ты...
Но его опередили; молодая женщина, а она была очень хорошенькой, как смогла разглядеть теперь Рейчел, отступила назад и с глухим звуком уронила на пол свой элегантный горностаевый плащ.
Рейчел моргнула. На молодой женщине было надето рубище. Никакого другого слова для этого одеяния она подобрать не смогла, хотя теперь, когда присмотрелась, то поняла, что у него есть рукава. Сшитое из какой-то грубой серой ткани, оно свисало с плеч молодой женщины, едва соприкасаясь с ее телом.
— Я стану квакершей, Дэнни, — сказала Доротея, чуть подняв подбородок. — Я решилась.
В лице Дэнни что-то дрогнуло, и Рейчел подумала, что брат не может решить, смеяться ли ему, плакать или вновь прикрыть свою возлюбленную плащом. Рейчел, которая не могла спокойна смотреть, как столь прекрасная вещь валяется на полу, наклонилась и сама подняла ее.
— Ты... Доротея, — повторил он беспомощно. — Ты в этом уверена? Я думаю, ты ничего не знаешь о Друзьях.
— Конечно, знаю. Вы, то есть ты, видишь Бога во всех людях, стремясь обрести мир в Боге, отрекаешься от насилия и носишь одежду блеклых цветов, чтобы твои мысли на отвлекались в этом мире на вещи, порожденные тщеславием. Разве это не так? — с беспокойством спросила Доротея.
'Леди Доротея', — поправила себя Рейчел. Уильям говорил, что его дядя — герцог.
— Пожалуй... более или менее, так, — сказал Дэнни, его губы подергивались, когда он оглядывал ее с ног до головы. — Ты сама... сама сделала этот наряд?
— Да, конечно. Что-то не так с ним?
— О, нет, — ответил он, слегка сдавленным голосом.
Доротея пристально взглянула на него, затем на Рейчел, как будто внезапно заметив ее.
— Что не так? — обратилась она к Рейчел, и Рейчел увидела, как бьется пульс на ее круглом белом горле.
— Ничего, — сказала она, тоже подавляя желание рассмеяться. — Просто Друзьям разрешено носить одежду, подогнанную по фигуре. Я имею в виду, что тебе не нужно специально уродовать себя.
— О, понимаю.
Леди Доротея задумчиво посмотрела на аккуратную юбку и жакет Рейчел, которые, хотя и были сшиты из домотканой материи серого цвета, тем не менее ладно сидели на ней и шли ей, насколько она сама могла судить.
— Ну что же, это хорошо, — сказала леди Доротея. — Тогда я просто немного ушью здесь и там.
И, выбросив это из головы, она вновь шагнула вперед и взяла Дэнни за руки.
— Дэнни, — тихо произнесла она. — О, Дэнни. Я думала, что больше никогда не увижу тебя.
— Я тоже так думал, — сказал он, и Рейчел вновь увидела борьбу между долгом и желанием, отразившуюся на его лице, и сердце у нее защемило из-за переживаний за него. — Доротея... ты не можешь здесь оставаться. Твой дядя...
— Он не знает, что я ушла. Я вернусь, — заверила его Доротея, — как только мы уладим все между нами.
— Уладим, — повторил он и с заметным усилием отнял у нее свои руки. — Ты хочешь сказать...
— Могу я предложить тебе немного вина? — прервала их Рейчел, потянувшись к графину, который слуга оставил для них.
— Да, спасибо. И он тоже выпьет немного, — сказала Доротея, улыбаясь Рейчел.
— Думаю, ему это не помешает, — пробормотала Рейчел, взглянув на брата.
— Доротея... — беспомощно продолжил Денни, проводя рукой по волосам. -Я понимаю, что ты имеешь в виду. Но дело не только в том, что ты становишься членом общества Друзей — даже если предположить, что это... это возможно...
Она выпрямилась, гордая, как герцогиня.
— Вы сомневаетесь в моем твердом намерении, Дэнзелл Хантер?
— Э-э... не совсем так. Я просто думаю, что, вероятно, ты недостаточно обдумала этот шаг.
— Ах, вот, значит, что вы думаете!
На щеках леди Доротеи вспыхнул румянец, и она воззрилась на Дэнни.
— Так вот, чтобы вы...то есть, ты... знал, что я не могла думать ни о чем, кроме вас с тех пор, как вы покинули Лондон. Как, черт возьми, вы, то есть, ты... думаешь, я попала сюда?
— Ты устроила заговор для того, чтобы твоего брата ранили в живот? — спросил Дэнни. — Это кажется несколько немилосердным и, скорее всего, не гарантирует успех.
Леди Доротея сделала пару-тройку глубоких вдохов, глядя на него.
— Знаете, — сказала она рассудительно, — если бы я не была примерным квакером, я бы ударила вас. То есть, тебя. Но ведь я этого не сделала, не так ли? Спасибо, моя дорогая, — сказала она Рейчел, принимая о нее бокал вина. — Вы его сестра, я полагаю?
— Не сделала, — опасливо признал Дэнни, не обращая внимание на Рейчел. — Но даже предположив, чисто теоретически, — добавил он, казалось бы, обретя свое обычное самообладание, — что Бог действительно говорил с тобой и сказал, что ты должна присоединиться к нам, остается еще такая незначительная деталь, как твоя семья.
— Ваши принципы веры не требуют разрешения моего отца на вступление в брак, — отрезала она. — Я узнавала.
Дэнни моргнул.
— У кого?
— У Присциллы Унвин. Она — квакер, моя знакомая в Лондоне. Мне кажется, ты тоже ее знаешь; она сказала, что вы... ты? Может это и не так, — что ты вскрывал нарыв на ягодицах ее младшего брата.
В этот момент Дэнни осознал (и Рейчел весело подумала, что, возможно потому, что он вытаращил глаза на леди Доротею), — что на нем не было очков. Он вытянул палец, чтобы поправить их на носу, но затем остановился и, прищурившись, огляделся. Со вздохом Рейчел шагнула вперед и надела их ему на нос. Затем взяла второй бокал вина и вручила его Дэнни.
— Она права, — сказала Рейчел брату. — Тебе это не помешает.
— СОВЕРШЕННО ОЧЕВИДНО, — сказала леди Доротея, — что так мы ни к чему не придем.
'А она ничуть не похожа на женщину, привыкшую оставлять проблемы без решения, — подумала Рейчел, — но свой темперамент держит в узде. С другой стороны, она даже не собиралась поддаваться на уговоры Дэнни вернуться в дом своего дяди'.
— Я не вернусь, — заявила она твердым голосом, — потому что, если я это сделаю, вы сбежите в Континентальную армию в Вэлли-Фордж, куда, как вы думаете, я за вами не последую.
— Конечно, ты же не последуешь? — сказал Дэнни, и Рейчел подумала, что ей послышался проблеск надежды в его вопросе, но она не была уверена, надежды на что именно.
Леди Доротея пригвоздила его взглядом своих больших голубых глаз.
— Ради тебя я пересекла чертов огромный океан. И вы, то есть, ты, думаешь, что какая-то треклятая армия может остановить меня?
Дэнни потер костяшками пальцев переносицу.
— Нет, — признал он. — Я так не думаю. Вот почему я не ушел. Я не хочу, чтобы ты следовала за мной.
Леди Доротея громко сглотнула комок в горле, но отважно вскинула подбородок.
— Почему? — спросила она, и ее голос слегка дрогнул. — Почему ты не хочешь, чтобы я следовала за тобой?
— Доротея, — ответил он, как можно мягче. — Оставляя в стороне тот факт, что твой уход со мной поставит тебя в положение мятежницы и приведет к конфликту с твоей семьей — это армия. Более того, это очень бедная армия, лишенная каких-либо маломальских удобств, включая одежду, постельные принадлежности, обувь и еду. Помимо всего, это армия на грани катастрофы и поражения. Это не подходящее место для тебя.
— А это подходящее место для вашей сестры?
— Конечно, нет, — сказал Дэнни. — Но... — он осекся, очевидно, понимая, что вот-вот попадет в ловушку.
— Но ты не можешь запретить мне следовать за тобой, — сладким голосом вставила Рейчел. Она не была уверена, что должна помогать этой незнакомой женщине, но ее восхищал дух леди Доротеи.
— И мне ты не можешь этого запретить, — решительно произнесла Доротея.
Дэнни сильно помассировал тремя пальцами точку между бровями, прикрыв глаза, как будто от боли.
— Доротея, — сказал он, опустив руку и выпрямляясь во весь рост. — Я призван делать то, что делаю, и это только между Господом и мной. Рейчел следует за мной не только потому, что она упрямая, но и потому, что на мне лежит ответственность за нее; ей некуда больше идти.
— Это и мое призвание! — горячо воскликнула Рейчел. — Ты сказал, что найдешь для меня безопасное место среди Друзей, если захочу. Но я не захотела и не хочу.
Прежде чем Дэнни смог сказать что-нибудь еще, леди Доротея вытянула руку таким повелительным жестом, что он остановился как вкопанный.
— У меня есть идея, — сказала она.
— Даже боюсь спросить, какая, — сказал Дэнни совершенно искренне.
— А я не боюсь, — вставила Рейчел. — Так, какая?
Доротея переводила взгляд с одного на другую.
— Я была на собрании квакеров. Даже на двух. Я знаю, как это делается. Давайте проведем собрание и попросим Господа наставить нас.
У Дэнни отвисла челюсть, что весьма позабавило Рейчел, которой редко удавалось ошеломить своего брата, но ей нравилась наблюдать, как это делает Доротея.
— Это... — начал он, потрясенно.
— Отличная идея, — закончила Рейчел, уже пододвигая еще один стул к огню.
Дэнни вряд ли мог спорить. Он сел, совершенно сбитый с толку, хотя Рейчел заметила, что он посадил ее между Доротеей и собой, и не была уверена, боится ли он быть слишком близко к Доротее, чтобы сила ее присутствия не подавляла его, или просто потому, что, сидя у очага напротив нее, он мог лучше ее видеть.
Они все медленно уселись, устраиваясь поудобнее, и погрузились в молчание. Рейчел закрыла глаза, сквозь веки ощущая теплое красное свечение огня, от которого ее руки и ноги охватывала нега. Она вознесла молчаливую благодарность за это, вспоминая постоянное ощущение холода в лагере, отчего горели пальцы рук и ног, и постоянную дрожь, которая уменьшалась, но не исчезала, когда она куталась в одеяла по ночам и от которой в мышцах не проходила усталость и боль. Неудивительно, что Дэнни не хотел, чтобы Доротея следовала за ним. Ей самой не хотелось возвращаться, она пожертвовала бы чем угодно, лишь бы не возвращаться туда — чем угодно, кроме благополучия Дэнни. Она ненавидела ощущение холода и голода, но ей было бы гораздо хуже знать, находясь в тепле и сытости, что брат страдает в одиночестве.
'Имела ли леди Доротея представление, на что это похоже?' — подумала Рейчел и открыла глаза. Доротея сидела спокойно, но выпрямив спину и сложив свои изящные руки на коленях. Рейчел предполагала, что Денни, как и она, представил эти руки покрасневшими и обветренными, это прекрасное лицо, изможденное от голода, покрывшееся пятнами от грязи и холода.
