Дороги смертников (Время одиночек 2)

На полу, кстати, интересного тоже хватало. У входа слева располагалась длинная конюшня, а по другую сторону протягивался открытый хлев, заставленный клетками с птицей и кроликами. Дальше к стенам зала прижимались аккуратные вытянутые сараи, похожие на портовые склады. Один из этих сараев недавно превратился в груду обугленных бревен, оттуда до сих пор потихоньку струился дымок, щекоча ноздри и портя и без того испорченную атмосферу пещеры. За стеной конюшни поднималась тропка, вырубленная в скале. Она заканчивалась узкой площадкой, протягивающейся перед рядом узких бойниц, проделанных в маскировке входа. Сейчас они были прикрыты, но стоит их открыть, и вся тропа окажется под прицелом стрелков.

Вот только стрелять сейчас некому — все обитатели пещеры были мертвы. Люди лежали везде — на полу, на уступах, на мостиках и на площадке для защитников. Лошади в стойлах были также мертвы. Смерть не пощадила даже птиц и кроликов — те неподвижными комками застыли в своих клетках. Дознавателю хватило одного беглого взгляда, чтобы выяснить причину гибели людей и животных. Первых убило оружие: мечи, копья, кинжалы и палицы. Неразумные твари пали от дымного удушья — пожар в почти замкнутом помещении быстро сожрал весь воздух. Тотальное уничтожение — наверное, здесь даже мышей не осталось.

Все эти подробности Сеул разглядел без труда — света в пещере было лишь немногим меньше, чем на улице. Его источник был, мягко говоря, необычен — под сводом висело с дюжину белых шаров, вот они-то и светились. Дознаватель такого чуда никогда не видел — даже лампы, работавшие на очищенном земляном масле, по яркости не могли идти ни в какое сравнение. Да и кто менял горючее в этих странных светильниках, если здесь уже больше суток не было живых людей? Не верится, что кто-то, спрятавшись среди трупов, занимался этим все это время. И вообще там огонь должен был погаснуть при пожаре — без воздуха любое пламя быстро затухает.

Пулио, тоже удивленный странной обстановкой пещеры, неприлично выругался, и тихо заметил:

— Или тут остались живые люди, или в этих светильниках масло само собой меняется, да и фитиль кто-то должен подтягивать.

— Если в них горит масло, то я прадедушка Фоки, — буркнул Дербитто.

— Демоны меняют там масло, — высказал свою гипотезу один из разведчиков.

Сеулу сказать было нечего — он понятия не имел, что это за светильники такие. У него и без них забот хватало, странно даже, что народ дружно таращится на это зрелище, будто позабыв про все остальное. Пусть там даже трупы ходячие за осветителей работают — не до них сейчас.

Ворота скрипнули, в пещеру ворвался Одон.

— Что случилось? — насторожился Сеул.

— Ничего не случилось — я просто должен все видеть! — чуть не выкрикнул нуриец.

— Ты увидишь все, обещаю, но дай нам вначале самим все разглядеть. Я же попросил никому не заходить.

— Я вам не помешаю — делайте свое дело. Просто буду смотреть. Я должен смотреть.

Продолжать спор с неуравновешенным мужчиной Сеул не стал — проще его игнорировать, чем переубедить.

— Дербитто — осматривай тела внизу. Мы наверх.

Осмотр трупов, встречающихся на лестнице, лишь подтвердил вывод дознавателя о том, что все они убиты в результате нападения. Причем нападение, несмотря на сложности подхода к пещере, оказалось неожиданным. Большинство обитателей бандитского логова к нему оказались не готовы — из оружия лишь ножи или кинжалы, доспехов не было. Хотя в одной из клетушек, заставленной низкими топчанами, обнаружилась пара кирас, щит, боевой топор, длинный меч и лук с колчаном стрел. Никто не успел этим воспользоваться — отбивались тем, что оказалось под рукой.

На верхнем уступе защитники успели организоваться. Здесь Сеул насчитал четырнадцать тел. Мужчины встретили нападающих достойно — шестеро были с кирасами и кольчугами, у четверых щиты, у пятерых луки и арбалеты. Также дознаватель сбился со счета, разглядывая копья, топоры и мечи. Большинство здесь погибло от стрел — некоторые походили на решето. Лестница была до середины залита запекшейся кровью — очевидно, кровью нападавших. Очевидно, не сумев ворваться на последний уступ сходу, они послали лучников на противоположную сторону зала и те били до тех пор, пока не подавили сопротивление.

В ранах Сеул не нашел ни единой целой стрелы — лишь несколько обломанных. Также он не нашел ни одного тела нападавших, хотя по кровавым следам можно было сделать вывод, что их должно быть немало. Зато следов волочения этих самых тел было предостаточно — всех своих убитых нападавшие оттащили к выходу.

Взглянув вниз, туда, где Дербитто изучал что-то за руинами сгоревшего сарая. Сеул заорал:

— Я могу о нападавших сказать одно — они абсолютно бескорыстные люди. Не взяли ни доспехов, ни оружия, даже кошельки не тронули. А ведь здесь целое состояние можно насобирать. И к этим странным светильникам не подобраться — к ним нет ни лестниц, ни мостков.

— Господин старший дознаватель, а что там в ящиках и бочках?

— Продовольствие, пиво и вино, стрелы и болты, в одном, вроде бы, пороховое зелье, но больше всего здесь какого-то белого порошка. Не знаю, что это.

— Я внизу тоже нашел целую бочку с ним. Похоже на селитру.

— Селитра? Если это так, то тут ее хватит на десяток телег с порохом.

Старший егерь, оживившись, доложил:

— Контрабандисты в последнее время ею охотно занимаются. Гонят ее на север, похоже, в Хабрии ее охотно покупают. Видимо, эти ребята зарабатывали на селитре. Говорят, на юге есть целые деревни, живущие за счет этого горького порошка. Делают его из разной гнили — гораздо выгоднее, чем честно выращивать пшеницу.

— Странно. Или хабрийцы всерьез решили вооружить армию пороховыми трубками, или у них мода на фейерверки, — предположил Сеул, и задумчиво добавил: — Склоняюсь к первому — никак не могу забыть то великолепное оружие, что мы изъяли в приюте. Скорее всего, как раз хабрийское.

— Продажа селитры иностранцам запрещена, — заявил егерь. — Достаточно жмени этой дряни, чтобы тебя осудили за попытку контрабанды, если заметят у границы. Вроде бы личный приказ принца Монка — с год назад это началось.

— Принц дело знает — не хочет Хабрию вооружать, — одобрительно произнес Дербитто, продолжая копаться за сараем. — Я здесь нашел что-то непонятное, думаю, вам стоит взглянуть.

* * *

Дербитто нашел дверь. И он был прав — на нее стоило взглянуть всем.

Во-первых, она была стальной — не оббитой железом, а именно стальной. Полностью. Во-вторых, устроена прямиком в скальной стене пещеры. В-третьих, нападавшие, возможно, ее не заметили. Так как она располагалась позади сгоревшего сарая, при пожаре металл и камень закоптились одинаково, и если не сильно присматриваться, заметить нелегко. В-четвертых, она была заперта, что с учетом ее материала, несколько напрягало желающих ее открыть.

Сеул, проведя по стали кончиком шпаги, задумчиво произнес:

— Я слышал, что медянщики, в свое время, в хранилище для золота такую дверь сделали. Кузнецам тогда пришлось здорово повозиться...

Выслушав эту информацию и сопоставив в уме размеры двери с предполагаемыми запасами скрытого за ней золота, егеря сильно оживились, а Одон прошипел:

— Может за ней они прячут похищенных дев? Может там мое сокровище — Ригидис! Давайте сломаем эту дверь! Не будем медлить — раз один кузнец ее выковал, то другой кузнец откроет! Надо послать людей в селение, за местным кузнецом!

— Одон, не суетись, — тихо попросил Сеул, присев перед преградой.

Народ, обступив дознавателя, с интересом следил за его действиями. Видимо, ожидал какого-то чуда от этого умного и хитрого мужчины. Народ не ошибся:

— Гм... хитрая дверь. И замочной скважины не видно. Только вот эта ручка. Странная ручка — как бы с зазором в сталь входит. А что если...

Сеул потянул ручку вниз. Она послушно подчинилась его руке. Легкое нажатие на себя, и дверь приоткрылась.

Из проема вырвался свет несравнимо более яркий, чем тот, что давали эти странные светильники на потолке пещеры. Все дружно выдохнули, схватились за оружие. Но ничего не произошло — из-за двери никто не вырывался.

Дербитто еле слышно произнес:

— Возможно туда не проник дым, и там кто-то сумел выжить. Надо бы поосторожнее...

Сеул, распахивая дверь пошире, отступал следом, прикрываясь стальным листом от неприятностей, грозящих изнутри. Понятливые егеря припали на колени, наводя в проем свои взведенные арбалеты. Но все было спокойно — изнутри не летели ни стрелы, ни пули, лишь звуки странные раздавались, будто насекомые шумят в летней луговой траве.

Подозрительно это...

Дознаватель собрался было отдать егерям команду, не собираясь рисковать своей дорогостоящей шкурой, но его опередил Одон — бешеный нуриец, сжимая в руках ножи, молнией влетел внутрь. Эта выходка сошла ему с рук — изнутри шума борьбы не послышалось. Сеул, не торопясь забираться в странное место, громко поинтересовался:

— Одон, ну что там?

— Здесь нет моей Ригидис, — печально ответил нуриец. — Но тут много такого, на что вам стоит взглянуть.

Ригидис здесь действительно не оказалось. Здесь вообще не было девушек, как и мужчин. Узкая комната шириной не более пяти шагов и длиной десятка два. Стены и потолок побелены, по углам висят те же жутковатые светильники, под ногами простой каменный пол пещеры, но чистый и гладкий. Вдоль одной стены протягивается сплошная полка, или, может, правильнее сказать стол. А на нем...

Что это такое, Сеул не понимал. Даже, несмотря на шок, задумался — как называть все увиденное в докладе? Куча каких-то ящиков, расставленных хаотично, но в этом хаосе чувствовался какой-то скрытый порядок. На их стенках демонически перемигиваются зеленые и красные глазки, светятся какие-то окошки, все это гудит, потрескивает и зловеще пиликает. Особенно пугает здоровенное, почти квадратное зеркало, на котором сменяются надписи на неизвестном языке. Выглядят эти надписи столь же зловеще, как и письмена Древних. Только вот их письмена уже давно мертвы, а это демоническое письмо явно живехонько.

Впечатлился не только Сеул — даже далеко не суеверный Дербитто начал нашептывать молитву Светлым и при этом озабоченно добавил:

— Похоже на какие-то проклятия — может зря мы сюда заглянули?

— И змеи тут повсюду, — могильным голосом произнес один из егерей.

— Это не змеи, а веревки, — поправил Сеул.

— Ох, господин, для чего же их столько — вешаться разве что в таком месте на них, — не унимался перепуганный егерь. — Хоть арканом тяните, но я сюда и шагу не сделаю!

Другой егерь его тут же поддержал:

— Мне доводилось бывать в местах, где даже некромант мог поседеть от ужаса, но такого страха как здесь я еще никогда не чувствовал.

Дознавателю здесь тоже очень не нравилось, но он, будучи человеком прагматичным, в демонов, спрятанных в ящики, не верил, и грубо одернул перепуганных бойцов:

— Когда полусотник Тиамат узнает, что вы штаны доверху заполнили при виде пары огоньков, он с вами такое сотворит, что ни один некр до подобного ужаса даже не додумается! Идите за мной и не прикасайтесь ни к чему, — приказал Сеул, осторожно продвигаясь к дальней стене комнаты, где виднелась вторая дверь, уже не стальная, а из честного дерева.

— Да я скорее горло себе перегрызу, чем чего-то коснусь здесь, — пообещал Одон. — Надо всем дружно молиться своим богам, чтобы эти демоны не вылезли из своих ящиков. Такое могли сотворить только Древние, а их демоны умеют пожирать души тех, кто усомнился в своей вере. Так говорил мой прадед. Так что молимся!

— Заткнитесь все! — потребовал Сеул, открывая дверь.

За ней оказалась еще одна комната, гораздо более скромных размеров. Здесь не было зловещих ящиков со светящимися глазами. У стены узкий топчан, аккуратно накрытый сложенным вдвое шерстяным одеялом, в одном углу на стене закреплен умывальник с высоким медным тазиком, в другом стоит здоровенная ночная ваза с подставленным стульчаком, на потолке, свисая на тонком шнурке, ярко горит все тот же светильник. Вот и вся обстановка — образец скромности.

Ну и еще одна мелочь — в комнате был человек.

Человек был большой — с таким телосложением его бы охотно взяли в императорскую гвардию. Даже сейчас, лежа на полу пещеры возле топчана, он подавлял своими размерами. А ведь редкий богатырь способен впечатлить габаритами, пребывая в лежачем положении. Сверху вниз все выглядят мелкими.

На человеке было черное пальто с высоким воротником, черные штаны и черные высокие сапоги с серьезно подкованными каблуками. Возле него лежала широкополая шляпа. Тоже черная.

Одону хватило одного взгляда, чтобы вынести вердикт:

— Вот он-то и ведает здешними демонами. Некр тухлый! Давайте вытащим его на солнечный свет — некромант, даже мертвый, может встать и высосать из нас всю кровь. Да и мясом не побрезгует. Его не убить простым оружием, но дневным светом запросто.

— Да он не мертвый — дышит, — заметил Дербитто.

— Видать как раз собрался вставать, — суеверно предположил Одон.

Егеря попятились назад, а Сеул, присев возле гиганта, прикоснулся к его шее:

— Сердце бьется. Он жив, но без сознания. Смотрите — ему, похоже, по голове досталось крепко. Я еще от входа разглядел, что на полу местами капли крови запекшейся остались. Вот за ним они и тянулись. Видимо в суматохе боя никто не заметил, куда он скрылся, а последовавший пожар замаскировал дверь. Ему повезло, что не задохнулся.

— Откуда нам знать — может и задохнулся, — Одон не собирался сдаваться. — Сердце его сейчас мертвую кровь по жилам гонит. На свет его надо крюками вытащить. Я сбегаю за алебардами?

— Крюками не надо. Если до сих пор не умер, шансы на выздоровление неплохие. Нам надо осторожно донести его до лагеря. Если удастся его допросить, он может много чего интересного рассказать, в том числе и про твою драгоценную Ригидис. Так что спрячь свой язык подальше, и помоги егерям — этот парень не похож на пушинку.

* * *

— Целое стало меньше.

— Мы ощутили потерю.

— Часть выпала. Но, возможно, еще функциональна. Целое может попробовать подключить часть.

— Целое не будет подключать выпавшую часть. Часть выпала при повреждении мозга, целому не нужны части с дефектами мозга. Если часть выпала один раз, это будет повторяться снова и снова. Целое будет меньше.

— У целого больше нет ретранслятора в Нурии. Целому трудно будет подать сигнал для активации заряда. Нам придется оставить возле заряда смертника. Простой смертник не подойдет — придется рисковать частью целого.

— Целое это знает. Целое считает, что это не слишком повредит нашим планам. Целое уже приняло меры — ретранслировать будет аппаратура Ока. Целое перевело Око на низкую орбиту, и мощности будет достаточно. Целое не желает использовать смертника. Постороннего исполнителя привлекать нельзя, а жертвовать своей частью надо лишь в крайнем случае.

— Небесное Око свершает оборот вокруг мира слишком быстро. Оно не может постоянно висеть над Нурией. Целое будет оставаться без ретранслятора на несколько часов.