Инквизитор N2 стоял за рычагами управления грузовым поездом. Позади клона в кабине лежал машинист и трупы двух солдат сопровождения. Но Инквизитор N2 был уверен, что там три трупа. Ведь он убил каждого.

Машинист протянул руку и тихо открыл дверцу в стенке отсека. Медленно снял с крепления аварийный силовой кабель и стал подниматься, сжимая в руке рукоятку зажима на его конце. Осторожно, на цыпочках, Зоддер сделал шаг к Инквизитору, ещё один, и наклонился вперёд, вытягивая змею, распахнувшую пасть, — энерговод с зажимом, — к затылку врага.

Инквизитор приблизил лицо к экрану, читая строковые сообщения о состоянии системы. Кабель натянулся на предельное расстояние, зубья зажима касались волос на затылке Инквизитора. Ещё миллиметр. Ну же! Ещё немного!

Инквизитор резко повернулся, делая подсечку и перехватывая рукоятку силового кабеля. Он стоял над Зоддером, раздумывая, укусить зажимом лицо машиниста, или просто зарубить его, когда лицо человека озарилось просветлённой улыбкой. Одной рукой Зоддер схватил щиколотку Инквизитора, а другую выбросил навстречу зажиму. Зубья сомкнулись на ладони, а машинист замер на полу в недоумении.

Сполохи электрического огня не объяли ни его, ни врага, шары жёлтого света не закружились по салону, прожигая пластмассовые панели. Спустя секунду пришла боль; из плеча брызнула кровь. Отнятое предплечье повисло на зубах энергетической змеи. Инквизитор криво усмехнулся, и подняв кабель повыше, вонзил клинок в грудь Зоддера, проворачивая во избежание повторного воскрешения. Человек хрипел и теряя пальцы, пытался задержать меч. Захлёбываясь кровью, Зоддер выплюнул в лицо Инквизитору:

— Будь ты проклят, тварь!

Инквизитор N2 дёрнул рычаги и тяжёлый состав ушёл влево, разрывая колёсами рельсы. Глубоко вгрызаясь в бетон стальными дисками, груженый рудой эшелон нёсся по дороге.

Проломив пару лёгких шлагбаумов, поезд разнёс на составляющие стальные плиты стену и расшвыряв жёлтые машины строителей с огромными вращающимися цилиндрами на кузовах, врезался в приземистую бетонную коробку, где начинался спуск в бункер. Вагон за вагоном вминался в здание; крошево из бетона и железной руды взлетало в воздух. Инквизитор N2 мчался по крышам, убегая от рубящих осколков.

Когда крошево осело, клон вернулся к заваленному мусором ходу. Шёл, стреляя с двух рук в возникавших из укрытий солдат. Пройдя между смятых вагонов, прицепленных последними, и потому уцелевших, Инквизитор N2 погрузился в царство хаоса.

Утопая по колено в мусоре, он начал раскапывать руками лаз к люку, ведущему под землю. Расшвыривал огромные обломки бетонных плит и человеческие тела, перемешанные с ними. Забравшись, наконец, в камеру с распределительным щитком, клон нажал на рубильник, отпирающий все запоры и усевшись перед растворившейся дверью, стал ждать.

Инквизитор почувствовал едва заметное сотрясение, идущее сверху. Заинтересованный, подошёл к двери и стал прислушиваться. Через пару минут лязг расходящихся створок возвестил об освобождении. В открывающуюся щель хлынул поток воды, всё нарастающий, и подхватив Инквизитора, швырнул спиной о стену. Удар такой, что у нетренированного человека почечные лоханки заполнились бы кровью, а печень превратилась бы в желе. Для него мелкие неудобства. Это уже было не важно. Главное, — он свободен.

Сотни тонн воды, выполнявшей роль гидрозатвора, заливали бункер. У дальней стены произошла серия мелких взрывов, — от удара о стену сработали плавающие мины. Инквизитор выдохнул остатки воздуха, засорявшего лёгкие, и склеил лёгочные пузырьки. Поплыл по шахте лифта вверх, мимо оставшихся мин, электрических ловушек, вытягивающих усики электродов. Поднимался вверх, перерезая сети из колючей проволоки, натянутые поперёк шахты.

Навстречу метнулась стайка кольчатых червей, — особая порода, гордость генетических лабораторий Военведа, это Инквизитор знал ещё со времён бытности своей штурмовиком, — отпрянула после первой неудавшейся атаки. Проткнуть кожу из ядер иридия, составленных впритык, не так-то просто. Изготовились ко второй атаке, нацелившись на глаза и ноздри. Инквизитор широко раскрыл рот, — облегчил червям задачу, — впустил всех особей внутрь себя. И сжал челюсти, отрезав им путь к отступлению. Продолжил подъём.

Верхние двадцать метров ему пришлось лезть по стене шахты, впиваясь пальцами в стыки металлических листов. Разрубив последнюю колючую сеть, он выбрался в комнату с распределительным щитком.

— Кто ты?

Инквизитор всмотрелся в лицо клона — для этого ему пришлось задрать голову. Клон превышал его ростом на три головы.

— Я — это ты. Враги Нэпэла скопировали меня с тебя в момент взрыва и поместили в это тело. Я почувствовал, что тебе нужна помощь.

Инквизиторы поднялись на поверхность. Плотный автоматический огонь ударил из засад, как только они выпрямились во весь рост. Инквизитор вырвал автоматы из кобур и стрелял, подавляя огонь имперских воинов. Пули солдат, рикошетившие от его тела, вырывали клочья из клона. Закончив, Инквизитор уронил оружие с опустевшими магазинами, склонился над Инквизитором N2.

— Не бросай меня! — хрипел клон. Из ровного ряда дырок в грудной клетке, расположенных на одинаковом расстоянии друг от друга, толчками выбрасывалась кровь.

— Ты что! Как я могу так поступить? — с сарказмом проговорил Инквизитор. Он достал из кобуры у колена пистолет.

— Что ты хочешь сделать?

— А ты как думаешь? Что бы ты сделал?

— Ты не можешь убить меня!.. Себя!!!

Преступник нажал на курок, и голову клона пробила пуля.

— Инквизитор один, и он уникален!

Ранник увяз по колено в жидком камне. Он медленно погружался, был бы в серой густой массе по плечи, если бы под ноги не попало что-то широкое и плоское. Похожее на сорванное крыло грузовика.

Полковник попытался вытянуть ногу и чертыхнулся, чуть не потеряв равновесие. Не хватало ещё рухнуть на спину и задохнуться до прибытия подмоги. Ранник представил, как вязкое вещество проникает в его ноздри и глотку и затвердевает там. Кошмар помог Раннику сделать своё положение более устойчивым. Вытерев грязные руки об и без того перепачканный мундир, он провёл наиболее чистой, тыльной, стороной руки по лбу, отбрасывая слипшиеся в крови волосы — разлетающееся крошево едва не сняло с него скальп. Спасибо лейтенанту, что прикрыл его собой, иначе пустяковыми царапинами дело не обошлось бы. Полковник вспомнил, как клинообразные полосы металла воткнулись в грудь Одлина.

Чёрное пятно встревожило Ранника. Проморгавшись, — пыль, поднявшаяся от столкновения, вкупе с текущей кровью, разъедала глаза, — полковник увидел Инквизитора, стоящего в трёх метрах, там, где начиналась твёрдая земля.

— Иди сюда! А, боишься?

Инквизитор лишь скрипнул зубами.

— Ты ведь не пристрелишь меня. Тебе хочется пытать меня. Ну что ж, я к твоим услугам! Иди сюда!

— Скоро бетон начнёт застывать и сжиматься. Даже если к тебе успеют, ты лишишься ног. Бетон втечёт в полости в твоих бедренных костях, тебя будут выпиливать из камня циркулярной пилой.

— Ничего, отдел механики мириусского госпиталя сделает мне титановые самоходы. Тогда я приду к тебе и наступлю тебе на горло!

Инквизитор зарычал и потянул из ножен меч, но стерпел-таки.

— Оставь иллюзии — ты утонешь раньше, чем они прибудут. Бетон просочится сквозь твои сжатые зубы, проникнет в лёгкие и желудок. Сжимаясь, он порвёт все твои ткани, и даже тела твоего не найдут.

— Что ты хочешь от меня? — пропустил через сомкнутые челюсти полковник.

— Протяни мне руку, и я вытащу тебя. Стань рядом со мной. Я сделаю тебя таким же, как я. Твоё тело станет не бояться свинца. Ты будешь выше всех, над всеми. Законы людей и Империи написаны не для тебя. Я покажу тебе серый мир, мир давший мне мою силу. Мы обретём власть над Империей, убив Императора.

Соблазн слишком велик. И лицо Одлина, уходящее в бетонные глубины подталкивает к нему. Так не хочется умирать.

Пуленепробиваемое тело в обмен на потерю того, что образует сущность человека? Жизнь, в которой ему придётся служить преступнику и убивать невинных людей? Для этого Одлин закрывал его собой?

Полковник сделал самый важный в жизни выбор.

Нет.

Нет, ты не обретёшь власти над Империей, даже если убьёшь Нэпэла. Потому что, в Империи живут такие люди, как я.

Со счастливым лицом Ранник опрокинулся на спину и погрузился в бетонное море.

Глава 9

Долгие и великие страдания воспитывают в человеке тирана.

Ницше "Злая мудрость".

Император вышел на лесную полянку; здесь стояла старая покосившаяся изба, вросшая в землю, подоконники почти на уровне земли. За избой виднелись огороды, ныне заброшенные. Высокие травы отвоевали место у культурных, но более слабых, растений. На прогнившей насквозь скамейке перед домом сидел заросший бородой крепкий мужик, сидел, отгоняя ногами дворовых собак от миски с едой, стоящей перед ним на земле. Изредка отщипывал от каравая и, обмакнув в миску, отправлял в рот, роняя крошки на бороду.

— Привет хозяевам дома!

Нэпэл подошёл совсем близко, а собаки так и не предупредили хозяина о появлении незнакомца. Разглядев псов поближе, Император подумал, что псы по-своему мстят хозяевам за свои завалившиеся от голода бока, за покрытую струпьями шкуру.

— И тебе привет! — пробасил бородатый мужик.

Домочадцы, высыпавшие из избы, — шестеро детин разбойничьего вида, — перешёптывались в сторонке, искоса поглядывая на Императора.

— Мы с сыновьями как раз собирались пообедать!

— Я вижу! — Император бросил брезгливый взгляд на миску, вокруг которой вились собаки в надежде утащить кусок.

— Нет, это так, второй завтрак! А сейчас будем есть по-настоящему! Не разделишь с нами трапезу?

— Отчего же? — согласился Нэпэл. Всё равно делать больше нечего...

Хозяин завёл его в грязные сени, проронив невзначай между тем, как высморкаться в пальцы и осмотрев их вытереть о своё плечо:

— Оружие можешь здесь оставить. Его никто не тронет.

Император усмехнулся в душе. Такие слова он слышал и раньше, и за ними всегда скрывалась ловушка. Раньше он никогда не оставил бы любимые мечи, но став намного опытнее, понял, что сила сокрыта не в оружии, — в человеке.

В последний год до воцарения он позволил одной женщине сковать его наручниками, хотя знал, что за дверью притаились четверо наёмных убийц, от Инквизитора. Когда они вошли, штурмовик расправился с ними, и вернулся к тому занятию, от которого его столь невежливо оторвали.

Прислонив оружие у входа, где было немного почище, Нэпэл прошёл вслед за бородачом в комнату, стараясь не наступать ни на что из того, чем был загажен пол.

— Гости — во главе стола!

Нэпэл сел куда ему указали, чувствуя какой-то подвох. В избу ввалились, громко гогоча и поминутно сплёвывая на пол, детки бородача. Хозяин дома сидел напротив, посмеиваясь чему-то в бороду, шестеро сыновей расположились по бокам стола на длинных скамьях. В горницу вошла древняя старушка, растёрла мятой тряпкой грязь по столу, в неё же потом высморкалась. В грязном куске ткани Император не сразу узнал мундир имперского воина, чёрный цвет стал пятнистым, нашивки все сорвали, не смогли лишь распороть серебряное шитьё, его только изорвали, и теперь на серебристые нити нависли комки грязи. Старушка расставила перед хозяевами дома тарелки, полные отвратительного варева; перед Нэпэлом поставила пустую тарелку. Император вздохнул с облегчением.

Нэпэл уставился на деревянную щербатую чашку; обратил внимание, что тот край стола, за которым он сидит, покрыт коркой запёкшейся крови, немного вмят.

Хозяева уставились на воина, ожидая чего-то. Император почувствовал, что стол медленно двигается по полу к нему. Император подпёр ножки стола ногами, улыбнулся сладко.

— А где же моя порция? — сказал вызывающе Император.

— Зачем мертвецам есть? — прохрипел бородач, упираясь в дубовую столешницу руками и грудью.

Хозяева навалились на стол, уже не скрываясь; вместе давили на него, пытаясь раздавить Нэпэла о стенку так же, как поступали до этого со многими. Император сидел спокойно, сложа руки на груди, упираясь в ножки ногами. Враги надавили так, что дерево захрустело; Император решил, что сидеть без дела больше нельзя, — ножки могли не выдержать давления и подломиться, к тому же старушка начала приближаться к нему с заржавленным тесаком в руках; схватил стол за край и, перевернув, отшвырнул на противников.

Бородач отломил от стола ножку и стал приближаться к Императору; шестеро сынков-бандитов заходили сбоку. Старая карга выжидала в углу со своим мясницким тесаком, когда разбойники собьют гостя с ног, чтоб можно было его...

Гостеприимный хозяин взмахнул дубиной, Нэпэл легко уклонился на спину, ударил ногами бородача в лицо и, перевернувшись через голову, застыл, ожидая новых атак.

Оглушённый бородач зашатался; удар, которым он хотел наградить Императора, достался одному из сыновей. Теперь тот громко жалуясь на тяжёлую руку папаши, стирал с щеки кровь. Бандиты временно отступили, разобрав ножки многострадального стола на дубины, — нескольким пришлось вооружиться скамейками, — вновь пошли на Нэпэла.

— Я бы не стал убивать вас — вы слишком жалки — но вы лишили жизни имперского солдата, а это карается смертью...

Император подпустил одного из громил поближе, поднырнув под его удар, перехватил руку с занесённой скамьёй и воткнул ему в грудь свои растопыренные пальцы. "Лапа Тигра"...

Детину стошнило кровью на братьев; Император ударил ближайшего бандита в переносицу кистью руки, сложив её наподобие клюва. "Атака Кобры"...

Кровь брызнула у разбойника из ушей; Нэпэл подпрыгнул и, на долю секунды зависнув в воздухе, ударил ногами сразу двух врагов. "Парящий Орёл"...

Следующий противник бросился к Нэпэлу размахивая ножкой, из которой торчали четыре ржавых гвоздя. Император присев, выставил вперёд ногу, подсечкой заставил бандита рухнуть на выставленные вперёд сложенными пальцами руки. "Недвижные Копья"...

Схватив врага за руку, Нэпэл выломал её и ударом локтя выбил шейный позвонок. Отбросив мертвеца на старушку, которая решила вмешаться в схватку со своим тесачком, Император схватил разбойника за подбородок и резко дёрнул вбок, выкручивая шею. Не рассчитав силы, он случайно оторвал нижнюю челюсть, и не преминул воспользоваться ею как подручным оружием: метнул в голову последнего, шестого, бандитского сынка. Тот завалился на грязные доски; остался лежать среди отбросов с челюстью брата, торчащей из виска.

Хозяин дома опомнился от удара Нэпэла; наступал с дубиной в руках. Император просто саданул его рёбрами ладоней в шею; перебил сосуды, питающие мозг, прежде чем бородач успел атаковать скамейкой.

— Манекены!.. — презрительно сплюнул Император. — Биороботы в тренировочном зале — и те быстрее...

Император растворил дверку, держащуюся на одной верхней петле, пригнувшись, чтобы не удариться о низкое наддверие, шагнул в тёмную затхлую комнатку. В углу лежало недвижное тело солдата.

— Бедняга! — на лицо воина, гордое в смерти, упала солёная капля, стекла по щеке, смывая грязь.