— Черт возьми, почему ты живой?
Улыбнувшись уголком рта, Джейми коротко пожал одним плечом. Он был очень худой, загорелый и грязный: я ощущала запах его пота и долго не стиранной одежды. А еще слегка попахивало рвотой: значит, недавно он плыл на лодке.
— Если задержитесь еще на пару секунд, мистер Фрейзер, то вполне можете вернуться в мир мертвых.
Подойдя к окну, Джон внимательно глядел на улицу, однако, когда повернулся, я увидела, что он бледен, но сияет, будто внутри него свечку зажгли.
— Да? Значит, они оказались чуть проворней, чем я думал, — сокрушенно произнес Джейми, тоже подходя и выглядывая. Затем повернулся от окна и сказал: — Рад видеть тебя, Джон — даже если всего на минутку.
Грей в ответ улыбнулся, и глаза его засветились. Он коснулся руки Джейми — лишь на миг, будто желая удостовериться, что тот и в самом деле из плоти и крови.
— Да, — произнес Джон, направляясь к двери. — Но идем. Вниз по задней лестнице. Или еще есть лаз на чердак — если ты сможешь забраться на крышу...
Джейми посмотрел на меня — вся его любовь была в этом взгляде.
— Я вернусь, — сказал он. — Как только смогу.
Он протянул ко мне руку, но, сморщившись, остановился и резко повернулся вслед за Джоном. Они ушли, топот их шагов почти утонул в грохоте снизу. Я услышала, что входную дверь открыли, и грубый мужской голос потребовал впустить солдат, чему миссис Фиг — благослови Господи ее непреклонное сердечко — резко воспротивилась.
А я сидела, словно жена Лота (безымянный персонаж Ветхого Завета Библии. Согласно Книге Бытия превратилась в соляной столп, оглянувшись на разрушаемые небесным огнем нечестивые города Содом и Гоморру (Быт. 19:15-30). — прим. пер.), и от потрясения не могла пошевелиться, но колоритные ругательства миссис Фиг побудили меня к действию.
События последних пяти минут совершенно ошеломили меня, однако моя голова, как это ни парадоксально, оставалась ясной. Просто в ней не было места для мыслей, предположений, облегчения, радости или даже переживаний — единственное, что у меня пока еще сохранилось, — это способность действовать в чрезвычайной обстановке. Схватив чепец, я нахлобучила его на голову и, подтыкая под него волосы, направилась к выходу. Вдвоем с миссис Фиг мы точно сможем задержать солдат достаточно долго, чтобы...
Этот план, наверное, и сработал бы, если бы я, ринувшись на лестничную площадку, в буквальном смысле не столкнулась бы с Вилли, который скачками поднимался по лестнице и со всей силой налетел на меня.
— Матушка Клэр! А где папа? Там...
Он обеспокоенно схватил меня за руки, когда от столкновения я пошатнулась назад, но, услышав звук, донесшийся из коридора позади площадки, обернулся... отпустил меня и выпучил глаза.
В конце коридора, футах в десяти, стоял Джейми, а рядом с ним — Джон, бледный как полотно и с такими же выпученными глазами, как и у Вилли. Но это их сходство (каким бы поразительным оно не было) не шло ни в какое сравнение с тем, как походили друг на друга Джейми и девятый граф Элсмир. Заметно возмужавшее, посуровевшее лицо Уильяма утратило все следы детской мягкости, и с двух концов коридора друг в друга вперились кошачьи синие фрейзеровские глаза, заключенные в массивные крепкие кости МакКензи. Кроме того, Вилли уже достаточно вырос, чтобы ежедневно бриться, и потому знал, как он выглядит.
Губы шокированного Вилли беззвучно шевелились. Он бросил на меня дикий взгляд, снова посмотрел на Джейми, вернулся ко мне — и прочел написанную на моем лице правду.
— Кто вы? — хрипло спросил он, обращаясь к Джейми.
Я увидела, как, игнорируя шум внизу, Джейми медленно выпрямился.
— Джеймс Фрейзер, — ответил он, сосредоточив на Уильяме горящий напряженный взгляд, — он словно пытался впитать в себя каждую частичку картинки, которую больше никогда не увидит. — Ты знал меня как Алекса МакКензи. В Хилуотере.
Уильям моргнул, потом моргнул еще раз, и тут же переместил взгляд на Джона.
— А кто... кто, черт побери, тогда я? — спросил он сорвавшимся в конце вопроса голосом.
Джон открыл рот, но ответил Джейми.
— Ты вонючий папист, — произнес он очень отчетливо, — и при крещении я назвал тебя Джеймс.
Тень сожаления пронеслась по лицу Джейми и исчезла.
— Это единственное имя, которое я имел право дать тебе, — тихо добавил он, глядя на сына. — Я сожалею.
Левой рукой Вилли безотчетно шлепнул себя по бедру в поисках шпаги. Не найдя ее, он хлопнул себя по груди. Его руки так сильно дрожали, что он не мог расстегнуть пуговицы: Уильям просто сгреб ткань и, порвав рубашку, засунул руку за пазуху. Нащупав то, что искал, он стянул это через голову и тут же швырнул предмет в Джейми.
Джейми инстинктивно поднял руку, и деревянные четки врезались в нее; бусины, запутавшись в пальцах, закачались.
— Будьте вы прокляты, сэр, — дрожащим голосом произнес Вилли. — Катитесь в ад!
Будто слепой, он наполовину отвернулся, но тут же крутанулся на каблуках к Джону.
— А ты! Ты знал, так ведь? И ты тоже катись к черту!
— Уильям... — Джон беспомощно протянул к нему руку, но, прежде чем успел что-нибудь сказать, в коридоре внизу раздались голоса и послышался топот на лестнице.
— Сассенах... задержи его! — донесся до меня сквозь гвалт резкий и ясный голос Джейми.
Я неосознанно послушалась и схватила Вилли за руку. Совершенно ошеломленный, он взглянул на меня, открыв рот.
— Что... — но голос утонул в грохоте шагов на лестнице и победного клича первого красномундирника:
— Вот он!
Площадку вдруг запрудили тела, которые напирали и толкались, пытаясь протиснуться мимо нас с Уильямом в коридор. Но, несмотря на толчки и запоздалые попытки Вилли освободиться, я вцепилась в него мертвой хваткой.
Внезапно крики смолкли, и давление тел немного ослабло. В суматохе мой чепец сбился на глаза, и, держа Вилли одной рукой, другой я сняла головной убор и бросила на пол. У меня было ощущение, что мой статус респектабельной женщины уже не будет играть никакой роли.
Смахнув предплечьем растрепанные волосы с глаз, я снова вцепилась в Вилли, хотя это было в общем-то лишним, поскольку он, казалось, окаменел. Красномундирники переминались с ноги на ногу, явно готовые наброситься, но их что-то сдерживало. Немного повернувшись, я увидела Джейми: одной рукой он обхватил Джона Грея за горло, а другой приставил пистолет к его виску.
— Еще один шаг, — сказал он спокойно, но зычно, — и я всажу пулю в его мозги. Думаете, мне есть, что терять?
На самом деле, учитывая, что мы с Вилли стояли прямо перед Джейми, ему было, что терять. Но солдаты-то этого не знали, а, судя по выражению лица Вилли, он скорее вырвал бы себе язык с корнем, чем выдал правду. А еще я подумала, что в данный момент ему было наплевать, если Джейми действительно убьет Джона, а потом погибнет сам под градом пуль. Рука Уильяма под моей ладонью застыла, словно железо: да он бы сам убил тех двоих, если бы мог.
Угрожающе заворчав и приходя в боевую готовность, солдаты вокруг зашевелились, но с места никто не двигался.
Джейми взглянул на меня, но лицо его было непроницаемым, затем двинулся к задней лестнице, почти волоча Джона за собой. Они исчезли из вида, и капрал рядом со мной начал дейстовать, повернувшись, и жестом приказывая людям следовать за ними.
— В обход! Живо!
— Стоять! — внезапно вернулся к жизни Вилли. Вырвав руку из моей ослабевшей хватки, он обратился к капралу. -Пост позади дома выставили?
Капрал, впервые заметив мундир Вилли, выпрямился и отдал честь.
— Нет, сэр. Я не думал...
— Идиот, — отрезал Вилли.
— Так точно, сэр. Но мы сможем поймать их, если поторопимся, сэр.
Готовый сорваться с места, он приподнялся на цыпочки, пока говорил.
Вилли сжал кулаки. И стиснул зубы. Я читала мысли, мелькавшие на его лице — так ясно, будто они были напечатаны на его лбу бегущей строкой.
Он не верил в то, что Джейми пристрелит лорда Джона, но, все-таки, сомневался. Если послать за ними людей, то велики шансы, что те их поймают, а это значит, что, либо одного из них, либо обоих могут убить. А если никого и не убьют, а схватят Джейми, то невозможно предугадать, что и кому он может наговорить. Риск слишком велик.
С легким ощущением дежавю я увидела, как Вилли пришел к тем же выводам и повернулся к капралу.
— Возвращайтесь к своему командиру, — спокойно сказал он, — поставьте его в известность, что полковника Грея взял в заложники... мятежник, и попросите его оповестить все сторожевые посты. И сразу же информируйте меня о любых новостях.
На лестничной площадке послышался недовольный ропот, но в общем-то ничего такого, что можно было бы назвать открытым неповиновением, — и даже ропот стих под свирепым взглядом Уильяма. Капрал на миг закусил губу, но отсалютовал.
— Будет исполнено, сэр.
Он по-строевому развернулся на каблуках, и, подчиняясь его повелительному жесту, солдаты загрохотали вниз по лестнице.
Вилли проводил их взглядом, затем, как бы невзначай заметив чепец, наклонился и поднял его с пола. Смяв ткань ладонями, он испытующе на меня поглядел. Да, вижу я, в ближайшее время скучать не придется.
А, что будет — то будет. И если я была абсолютно уверена, что Джейми ни при каких обстоятельствах не пристрелит Джона, я так же ни капли не сомневалась в том, какая опасность грозит им обоим. Я прямо носом чуяла ее в запахах пота и пороха, повисших над лестничной площадкой, а подошвы моих ног все еще вибрировали от тяжелого удара хлопнувшей внизу двери. Все это было неважно.
Джейми жив.
И я тоже.
ГРЕЙ БЫЛ В ОДНОЙ рубашке и до нитки вымок под дождем.
Джейми подошел к стене сарая и посмотрел в щель между досками. Он поднял руку, призывая к молчанию, и Джон стоял и дрожал, пока цокот копыт и голоса не смолкли. Кто это мог быть? Точно не солдаты: никаких окриков начальства, звяканья шпор или оружия. Когда все стихло, Джейми повернулся. Он нахмурился, впервые заметив, что Грей промок, и сняв с плеч плащ, обернул его вокруг Джона.
Плащ тоже вымок, но был из шерсти, и в нем сохранилось тепло тела Джейми. Грей, словно оказавшись в объятьях, на мгновение закрыл глаза.
— Могу я узнать, что ты делал? -поинтересовался Джон, открывая их.
— Когда? — Джейми слегка улыбнулся. — Прямо сейчас или с тех пор, как мы в последний раз виделись?
— В данный момент.
— Ах, — Джейми сел на бочонок и осторожно оперся спиной о стену.
Грей с интересом заметил, что это прозвучало почти как 'ак', и сделал вывод, что большую часть недавнего времени Фрейзер провел с шотландцами. Он также обратил внимание, что Фрейзер в задумчивости сжал губы. Раскосые голубые глаза стрельнули в его сторону.
— Ты уверен, что хочешь знать? Мне кажется, не стóит.
— Я абсолютно доверяю вашим суждениям и благоразумию, мистер Фрейзер, — любезно произнес Грей, — но гораздо больше своим собственным. Уверен, вы простите меня.
Широкий рот дрогнул: Фрейзер, похоже, нашел это забавным, но кивнул и извлек из-за пазухи небольшой пакет, обернутый промасленной тканью.
— Меня заметили, когда мой приемный сын передавал мне это, — сказал он. — И тот парень проследил за мной до таверны, затем, пока я ел, он, судя по всему, отправился за ближайшей ротой солдат. Я увидел, как они идут по улице, решил, что это за мной, и... сбежал.
— Ты знаком, я полагаю, со стихом из притчи о том, что нечестивый бежит, когда никто не гонится за ним (Притчи, 28:1 — прим. пер.)? Откуда ты знаешь, что они вообще пришли за тобой, а не просто заинтересовались твоим внезапным уходом?
Снова мелькнула полуулыбка, только на этот раз с оттенком горечи.
— Назови это инстинктом преследуемого.
— Да уж. Я удивлен, что, при твоих-то инстинктах, ты позволил загнать себя в угол.
— Ну, да, но ведь даже лисы стареют, так? — сыронизировал Фрейзер.
— Какого дьявола ты вообще пришел в мой дом? — неожиданно разозлился Грей. — Почему не сбежал на городскую окраину?
Фрейзер удивился.
— Моя жена, — просто ответил он.
И Грей с уколом ревности понял, что отнюдь не случайность или небрежность привели Джейми Фрейзера к нему домой, даже с солдатами на хвосте. Он пришел за ней. За Клэр.
'Иисусе! — вдруг запаниковал он. — Клэр!'
Но даже если бы Джон смог бы придумать, что сказать, времени на это не было: Джейми встал и, вынимая пистолет из-за пояса, жестом позвал выходить.
Они прошли по переулку, затем на заднем дворе паба протиснулись мимо открытого пивного чана, поверхность которого покрылась рябью от дождя. Слегка пахнущие хмелем, они вышли на улицу и замедлили шаг. Всю дорогу Джейми железной хваткой держал Джона за запястье, и Грей почувствовал, что его рука начала неметь, но ничего не сказал. Они миновали две или три группы солдат, однако, глядя прямо перед собой, Джон широко шагал в ногу с Джейми. И в этом не было конфликта между сердцем и долгом: крик о помощи мог привести к смерти Джейми, а это, в свою очередь, почти наверняка привело бы к гибели как минимум одного солдата.
Джейми спрятал свой пистолет под сюртуком, но продолжал держать в руке, а за ремень его засунул только когда они дошли до того места, где он оставил свою лошадь. Это был частный дом, на крыльце которого Джейми покинул Грея одного, и, пробормотав 'стой тут', исчез внутри.
Сильный инстинкт самосохранения призывал лорда Джона бежать, но он его не послушался и был вознагражден, когда Джейми вышел и чуть улыбнулся, увидев его. 'Значит, ты не был уверен, что я останусь? Вполне объяснимо', — подумал Грей, потому что тоже сомневался в этом.
— Тогда пошли.
Кивком головы Джейми пригласил Грея следовать за ним на конюшню, где быстренько оседлал и взнуздал вторую лошадь и передал ее поводья Грею, прежде чем сесть на свою.
— Pro forma (ради формальности (лат.). — прим. пер.). Если позже кто-то задаст тебе вопрос, — вежливо обратился он к Грею, вытащив пистолет и направив на него. — Ты поедешь со мной и, если попытаешься меня выдать, пока мы не выберемся из города, я тебя пристрелю. Надеюсь, мы друг друга поняли?
— Поняли, — коротко ответил Грей и взлетел в седло.
Он ехал чуть впереди Джейми и все время ощущал маленькую прицельную точку между своими лопатками. Pro forma или нет — а Джейми не шутил.
Интересно, выстрелит ему Джейми в сердце или просто сломает шею, когда все узнает. Скорее всего, убьет голыми руками. Секс — штука примитивно-бессознательная.
Идея скрыть правду даже в голову всерьез не приходила. Он не знал Клэр Фрейзер так хорошо, как знал ее Джейми, но совершенно не сомневался, что она не умеет скрывать секреты. Ни от кого. И уж конечно, не от Джейми, вернувшегося к ней из мертвых.
Разумеется, пройдет еще какое-то время, прежде чем Джейми сможет снова с ней поговорить. Но Джон знал Джейми Фрейзера бесконечно лучше, чем знал Клэр. И в одном он был совершенно уверен: ничто на свете не встанет надолго между Джейми и его женой.
Дождь закончился, и солнце сверкало в лужах, по которым они с брызгами проезжали по улице. Казалось, все вокруг пришло в движение, в воздухе царило возбуждение. Армия была расквартирована в Джермантауне, но в городе все еще находились солдаты, которые знали, что вот-вот отбудут и предвкушали новую военную кампанию. И это заражало Филадельфию, словно чума: нервное возбуждение незримо передавалось от одного человека к другому.
