— Вот он, проныра, — охранник швырнул на пол паренька. Но ни пронырой, ни злоумышленником тот не выглядел. Скорее — заблудившийся ребенок.
"Оборотень?" — мелькнуло в мыслях вампира узнавание. Человек не всегда отличит, но вампир безошибочно определил в пацаненке зверолюда.
— И что же тебе понадобилось здесь, мальчик? — спросил Рован, опередив князя. Да тому и неинтересно было, почему какой-то мальчишка пробрался в его сад; дело охраны, а не правителя.
— Я... мне... светлый дух сказал, что здесь мой защитник... он меня проводить к светлым эльфам должен... надо мне... — залепетал испуганный парнишка, явно впервые увидевший так близко столь высокопоставленных особ, как князь и приближенные. А Рован вдруг изменился в лице. Его почти подбросило. Он рывком встал с кресла, подошел к оборотню, заглянул ему в глаза.
— Считай, нашел. Пойдем.
— Господин? Как же... как же так? — растерялся князь.
— Мне... надо? — казалось, Рован сам удивляется своим поступкам и решениям. Если здраво рассудить, то зачем ему идти с этим ребенком к светлым эльфам?! И все-таки желание отправиться с ним в путь было непреодолимым, словно это стало смыслом жизни кровососа.
* * *
Он открыл глаза, когда уже почти рассвело. Но Аш чувствовал себя отдохнувшим и полным сил, и потому не особенно огорчался, что проспал лучшее время суток. Зато Ранко, дневное создание, вряд ли порадуется необходимости вскакивать затемно — но снова оставлять ее одну, да еще неизвестно, на сколько дней, — не хотелось. Уж коли взялся за кого отвечать, то будь добр, соответствуй.
Хотя ей-то можно и поваляться в постели, у нее сборы недолгие. А вот ему не мешает подготовиться к путешествию основательно. Но сперва — умыться. Прогнать остатки сна. Вернувшись в дом посвежевшим и мокрым после вылитого на себя ведра холодной воды, Аш выудил из починенного сундука полотенце и, вытираясь, произнес нараспев:
— Вставай-вставай, нас ждут великие дела, идем к людишкам гонять вампиров! — настроение у него было хорошее, и голос прозвучал так звонко, что эльф с успехом мог разбудить не только Ранко, но и мертвеца. Хотя и не был некромантом. И хорошо, что мертвецов поблизости не наблюдалось.
Облачившись в походную одежду и приготовив завтрак из лепешек, вареного мяса и овощей, сумеречник расхаживал по комнате и пытался сподвигнуть ученицу к пробуждению. Предрассветный сон самый крепкий, и она не спешила покинуть его сладкие объятья, а в ответ на все старания Аша мычала что-то нечленораздельное.
— Да просыпайся, соня! Всю жизнь проспишь и ни одного вампира не убьешь!
Однако никакие уговоры не действовали: лениво отмахиваясь, Ранко пряталась от громогласных воплей Аша в подушку, кутаясь в одеяло. Вот только эльфа такое положение дел вовсе не устраивало.
— Не хочешь по-хорошему, тогда будет по-моему, — пригрозил он и вышел из комнаты.
Но если девушка и решила в полусне, что ее наконец-то оставили в покое, то напрасно: вскоре эльф вернулся, а вместе с ним прибыло ведро ключевой воды, которое тут же и было вылито на непослушную ученицу. Та подскочила с кровати, как ужаленная (а кто бы на ее месте не подскочил?) и попыталась что-то сказать, но вовремя заткнулась и начала одеваться, сперва вытершись полотенцем, успешно стащенным с шеи друида.
— Что там, говоришь, на повестке дня? Вампиры?
— Они, родимые. И всё бы ничего, но к людям не люблю ходить. Да и смертные таких, как я, не особо жалуют. Так что на теплый прием рассчитывать не будем, но сходить придется. Просили очень, и даже платят щедро, если вербовщик не соврал. Нет, мне бы не посмел, — добавил друид спустя пару секунд, — Но ты того, держись ко мне поближе. Шим знает, что у них на уме, у людишек этих. Сначала сами помочь зовут, потом сами же с кольями набрасываются.
Сумеречник говорил правду: люди не любили и боялись всех, кто хоть немного отличался от них. При этом свою расу странной не считали — хотя, на взгляд того же Аша, были чистейшей воды недоразумением. Но недоразумением озлобленным, бросающимся с оружием на всех, кто не их породы, — причем безо всяких на то оснований. Друид и сам был иногда не прочь помахать мечами, но такого поведения людей не одобрял, за что и невзлюбил их люто, помимо врожденного презрения ко всем короткоухим.
— Рассказывай, что там за кровосос такой, что ты сходить решился, — Ранко немного отогрелась после ледяной купели, но все еще недобро зыркала на эльфа.
— В общем, дело такое. Ходят слухи, что их князька околдовал вампир и прямо во дворце устроил себе логово. Князек вампиру не перечит и чахнет на глазах. А людям жалко его — в кои веки неплохой правитель им достался, вот и просят помощи. Сами-то против воли князя не пойдут, а если кто со стороны вмешается, то они вроде и ни при чем. Что тут правда, а что выдумка — поди разберись. Но сидя дома, не разберешься, поэтому идем. И если там и вправду вампир обосновался, малость укоротим ему клыки, заодно с желанием подмять под себя клан людей, — стараясь быть кратким, рассказал друид.
За разговором оба вампироборца успели позавтракать и собраться, сумеречник накинул неизменный плащ, навесил сумку на плечо, проверил, легко ли вынимаются мечи, и кивнул ученице:
— Ну, в добрый путь.
— В добрый.
* * *
— Вампиры, они все такие: никакой от них пользы, одни нервы и расходы, — заметила Ранко. — Помню, меня в одном мире за вампира приняли, я у них посреди битвы из портала вывалилась, половину армии ухайдокала. Эти... хм... люди меня генералом сделали, еле отмахалась потом. Лет пять не могли определить, демон я или вампир по их понятиям... — девушка замолчала, по-видимому, углубившись в воспоминания о делах минувших дней... и миров. И хоть сумеречник давно понял, что перемещения по мирам — нечто привычное для его ученицы, она вовсе не горела желанием о них рассказывать. Он и не расспрашивал.
— Интересно, — наконец произнесла она, хмурясь, — а вампиры хорошо горят? В других мирах — прямо-таки замечательно...
— Сдается мне, хорошо они горят во всех мирах. В нашем — точно. Вот подожжешь, бывало, и смотришь, душа радуется — одним кровососом меньше стало. Эх, были времена... — с досадой сказал Аш, об этих былых временах явно сожалея.
— И что за времена? — оживилась ученица.
— Когда вампиры еще не осели кланом, на них всюду шла охота. Никто не хотел терпеть в своих землях такое непотребство. Тогда немало их брата полегло. И в основном их жгли, а пепел бросали в реки, чтоб не воскресли наверняка. Много тогда костров горело. Испугались кровопийцы, сбились в стаю и прогнали оборотней с земель, где теперь клан вампиров обитает. И посольство отправили в Нейтральную — дескать, мы там себе тихо-мирно, но и вы нас не трогайте, вроде как тоже жить хотим и сами в этот мир не лезли, явите терпимость и на наши головы. Собрались представители всех кланов и решили, что так тому и быть. Оно конечно, могли бы и объединиться, но каждый посчитал, что своя шкура дороже, а воевать с армией вампиров — это не поодиночке переловить. Потери бы той победы не стоили. Тогда на Перекрестке жителей было куда меньше, и все правители дорожили своими подданными. Поэтому скрепя сердце отдали земли кровососам. Так появился вампирий клан — самый молодой из всех.
Слово за слово, добрались до пустоши. Время пролетело незаметно, и темное ночное небо радовало Аша, позволяя отдохнуть перед неприятным визитом: к людям можно только днем, они подлунных ой как боятся. Сразу за пики и мечи хватаются. Казалось бы, что в людях страшного? Мечи у них плохонькие, на гномью ковку денег нет; сами они неповоротливые, шумные, удары у них слабые, предсказуемые. Нет, иногда и среди них встречались воины достойные, но это бывало очень редко. Да только вот Аш не сражаться шел, а вроде как помочь — значит, прибыть в княжеский дворец надо в дневное время. А то еще за татя примут.
— Ты только без моего знака не шуми, а то, смотрю, у тебя нрав горячий, и на вампиров зуб имеешь. Нам для начала поосмотреться надо. Вдруг не вампир окажется, а девица какая — зельем князя опоила, чтобы приворожить, и воду мутит, туману навела, сплетни распустила, чтоб на нее не думали. Может быть такое? Может. Людишки, они же слабые до всех этих зелий. Ну, прям не раса, а ошибка природы. Как только выживают? — Аш презрительно сплюнул.
— Да я вообще тише воды, ниже травы. Ты моего присутствия даже не заметишь, — елейным голоском пропела Ранко, но выражение лица совсем не соответствовало словам. Понятно было, что если случится заварушка, ученица побежит геройствовать вперед учителя. Таков уж нрав.
Рассветные лучи забрезжили в утреннем тумане, когда путники приблизились к границе с землями людей. Полдня пути — и столица. Самая из всех нелюбимая, самая грязная и шумная. Еще хуже, чем в Нейтральной.
— Люди... они странные... — задумчиво заметила Ранко, когда вошли в городские ворота, — давно бы удалить всех к подземным шимам, но вот ни в одном мире рука не поднимается. Потому что они — это почти мы, только слабые, еще более подверженные соблазнам, еще более хрупкие. И при этом опасные. Как напоминание: слабости опасны. Особенно когда их много... — когда девушка успела перенять от эльфа "любимое" ругательство, тот не успел заметить.
"Люди — они живут слишком мало, чтобы успевать поумнеть. Так и умирают дураками", — подумал Аш.
— Кто такие, зачем пожаловали? — пики стражников перегородили вход во дворец.
— Да тысячу лет не ходил бы к вам и не соскучился, — сквозь зубы тихо процедил друид, а вслух сказал:
— Дело у нас к старшему советнику, поэтому либо пускай, либо зови его, — и в подтверждение своих слов ткнул пергамент с печатью в нос одному из стражей.
— А если не позову? Ишь, раскомандовался.
— Не позовешь, так он тебя повесит, — спокойно ответил эльф. Ранко пока молчаливо наблюдала из-за спины Аша.
— Так уж и повесит, — буркнул под нос стражник, но за советником пошел.
— Не могли прислать кого почеловечней, — недовольно проворчал советник, когда из-под капюшона на него глянули волчьи глаза сумеречника.
— Ты много видел охотников-людей? Живых? — поинтересовался Аш, под охотниками разумея вампироборцев. — Рассказывай, что тут у вас. Может, и не вампир вовсе?
— Вампир. Только ушел сейчас. Сначала думали — колдун, потом проследили, ан нет: глазищи светятся, сам белый, как смерть, от солнца прячется, по ночам пропадает где-то.
— Веди, показывай, где ваш вампир обитал. А то страстей понарассказывал, а толку никакого, — скомандовал эльф и проследовал за челядником в покои. Ранко не отставала от учителя и держала обещание о незаметности своего присутствия, не проронив до сих пор ни слова.
— Вот здесь и обитал, — отворил дверь в комнату советник.
Густой запах мертвого шиповника ударил в нос. Сомнений не было, вампир провел здесь много дней. Шиповника? Аш поморщился и едва не зарычал: запах был слишком знакомым. Различать ароматы он умел очень тонко и вряд ли ошибся бы — тем более, в этот раз. Терпко-сладкий тленный запах мог принадлежать только ему — вампиру с рассветного берега. И, словно лишнее подтверждение догадки, в поле зрения попал лепесток василька. Свое друидское цветочное плетение Аш не мог не узнать. Да и какой маг не узнает свою работу? Наверно, к одежде пристал лепесток. Одно не сходится: тот, с берега, был совсем не бледный, наоборот, кожа у него смугловатая. Почти живая, почти теплая. Под ложечкой надсадно засосало от воспоминаний.
— Бледный, как смерть, говоришь? Уверен? Ну-ка, вспоминай, как он выглядел и что делал, — сумеречник вперил взгляд в советника. Ранко, не вмешиваясь, стояла в стороне и молча наблюдала за происходящим.
— Как же, разве вампиры не все бледные?
— Не все. Рассказывай давай.
— Высокий он, не крепкий, но и не из тощих. Волосы вроде светлые, но не совсем. Длинные, в хвост стянуты на затылке. Глазищи синие, светятся. Одет не по-нашенски. И вот еще, — припомнил советник, — чуть больше недели назад пришел утром почти засветло, рубашка порвана, весь в крови. И довольный. Насосался, поди, кровушки.
Друид слушал и улыбался. Довольный, значит? Уж кому, как не Ашу, было знать, откуда вернулся кровопийца в таком виде. Всё правильно.
— Имя у него есть?
— Его ушастый спутник вроде звал Рованом. Князь же все больше господином называл.
— Рован, значит. Что за спутник?
— Да пацаненок-оборотень.
— Чего ушастый-то?
— Оборотень, говорю же. Вроде и похож на человека, но меня не проведешь, я таких нюхом чую.
— Странно. Вампир и оборотень, — задумался друид.
— Да он того, малость странный. Мало что со зверьком, с которыми кровососы враждуют, так еще в веночке синем. Васильковом.
— В веночке, говоришь? — сумеречник едва сумел скрыть изумление. Еще куда ни шло — лепесток к одежде прицепился. Но чтобы сам вампир забрал венок с берега — этого Аш точно предположить не мог.
— Как есть, в веночке, — почти подскочил советник.
— Лаадно, — протянул эльф, прикрыв глаза и довольно жмурясь, — займусь я вашим кровопийцей. Оставлю здесь памятку. Вернется он — сразу узнаю. Не караулить же мне его денно и нощно. Памятку не трогать.
— Будет сделано, милсударь, — советник вытянулся во фрунт от приказного тона, каким закончил свои речи эльф.
"Ну что ж, до встречи, Рован. Теперь-то она точно будет, новая встреча. Хранишь обо мне память? Я тоже не забыл тебя. Теперь найду хоть на краю света", — усмехнулся про себя друид, взмахнул рукой, собирая голубые искры, и, явив взору советника еще один венок из васильков, положил на середину кровати.
— Ох, божечки, такой же, как на нем, — охнул удивленный человек.
— Ага. Теперь вампир ваш меченый. Пойдем, Ранко, нам здесь пока что делать нечего, — сказал Аш и вышел из покоев.
— Ну и что делать будем? Раз уж это и, правда вампир, и видимо, как и я, вывалившийся из своего мира? — спросила Ранко, когда они уже приближались к городским воротам, оставив дворец князя за спиной.
— Ась? — вынырнул из раздумий сумеречник спустя пару минут. — Как "что делать"? Ловить. Нам за него деньги плачены, и немаленькие. Так что мы с тобой теперь охотники на вампиров. На одного вот этого. Главное, с ним не разминуться, а то если вернется сюда раньше, отправится нас искать... я так думаю.
Он плотоядно осклабился, предчувствуя встречу, сулившую, возможно, вернуть новый фрагмент памяти. Отследить кровопийцу из своего леса он не мог, поскольку тот, по всей видимости, ушел через портал или по воздуху летучей мышью. Но тут — другое дело: слабый, но ощутимый запах цветочного тления сопровождался тонким шлейфом магии друида, струящейся от венка; а это значило, что вампир прошел по земле, оставив двойной след. Звериная часть сумеречника была волком — одним из лучших следопытов среди зверей.
— Что ж, Рован, теперь так просто не уйдешь, — в хозяине леса проснулся азарт хищника, выслеживающего добычу. Кровь быстрее побежала по венам, глаза почти светились янтарным огнем от предвкушения погони. На губах играла недобрая улыбка. Ранко могла лишь молча удивляться. В погоне за Пламенем сумеречник так не выглядел. Хотя там вообще всё было иначе.
