Хельга хотела уже сказать, имя ведьмы село на кончик её языка, но она вовремя вспомнила, о чем совсем недавно попросил её маг: "Мне нужно, чтобы Касси и Зелла были подальше от этой истории. Ты понимаешь?" Теперь она понимала. Нельзя, чтобы эта женщина знала правду — боль, которую та может принести, будет слишком тяжелой для нее и её девочки. Поэтому он не позволил ей посмотреть свою рану. Она не сможет помочь. Никто не сможет помочь...
Хельга выдержала взгляд, справилась с эмоциями и твердо произнесла:
— Я не знаю, Зелла, простите. Но даже если бы знала, вряд ли могла бы сказать. Арлен никогда бы не простил мне такого предательства.
— Предательства?! — Зелла сокрушенно покачала головой, — Это не предательство. Вы не понимаете... если есть хоть один шанс ... Почему вы не хотите помочь?!
— Потому что этого не хочет Арлен.
— Я не понимаю... неужели вам все равно?!
Хельга отвернулась, прошла к окну. В её душе поселилась боль. Ей было не все равно. Но она доверяла Арлену, и знала, что если он что-то делает, то делает это не просто так. Девушка чувствовала, что у него есть план. И не желала ему мешать.
— Нет. Мне не все равно, — ответила она ровно и тихо, оборачиваясь к знахарке, — Послушайте меня, Зелла, и постарайтесь понять: если вы сейчас вмешаетесь, Арлен может погибнуть и не только он. Пожалуйста, будьте благоразумны и доверяйте мне. Все будет хорошо. Понимаете?
Зелла притихла и казалось, что каждое слово дошло не только до её сознания, но и коснулось её души.
— Вы сами-то верите в то, что все будет "хорошо"? — тихо спросила знахарка, потом дотронулась до Хельги, — Дайте мне вашу руку.
Девушка удивленно протянула женщине раскрытую ладонь. Та вгляделась в нее и на миг побледнела, прикрыла глаза, а потом будто сбросила с себя наваждение. Даже улыбнулась легкой, светлой улыбкой:
— Да. Вы правы. Все будет хорошо. Я вам верю.
Тут к ним протиснулась Касси и звонко потребовала:
— Мама! Где чай?! Идем же его уже пить!
Хельга и Зелла переглянулись. За разговором они совсем забыли про чай.
— Сейчас, милая, — ответила Зелла, — Скажи Арлену, мы уже идем.
Малышка убежала, а женщины принялись за дело. Знахарка хорошо ориентировалась на кухне мага (Хельга отметила это для себя), видно было, что Зелла тут часто бывала. Пробежав взглядом по шкафам и полкам, она открыла нужный, и достала все необходимое для чаепития.
Хельга развела огонь в высокой каменной печи и поставила в нее чайник, предварительно налила в него воду из большой круглой кадки, заполненной почти доверху.
Спустя чуть меньше четверти часа они вышли в гостиную, где неторопливо вели беседу мужчины. Они сидели на широком светлом диване, а Касси, уютно расположившись у ног Арлена, что-то рисовала цветными мелками на расстеленном перед ней светлом плотном полотне. Лист бумаги был размером почти со столешницу рядом стоящего круглого стола, и на нем под руками девочки оживали цветы, бабочки, а птицы, казалось, вот-вот звонко запоют или отряхнут перышки.
— Ты красиво рисуешь, — заметила Хельга, расставляя на столе чашки.
— Ничего особенного. Мама говорит, что мне еще многому надо научиться, — вздохнула девочка, не отрывая взгляда от нарисованного, — Если я буду стараться, то мои картины оживут.
Хельга мысленно пожала плечами — по её мнению картинка Касси была почти идеальной. Смущали только слишком яркие оттенки, выбранные девочкой, которые и отличали сказку от реальности.
— Знаешь, мне кажется, что у тебя все получится, — сказала Хельга, присаживаясь рядом с девочкой на мягкий ковер.
— Правда?! — и столько в этом вопросе одновременно прозвучало — сомнения, недоверия, легкой надежды, что девушка невольно вспомнила себя и свою первую беседу с Грейс. Тогда ей тоже казалось, что у нее никогда в жизни не получится стать настоящим деймом, и она так боялась, что волшебство в ней заупрямится и не станет расти.
— Конечно, правда. Главное, только немного в это поверить, — Хельга улыбнулась, а Касси посмотрела на нее долгим, взрослым взглядом и больше ничего не сказала. Её глаза были такого же цвета, как у её матери — нежно-васильковые. Необычный цвет. Слишком теплый для северных земель.
— Так, Касси, мальчики — мыть руки и за стол! — скомандовала Зелла, и все поспешили выполнять её "приказ". По очереди они поливали на руки друг другу ароматную воду, смывая пену душистого мыла в широкий таз. Женщина довольно улыбнулась, протягивая им полотенце, — Всегда бы так слушались...
Хельга помогла знахарке убрать воду и мыло, а потом они присоединились к 'пирующим'. За чаем почти не разговаривали. Касси с удовольствием уплетала приготовленные Хельгой булочки с вишневой начинкой. Они удались на этот раз лучше, чем обычно. Зелла поначалу, когда увидела Хельгино волшебство, скривилась и недоверчиво покосилась на полученный результат — пышные румяные булочки. Выбирать особо не приходилось, поэтому вздохнув, знахарка уступила, и сама подала сдобу к чаю. В запасах Векина имелось почти все необходимое, кроме клубничного джема, но его Хельга с легкостью заменила на найденное вишневое варенье. А вот времени выпечь все так, как следовало, в печи — не имелось, и девушка приготовила булочки с помощью заклинания.
Зелла, не смотря на недоверие (видимо традиционный способ был для нее понятнее), все-таки надкусила предложенное волшебницей угощение и даже одобрительно улыбнулась. Лучшей похвалы было и не найти, учитывая, что в кулинарии Хельга не обладала блестящими навыками. Арлен, заметив на подносе её стряпню, удивленно приподнял брови, но сразу же сделал вид, что все знал заранее. Лишь взглядом поблагодарил, наблюдая за малышкой Касси.
Хельга осмотрелась за столом. Ей было уютно от тепла собравшихся под одной крышей, таких разных, но очень близких друзей. Казалось, что между присутствующими протянута тонкая невидимая нить. Они связаны прочно друг с другом, но в то же самое время, исходящая от каждого из них тревога и недосказанность делали эту самую нить едва заметной.
— Все! Я наелась! — отодвинула от себя пустую чашку Касси, — Можно мне поиграть?
Взрослые будто бы только и ждали этих слов. Переглянувшись между собой, каждый из них понял, что пришло время для решения серьезных вопросов, а все, что было до этого, пропитанное теплом и дружбой — самое яркое мгновение единства, за чашкой горячего, но не обжигающего чая — останется с каждым лишь приятным воспоминанием. На хозяине дома в одно мгновение появился черный строгий костюм, да и сам он стал будто чужим и холодным.
— Касси, Зелла, пойдемте со мной наверх, — предложила Хельга, поднимаясь из-за стола.
— Играть? — обрадовалась девочка. — Арлен, Элит идемте тоже с нами — играть!
— Нет, милая. Арлен и Элит придут попозже, — вступила в разговор Зелла, понимая, что Касси нужно чем-нибудь занять, чтобы она не помешала.
Приближался час, назначенный Арленом для его важных гостей, и маг заметно нервничал. Элит положил ему руку на здоровое плечо и легонько его сжал, подсказывая, что он тут, с ним, и все будет хорошо.
*Эта сказка размещена в свободном доступе только на сайте 'Самиздат' при библиотеке М.Мошкова. Надеюсь, что здесь вы её и читаете.
— Хорошо,— согласилась девчушка, и первая побежала наверх по лестнице. Едва женщины поднялись вслед за ней, раздался звон колокола, известивший о прибытии первого гостя.
Хельга привела гостей к себе в комнату, но зашла последней и плотно прикрыла за собой дверь. Касси заинтересованно огляделась.
— Ты тут спишь? — подбежала она к кровати, и без приглашения забралась на неё — Мягко.
— Касси, что ты делаешь? — удивилась Зелла на поведение дочери. — Может быть, госпожа Хельга не любит, когда трогают её вещи. Нужно спрашивать разрешение, ты же знаешь!
— Знаю... — помрачнела малышка, спускаясь на пол, — Извините...
— Ничего, — ответила Хельга, — Если хочешь, можешь даже на ней попрыгать. Вот увидишь, тебе понравится.
— А... можно? — взгляд девочки загорелся искорками озорства и перепорхнул с Хельги на Зеллу и обратно.
— Можно, — почти одновременно разрешили они.
Касси вновь забралась на кровать и осторожно подпрыгнула, но приземлившись, она подлетела чуть выше. Упругая тонкая сетка немного прогибалась под весом девочки, а потом подбрасывала её вверх.
— Ух, как! Мама, смотри: я — лечу!
Хельга и Зелла понимающе переглянулись. Какой ребенок откажется от полетов? В своем детстве Хельга тоже 'летала' под потолок, подпрыгивая на кровати, когда жила в семье Лисов, за что её нередко ругали. Опекуны полагали, что она её сломает и не на чем станет спать. Но их тревоги были напрасны, сетка могла выдержать прыжки и взрослого, а уж детский вес для нее точно не был опасен.
— У нас нет такого развлечения, — грустно вздохнула Зелла, наблюдая за дочерью.— Такая кровать в поселке ни к чему. Но я помню, как в детстве прыгала так же, и ничего лучше этих полетов, казалось, нет на свете.
Знахарка чуть-чуть приоткрыла дверцу в свои воспоминания, и Хельга поняла, что была права — не селянка эта женщина. В поселках спали на топчанах да лавках, на которые сверху укладывали солому, звериные шкуры или перину, в зависимости от местности, ну, а в северных землях, когда были холода — спали на печи. На обычную горожанку Зелла тоже была не похожа.
И дело не только в правильной речи, прямой осанке, манере гордо держать голову, тонких пальцах и плавной поступи. И пусть платье Зеллы было из простой грубой ткани, а волосы не украшены замысловатой прической — в ней все-таки проглядывала утонченность и вкус, присущий благородному сообществу. Это все равно, что смотреть на мула в красивой попоне и золотой сбруе и на породистого жеребца в незатейливой упряжи. Разница очевидна.
Вдоволь 'налетавшись' малышка попросила Хельгу стать кошкой, чтобы поиграть с ней в салочки.
— Но, Касси... — попыталась возразить знахарка и уступила, потому что хозяйка комнаты была не прочь выполнить просьбу её дочери.
— Почему бы и нет, — согласилась девушка, тем самым обезоружив Зеллу, и в одно мгновение стала мурчащим существом.
То кошка бегала за девочкой мягко подпрыгивая и дотрагиваясь лапами до её ног, то малышка ловила кошку, которая пряталась от нее в разных потайных местах комнаты: под кроватью, за шторами, цветами, шкафом и даже за юбкой Зеллы. Женщина с удовольствием наблюдала за их игрой, но сама в нее не вступала. Касси визжала от восторга, смеялась да подпрыгивала и набегалась так, что вскоре забралась на постель, и устало потирая глазки, попросила мать спеть ей колыбельную. Зелла присела на кровать и, баюкая дочь, мягким голосом тихо запела...
Хельга слушала с наслаждением незатейливую песенку о том, как месяц медленно выходит на небо, зажигаются звезды и дарят всем сладкие сны. Ей никогда не пели перед сном. Матильда Лисс была хорошей матерью, но говорила, что совсем не умеет петь, поэтому вместо колыбельной — читала ей книги. Лишь теперь Хельга понимала, что это совсем не то. Важны не слова песни и не голос, а чувства, с которыми передается любовь; прикосновение, ласковое касание материнских рук, от которого теплее, чем от жаром наполненной печи.
— Вы плачете? — Хельга и не заметила, что Зелла уже не поет, а просто сидит рядом со спящей дочерью.
От слов знахарки девушка будто проснулась и, дотронувшись до своего лица, смахнула непрошеные слезы.
— Ваша песня... мне никогда не пели колыбельных, спасибо, — она чуть улыбнулась, заметила легкое удивление на лице Зеллы, и добавила с грустью, — Моя приемная мать не умела петь.
— Приемная... Но почему?
— Я дейм. У нас не так, как у обычных людей. Есть свои правила жизни, — вздохнула Хельга и подошла, укрыла девочку легким покрывалом.
Малышка пошевелилась во сне, и легкие локоны её волос соскользнули с тоненькой шейки, открывая прячущееся под ними родимое пятно. Не веря своим глазам, Хельга потянулась к изогнутой змее, так похожей на ту, что красовалась на шее наследника.
Зелла подскочила — быстрее, чем взлетает птица — и не позволила прикоснуться к дочери.
— Вы ничего не видели и никому ничего не расскажете! — заявила она твердо, крепко сжимая запястье девушки.
— Чья она дочь? — спросила Хельга, мягко освобождаясь от рук знахарки, — Если расскажете, кто её отец, я постараюсь сохранить вашу тайну.
Глава 43
Жусс прошел через портал и торопливо повернул в сторону беседки. Стемнело, но освещенная фонарями на входе, она сразу привлекла его внимание. Заблудиться он не мог. Жусс не любил опаздывать и часто приходил раньше назначенного времени. Сейчас же чувствовал, что его нетерпеливо ждут.
— Мой господин! — поприветствовал он повелителя, который теребил в пальцах снятую с руки тонкую перчатку.
При его появлении господин спрятал перчатку в глубокий карман своего пиджака и завел руки за спину.
— Жусс. Ты вовремя. Есть дело.
От проницательных глаз слуги не скрылось волнение повелителя. Но он не подал виду, что что-то заметил, так как умел надевать и носить любую маску, что нередко ему пригождалось. Сейчас же его лицо оставалось невозмутимым, а все жесты говорили о верности и покорности:
— Слушаю.
Повелитель задумчиво посмотрел на Жусса, который являлся для него скорее другом и соратником, чем простым слугой. Они многое пережили вместе, но всегда между ними проходила невидимая грань, которая не позволяла стать ближе. Верным было и то, что повелитель никому не доверял, порой, даже себе.
— Лисси славно поработала сегодня. Она вообще славная девочка. Вот возьми, — в руках господина появился увесистый расшитый золотом мешочек.
Жусса всегда удивляло желание кого бы то ни было расшивать золотом мешок, в котором лежат деньги. Притом, немалые. Бедняку такой мешок мог стать дороже тех монет, которые тот мог хранить в нем. Но, он, конечно, ничего не сказал на этот счет, а лишь покорно принял подарок для своей ученицы. То, что Лисси справилась с заданием, в этом Жусс нисколько не сомневался. Оставалось только выяснить, как глубоко она вошла в роль, и какие имеет для себя последствия.
— Благодарю, мой господин. Могу я узнать, как её самочувствие?
— Затем я тебя и позвал, — нахмурился повелитель. — Ей хуже, чем было в прошлый раз, и надежда только на твое мастерство. Помоги ей. Лисси Жер"Олом нужно увезти отсюда на некоторое время. Не хочу, чтобы она помешала моим планам. Её ненависть к Хельге д" Аймон переходит все мыслимые границы.
— Я же предупреждал вас... — Жусс недвусмысленно посмотрел на господина.
Тот, передернув плечами, отвернулся. Было видно, что ему неприятен этот разговор.
— Я знаю все, что ты мне можешь сказать. Но не тебе решать: что, как и для чего делаю — Я. Были причины. Мне нужно было заставить Ангелину сказать правду о сыне. Теперь я знаю, где его искать, — повелитель сделал два шага до стены и резко развернулся. На его губах играла торжествующая улыбка, — Я долго ждал, друг мой. Слишком долго! И, поверь мне, игра стоила свеч!
— Что будет, если я не смогу её вернуть? — каждое слово Жусс произнес твердо, будто вбивая гвозди в доску — один за другим.
