Спустя какое-то время Теомира начало мучить нехорошее чувство. Резко похолодало, словно глубокой осенью. Небо стремительно затягивало облаками. Они неслись с севера сплошной пеленой, низкие, хоть рукой доставай, давящие, налитые темной влагой. Склоняющееся к западу солнце несколько раз проглянуло в прорехи, но скоро его окончательно погребли под собой вороха облачных одеял. Потом задул резкий леденящий ветер. Теомир поежился, пожалев, что вышел на пост в одной рубахе, не удосужившись накинуть поверх кафтан. Хотя кто же его знал — еще недавно все предвещало ясный закат и теплую ночь. И тут парень понял, что его тревожит.
— Пирет! — дернул он за рукав напарника. — Пирет, слушай, вчера вечером жугличские разъезды перед стенами так и шастали, а сегодня они где? Смотри, сколько стоим — и хоть бы один проскакал! Слушай, они замышляют чего-то, да?
Пирет неторопливо задрал голову, внимательно посмотрел на несущиеся облака, потом снова уставился вдаль.
— Колдовской ветер, — процедил он сквозь зубы. — Под него лучше не попадаться. Он не разбирает, где враг, а где свой, вот они и отсиживаются по закутам. Вишь ты, и у жугличей боевые маги есть...
— Колдовской ветер? — переспросил Теомир.
— Выматывает душу и холодит тело, — нехотя пояснил Пирет. — Постоишь часок — поймешь. Только непонятно, зачем. Обычно колдовской ветер пускают в чистом поле да перед самым нападением, обычно с вечера или с полуночи, чтобы утром озябших врагов ножиками согреть. А сейчас к чему? Чай, не совсем мы дурные, стена город прикрывает, да и наши должны завесу поставить...
Неподалеку шарахнуло, словно раскатом грома. Конвульсивно дернувшись, Теомир оборотился в ту сторону. Примерно в сотне шагов к северу на маленькой площадке под самой стеной затеплился крохотный костерок. Несмотря на резкие порывы ветра, дымок костра поднимался вертикально вверх тонкой ровной струйкой. Рядом с огнем Теомир разглядел несколько скорчившихся фигур, одна из которых явно принадлежала Заграту. Во всяком случае, других орков в городе Теомир так и не видел. Почти тут же ветер стал слабеть, и через несколько мгновений вокруг установилось полное затишье. Теомир видел, как по не до конца вытоптанной траве перед стеной бежали волны, но ни одно дуновение ветра до него не доносилось.
— Вот и всех делов, — сплюнул за стену Пирет. — Что еще удумают, кочерыжки?
Над дальним леском разлилось колышущееся зарево, яркое в сгустившихся дождевых сумерках. Сияние становилось все сильнее и сильнее, пока не превратилось в медленно поднимающийся в воздух огненный шар.
— Эка их забирает! — удивленно прокомментировал происходящее наемник. — Огнешара не пожалели! Ну ж надо же, какие маги у них собрались! Такой большой деревенскому колдуну не сляпать — в академии обучаться надо, в Приморской империи аль в Граше — там, слышал, тоже есть. Однако что наши супротив него смогут? Как бы не подпалили нас ненароком...
Шар прекратил подниматься ввысь и медленно поплыл в сторону города. Теомир с надеждой посмотрел в сторону площадки магов. Костерок по-прежнему горел там неярким пламенем, но струйка дыма уже не была ровной. Она металась из стороны в сторону, словно змея. Тучи опасливо шарахались от нее, сквозь прореху заголубело небо. Дальний лесок высветили косые солнечные лучи.
На щеку Теомиру упала капля дождя. Он машинально стер ее ладонью и тут же зашипел от внезапного жжения. Пирет удивленно взглянул на него, но тут же сам схватился за глаз и закрутился на месте, ругаясь черными словами.
— Прячься под навес, разэдак его через колено! — рявкнул он сквозь ругань. — Кислый дождь, метелить их сверху донизу! Сожжет нахрен!
Демонстрируя похвальную прыть, Пирет первым юркнул под небольшой деревянный навес.
— Что же тут творится! — бормотал он сквозь зубы, зажимая глаз. — Да нешто сам Разрушитель проклятый к нам в гости пожаловал? Ну на кой мы ему сдались, козлу треклятому?
Не слушая его, Теомир зачарованно смотрел из-под навеса наружу. Дождик усиливался, несколько капель попало под крышу, и он с удивлением увидел, как расползается рукав рубахи. Огненный шар тем временем, не останавливаясь, плыл в сторону города, и Теомир уже чувствовал издалека его жар. Что же наши-то медлят, отчужденно подумал он, и тут снова налетел ветер.
Сейчас он дул со стороны города, и его с чистым сердцем можно было назвать ураганом. Теомир вцепился в столб, телом чувствуя, как трещит и раскачивается галерея. В городе за спиной что-то скрипело и ломалось. Тучи приостановились, как бы от изумления, затем попятились назад. Но не они являлись целью защитников. Мимо проносило всякий мусор, ветер ревел в ушах — и стремительно превращался в какой-то чудовищный воздушный водоворот. Теомир изо всех сил вцепился в столб, чувствуя, что еще немного — и он улетит через стену в степь вместе со своей подпоркой. А ветер тем временем рвал и метал, кружился, от него заболели уши, в глубине черепа что-то поплыло по течению. Обезумевшие тучи скрутились в чудовищную спираль, в воронку, вертящуюся над городом. Теперь темнеющее на глазах небо проглядывало со всех сторон, солнечные блики метались вокруг перепуганными насмерть зайцами. Воронка смерча стягивалась все туже, его хобот опускался ниже и ниже, в него улетали соломенные крыши и всякая хозяйская утварь, и тут ураган рванулся навстречу огню.
Теомир запоздало пожалел, что у него нет пары лишних рук — зажать уши. Он крепко зажмурился, и тут же смерч врезался в огненный шар. На мгновение шар застыл на месте, как бы раздумывая, что делать дальше, и тут же оглушительно взорвался. Ударная волна с силой встряхнула все вокруг, и Теомир почувствовал, что оглох. Языки огня рванулись во все стороны, выжигая в траве черные дорожки, но лишь некоторые из них достали до стены. Пропитанное противопожарным составом дерево выдержало. Теомир, рядом с которым пронесся поток искр, мгновенно вспотел, словно в духовке. Ему опалило лицо, чуб съежился белыми пепельными нитями... и тут все стихло.
Спустя несколько ударов сердца он рискнул осторожно приоткрыть глаза. Опаленное лицо саднило, болела растянутая от чрезмерного напряжения рука. Рядом в неестественной позе лежал Пирет. Его неподвижные глаза широко раскрылись, а по виску текла струйка крови. Рядом валялся раскроивший наемнику голову обломок стропила.
— Пирет! — осторожно потряс его за плечо Теомир. — Пирет, вставай!
Наемник не откликнулся, и парню внезапно стало страшно. Он вскочил на ноги и дико оглянулся вокруг.
Город поблизости выглядел ужасающе. Почти все крыши сорвало ураганом, многие заборы повалило, по улицам в панике носился домашний скот вперемешку с обезумевшими людьми. Домашней птицы не замечалось — видимо, ее унесло смерчем. Местами занимались пожары. В крепости на холме гулко били в гонг, но следовать его призыву и бежать на стены народ не спешил. Теомир глянул в сторону группы магов — и не обнаружил ее. Обломки галереи валялись вокруг, темные фигурки людей лежали на утоптанной земле. Теомир как мог быстро спустился на землю по перекосившейся, грозящей обвалиться лестнице и побежал в ту сторону.
Среди тел он обнаружил живого Заграта. Шаман сидел на земле и очумело оглядывался вокруг. Неподалеку валялся его треснувший вдоль посох. Остальные маги — между ними Теомир распознал Боршугала — оказались мертвы.
— Где Ольга?! — Теомир как клещ вцепился в Заграта. — Где она? С ней все в порядке?
— Отстань, гангрена! — проворчал Заграт, дотягиваясь до посоха и с трудом поднимаясь на ноги. — И так еле жив. Ох, перестарались мы, кажется... Да кто же знал, что там такие мощные стихийные маги собрались! Еще ни разу такого мощного отката не прилетало, ккагахрашш! Одно утешение — этим жопам не слаще, чем нам, пришлось. Да хватит мне руку обрывать, не знаю я про твою девку! Не стояла она с нами в круге, по другой она части. Ну-тко, помоги до стенки доковылять, все никак отдышаться не могу, дери его волки!
Где-то далеко завыли рога, и у Теомира пробежал холодок по коже.
— Заграт! — он вывернулся из-под руки шамана и повернулся к нему лицом. — Слышишь?
— Лезь на стену, живо, глянь, что там! — скомандовал орк, оскалив зубы. — Если жугличи в наступление не пошли, можешь мне глотку перерезать. А ведь умно — сначала магов-защитников убрали, город маленько порушили, а теперь добить хотят. Ох, чует мое сердце...
Остаток фразы Теомир не дослышал. По чудом уцелевшему от лестницы шесту он ловко вскарабкался на остатки галереи и замер. Из рощ и перелесков на равнину высыпали отряды жугличей. Степь, казалось, заливало бушующей вешней водой.
— Ой-ёй... — только и сказал Теомир.
Харазги подошли еще утром, но в драку ввязываться не спешили, давая отдохнуть тягловым зверям. Огромные шерстистые животные с длинными носами, прозываемые элефантами, страдали от холода, тихо трубили, трясли крупными головами. Полуразобранные осадные башни тяжело переваливались по разбитым степным дорогам. Их верхние стропила и перекрытия ехали отдельно на огромных телегах, влекомых теми же элефантами и крупными южными быками. Башни и телеги бороздили сухую землю, застревая в придорожных кустах и выворачивая даже небольшие деревца, попавшиеся на пути.
Не обошлось без недоразумений. Перепуганный элефантами, спешенный патруль жугличей, не опознавший союзников, в панике выпустил по ним рой стрел и со всех ног бросился бежать к овражку, где укрывали коней. Однако им не повезло — элефант, неудачно ужаленный стрелой в чувствительный кончик хобота, рассвирепел, выломал оглобли, догнал и растоптал бедолаг в кровавые лепешки. Попутно погиб погонщик, сорвавшийся с взбесившегося животного и размозживший себе голову о выступающий из земли толстый корень. Раздосадованный командир харазгов приказал выпрячь элефантов, нацепить на них боевые попоны и совсем уже собрался мстить жугличам за смерть погонщика, своего дальнего родственника, но его перехватил и утихомирил Каор Трэин, загодя выехавший навстречу.
После долгих уговоров командир согласился принять виру за смерть своего человека от насмерть перепуганного вождя жугличского клана, элефантов впрягли обратно, и вскоре после рассвета боевые машины дотащили-таки до скрытых позиций в лесах неподалеку от города. Тут же собрали осадные башни — Каор с интересом наблюдал, как прямо на глазах куча бревен и досок превращалась в грозные боевые сооружения. Посланник считал, что неплохо разбирается в машинах, но и тут нашлось, чему поучиться. Хотя деревянные элементы башен и пропитали противопожарным колдовским составом, харазги ловко приспособили поверх них сырые шкуры тут же на месте забитых коров, согнанных жугличами со всей округи. Теперь они стали практически неуязвимыми не только для зажигательных стрел, но и для магического огня и даже горящей смолы.
На сегодняшнем штурме настояло собрание вождей. Нетерпеливые кочевники и слышать не хотели о штурме завтрашним утром, по холодку и свежими силами. Утомившись яростным спором, командир харазгов пожал плечами и скомандовал готовить башни к атаке. Обозленный дурацким упрямством жугличей Каор, скопировав жест харазга, дал знак доставленным из Закатной бухты магам приступать к колдовской подготовке.
По две башни расположили у западного и южного концов вытянувшегося по реке города. В тех местах лес подходил довольно близко к стенам, причем состоял преимущественно из густого и довольно высокого, но хлипкого подлеска. Там лишь изредка росли могучие древесные стволы, и меж них с легкостью могли пройти и по три башни в ряд. Еще одну башню и окованный железом таран на колесах расположили по центру стены, прямо напротив ворот. Последняя машина осталась в резерве немного позади.
Предполагалось, что колдуны жугличей опробуют на защитниках обычный ледяной ветер, после чего маги Каора оглоушат расслабившихся защитников парочкой мощных заклятий: кислотный дождь создаст массу неприятных ощущений и заодно попортит воинский доспех, а огненный шар покорежит, а при определенном везении и вообще порушит центральные ворота. Затем, предполагалось, с помощью тарана и осадных башен спешенные и конные жугличи должны ворваться в город сразу в трех местах, создав неразбериху и в считанные часы завершив уничтожение Хамира.
Однако план с самого начала едва не развалился.
Началось с того, что защищающимся удалось не только отогнать кислотные тучи, но и каким-то хитрым финтом использовать их силу для разрушения огненного шара. Три столкнувшихся стихии — огонь, вода и воздух — перемешались в немыслимом клубке, взорвавшемся с такой силой, что центральную башню опрокинуло на бок, разломав почти напополам и искалечив уже впряженных внутри тягловых элефантов. Вдобавок вихрь разметал ряды изготовившиеся к атаке на размозженные ворота жугличей, многих серьезно изранив и даже убив. Городские же ворота, супротив всех ожиданий, даже не поколебались. Но основной проблемой стала гибель всех без исключения заезжих магов — отдача от собственных разрушенных заклятий оказалась слишком сильна. Колдуны же жугличей сами по себе мало что умели, да и они по большей части валялись без сознания, оглоушенные пусть и чужой, но близкой отдачей. Повторить магическую атаку не представлялось возможным. Кляня себя за то, что не догадался подключить жугличей к магам хотя бы как источник подпитки — авось кто и выжил бы — Каор в ярости приказал повесить подсыла в городскую магическую гильдию. Подсыл визжал и упирался, пытаясь клясться всеми богами мира, что никто из местных магов ни за что не мог организовать такой эффектный и эффективный отпор, но его все равно вздернули.
Выместив злобу на лазутчике, Каор отдал сигнал к атаке. Повинуясь движению его кулака, затрубили рога, и жугличи, вопя во всю глотку, высыпали на равнину. Одновременно, сминая кусты и молодые деревья, вперед тяжело двинулись осадные башни, в том числе резервная, заменившая погибшую. Конники бешеным галопом домчались со стен, сбросили на землю десант — лучников с двойным против обычного запасом стрел и копейщиков с широкими и легкими тростниковыми щитами — и умчались обратно за новой партией. Сброшенные лучники взяли под прицел гребень стены, поливая смертоносным дождем неосторожно высунувшиеся из-за зубцов головы. Защитники огрызались вяло, хорошо если одной стрелой на два десятка, а ближе к центральным воротам отпора почти не было — взрыв то ли оглушил людей, то ли разрушил верхние галереи. Лучники пустили через стену по два залпа стрел с накрученными вместо наконечников мешочками с огненной смесью — на большее запасов колдовского порошка не хватило. Их усилия пропали втуне: соломенные и драночные крыши с домов сорвало ураганом, а срубы вдоль стены, да и в глубине города, зачастую пропитывали тем же противопожарным составом, что и саму стену. Защищенное дерево горело неохотно, и бешеный жар огненных стрел быстро опадал, оставляя за собой лишь небольшие подпалины. Поджечь удалось только два или три дома, но и там огонь быстро сбили уцелевшие после непотребства стихий хозяева и набежавшие соседи.
Тем временем вернулись конники со второй партией лучников, лишь чуть-чуть обогнав пеших. Пешие несли на плечах свернутые веревочные лестницы с кошками на конце. Впрочем, от лестниц проку оказалось мало — сделанные из скверного железа, а то и просто из острых сучьев крючья бессильно скользили по верхним скатам стены, оставляя лишь неглубокие царапины. Там же, где лестницы закрепились, забравшихся наверх нападающих смели мечи (в местах, где еще осталась галерея) или стрелы (около ворот, где ее уже не было) уже слегка оправившихся от шока защитников.
