| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Семнадцатогофевраля девяностого года Щербицкий иеще несколько человек (в число которыхбыл включен и отец), должны были даватьпоказания в Верховной Раде по “преступнымдействиям во время чернобыльскойкатастрофы”. Шестнадцатого умерЩербицкий. Восемнадцатого застрелилсяотец.
Это было воскресенье,и до двух часов дня я был в зале, натренировке. Мы готовились к соревнованиям,выкладывались по полной, возвращалсяя чуть живой, так что не сразу и понял,почему дверь нараспашку, а квартираполна совершенно чужих людей. Опомнисятолько после того как меня вытащили изкомнаты, где я увидел тело, упавшеегрудью на большой письменный стол, лужукрови на каких-то бумагах, и зажатый вруке ТТ.
Отец оставилстандартную, ничего не объясняющуюзаписку “В смерти прошу никого невинить”, дата, подпись. Этого оказалосьдостаточно, чтобы не возбуждать никакогодела. Интернета тогда еще не было, и нафоне смерти и похорон Щербицкого, егосамоубийство прошло для всех незамеченным.
Похоронами занималсядядя Леша, мой тренер, подполковник,командир отдельного разведбата. Онпомог оформить все документы по квартиреи опекунству на тетку, единственнуюоставшуюся родственницу.
Тетя Лера угаслапосле того, как мне стукнуло восемнадцать,оставив единственным владельцемтрехкомнатной квартиры, стоимостькоторой к моменту моего “окончательногопадения” выражалась в сумме с шестьюнулями. И не в гривнах, а в долларах. Вобщем, по выпуску из Одессы и зачислениюв штат УГО я представлял собой примерното, что в гламурных журналах называют“перспективный жених”.
Вспоминаю, каквспыхнули глаза моей бывшей супруги,когда я, еще ухаживая за ней, открылдверь ключом и пропустил вперед. Безумныйсекс, что был между нами в ту ночь, я счелнастоящей любовью. Однако после того,как я был вышвырнут со службы и ототчаяния упал на стакан, выяснилось,что “я ее никогда не удовлетворял”.
Продажу квартирыбывшая провела по разводу молниеносно.По документам за нее заплатили копейки,и суд признал мою долю в разделе имущества“законной и справедливой”. Впрочем,тогда все прошло для меня, как в тумане.Единственное чего мне хотелось — этобухать подальше от чьих-то глаз. После— однушка в гостинке, ночь с Лярвой,камера, конура в Русе, рынок, кладбище,Мила, бомба, гибель Сереги …
* * *
Бывшая мояквартира, с которой было связано стольковоспоминаний, давно уже принадлежаладругим. Но в ней, точнее, на чердакенашего дома спрятано то, за чем я сюдапришел.
Оставив машинуна платной парковке недалеко от метро,поднимаюсь по улице и сворачиваю водвор. Конечно, за минувшие десять летпочти все хозяева поменялись, но многиеменя помнят. Например, Мария Иосифовна,милая старушка, мама какого-то мелкогоолигарха, выгуливает на клумбе толстоговеселого мопса.
— Ой, Витенька,здравствуй! Как дела? Говорили, что тыпосле развода совсем …
— Здравствуйте,Марьось… Да нормально. В завязке вроде,работу ищу. К новым владельцам хочузайти, мне копия договора нужна. Я своюпотерял, а для перепрописки требуют…
Несу чушь, ностарушка благодаря любящему сыну живетв развитом коммунизме, и в юридическиемелочи не вникает. Обещая непременнозаглянуть “завтра или на той неделе”,исчезаю за открывшейся дверью.
Запор на чердачнойдвери так и не поменяли, проникаю вовнутрьбез проблем. Зря, что ли, в свое времяпыхтел, прилаживая хитрый болт, потяниза который — засов и сдвинется.
Внутри сухо, пахнетплесенью и мышами. В старших классахмоей настольной книгой был “справочниккладоискателя”, потому тайник устроенне за стрехой, куда только ленивый нелазит, а в нише за одним из торчащих насамом виду кирпичей. Там по мере взросленияпоочередно укрывались рогатки, сигареты,презервативы. Позже всякие левыедокументы и деньги на черный день. Кразводу, единственным предметом,оставшемся в тайнике, был ПСМ отца.
Вороненая сталь,серые щечки рукоятки, маленькая серебрянаянакладка: “Майору Верещагину запроявленное мужество при исполненииинтернационального долга. ЗаместительМинистра обороны СССР С.Л. Соколов”.Две коробки патронов.
Пистолет самозарядныймалокалиберный, предназначавшийся длявооружения “высшего командного составаСоветской армии, оперативных групп КГБи МВД СССР” был таким же престижныматрибутом военной номенклатуры какгенеральские лампасы и черная “Волга”.Но отец относился к нему как к игрушке,хранил как память, даже последний вжизни выстрел сделав из личного ТТ.
После смерти отцаобыск в доме не делали. Просто забраливсе награды и документы. Про наградной,в нарастающем угаре неразберихи, дажеи не спросили. ПСМ отец держал в тщательнозамаскированном сейфе, но разве можночто-то укрыть от мальчишки? На следующийдень после похорон я, опасаясь, чтовласти опомнятся, перепрятал ствол начердак. Как отцовскую память и оружие,которое когда-нибудь может и пригодиться.Вот и пригодилось, ядрить твою мать …
Впрочем, хватитностальгировать. В припасенном блокнотенабрасываю заявление в милицию одобровольной сдаче случайно найденногооружия. Проставляю номер ствола, дату,время. Лишний раз рассекать по городу,особенно в моей ситуации — тогда уж прощесразу прийти в опорный пункт милиции сзаранее написанным чистосердечнымпризнанием.
Выхожу из подъезда,не оборачиваясь. Мягко хлопает за спинойуправляемая доводчиком дверь. Все. Врядли сюда вернусь. Оглядываюсь. МарияИосифовна уже ушла. Возится в песочницемалышня, да копаются в телефонах двемолоденькие мамаши. И всё это — бомбой?“Хер вам!” шепчу.
Гайцы меня остановятвряд ли, но в жизни бывает всякое. Надеваюодноразовые перчатки, купленные ещекогда ходили с Милой в супермаркет.Аккуратно подрываю обшивку на спинкепереднего пассажирского кресла. Осторожнозасовываю в щель ПСМ. Ну и отлично. Состороны не видно. Специально выбиралосвежитель салона поядовитее. Чтобыдаже самая опытная СРСка41зачихала…
Последний номерпрограммы — небольшой магазинчик напервом этаже жилого дома в спальномрайоне, где торгуют всякими охраннымиприбамбасами. Здесь приобретаю детекторполя. Он же антитрекер, он же детекторжучков. Небольшая плоская коробочкаопределяет буквально все, от спрятанныхвеб-камер и микрофонов до gsm — сигнализаторови радиомаячков. Квартиру нужно проверятьхотя бы раз в сутки, да и в “экспедиции”такая игрушка не помешает” ...
Еду домой, привычнокидая заячьи петли. Никого и ничего. Нучто, перекемарить чутка и стартовать?
29VIP-рейс для майора
Старенькийгеологоразведочный вертолет с облупившейсякраской и следами ржавчины на бортахоказался на редкость шустрым. Едвазахлопнулся люк, как двигатель громкозастрекотал, словно хорошо отлаженныечасы, и он взмыл в серое приволжскоенебо. Пашкин вжался в продавленноекресло из вытертого дерматина. При этом,следуя вошедшей в кровь привычке, незабывал внимательно поглядывать посторонам с безразличной ухмылкой.
Рыбье тело вертушкисотрясалось в мелкой дрожи. Над головойрокотал двигатель. О том, чтобыпорасспрашивать группу по торжественнойвстрече, не могло быть и речи. “Черные”разместились в пассажирском отсекенаособицу и тут же натянули на головышлемофоны. Кричать через проход -выглядело бы минимум глупо, да и средствасвязи ему никто не предложил. Кстати, освязи! Пашкин осторожно двинул рукой всторону нагрудного кармана, где лежалзапасной мобильник, отключенный допоры. Один из "соседей" мигомотследил движение и с улыбкой помоталголовой, дескать, не шали, товарищ майор.Майор внял и больше шалить не думал.
Больше разглядыватьбыло нечего. Внутренности старого“Мишки” никакого интереса не представляли,да и за мутным стеклом иллюминаторапонемногу темнело. Пашкин, измотанныйпо совокупности всеми сегодняшнимисобытиями сам не заметил, как вырубился.Конечно, обстановка не способствовала,но усталость взяла свое. Подголовникмягкий, двигательГТД-350ритмично почихивает, аж две няньки натебя внимательно смотрят, чтобы дитятко,не дай бог, игрушечку не сломало. Чегобы и не покемарить, пока время есть?Хотели бы грохнуть — прям в кювет положилибы...
— Роман Александрович!Подъем!
Пашкин дернулся,очумело глянул на часы. Надо же, и десятиминут не прошло, а развезло на сон, будтосалабона в первом суточном наряде …Пока он дремал, машина приземлилась.
С легким рокотомотодвинулась дверь, в отсек хлынулпрохладный, чуть пряный воздух. Дожидатьсяособого приглашения майор не стал. Наслегка подрагивающих ногах выбралсяиз вертолета. Над головой, понемногузамедляясь, тихо шуршали лопасти.Огляделся. Присвистнул. Недалеко улетели.
Пейзаж был хорошознаком. Вокруг — поля. Под ногами бетонармейской взлетки. Вдоль взлетной полосызамерли черные образцово-показательныевертушки. Память заботливо подсказала:Соколовый, аэродром базирования бывшего131-го учебного вертолётного полка,недавно переформированного в Учебнуюавиационную группу. ВПП за индивидуальнымнумером 09 дробь 27, длина две тысячи,ширина восемьдесят метров, покрытие -бетон.
Хорошо это илиплохо? Скорее второе. Хоть и тожеавиационная часть, но обслуживается другим управлением ДВКР, котороеокормляет военные учебные заведения.Стало быть, совсем чужая парафия. Местотихое, гауптвахта у них, если не изменяетпамять, своя. Можно запереть пленного“для выяснения”, можно допросить вдалиот чужих ушей и глаз…
Глаз особиста,привычный к регистрации любогоаэродромного непорядка, быстро выцепилглавную несообразность. Метрах впятидесяти от вертолета стояло двагостя, очень даже нетипичных для здешнихмест. Поближе — обычный Як-40. Правда, безкаких-либо, помимо обязательноймаркировки, опознавательных знаков,вроде эмблемы эксплуатанта. За ним,дальше — иностранный красавец бизнес-класса,смелостью обводов напоминающийфутуристический концепт-кар “Инфинити”последней модели.
Если появление“Яши” на территории летной школы можнобыло хоть как-нибудь объяснить, тознакомый Пашкину по рекламным проспектамPiaggio Avanti P180 однозначно смотрелся павлиномв вороньей стае. Помимо весьма нехилыхлетных характеристик и фотографийцарских хором салона, в том же проспектебыла проставлена цена крылатого чуда.Семь миллионов и, само собой, не рублей.
“И какая же,позвольте спросить, организация прислаласие авто?” … подумал он цитатой из“Утомленных солнцем”. Вспомнил и ответ:“Областная филармония”. И как потомвдумчиво метелили коллеги-особистытоварища Котова на задней сидушке…Авансом, за второй фильм …
Мысли-скакуныпомчали майора извилистыми дорожкаминепредсказуемых ассоциаций. То ли егона этом “Аванти” к олигарху какому-тона ковер повезут, то ли сам неведомыйхозяин итальянского чуда пожаловал длябеседы с простым зам начальникаконтрразведки энгельской авиабазы. Аможет, выжил кто из чеченских “крестников”— которых он еще в ноль четвертом, находясьв составе спецгруппы, забрасывалгранатами прямо в схроне? Выжил, амирскийперстень с черным камнем на грязныйпалец нацепил и ради красивой местиодолжил самолет у катарского шейха.Бред, но и такое бывало.
Или бывшая, котораяуехала в Эмираты, чтоб ей счастья вличной жизни, стала у того же шейхадвадцать седьмой женой и решила вочередной раз выяснить отношения. Вполном, как говорится объеме. С его лихоймайорской биографией наука, как говорится,умеет много гитик ...
Пашкина тронулиза рукав, вежливо, но без капли почтения:
— Товарищ майор,нас ждут!
Майор кивнул,независимо вскинул голову и гордозашагал в направлении призывно откинутогоитальянского трапа, мол, все снесу и всеприму, ссылку, каторгу, тюрьму...Разговорчивый “черный”, если таковымможно было назвать человека, обронившегоза все время несколько фраз, шел сбоку.Второй, что так ни слова не вымолвил,двигался позади.
— Пришли, РоманАлександрович …
Пашкин остановилсянапротив Яка и непонимающе глянул наступеньки, ведущие в самолетное брюхо.
— Не на том? — обидав голосе майора была очень похожа нанастоящую. Слаб человек, сильны в неминертность мышления и тяга к роскоши...
— Не те у нас звездына погонах, — улыбнулся боец. — Да и, есличестно, Як-то в определенном смысле ипонадежнее.
— Эх, не прокатиля свою тушку по-буржуйски! — горьковздохнул Пашкин.
— Тут сиденья тожемягкие. — подмигнул “разговорчивый”,— а за стюардессу я побуду. Вы, РоманАлександрович, что предпочитаете, водкуили спирт? — Чачу домбайскую! -категорично заявил майор и потопалвверх по ступенькам.
В салоне, сразу жеза “предбанником”, переминаясь с ногина ногу, стоял тощенький отутюженныйстарлей с общевойсковыми эмблемами ив очочках с толстыми стеклами. Под мышкойу него была зажата пухлая папка длядокументов, с какими обычно шмыгают покоридорам штабисты.
— Здравия желаю,товарищ майор! — поприветствовал очкарикПашкина.
“Говорун”, какмысленно окрестил первого бойца Пашкин,неожиданно протянул руку:
— Капитан Иванов.Можно Костя!
Примеру капитанапоследовал и молчавший до того второй,обозванный как “Рыб”:
— Старший лейтенантПетров. Сергей.
Пашкин ухмыльнулся,кивнув в сторону штабного:
— Ну а это Сидоров,я так понимаю? Близнецы, что ли?
— Никак нет, товарищполковник, однофамильцы! — хохотнулкапитан Костя, — Это у нас — Знай…, тоесть старший лейтенант Муравьев, офицерстроевого отдела.
Старлей серьезнокивнул, поправил очочки. На долю секундыза толстыми стеклами мелькнули егоглаза. И от этого быстро-острого, словноудар шилом в печень, взгляда, Пашкинузахотелось поежиться. Плавали, знаем.У нас в ВКР таких “офицеров строевогоотдела” тоже хватает, подумал он. В двешеренги на подоконнике построит, послечего, очочков своих не снимая, вежливо,с извинениями, папочкой глотку иперепилит. Хрен с ним, пусть уж будетМуравьев, лишь бы не Апостол...
“Штабной” поправилоптику и тут же снова стал собой прежним.
— Товарищи офицеры!— произнес он скучным и донельзяофициальным голосом. — Во исполнениеполученных инструкций предлагаюпроследовать в салон, чтобы проследоватькуда следует. — Капитан “Иванов-можно-Костя”оказался не только говоруном, но ивесельчаком. Зайдя старлею за спину,скорчил смешную гримасу. — Но прежде,чем это сделать, — не обращая ни малейшеговнимания на маневры капитана, продолжилстарший лейтенант, — нужно исполнитьнебольшую формальность.
С лица Константинаулыбка слетела, будто и не было ее.Капитан и “Рыб” Петров тоже как-тонепроизвольно подтянулись. Пашкин,державший из последних сил форс, вытащилруки из карманов и засопел. Ибо “небольшойформальностью” такой вот Муравьев-не-Апостолзапросто мог назвать что угодно — отприсвоения звания Героя России, дообъявления приказа о приведении висполнение приговора. Далеко неоправдательного, и не попадающего подмораторий на исполнение смертной казни...
— Сначала вы, товарищкапитан, — обратился штабной к Косте.Тот дернул носом и кивнул.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
