Я по их глазам видел, что они не согласны. И пускай! Тоже мне, советники...
— Лас, — неожиданно ласково заговорила Целительница, — Лас, прошу тебя... Ты нас губишь, понимаешь?! Помнишь древние манускрипты? "Нет худшего проклятия для правителя, чем встретить дочь Луны на пути своём". Пойми, она — наша погибель...
— Ты опять начинаешь?
— Да! Ты не видишь очевидного!
— Молчи, женщина, когда тебя не спрашивают!
Презрительно покривив губы, она отвернулась:
— Я-то умолкла, милый. Но ОНА молчать не станет...
Кин
Под утро его вызвал начальник стражи и я, наконец, смогла вздохнуть свободно, не притворяясь спящей. Я встала, медленно прошлась по комнате и застыла перед неосвещённым косыми утренними лучами зеркалом. Я долго смотрела в тёмное стекло, отыскивая в пустых глазах несуществующие ответы.
Невольно вспомнилось: жаркий день, шёпот трав — и мы с сестрой. Мне 13, ей 27. Такие юные, красивые...
— Кин, день свадьбы — это сказочно! Ты — невеста, чистая и прекрасная, а рядом — твой любимый! Ты в светлом платье, с цветами в руках, со счастьем в глазах... Жаль, нам это не светит.
— Почему? — спросила я обиженно, — Мы не хуже других.
— Мы — Дочери Луны, Кин, и в этом наше проклятье. Мы обречены на вечное одиночество...
.. Выдавив из себя усмешку, я отвернулась от отражения и подошла к шкафу. Там, выглаженное ещё с вечера, висело моё свадебное платье. Я долго смотрела на него, подбирая мысленно к нему макияж и украшения. Вошла в ванную, активизировала водный поток, с удовольствием погрузилась в ароматную пену. Помылась быстро, чтоб не навредить малышке, снова заглянула в зеркало. Машинально, как сомнамбула, накрасилась и начала укладывать волосы, не дожидаясь служанок. День моей свадьбы. Я хочу выглядеть идеально...
Время ползло, как черепаха. Забегал Лас, глянул как-то странно, сказал поторопиться. Я пожала плечами, упрямо послала служанок и собралась за десять минут.
Когда Император вошёл, я сидела, равнодушно глядя в окно. Пока он шлялся где-то, я накрепко связала свою ауру с дочерью. Теперь если мы и умрём, то вместе. Пока жива я — она не уйдёт за Грань.
— Милая, нам пора!
Я счастливо улыбнулась в ответ. Наконец-то это кончится!
Боги, дайте мне сил! Моя воля — как и сто лет назад, я не отступлюсь. Есть вещи, которых не прощают...
Я шла по коридору — за ним. Дворец стоял на ушах, все бегали и суетились — но я сейчас смотрела прямо перед собой. И улыбалась.
"Больно ли тебе, Жрица, тоскливо ли, пусто — всё это дым. Помни, ты Женщина — и улыбайся..."
Полдень окрасил улицы яркими бликами света. Мы с Императором гордо выплыли на высокие ступеньки дворца. Радостно закричала при виде нас пёстрая толпа. Я высоко вздёрнула подбородок, стараясь не щуриться от мерзкого солнечного света.
По традиции Империи, мы должны были пройти главную улицу столицы пешком, якобы, чтоб так же, рука об руку, мы преодолели и жизненный путь.
Стараясь не обращать внимания на назойливую жару, орущую толпу и волнение, я ступила на брусчатую мостовую и гибким шагом двинулась вперёд.
Бедные бывшие Императрицы! Понятно теперь, почему и они, и их мужья методично сворачивали на жизненном пути, причём налево! По приколу судьбы (или Клановых архитекторов), все переулки с центральной улицы поворачивают только в одну сторону...
Мы шли медленно, гудела, как улей толпа. Мне было жарко, и сердце неслось вскачь. Смазались лица, теряясь в круговерти дурноты. Так недолго и в обморок упасть! Собравшись с силами, я упрямо вцепилась в локоть жениха и выровняла шаг.
— Кин, что с тобой? — я только мотнула головой. Сила Сотворённого Бога сгущалась над площадью, становилось всё жарче, губы пересохли и потрескались, и я чувствовала, как испуганно дрогнула аура дочери. Не бойся, маленькая! Мама не позволит, чтоб с тобой что-то случилось!!
"Остановись, Киннирра, Дочь Таннирры, Созданная и Проклятая! Ты не ведаешь, что творишь!" — грянул властный голос в моей голове. Одновременно что-то с силой ударило в мою ауру. А вот и ты, Лживый Бог...
"Остановись! — рык. Ноги подкашиваются, и я чудом не падаю. Больно.
"Остановись, или твоей дочери не жить!"
Я вздрогнула. Боги, нет! Ни капли не сомневаясь, я застыла посреди площади. Что угодно, но не дочь. Я не могу...
— Эй, а ты не передёргиваешь, хороший мой? Кто тут Проклятый и Созданный, можно ещё поспорить!
Я замерла и неверяще подняла голову. Она стояла в двух шагах, невидимая для смертных — но не для меня, её дочери, самой любимой, самой похожей...
У меня её лицо, её глаза, фигура, волосы того же оттенка. У нас похожие голоса. Только у меня лицо человеческое, а у неё — нереально дикое и хищное, потому, слава богам, те, кто видел статую Ханнирры или саму её, не замечают сходства...
— Прочь, Ханнирра! Тебя сюда не звали, богиня шлюх!
Она расхохоталась:
— Милый, это твои непорочные жрицы, обслуживающие воинов по первому щелчку пальцев, и Целительницы, подстилки магов — шлюхи, которые травят в себе неизвестно чьих детей! Я — Богиня Женщин! Завпомни, божок, а лучше запиши! И вообще, не ты ли поскуливал у ног моей Дочери, как щенок?.. Кин, солнышко, не бойся, поступай, как знаешь. Этот индюк не вмешается!
Я усмехнулась и подняла взгляд на Императора, застывшего рядом. Моя улыбка стала шире, когда я наклонилась, якобы поправила обувь и двинулась дальше. Всё же, в этой традиции что-то есть! Сбывается ведь!
Теперь, когда я знала, что Ханнирра рядом, ступать стало легче. Храм приближался, и с каждым шагом словно бы груз падал с моих плеч. Я подняла голову и поняла, в чем дело: солнце прикрыла громадная тёмная туча. Ещё пара метров — и утробно зарокотал гром. Я невольно улыбнулась, ощутив на губах привкус дождя и ветра. Как хорошо, боги...
Хлынул ливень. Тёплый, обжигающий, хлёсткий... живой. Император поставил было щит — но убрал, глянув на меня. А я наплевала на всё, на всех, и протянула руки к тёмному, бездонному, как любовь и ненависть, небу, ловя воду. И пусть прилипнет к телу платье, пусть смоется косметика — плевать! Пусть день, когда я стану женой отца моего ребёнка, запомнится мне чем-то приятным и ласковым, терпким, живым, юным и красивым. Как этот дождь. Как я — настоящая! Неожиданно для себя, я поняла — она ещё жива! Та девочка, что некогда болтала с любимой сестричкой — жива, и хватит лгать самой себе!
Я повернулась к Императору и улыбнулась, слизнув с губ дождь. А потом, наплевав на все правила, шагнула к нему и поцеловала, вложив всё, что чувствовала, в этот жест.
По толпе пробежал шепоток. Я почувствовала волнение детей Ночи. Глупенькие... я — жива. Я никогда, никогда вас не предам!
Я оторвалась от его губ и заглянула в глаза. Эмоции клекотали во мне, как бесов котёл, но главной была дикая радость: я буду свободна — наконец. Спасибо, Ханнирра. Ты ответила для меня на главный вопрос, сама, возможно, того не желая.
Я люблю тебя, Лас. Любила ещё тогда, много лет назад, как-то извращенно и дико, но — любила! И сейчас не боюсь признавать это, чувствуя на губах капли дождя и зная, что Богиня стоит за моей спиной. Моё чувство выросло, как сорняк, из ненависти, оно ширилось и крепло, оно мучило меня все эти годы. И сегодня, сейчас, признаю — всё сложно. Я. Люблю. Тебя.
Но этого мало, милый. Слишком мало, потому что ты — не изменишься. Потому что однажды ты подаришь мою племянницу, как твой отец подарил меня, попробуешь сломать мою дочь, как ломали мою сестру, и не удержишься — снова активизируешь ошейник, чтоб подчинить меня. Я не знаю, милый, чем это кончится. Но я порву этот порочный круг, так или иначе! Сегодня. Сейчас!
Улыбнувшись, я пошла вперёд, потянув Ласа за собой. Над нами возник купол Храма. Пречистый Жрец сделал шаг вперёд и начал обряд. Мы подняли руки над пламенем, и Пречистый начал традиционную вступительную речь. Я нетерпеливо передёрнула плечами. Ну же, быстрей!!!
Верность и чистота, свет и любовь... Красиво поешь, безгрешный! Много всего — и ни о чём! Всё же, свадьбы умеют проводить только Древние!
С моих мокрых ладоней на огонь капала слезами вода, заставляя рыжее пламя трещать и извиваться.
Вот и обряд призыва Бога... Наконец. Сотворенный Бог явился сразу, а мой небесный покровитель медлил.
Секунда, две... и тут огонь взметнулся к потолку столбом, а когда опал...
Она стояла посреди чужого Храма, рыжая, дерзкая, гибкая, с бездонными глазами и хищной улыбкой. Отшатнулся Жрец, вздрогнул Император, поморщился Солнечный Бог...
А она просто шагнула к нему и слегка, словно дразнясь, прикоснулась губами к его губам. Свадьба состоялась...
Сила заклекотала вокруг бешеным потоком, и я, пользуясь случаем, схватилась за ощейник и резко рванула. Прочный металл рассыпался в крошку, как песчаный домик. Я свободна!
Лас рассчитал всё верно, но не учёл, что, когда Богиня рядом, на нас не действуют никакие оковы. Правда, вызвать её невольница не сможет... ну, разве что на свадебной церемонии.
И здесь, сейчас, когда Богиня в Храме, причём вызвал её Солнечный Жрец, маги практически теряют силу. Идеальный момент!
Под вопли и шум, под полыхание каких-то проклятий я шагнула вперёд и впилась поцелуем в губы Императора, как того и требовал обычай, скрепляя брак и официально закрепляя статус Императрицы. Наследницы власти — в случае гибели супруга...
Я зажмурилась — и начала выпивать из него силу, по каплям, по крохам, опустошая тело. Теперь он не смог бы оторваться от меня, даже если б захотел...
Лин
Я одевалась в этот день с очень тяжёлым сердцем. Боги милые, Кин, что же ты делаешь?! Но ничего не исправить...
В Имперской свадебной традиции Сестренка участвует в обряде уже после заключения непосредственно брака. Несмотря на это, я честно попыталась увидеться с Кин с утра... Но служанки сообщили, что она никого не пускает.
Подругу я увидела, когда уже началось свадебное шествие. Они с Императором шагали рядом, одинаково гордо вздёрнув упрямые подбородки. Я нахмурилась: в хоть бы всё хорошо прошло! В Империи верят, что молодые проживут жизнь так же, как пройдут эту свою дорогу.
Где-то треть пути они прошли нормально, только подруга сильно побледнела и начала пошатываться. Боги, ей плохо... Должно быть, волнение...
А потом — подруга резко застыла, ни на кого не реагируя. Кто-то из Ночных, стоявших рядом, грязно выругался. Я печально улыбнулась, глядя на её бледное лицо. Что поделашь? Я догадывалась, что она не сможет убить Императора, и вот подтверждение...
— Дура, — рыкнул стоявший за спиной ведун.
— Не стоит, — мягко возразила его спутница-Шептунья, — Значит, такова судьба. За любовь не судят!
— Дура, — рыкнул стоявший за спиной ведун.
— Не стоит, — мягко возразила его спутница-Шептунья, — Значит, такова судьба. За любовь не судят!
И тут Кин, насмешливо улыбнувшись, наклонилась, поправила туфельку и лёгкой походкой двинулась вперёд. В толпе начались шепотки, недовольные и радостные — небо начала заволакивать громадная чёрная туча. Когда молодые прошли две трети пути, подул сильный ветер, и хлынул ливень. Император поднял было руку в жесте щита... Но Кин только насмешливо улыбнулась, подставляя лицо обжигающим струям. Намокло платье, растрепалась причёска — но в толпе кто-то из смертных восхищенно шепнул: "Какая она красивая!"
А потом, на пороге храма, она страстно поцеловала Императора в губы. Я только хмыкнула. Не сможет! Как пить дать, не сможет! Чего только не простишь любимому...
Потом была церемония, и я невольно начала нервничать. Умом я понимала: Богиня не придёт, коль не будет уверенна, что Кин осуществит задуманное...
Но в душе поднялась нервная дрожь: что-то будет!
Нудные, заунывные клятвы... Я заметила, что к Храму стали стекаться наши, ненавязчиво оттесняя людей. Они что, всерьёз готовятся?! Кин не тронет Императора!! Он — её Хозяин!
— Нервничаешь? — насмешливо уточнила Ханнарра, невесть откуда возникшая рядом. Я недовольно покосилась на эту красотку. Вот кому схватки не в новинку! В глазах предвкушение, губы полураскрыты...
— Брось, — заметила я, — Всё отменяется!
Жрица только фыркнула в ответ:
— Эх, ты! А ещё демоница! Вы ж, по идее, чуете все тайные желания!
— Да, и она его любит!
Смешок:
— Она — Жрица. Причём живет больше века. За такой срок хочешь — не хочешь, а цену любви узнаешь. И поверь, гроша медного она не стоит!
— Ну, смотря чья...
— На что спорим?!
Я только досадливо дёрнула плечом и принялась наблюдать за происходящим. Ну же, подружка...
Вот и призыв Богов. Как и следовало ожидать, появился только Солнечный. Я торжествующе глянула на Ханарру...
И тут пламя столбом взметнулось вверх, являя перед наши взоры Богиню Ночи. Вот и всё...
И тут пламя столбом взметнулось вверх, являя перед наши взоры Богиню Ночи. Вот и всё...
Оскалившись, я атериализовала в руках огненные клнки, хладнокровно прирезав ближайшего мага.
Вокруг началось настоящее светопреставление. Стремительно рванулись вперёд стражники, активизировались маги, вокруг засвистели заклятия — кажется, кто-то предвидел такой исход дела. Только вот они не учли, что у нас Сил прибыло, а у них — всё меньше...
Метнулась вперёд Ханнарра, огибая стражников. Всё правильно, её клиент — наследник трона, остальные побоку! Вокруг начала раскручиваться воронка тьмы, но Тёёмных в Храм пролезло всего несколько, а приспешников Империи много...
Я встретилась глазами с начальником стражи, и он насмешливо улыбнулся, одними губами сказав: "Сдохнете". Я мило улыбнулась в ответ...
Верховный Маг, только что меланхолично поливавший слабенькими заклятиями, не причиняющими вреда, Ханнарру, стремительно обернулся и создал в руках Заклятие уничтожения. Приспешники Империи разулыбались... и побелели, когда Верховный хладнокровно нацелился на них.
Улучив минутку, я оглянулась. Кин впилась мужу в губы, выпивая силу. Вот и хорошо...
Определённо, накаркала, потому что именно этот момент выбрала какая-то сероволосая Целительница, чтоб ударить Кин. Это было обычное слабенькое проклятие, но целилась эта дрянь не в подругу, а в ребёнка. Проклятие дрогнуло и замкнулось, и Кин ничего не оставалось, только оттолкнуть Императора — и попытаться восстановить баланс. Рыкнув, я швырнула короткий меч в сероволосую. Попала. Целтельница кулём рухнула на пол.
Кин зашаталась, я кинулась к ней, в руках бледного Императора начала генерироваться какая-то смертельная дрянь...
Кин зашаталась, я кинулась к ней, в руках бледного Императора начала генерироваться какая-то смертельная дрянь...
Кин
Я почти допила его до конца, мне остался последний рубеж его ауры — и можно составлять некролог по любимому мужу, но в этот момент меня шатнуло: кто-то с силой швырнул проклятие. Не в меня, в дочку.
Сердце пронзил ужас. Отшатнувшись от Императора, как монашка от сутенёра, я направила все силы, которые успела собрать, ребёнку. Краем сознания я успела отметить, что Лин пригвоздила к стеночке какую-то Целительницу, как ботаник бабочку. Должно быть, это её подарочек я только что получила!
