Оба мужских тела, также "вынырнули", слева и справа, "усаживаясь" на жидкости.
Капитан, старпом и, интересно, кто-же третий?
Скорее всего — механик...
"Инженер" — Поправил ошибку, голос в моей голове и я благополучно потерял сознание, отъезжая в Страну Вечной Охоты.
Жаль.
Планов было громадье и, не случись всех последних передряг, у меня был бы еще год, а то и чуть больше...
Человек предполагает, а та тварь, которая отняла у нас право быть целой вселенной, прихватив его исключительно для себя — располагает...
Не так я себе представлял свое окончание жизненного пути, совсем не так!
Последняя капля — "мыслеречь", о которой ходит больше слухов, чем о "полете американцев на Луну", добила меня, разорвав последний узелок.
Последним угас слух, оставляя меня в жгучей тишине, пустоте и ритме останавливающегося сердца, колотящего в ребра.
Ни света, ни тоннеля, ни гласа — все обыденно и скучно.
Я уже умирал — и там, на Земле. И здесь — на войне.
Ни разу я не видел того, о чем писано или рассказано "свидетелями и очевидцами".
Лишь тьма и распад сознания, все ускоряющийся и ускоряющийся.
"Морфинг завершен. Очистка невозможна. Активация..."
Что-то стукнуло меня по пяткам и потащило, расплющивая через многотонные валки, ногами вперед.
Было... Жарко!
Меня снова жарили...
Миг, мгновение и боль исчезла, оставляя после себя ощущение легкости во всем теле!
— С возвращением, лид! — Замершая у моего ложа женщина, прижала руку к сердцу. — С возвращением...
Затянутая в белый халат медицинской службы, капитан Маэль Кин выглядела просто превосходно.
И не скажешь, что промелькнули столетия и ее народ исчез, смешавшись с представителями других рас, более плодовитых, более долгоживущих, более...
Маэль Кин, человек.
Женщина с зелеными глазами, по которым зануда Трофим, отличал нас, называя тчарнами.
— Спасибо, капитан. — Я попытался сесть на постели и едва не оказался под потолком.
— Морфинг завершен, я же предупредила, лид! — Маэль хитро улыбнулась. — Не знаю, какой умник делал Вам надстройки, откладывая активацию морфинга, но... Сделано на редкость убого... Вложенная в ДНК информация восстановления, в Вашем случае, сыграла нам на руку — мне удалось избавить Вас от костылей и задействовать всю систему, полностью. Теперь дело за Вами... Придется учиться всему заново... Ходить. Прыгать. И даже — заниматься любовью! А сейчас — все очень медленно, спокойно и плавно, пожалуйста!
Очень давно, в мою бытность тележурналиста, я очень сильно не любил стоп-кадры и эффекты замедления времени. В кино — красиво, не спорю, но в новостных сюжетах, по-моему, перебор!
Встать на ноги мне удалось с первой попытки.
Первый шаг так же получился идеально.
А затем я расслабился и встретился с потолком, больно приложившись макушкой.
Маэль покачала головой и издала смешок, в котором, одновременно, слышались и укоризна и восхищение.
— И пришлю Киллу. — Вздохнула она, неприкрыто издеваясь надо мной. — Она девочка крепкая и сможет Вам помочь, лид.
— Почему "лид"? — Не выдержал я, слыша это обращение. — От слова "лидер"?
""Лид" обозначает "новый, новичок, новобранец". — Зеленые глаза блеснули. — "Очень перспективный, новичок"!
Мозг снова не выдержал издевательства мыслеречи и пошел в разнос, погружая меня темное озеро, наполненное золотыми и серебряными искрами.
Искры вились, описывали странные кривые и спешили навстречу мне, ложась под ноги блестящей дорожкой.
Пусть не было ни ног, чтобы идти по этой тропинке, ни глаз, чтобы видеть, ни рук, чтобы прикоснуться — все это у меня получилось.
Я устал еще сильнее, чем в свои первые рабочие сутки в пекарне, вымотался страшнее, чем когда заработал второй день рождения, но шел и шел по тропинке, пробиваясь сквозь черные воды.
Может быть, я шел в глубину, на дно?
Не суть важно.
Путь в тысячу ли начинается с первого шага...
С каждой минутой, проведенной в этой не мокрой воде, черной и страшной, я шел вперед, перебирал конечностями, которых нет и упрямо делал шаг за шагом.
К искрам добавились прямые отрезки, толстые и тонкие, светящиеся и...
Голова прорвала пленку воды, оказываясь на поверхности.
Я втянул такой вкусный воздух и закашлялся — воздух был отравлен.
Он выжигал все, к чему прикасался.
Чесались глаза, кашель разрывал горло, выплескивая наружу мои драгоценные легкие, вновь обретенные и теперь — снова теряемые.
Очередной вдох и я ныряю в воду, освежая кожу, смывая отравленный воздух.
Раз за разом, вверх-вниз, привыкая и приучая свое тело к отраве.
У меня впереди — бесконечность. Бесконечность для совершенства, для симбиоза, для открытия новых кладовых, в которых прячется еще множество ответов на вопросы, которые я пока еще и не знаю.
"Вернись, Най..." — Голос, шелестящий под сводами черепа, которого у меня еще нет, или уже нет?
"Возвращайся"! — Это уже не просьба.
Это — приказ!
И я его исполню. Не прямо сейчас, чуть погодя. Вот только привыкну дышать той отравой, что вы называете "воздух" и приучу свое лицо не облазить, от его кислотного содержимого.
Подождите.
Не зовите меня сейчас.
Ведь я только встал на ноги и бреду, натыкаясь на все ограждения и считая собственным лицом, задом и хребтом, все ступени и ограничители.
И, почему же их так много, то?!
Или это клетка?
Вновь вдох и нырок.
Выдох и воздух уже не травит — слегка раздражает своей сухостью надорванное кашлем, горло.
Вновь нырок и теперь можно открыть глаза.
Я сидел на берегу бассейна, в центре лесной поляны.
Зачерпнув воды в ладонь, сделал глоток и откинулся на залитый влагой, кафель.
Мой мир вновь стал тем, что бесконечно нравился мне в юности.
"Возвращайся"!
"Я иду"!
Вновь над головой белый потолок, а подо мной — больничная кровать.
Только в этот раз палату мне приходиться делить еще с одним пациентом — кареглазым инженером корабля по имени Вард и фамилии Акон, который позвал меня, приказывая возвращаться.
В соседней палате приходит в себя Маэль, получившая по мозгам, "прицепом".
Третий — старпом — оказался умнее всех и в авантюру по моему восстановлению не вмешивался, занимаясь кораблем и "огородившись" погружением в дебри накопившихся дел.
Килла тоже перегорела.
Два слова, сказанных мной на "мыслеречи"...
А ведь проблем можно было избежать, предупреди меня сразу!
Задним умом крепки не только русские.
Вард, уже сорок минут ругается, грозя мне страшными карами и пытаясь сползти с кровати, чтобы дать мне по морде.
Ну, не виноват я, что он давно и безнадежно влюблен в Маэль!
И, что самое забавное, теперь она об этом точно знает: мыслеречь штука тонкая, требующая постоянных тренировок, без которых ваш разум виден любому, кто МР владеет.
Вот и получился странный выверт — рявкнув свое "я иду", пробил барьер обоих "зовущих"...
Когда до инженера дойдет, что его потаенные мысли теперь знаю не только я — меня точно убьют!
Сама мыслеречь имеет несколько ступеней — самая высшая, седьмая, пока остается мифическим идеалом, до которого никто не добрался. Шестая — "Гир" — уровень диктатора и за всю историю встречалась дважды. В первый раз все закончилось очень плохо для всех, а во второй...
Тоже не очень сладко для всех, кроме диктатора.
Пятая ступень — "Шерр" — старпом. Пробить его сознание невозможно. Но и сам он... Не полезет.
Четвертая — "Шасть" — уровень Маэль, вполне достаточный, чтобы управлять кораблем и 13000 юнитов, одновременно.
Третья — "Эльдан" — существо прямого приказа, существо одного дела — наш инженер, незабвенный Вард Акон.
Вторая — "Лид" — ученик, новичок.
Первая — "Суер" — "непроснувшийся". Все слышит, но ответить пока не может.
На мой, вполне резонный вопрос, каким образом я, мелкий лид, умудрился загнать на больничные койки двух "изюбров", Вард выдал длинную фразу, смысл которой я потерял после второго слова.
Чуть позже, он, успокоившись, предупредил, чтобы я не слишком-то "взлетал"...
— Падать будет очень больно! — Предупредил меня инженер и отвернулся носом к стенке.
Оставив меня наедине с моими дурными мыслями, он допустил самую непоправимую из непоправимейших, ошибок.
И без того не будучи супер адекватным, я впал в полусонное состояние и принялся "творить".
Точнее, конечно же — "Вытворять".
Еще на Земле, я не однократно замечал за собой — в меньшей степени — и своими друзьями — в большей, "чертовщинку", которая с нами творилась.
Говоря о "чертовщинке" я и близко не имею ввиду обе стороны деревянной медали под названием "религия". Скорее — необъяснимые факты...
После друидов, клиники Са Прае и восстановительных процедур у ходунов — факты и без того сыпавшиеся как из дырявого мешка, стали подчиняться странным приметам.
Мишт первый заметил причинно-следственные связи и вывел свод правил, которому мы следовали неукоснительно.
Вроде и мелочь, типа оставляемых личных жетонов, а на показателях боя сказывался!
Наши с ним, песочного цвета, костюмы — тоже не от дуба взялись — этот цвет нам кровью и болью, прикипел!
Мы сполна расплатились за наши "модернизации" — оставшись в живых и "откатав всю обязательную программу войны, от корки и до корки"!
Мыслеречь, доложу я вам, забавнейшая штука!
Жаль, что по статистике к ней расположен лишь каждый сто миллионный разумный!
Не мудрено, что Маэль, "прочухав" во мне сперва "Суера", обратилась, инициируя мою способность — она соскучилась! Запертые втроем, на безумное количество лет, а тут — свободные уши!
Покрутившись на кровати, расслабился и представил, как мое "Я" и без того неповторимое, воспаряет над оболочкой.
Разумеется, ничего не получилось.
Зато, едва я сжал руки в кулаки, меня подбросило и шмякнуло в потолок!
А потом — уронило на кровать...
Я вгонял себя во все возможные состояния, но кроме удара в потолок — не добился ничего.
Тихий смех инженера, присутствующего при моих изысканиях, поставил все по своим местам.
Чудной я человек, право слово!
Ведь предупредили меня: "Падать будет очень больно", а я и внимания не обратил, считая, что все это произойдет не скоро.
Меня нельзя обижать.
Я мгновенно становлюсь... Обиженным ребенком.
Тем более, меня не стоит — злить. Я начинаю точно представлять, что сделаю с человеком.
И, самый писк — надо мной не стоит смеяться, демонстрируя свои возможности.
Ведь тот, кто предупрежден — вооружен!
Я не могу воздействовать — на уровне материй и энергий.
Но я — научусь.
А пока...
Получи, фашист гранату!
Плотно упакованный в собственное одеяло инженер вылетел из палаты, открыв дверь собственной головой.
Не скажу плохого — он доблестно защищался, но опыт, опыт, опыт — не пропьешь!
Медицинский робот, втащивший окровавленный сверток обратно, лишь покачал головой и вызвал технического — доставать вторую кровать с потолка, куда я ее определил, сбрасывая накопленную злость.
А старпом, повторяя движение медробота, зашел за мной через десять минут и забрал с собой в рубку.
Молча. Без единого слова, жеста или блеска в глазах.
Следуя за ним, я, сперва, готовился к нападению. Через пять минут пути — начал подыскивать себе оправдания, а еще через десять, принялся насвистывать себе под нос "имперский марш" — настолько коридоры корабля стали похожи на коридоры "Звезды смерти", по которым Люк бегал за Леей, в сопровождении дроидов!
Или это было в "Космических яйцах"?!
В давно прочитанной книге была фраза, оценить которую я смог лишь на войне. Звучала она так: "Капитан — первый после Бога. Но старпом — пророк Его, Лично"!
На судах, где старпом и капитан живут "душу в душу" — команда идет в бой так, что слова в песню складываются!
И я и Мишт, именно на таких судах и служили.
Нам всегда везло на разумных.
Даже если они были редкостными сволочами, то сволочами они были нашими, хорошо знакомыми.
Через тридцать минут, поняв, что меня водят за нос и по кругу, сдался.
Все так же молча, старпом ткнул пальцем в неприметную дверь, мимо которой мы прошли уже раз семь, если я не ошибаюсь.
Открыв ее, оказался в странной комнате, с мягким полом и потолком, стенами, обшитыми тканью.
— Это — "бесильня". — Старпом замер у дверей, опираясь на косяк плечом и перекрывая мне выход. — Здесь офицер может "сбросить пар"...
— Мне уже не надо... — Пожал я плечами.
"А ты и не Офицер"! — Мыслеречь, доложу я Вам, просто замечательно сбивает корону. Я совершенно уверен, что дай старпом "полный газ", мою корону сорвало бы вместе с черепом. Впрочем, меня и без того вжало в стену.
"Сопляк! Малолетка! Безмозглый!" — Каждое слово мотало меня, вбивая в мягкое покрытие.
— Хватит... — Попросил я, когда старпом сделал паузу, подбирая еще "выражения". — Уже давно осознал!
"ПЛОХО ОСОЗНАЛ!" — Тиррель Саль, старпом боевого корабля "Милль-Наэ-Кэлль", спустил на меня всех своих знакомых собак, вдалбливая в мою голову уважение к старшим по званию.
Не получилось.
Ни у кого не получалось.
Именно из-за этого, мы с Миштом и оказались "подопытными мышками".
Я — за офицера, одетого на кол, а он — за комэска, которого оставил подыхать в открытом космосе, с включенным приемником, но выломанным передатчиком.
По законам военного и даже сугубо мирного, времени, мы чудовищные преступники.
Только, не скажите это при наших соратниках — вы рискуете повторить офицерские мучения, в полной мере.
Едва Тиррель прищурился, решая, хватит с меня или надо еще добавить, как ему прилетело снизу, в челюсть.
Потом, уже лежащему — в грудь, несколько ударов, сбивая дыхание и левый крюк, поставленный еще на тренировках по кикбоксингу, незабвенным тренером, мастером спорта и трижды чемпионом республики, в среднем весе.
У-у-у-ух, как вспомню, так вздрогну!
Жалея, что сбил казанки в кровь, оторвался от офицера и рассмеялся: "Книга-книгой, а руками — двигай"!
— А не плохо... — Услышал я с пола, от человека, получившего мой коронный удар и оставшегося в сознании! — Совсем не плохо, ведь... Для юнги сгодится...
В следующее мгновение понял, что лечу к потолку, а ребра явно переломаны!
В общей сложности, мы сломали друг другу столько костей, что хватило бы на целую бойню, как ее любят изображать в гонконговских боевиках.
Зато пришли к взаимопониманию, а это очень важный фактор, особенно если принять во внимание тот факт, что до лазарета мы добирались, держась друг за друга, как два алкаша, после попоищества и пачкая пол собственной кровью.
Медицинские ванны, в которые мы завалились, оказались не совсем обычными.
Начну не с того — медванны, установленные на корабле, делились на три типа — реанимационные, тренировочно-оздоровительные и модификационные.
Хитрый Тирр, сделал таки мне "подляну", уложив меня тренировочно-оздоровительную.
