Вечером сидели с Костей в отведённых мне в клинике апартаментах. На столе бутылка коньяка, фрукты, коробка сладостей, дольки лимона.
— Выпьем, брат.
Мы звякнули бокалами — я едва пригубил, Костя сделал большой глоток.
— Чувствую, не рад ты мне, совсем не рад, что спасся.
— Брось, с чего ты взял?
— Какой-то ты не такой как всегда.
— А ты такой как всегда?
— Смущает мой новый облик? Перестань напрягаться: всё на своих местах — я твой младший брат и должен быть похожим.
— Помнишь, как это получилось? — переменил неприятную тему.
— Смутно, смутно. Когда по обшивке забарабанило, и свист уходящего воздуха заложил уши, душа ушла в пятки — а оказалось, в оптимизатор. Вот какую штуку ты изобрёл, брат.
— Ни сном, ни духом.... Боюсь, что это импровизация самого прибора.
— Счастливая импровизация — стоит вникнуть и понять.
— Всенепременно.
— Меня подтянешь к теме?
— Ну, а как же без тебя — первый удачный эксперимент.
— За сотрудничество!
Мы сдвинули бокалы.
Билли мне наедине:
— С чего начнём, руководитель проекта?
— Думаю, тебя учить — дело портить.
— Верно, думаешь, а как же Костя?
— Стоит брата просветить в теме, тем более, что, по сути, он — её автор.
— Было б сказано.
На следующий день Билли крутил на мониторе результаты сканирования Костиного оптимизатора — того самого, что стал индивидуальным, спасая моего брата.
— Смотри, смотри, — указывал я на различия с принципиальной схемой универсального прибора. — Вот эти изменения ты внёс телекинезом.
— Уже в бессознательном состоянии, — соглашался брат.
— А ведь верно, — поддакнул Билли. — Самое разумное объяснение происшедшему чуду.
Виртуальный гений не тратил времени даром, пока мы с Любой бродили козьими тропами Скалистых гор в поисках зелёных гуманоидов и Настиных следов. Над принципиальной схемой нового прибора Билли начал трудиться сразу же, как я достал оптимизатор со дна океанской впадины, а он отсканировал его в анализаторе. Теперь на компьютере в клинике Эскулап-Сити, где врачи наблюдали Костика, разыграл с нами фарс первооткрывателей.
Мы будто что-то там подправили, чуток переиначили, и вот....
— Ай да, Лёшка, ай да сукин сын, — пустился Костя в пляс, хлопая себя по ляжкам, когда на мониторе высветилась принципиальная схема нового прибора в окончательном варианте.
— Причём здесь я? — зная подноготную процесса, не склонен был к бурным проявлениям восторга. — Своих заслуг не умоляй.
Костя устремил к потолку указательный палец:
— Мы назовём его "Аликон" — Алексей и Константин.
— Мы назовём его контактор, — процитировал я Билли.
— Контактор? Хм..., — Костя пожевал губами, подумал и согласился.
Билли отправил документацию в одну из технических лабораторий, и через неделю опытный образец прибыл в Эскулап-Сити кинетической почтой.
Внешне он похож на ручное огнестрельное оружие прошлых лет. Принцип действия.... Ну, не буду загружать техническими терминами. В двух словах: сознание с помощью контактора могло покидать существующую оболочку (тело), храниться в нём (в контакторе) и перемещаться в новую оболочку (тело). То, о чём грезил Билли на борту спасателя, стало реальностью — человечество обрело аппарат перемещения сознания в иные оболочки.
Костя был на седьмом небе от счастья. Цапнул прибор, прицелился в мой лоб.
— Давай испробуем.
— Испытывай на мышах с крысами — образец опытный, мало ли чего.
— Да ты никак боишься, брат? Я выжил, а ты боишься.
Он нажал пусковой крючок, контактор щёлкнул фотоаппаратом — птичка не вылетела.
— Не работает, — расстроился Костя.
— Работает, только я не хочу перемещаться, и оптимизатор меня хранит.
— Что твой оптимизатор против моего контактора — пшик.
Твой, мой.... Тема спора испортила настроение, и я ушёл к себе. Ах, Костя, Костя.... Характер его после известной трагедии изменился, и надо признать, не в лучшую сторону. Его бахвальство, поведение, его похожесть на меня начали раздражать. Я засобирался: миссия исполнена, Костик воплощён — ничего здесь больше не удерживает.
Явился брат:
— И моей реабилитации срок истёк — вместе полетим, только последние штрихи.
Что за штрихи я не знал, но вечером принял приглашение Константина посетить спортивный зал.
— Давненько не бывал, — окинул взором безлюдное помещение.
— Рукопашный бой, — предложил Костя, прыгая на ринге в шортах и борцовках.
— Не стоит.
— Когда-то докой был в этом деле. Не подзабыл? Ну, давай же, давай....
Ну, давай! Раззодореный, нырнул под канаты. Сейчас надеру тебе задницу, пацан!
— Э, нет, — запротестовал Костя. — Оптимизатор сними, так нечестно.
Оптимизатор мой повис на стойке ограждения. Вышел в центр ринга, похрустел шейными позвонками, пощёлкал ключицами — я готов.
Удар был страшной силы. Я не был к нему готов. Я не ожидал. Просто подумать не мог.... Костин кулак проломил мне косицу. Закрылся глаз. Изо рта и носа брызнула кровь. Казалось, всё лицо моё перекосилось. Что происходит? Костя!
Второй удар в солнечное сплетение ногой. У меня ёкнула селезёнка и, наверное, оборвалась. Грудь напрасно вздымалась — я не мог втянуть в лёгкие воздух. Костя!
Третий удар поверг меня на ринг. Удар ногой в злосчастную косицу. Господи! Да что происходит? Костя!
Он прыгнул на меня обеими ногами, круша рёбра. А потом пинал, пинал, пинал поверженное тело.
— Ты убьёшь меня, брат, — хрипел я.
— Брат? — Костя бросился на моё поверженное тело, схватил за горло и принялся душить. — Брат, говоришь? А когда трахал мою мать, кем меня считал? Недоноском?
— Перестань. Мы закрыли эту тему.
— Ты закрыл, я нет. Ну, расскажи перед смертью, как ты её имел, в каких позах. Я и сейчас помню, как она стонала и кричала в спальне.
— Ты сумасшедший.
— А ты труп! Труп!
Он оставил в покое горло, но град жестоких ударов обрушился на тело. Боль вытеснила прочие ощущения, и даже желание сопротивляться. Инстинкт самосохранения, где же ты? Отшибло? Осталось одно желание — скорее умереть. Кажется, я потерял сознание. Потом очнулся.
Костя тряс меня, собрав майку в кулаки.
— Нет, так просто ты не умрёшь — я придумал, что с тобой сделать. Я вытяну твою душу в контактор и буду носить с собой. А захочу пообщаться, переселю в жабу. Как, а?
Он засмеялся собственной шутке.
Господи! Сумасшедший.
— Погоди, погоди — полежи чуток, я мигом.
Страшный удар в лоб лишил меня сознания.
Лежать было не больно. Почти не больно. А шевельнёшься — она просыпалась, резко отдавалась в сломанных рёбрах. Потроха мои отбиты, глаз закрыт набрякшей опухолью, в зубах большой недочёт....
Чёрт! Откуда такая ненависть? Такая жестокость от кого? Как мало я знал своего брата. Поделом теперь. Или он изменился так после катастрофы? Да, точно — сошёл с ума, и теперь хочет убить меня. Или взять в рабство.
Я откашлялся кровью. Не хочу в рабство. Не хочу в его долбанный контактор. Не хочу превращаться в жабу. Лучше смерть.
Снова проблема с лёгкими — надсадный кашель, разгоняющий боль по телу, и сгустки крови летят изо рта на пол. Нет, не хочу умирать. Я ещё жив и буду бороться.
Прополз, следя кровью, ринг по периметру. Где оптимизатор? Стойки пусты, и под ними нет. А тут ещё уцелевший глаз слезится — ни черта не видит. Нет надежды на Билли — надо выбираться из передряги самому. А времени в обрез — это чудовище вот-вот вернётся с контактором.
Сполз с ринга и поднялся на ноги. Одна работает, вторая не гнётся в колене. Голова кружится, пространство пропадает в слезном тумане, но идти можно и нужно. Покинул спортзал. Проковылял коридором, придерживаясь за стену. Оглянулся. Нет, не уйти — кровавый след стелется по ковровому покрытию.
Лифт — моё спасение. В клинике не менее семи десятков этажей — пусть поищет. Добрёл до лифта, вознёсся ввысь, выглянул в коридор — никого. Надо было вниз спуститься. Впрочем, рабочий день давно закончился — в коридорах теперь найти людей достаточно проблематично. Поискать по кабинетам? Должны же бодрствовать трудоголики. Но опасно отходить от лифта далеко. Попробую ещё покататься.
Я спускался вниз и поднимался вверх, наугад нажимая кнопки, выглядывал в коридор, и наконец, повезло — почти напротив лифта женщина в белой двойке закрывала дверь кабинета.
— Простите, — окликнул, — вы не могли бы мне помочь?
Женщина оглянулась, испугалась и бросилась бежать.
— Подождите, мне нужна помощь — разве вы не видите? Клятвой Гиппократа заклинаю — стойте!
Женщина остановилась.
— Я не монстр и не призрак клиники. Я упал в шахту лифта, искалечился и мне нужна помощь. Подойдите....
Нет, не подойдёт. Это читается по её лицу — насмерть перепугана.
Я покинул своё мобильное убежище и поковылял к ней сам.
— Вы не бойтесь. Меня зовут Алексей Гладышев. Упав, я сильно покалечился. Мне нужен ваш оптимизатор только на одну минуту — остановить кровотечение....
Я говорил и говорил, надеясь, что голос скрасит мой вид, разжалобит женщину или хотя бы успокоит. Говорил и молил Бога, чтобы Костя не появился в эту минуту.
Всевышний меня не услышал. Мой сводный брат появился в конце коридора — в руке контактор, как пистолет киллера.
— Стойте, — закричал он. — Что вы делаете? Разве не видите, кто перед вами? Бегите от него прочь.
И сам побежал к нам по коридору.
Момент был критическим. Я не мог броситься на женщину и отнять её серебряный браслет. Оптимизатор на её руке служил надёжною защитой — мне ли не знать. Поэтому собрав в кулак всю волю, как мог спокойно попросил:
— Надо остановить кровь. Помогите мне.
— Я вас знаю, — сказала женщина. — Вернее узнаю.
Отстегнула браслет и протянула мне:
— Возьмите.
Вот теперь его можно рвать из рук, цеплять на своё запястье. Скорей же, скорее, чёрт возьми! Но я — горжусь этим поступком! — взял не браслет, а руку женщины и поцеловал, оставив кровавый отпечаток. А она улыбнулась и защёлкнула оптимизатор на моей руке. Как раз вовремя. В следующее мгновение я повернулся, выбросив руку вперёд — получай, брат!
Телекинетический удар бросил Константина на спину. Контактор выпал и юлой закрутился на полу. Как кот на мышку, Костя бросился на него. Вот он у него в руке, вот он направлен мне в грудь. Лицо, так похожее на меня, искажено гримасой — контактор не в состоянии преодолеть защиту оптимизатора. После нескольких безрезультатных щелчков Костя бросился наутёк.
— Кто это? — удивилась моя спасительница.
— Герой кошмарного сна.
— А выглядит, как настоящий. Давайте я вам помогу.
Она нырнула мне подмышку, взвалила на плечи мою руку.
— Обопритесь.
И мы заковыляли к лифту....
Один в палате — все ушли, пожелав спокойной ночи. Боль ушла — это главное. Оптимизатор на руке — процесс реабилитации идёт полным ходом. Ну, а меня мучают догадки и сомнения.
— Что произошло, Билли?
— У тебя проломлена косица, глаз повреждён, сломаны рёбра, отбиты лёгкие, оборваны селезёнка и обе почки, раздроблено колено.... Продолжать?
— Какая муха укусила Костю?
— Думаю, есть ответ и на этот вопрос. По крайней мере, других версий нет.
— Излагай.
— Твоя связь с его матерью угнетала Константина с малых лет. А тебя самого нет? Согласись, сделать любовницей жену своего отца — как бы, не этика морали.
— Условности. Мы любили друг друга.
— Вспомни, а не силой ты взял её первый раз?
— Если быть до крайности честным — то, может быть.
— Вот. Какой человек будет уважать насильника своей матери?
— Ты передёргиваешь. Мирабель любила меня.
— Спать и любить две разных вещи.
— Много ты понимаешь! Она пожертвовала собой ради меня.
— Ты знаешь, как это случилось.
— Иди к чёрту!
— Теперь о чертях. Убедил, что Костя ненавидел тебя за связь с его матерью? Это чувство таилось в складках души — ведь над человеком довлеет масса условностей. Мы называем это воспитанием. Причём, правила поведения определяет, в том числе и генная память. Она хранится в каждой клеточке и диктует условия игры. С молоком матери Костя впитал: не нападай первым, не бей лежачего, прости оступившегося.... Ну и так далее, вплоть до Основных Заповедей. Вернувшийся к жизни Костя обрел тело без генной наследственности — с чистого листа, можно сказать. Он помнит только то, что помнит сам — что видел, в чём участвовал. И ты в его представлении — отрицательный персонаж.
— Короче, мы лепили Костю, а получили монстра.
— Я не буду столь категоричен в выводах.
— И что теперь делать?
— Ждать.
И я ждал, отлёживаясь в той самой клинике, где Костя обрёл новое тело. Оптимизатор чинил моё старое — срослась косица, глаз открылся, ну и всё остальное..., вплоть до зубов.
Две недели минули. Две недели реабилитации, две недели сомнений и беспокойств — Костя пропал. Потом объявился.
Люба вышла на видеосвязь.
— Ты ничего не хочешь рассказать?
— О чём, дорогая?
— Про свой клон. Когда к тебе пришла эта мысль — размножиться? И для чего? Видать, поизносился, любвеобильный ты наш — только мне дубликат не нужен.
О чём это она? Ах, ну да — у неё побывал Костик.
— Ну, и как тебе дублёр?
— Если я тебя когда-нибудь поменяю, Гладышев, то на другого мужчину. А суррогаты можешь подсовывать своим пассиям.
— И он ничего не сумел от тебя добиться?
— Ревнуешь?
— Ваша связь невозможна в принципе — она противоприродна.
— Он — биоробот?
— Он — твой деверь.
— Костя? — ахнула Люба. — Давай, Гладышев, рассказывай всё без утайки, не то я тебя отсканирую насильно.... Ты знаешь чем.
И я рассказал.
— Его надо изловить, Люба, ему надо вернуть генную память. Без неё он чудовище в человеческом облике и много может бед натворить.
— Одну уже натворил.
— Он спал с тобой?!
— Да перестань! Он угнал флаер — опытную модель.
— Что угнал?
— Универсальный летательный аппарат, созданный по образцу НЛО гуманоидов.
— Сволочь.
— А ты говорил, что брат.
— Не остри, помоги лучше найти его.
— А чем, думаешь, мы сейчас занимаемся?
— И что — вся королевская рать не в силах Болтая поймать?
— В том-то и дело. Флаер — не простая штучка: он создан из материала невидимого для радаров. Он движется телекинетической энергией и способен разгоняться до световых скоростей. Теоретически.
— А на практике?
— Спроси своего братца. За одно — откуда у него такая энергетическая мощь справляться с флаером в одиночку?
Я спросил Билли:
— Откуда?
— Знаешь, детектив мне разонравился — много фактов склоняют чашу весов в сторону твоей версии.
— Напомни.
— Складывается впечатление, что мой первый вывод об ассимиляции оптимизатора в Костин организм оказался ошибочным. Другое вырисовывается — в возродившемся субъекте от Кости осталось одно только имя, чей-то злой и прагматичный ум управляет синтезированным телом.
— Час от часу нелегче. Билли, ты что за чудовище произвёл? Тебе не страшно, что оно по белу свету бродит?
